Как Василько жениться ходил...

 

                А расскажу-ка я вам, добродии мои, одну гишторию, весьма поучительную, на мой взгляд. Да вы, могло быть, и сами ее слышали, да только значенья не придали…

                Ну, так вот, панове,  в давние времена жила в Пологах одна вдова. Был у неё сын, по имени Василько. И был Василько не то, чтобы глуп, но приучен матерью в точности исполнять все, о чем она просила его… Словом, воспитан был в почтении и повиновении.  Однажды Василько, а был он в то время уже парубок, лет, пожалуй, осьмнадцати заметил на окраине куреня очень красивую дивчину. Василько прибежал домой и сказал матери:

               - Матушка, на окраине куреня я увидел очень красивую дивчину. Позволь мне жениться на ней.

               - Тю! – сказала мать. - Та и женись, коли она пойдёт за тебя!

               - А как мне узнать, согласна ли она стать моей женой?

               - Так поднеси девице букет цветов полевых. Ежели она не отвергнет его, - значит, ты ей нравишься. Ежель отвергнет и всучит тебе в ответ гарбуза - ищи себе другую невесту, а про эту - забудь.

               Утром Василько отправился в степь и насобирал там огромный букет маков. Увидев букет, мать сказала:

               - Как придешь в дом к батькам девицы, оказывай им всяческое уважение. Не ленись, делай то, что будет делать отец ее. Предупреждай все его желания.

               - Все сделаю, как ты сказала, матушка, - пообещал сын, воспитанный в почтении и повиновении.

               - Ну, коль идешь женихаться, - молвила мать, - вот тебе новая шапка. Ибо не принято у нас с непокрытою головою к дивчине подходить.

               И так вот Василько пришёл в хату, где жила красавица Олеся. Василько, как водится, поднёс ей букет, а был он парубок видный, и дивчина приняла его. Хлопец, конечное дело, вне себя от радости, и думает: "Теперь надо выполнить второй совет матушки, - не лениться, делать всё то, что будет делать отец Олеси, предупреждать все его желания".

               И надо ж такому было случится, почтенные, что отец дивчины взял топор и вышел из хаты. Василько, словно пчелою ужаленный, вскочил с места, схватил второй топор и поспешил за стариком. Тот дошёл до леса и остановился возле засохшей ольхи. Как только он взмахнул топором, Василько схватил его за руку и воскликнул:

               - Позвольте, батьку, мне самому срубить эту ольху!

               - Руби! - сказал довольный старик и подошёл к другому дереву.

               Поплевав на руки, старик взялся за топорище, но тут опять рядом случился Василько:

               - Позвольте, батьку, мне самому срубить это дерево!

               - Ну, ежели тебе не под силу срубить ольху,  руби вяз, - сказал старик и направился опять к ольхе.

               Не успел он взмахнуть топором, как Вавсилько вновь оказался перед ним.

               - Нет, батьку, - сказал хлопец, - я знаю свой долг. Сейчас я срублю эту ольху.

               "Ээ-э, да он, сдается мне, безумный!" - подумал в тревоге старик, а вслух сказал:

                - Хорошо же, ты руби ольху, а я свалю этот вяз.

                И он направился к вязу. Но, едва он прикоснулся к топору, как Василько ухватил его крепко за руку и проговорил:

                - Не утруждайте себя, батьку! Я сам срублю это дерево.

                "Ну, точно! Как есть, безумный!" - подумал перепуганный старик и бросился домой.

                "Делай всё, что будет делать отец Олеськин", - припомнил Василько слова матери и побежал за стариком.

                Старик,  увидев, что парубок гонится за ним, со страху великого наткнулся на куст, и шапка его осталась висеть на ветке кустарника. Как только Василько поравнялся с этим кустом и увидел на ветке стариковскую шапку, он тут же сорвал со своей головы новую шапку и нацепил её рядом.

                Старику тяжело было бежать с топором, и он отшвырнул его в траву. Тогда и Василько швырнул свой топор в траву. Наконец, еле живой от страха, старик домчался до куреня, вскочил в свою хату и заорал:

                - Василько умом тронулся! Он бежит за мной с топором, видать, убить хочет! Он и вас убьет! Прячьтесь от безумца!

                Услыхав такие слова, дивчина и мать ее забились в тёмный угол. Старик же полез прятаться в мешке из-под муки. В это время в хатыну вбежал Василько. Увидал он, что отец Олеси лезет в мешок, и тоже полез в этот мешок. Тогда уж и жена старика, и дочь закричали в ужасе:

                - Спасите! Помогите! Убивают!

                И старик тоже завопил:

                - Спасите! Помогите! Убивают!

                Ну, а Василько что ж? Вспомнил напутственные слова матери и начал вместе со всеми орать, что есть мочи:

                - Спасите! Помогите! Убивают!

                Ну, конечное дело, на эти вопли сбежался  увесь курень. Вытащили люди перепуганного старика из мешка. Васильку под горячую руку тумаков надавали. А старик-то весь в муке перепачканный, ровно мельник в базарный день. Едва отряхнул подол сорочки от муки и сказал сердито парубку:

               - Вон убирайся из моей хаты! И чтоб ноги твоей боле и близко к моему подворью не ступало!

               Пошёл Василько домой, словно пес побитый. Всю дорогу он шишки от тумаков на непокрытой голове щупал и думал о том, почему же его прогнали, и никак в толк взять не мог. Ведь делал он все то же, что и батько Олеськи… Шел он шел, да так ни до чего и не додумался. Говорят, панове,  что и до сей поры Василько не оженился: всё думку думает, чем же он не угодил отцу невесты…

               Вот так и бывает в жизни, почтенные, что не всегда нужно в точности наказы всяки исполнять, ибо которые-то из них в разных обстоятельствах могут быть с пользою приняты, а которые и нет… А говоря языком нам, добродии, современным, можно сказать так: инициатива наказуема!