Сошедшие
Серия первая: Бабушка
Совсем старенький телевизор „Рекорд", по всей видимости, сломался окончательно. Как ни стучала пенсионерка Пелагея Вилкина своим сухоньким кулачком по деревянному корпусу ветерана телевещания, как ни старалась добраться до его электронного сердца, как ни взывала к его высокочастотному милосердию и хотя бы одноканальной гуманности, он оставался совершенно глух и равнодушен ко всем ее мольбам и просьбам. Только холодная, высокомерная рябь мелькала во весь его мрачный экран. Наконец, на ее отчаянные попытки, откликнулась настенная кукушка. Появилась некая симметрия звуков. Тандемом они накуковали столько, что старушке стало очевидно - сегодняшняя серия мыльного сериала уже прошмыгнула мимо нее и захлопнула за собой дверцу, как и откуковавшая свое кукушка на часах. Привычно поплакав, она пошла выведать, хотя бы суть прошедшей серии. Чтоб сильно не позориться, окончательно не потерять свой престиж перед соседками, она взяла с собой тележку. Мол, за продуктами, в магазин. Но густо усиженная бабками скамейка не приняла ее. Поджав губки, старушки принялись демонстративно громко рассуждать о новинке - объемном телевидении. „Пришла я к внукам, а там кино во всю квартиру! Все в цвете, все в объеме! Как живые мимо тебя ходят, только что не здороваются!" - словоохотливо тараторила одна, другие согласно кивали, не обращая никакого внимания на Пелагею. „Даже эти уже не принимают! Похоже, и здесь вышел облом!" - погрустила Вилкина и невесело поплелась дальше. За пятьдесят лет работы на трикотажной фабрике Пелагея получила кроме массы шлепков по заду, от вечно нетрезвых наладчиков, легкой глухоты, от сильного шума мельтешащих челноков, крутящихся бабин и бегущих в готовое, трикотажное изделие, шерстяных нитей - маленькую квартиру на окраине города. Где ее поджидали одиночество и пенсия за выслугу лет. На новый телевизор этой пенсии катастрофически не хватало. Вскоре жилой квартал закончился. Впереди пролегала автотрасса. За дорогой виднелось заснеженное поле. Бабушка в нерешительности остановилась... "Ну вот и все! Пришла..." - поняла Пелагея. Вечерело. Падал легкий снежок.Трасса была совершенно пуста. Вдруг, из-за поворота выглянула груженая фура - "Камаз". Не снижая скорость, машина почему-то помчалась прямо в кювет и, жутко загромыхав на обочине, все же вырвалась на белый простор поля. „Эй! Уснул что ли!" - машинально, во все горло заорала Пелагея. Но тут раздался страшный грохот, полетели искры и пламя. „Камаз" подпрыгнул, совсем как игрушечный. Потом нехотя, как бегемот в зоопарке, перевернулся на бок и, задорно взбрыкивая в воздухе колесами, легко заскользил по засыпанной первым снежком земле. Тент грузовика полетел клочьями и из него, как из большого мешка Деда Мороза, щедрыми подарками, полетели в разные стороны разногабаритные коробки. Не раздумывая и не выпуская из рук свою верную тележку, Пелагея бросилась на помощь водителю. С трудом добравшись до места катастрофы, она активно забарабанила по кабине перевернутой фуры. Пьяно выматерившись, водитель уснул снова. В еще более неудобной для сна позе. Причина аварии стала ясна и Вилкина, переводя дыхание, глянула по сторонам. Все поле было засеяно, как по весне минеральными удобрениями - радиотоварами всех сортов: компьютерами, принтерами и… О Боже! - телевизорами! „Раз Родина за труд не дала, то сам бог дает! Бери! Не зевай!!!" - истошно кричало искушение в мозгу Пелагеи. И она не устояла! Дрогнула! "Вот и без упаковки совсем и сверху помят и царапины" - успокаивала она свою недремлющую совесть – „Кому он нужен - битый! Все равно спишут!" И, оглядевшись по сторонам, с трудом взгромоздила на свою тележку матово-серебристый диск. Затем, соблюдая все правила конспирации, поспешила к дому, с такой желанной добычей. Бабки уже разбежались, и Вилкина без ненужных расспросов добралась до своей квартиры. Чуть протерев свое приобретение от снега, Пелагея взгромоздила метровый диск на свой старенький телевизор „Рекорд", гордо стоящий в „красном" углу. „Ах! А инструкции-то нет! Да, как же я теперь?!" - запричитала Пелагея. И от охватившей безысходности принялась по привычке, машинально стучать кулачком по обшивке аппарата. Привычно приговаривая – „Ну давай же родной! Давай! Не подводи хоть ты меня старую! Поговори хотя бы просто со мной! Черт бы с телепередачей!"