Инна вышла из раздевалки и, размахивая пакетом, в котором лежали кроссовки и спортивный костюм, побежала к остановке. Мороз охлаждал разрумянившиеся щеки. Тренер по легкой атлетике сегодня сказал ей:
- Ты молодец, длинные дистанции хорошо проходишь. Объем легких большой, дыхалки надолго хватает. Только на коротких дистанциях у тебя нет рывка, поэтому и результат слабый. Работай над собой.
Она сделала усилие и пришла к финишу второй. В глазах поплыл красный туман, и легкие, обожженные холодным воздухом, сжали спазмы. Из гортани вырвался стон, и она, захлебываясь слезами, упала в траву, подернутую серебряным инеем. Радость захлестнула её неуверенное сердце, и она, наконец, поверила, что можно преодолеть невозможное, если очень этого захотеть.
Инна с детства мечтала стать балериной. Природа одарила её гибкостью и музыкальностью. Она немного занималась танцами. Но как-то все это было не очень серьезно. Учителя друг за другом покидали Дом культуры, не объясняя причину своего ухода. Подростки слонялись без дела, потом записывались в другие кружки и спортивные секции. Надо же им было куда-то выплескивать свою неуемную энергию!
В трамвае народу было немного, и девушка присела на скамейку у окна. На замороженном стекле кто-то теплым дыханием отогрел крошечный глазок, и она наблюдала за жизнью вечернего города.
Вот к театру подъехала шикарная иномарка. Из автомобиля вышла дама в роскошной меховой шубе. В свете фонарей её залакированная прическа сверкала серебряными искрами. Наверное, у этой роковой женщины толпы поклонников, подумалось Инне. Может быть, она актриса или жена богатого бизнесмена.
Мимо неё проходили люди, кто-то сел рядом, и мужской парфюм легкой волной коснулся её обоняния. Она смотрела в окно и не оборачивалась, пока не заломило шею. Тогда пришлось повернуться. Рядом сидел симпатичный студент с папкой из натуральной кожи. Длинный белый шарф несколько раз обхватывал шею и прикрывал подбородок.
Трамвай дернулся, звякнул и медленно покатился по рельсам.
- А вам не кажется, что мы только что отрезали голову профессору Берлиозу? – услышала она веселый голос.
- Потому что Аннушка разлила масло? – усмехнулась Инна.
- Какие глубокие познания! Девушка, вас, случайно, не Маргаритой зовут? Где же ваша метла?
- Какая ещё метла?
- Ну, на которой вы домой полетите! – насмешливо ответил юнец, и его лицо скрылось в белом шарфе.
Ударить бы его по наглой морде, но люди вокруг стоят, улыбаются.
Да, не повезло ей с красотой. Наверное, когда Боженька смазливые личики раздавал, она в библиотеке сидела или ещё где-нибудь.
За окном уже ничего нельзя было разобрать, кроме огоньков такси, но Инна упрямо вглядывалась в темноту.
Трамвай остановился, и она побрела домой в горестных раздумьях. Конечно, самооценка у неё слишком занижена, но если хорошенько подумать, можно многое в жизни изменить. Если ты умница, то почему не можешь стать красавицей? Надо работать над собой, так сказал тренер.
Утро вечера мудренее. Она крепко уснула и проснулась на рассвете, когда зазвенел будильник.
В школе на уроке географии говорили про Аргентину. Сразу же возникли образы смуглых танцоров, исполняющих страстное танго. Голос учителя звучал все глуше и глуше, а образы танцоров становились все ярче. Инна погрузилась в свои мечты и была уже далеко от школьных уроков и холодного декабря.
- До конца четверти осталось совсем немного, а Кузьмин не получил до сих пор ни одной положительной оценки. Что делать будем, Юра? – громоподобным голосом провозгласил учитель в конце урока.
Юрка поднялся из-за парты и, комкая в руке бумажку, пробурчал что-то нечленораздельное.
- Я закрою глаза и поставлю тебе жиденькую троечку, если напишешь без ошибок слово «Азербайджан»! – прищурился географ.
Вечный буквоед, он цеплялся ко всем грамматическим ошибкам, чем вызывал у класса тихую ненависть.
Юрка неуверенно вышел к доске и взял кусок мела. Передернув плечами, как будто ему сразу стал тесен пиджак, он начал выводить каракулями название братской республики. Через некоторое время на доске красовалось слово «Азейбайран». Класс прыснул со смеху, и в то же время, перебивая ребячьи голоса, пронзительно зазвенел школьный звонок.
Сорвавшись с мест, ученики устремились в буфет. В коридоре у окна стояла Ольга и кокетливо щебетала с кем-то из старшеклассников. Увидев её, Инна подошла спросить, что она знает о школе танцев. Но Ольга, злобно зыркнув глазами, отвела её в сторону и сказала:
- Знаешь, Инночка, ты конечно, хорошая девочка, но когда я стою с парнем, прошу ко мне не подходить.
- Ну почему? – удивилась Инна.
- Да потому, что ты своим видом их отпугиваешь, - и она легонько шлепнула девочку по носу ладонью.
Инна отошла в сторону и отвернулась от них. Было немножко обидно за свою глупость и неумение постоять за себя.
На подоконник упала капля крови из носа. Инна, как в детстве, запрокинула голову назад и поспешила в туалет. Там она умылась холодной водой и посмотрела на себя в зеркало.
- Дурнушка! – прошептала она себе и пошла на урок. – Надо работать над собой! Надо работать!
На доске объявлений появилось приглашение в школу танцев. Набравшись смелости, она подошла к девочкам, которые уже танцевали, и спросила:
- А можно мне тоже записаться на танцы?
- Наивная! Мы уже столько выучили, что тебе нас не догнать! Приходи через годик! – засмеялись девчонки.
- Ты такая тощая, что грохотом костей музыку заглушать будешь!
Незаслуженная обида вызвала только желание сопротивляться и отстаивать свою независимость.
Вечером Инна пришла на занятия. Народу было много и в толпе можно было легко затеряться, чтобы не встретить своих заклятых подруг.
Партнера у Инны не было и ей пришлось танцевать одной. Менялись ритмы музыки, менялись танцы. Понемногу рассеивались грусть и тревога. На смену им пришли радостные мгновения, и Инна вдруг поняла, что это именно то, чего ей всегда не хватало. Она танцевала с воображаемым партнером и улыбалась, когда чувствовала, что движения получаются правильно.
Постепенно пропала угловатость и пришла раскованная уверенность в собственных силах. Движения рук и ног стали грациозными, и у Инны появился партнер. Звали его Вадик, он был на полголовы ниже Инны, носил очки, которые даже темной оправой не скрывали белесые брови.
- Партнер по танцам, это брат, почти сестра, - любил повторять он, когда танцевали медленный вальс, и она немного смущалась от близости его загадочного и улыбчивого лица.
После репетиций он провожал её домой и по-дружески хлопал по плечу:
- Ну, пока, сестренка! Завтра приходи обязательно!
Назавтра она прихорашивалась и спешила на занятия, которые никогда не пропускала. Звуки музыки возносили её к небесам, и она порхала, как бабочка.
И вот однажды в зале зазвучало аргентинское танго.
- Это вам не полечку танцевать! – сказал Вадик и протер очки. – Я сюда пришел только для того, чтобы научиться танцевать танго! С детства мечтал. Особенно после того, как посмотрел новогодний выпуск мультика «Ну, погоди»!
- Там Волк и Заяц танцевали «Кумпарситу»? – спросила Инна и подошла к зеркалу.
В танцевальном зале было много зеркал, и она постепенно полюбила свое отражение в них. Часто, вглядываясь в холодное стекло, она пыталась разглядеть в нем свое будущее, которое непременно будет связано со сценой. Теперь она точно уверена в этом. Легкой атлетикой она больше не занималась, но слова тренера запомнила навсегда: надо работать над собой.
- Медленно-медленно - быстро-быстро… - считали про себя танцоры.
Резкая смена направления движений, повороты корпуса и головы, смена настроений от флегматично-отрешенных до страстных и чувственных порывов – вот чем отличается танго от других танцев! В нем переплелась вся жизнь с взлетами и падениями, с пьянящим чувством любви и солоноватым вкусом предательства. Танго пленительно, как запретный плод, который все равно будет сорван, потому что искушение велико, а человек подвержен соблазнам. Погрузившись в ауру танго, партнеры вдруг почувствовали, что музыка переносит их на средиземноморское побережье и даже ощутили легкое дуновение морского бриза.
- Это сказка какая-то! – возбужденно щебетала Инна.
- А мне кажется, что это – крик души, - ответил повзрослевший Вадим.
Он обращался к ней, но Инна как раз в этот момент мыслями была далеко от него и ничего не услышала. Вадим за последнее время стал для неё чем-то вроде дополнения, как обруч для гимнастки.
Их записали на выступление. Инна очень волновалась и просыпалась среди ночи от предчувствия счастья. Радостью заполнялась вся комната, весь дом и мир за его пределами. Она улыбалась в темноту и не вытирала слез, которые ласково текли по лицу. Нежная дрема путала мысли, и сон смежал мокрые ресницы.
В парикмахерской она сделала прическу, как у той дамы, которая приехала в театр в шикарном автомобиле и, вызвав такси, явилась к началу выступления. Вадим восторженно смотрел на свою партнершу, и в его глазах она видела только свое отражение. Он задержал взгляд на обнаженных плечах, и нежно провел рукой по сетчатому треугольнику платья.
- Волнуешься?
- Нет, только страшно, - сказала Инна, и доверчиво взяла Вадима за руку.
Как в детском саду, - подумал Вадим, но строго сказал:
- Выкинь все из головы! Что такое – страшно? Это только ощущение, как холод или жара. Ты же пришла на выступление в тонких колготках, хотя в марте у нас от мороза даже деревья трещат. Мужики кутаются, а ты каблучками постукиваешь, и хоть бы что. Поэтому глуши ненужные ощущения и учись искусству перевоплощения!
- Ты уже стихами заговорил, - засмеялась Инна.
Объявили их номер, и заиграла музыка. Зал вздрогнул, и на сцене ожила вечная история любви и пламенной страсти. В течение нескольких минут зрители испытали вновь те чувства, которые уже не раз рождались и умирали в их личной жизни.
Занавес опустился, включили свет. Танцоры вышли на поклон.
И вдруг Инна увидела ЕГО! Того самого студента с кожаной папкой под мышкой. Он пробирался к сцене с букетом цветов. В кончиках пальцев заплясали колючие иголки. На ватных ногах она вышла на авансцену и приняла белые розы.
За кулисами её охватило незнакомое чувство волнения, и она поспешила к выходу, чтобы вдохнуть свежего весеннего воздуха. К горлу подступила дурнота, в ушах зазвенело, и она провалилась в черную пустоту, а, пройдя сквозь неё, оказалась в матрице. Там она превратилась в сияющую ртуть и долго катилась по длинному молочно-белому тоннелю. Сквозь шум в ушах донеслось:
- Девочка моя, я рядом. Не уходи, я не хочу тебя терять! – слова принадлежали Вадиму. Он сидел возле кровати и держал Инну за руку.
- Все будет хорошо. Я буду бороться и смогу победить, так сказал тренер, - хотела произнести Инна, но слова застряли в горле, и она вновь провалилась в небытие.
Рядом появился ОН. Аромат морской стихии закружил голову, и вдруг её подхватили крепкие и надежные руки. Они ласкали её, манили с собой туда, где не будет обид и тревог. Она стала дышать в такт с тихими вздохами волн. Ей стало светло, спокойно, и она совсем не хотела возвращаться назад. Но откуда-то издалека звучал требовательный голос:
- Не уходи, борись! Ты нужна мне!
Появился тренер по легкой атлетике в белом шарфе и шляпе. Он взмахнул кожаной папкой и растворился в воздухе, крикнув на прощание:
- Пульс слабый, но жить будет!
Неохотно возвращалось сознание, пришла боль, заныло сердце. Открыв глаза, Инна увидела Вадима. Склонившись в неудобной позе, он дремал. Это последнее, что увидела Инна. С тех пор её стала окружать темнота. Она ослепла.
Инне сделали диагностику. Проблема была связана с опухолью головного мозга.
На запрос из Москвы пришел ответ:
«Если потеря зрения связана с опухолью головного мозга, то мы бессильны помочь в восстановлении зрения. Больная должна лечиться по назначению нейрохирурга по месту жительства».
Её прооперировали в областной больнице. Вадим был всегда рядом, и его голос утешал и поддерживал Инну в пугающей слепой тишине. Когда она засыпала, он неподвижно сидел у постели, прислушиваясь к её дыханию, следил за каждым подъемом груди, и убеждал Инну не сдаваться без борьбы.
Голос Инны ослаб, но Вадим научился понимать её просьбы, как мать понимает своего ребенка. С каждым днем Вадиму становилось труднее сохранять силу духа. Казалось, что больничные коридоры отнимают его жизнь, которая раздавлена в тисках прошлого и будущего.
Как светлая искорка мелькнула на небосклоне жизнь молодой девушки и угасла, оставив легкий след концертных туфелек на паркете.