-Что это? - Зима уселась напротив Северной и недоуменно всмотрелась в странный хрупкий ярко-желтый предмет.
-Это – Осенний лист, - сообщила та с умным видом и прибавила, - его Лир прислал, для о-знако-мления.
-Млеть от знака? Что еще за ерунда? – когда Зима чего-то не понимала, она всегда всем видом отрицала это. Вот и сейчас: левая бровь аристократично вздернута, белые пальцы аккуратно сжимают бокал с холодной водой.
Северная только засмеялась, попутно дуя на горячий черный чай:
-Это же чья-то память. Кто-то шел летом, например, на речку, а тут – сквозь этот лист (а он тогда был еще не Осенним совсем) солнышко проглядывает. Кто-то обязательно подумал о хорошем. Правда-правда!
Левая бровь Зимы начала медленно опускаться обратно, а уголки рта, наоборот, поползли вверх:
-Словно сосульки на черепичных крышах, верно?
-Ага. Только сосульки без варежек не возьмешь – растают.
-А листы не попробуешь на вкус. Рассыпятся.
Обе засмеялись.
-А что ты пошлешь Лиру в ответ?
Северная задумчиво теребила скатерть:
-Не знаю. Словами не передать, не поймет. А снег утечет. Сдаюсь-сдаюсь-сдаюсь. Что-нибудь посоветуешь?
-Вполне, - Зима вышла в метель и вскоре вернулась с большой замерзшей коробкой в руках.
Весь оставшийся вечер подруги собирали пазл из тысячи кусочков. Затем поколдовали над ним трескучим старичком-скотчем, предварительно перевернув обратной, шершавой и серой, стороной. Часы лениво пробили четыре раза.
-Красиво… - сонно потянула Северная, когда картина была полностью готова.
-Угу, - довольно отозвалась Зима.
-И по-декабрьски так.
-Угу.
-Лир поймет, ведь поймет, а?
-Угу…
-Это Северная тебе подарила? – Друг оценивающе хмыкнул, глядя на то, как Лир любовно вешает совершенно белый пазл на стенку, - Ну ничего так у них Зима. А не слишком однотонно?