ГЛАВА ШЕСТАЯ
Задницы, горящие в Аду
1.
- Ярри, это мне кажется, или твоя жопа подмигивает мне в темноте?
- Не ****и, шевели батонами. Уф!.. И на черта я согласился переть на своем горбу твою дурацкую траву?
- Дурацкую? Потом еще спасибо скажешь!
Они забрались в канализационную трубу и уже минуты две передвигались по ней исключительно наугад. Дневной свет позади превратился в микроскопическую точку, а они шагали в сточной воде, закинув на плечи Писины припасы.
- В прошлый раз всё было не так, - сказала Ярри. – У меня просто помутилось в голове, и очнулся я уже на полу туалета. И Джина нет. Где он запропастился, сволочь мордожопая?
- Так может, того?..
- Чего?
- Ну, я дам тебе по голове корягой, у тебя снова всё «помутится», и мы окажемся дома?
- Лучше себе дай.
Где-то беспрерывно текла вода, а ноги утопали в жиже из человеческих шлаков.
- Что-то не слышно твоих родственников, Пися, - уколол Ярри.
- Мои родственники предпочитают более тёплые трубы, - парировал Пися, и, вытащив из тюка пучок травы, засунул в рот.
- Чем это ты там хрустишь? – сказал Ярри. – Нашел жареную какашку?
Нет ответа.
- Пися? Пися-а? Ты где?
- Ярри-и-и-и… - раздалось издалека. – Меня торкнуло-о-о…
- Чего?
- «Косяк» забей, чего…
- А.
Последовав примеру товарища, Ярри достал из свертка пучок травы и, запихнув в рот, прожевал. На глаза навалилась усталость, ноги перестали нести. Покосившись, Ярри спикировал в пропасть…
- Вот вы и попались, ***сосы! – услышал он до боли знакомый голос. – Сейчас я прочищу ваши гланды своим «пылесосом»!
Ярри открыл глаза и обнаружил себя лежащим на полу параши. Правая нога полностью скрылась в отверстии трубы, левая лежала снаружи. Тюки с травой мягко подпирали спину. Еще два лежали поодаль на полу, а рядом, в белом кимоно с черным поясом, в боевой позе стоял Пися.
- Не пытайся спеть шлягер, кузнечик, если не знаешь нотной грамоты, - сказал он и, чуть приподняв голову, Ярри рассмотрел двухметровую детину в черном балахоне, которая держится за живот от смеха.
«Витя Хующенко, кто же еще это может быть, - подумал Ярри, и внезапно спохватился: - Презерватив! Куда я его дел? Не помню. Бляааааааааа…»
Он порылся в кармане и нащупал бумажный пакетик. Всё в порядке, можно облегченно вздохнуть.
- Гоните презик, ***сосы, - сказал Витя Хующенко, - пока я добрый и хочу только один раз дать вам на рот.
- Извини, приятель, - прохрипел Ярри, сжимая в ладони боевой трофей, - но на рот сегодня возьмешь ТЫ.
- Вот именно! – поддакнул Пися. – Давай, покажи гланды.
Похоже, в этом мире прошло максимум полчаса с момента их отбытия в Волшебную Долину, ибо Витя Хующенко все еще караулил в этом туалете и даже не позвал на подмогу.
- Поганые щенки, - сказал он, выпрямившись. – Вижу, по-хорошему вы не хотите? Тогда будет по-плохому.
Не успел он сделать и шага, как глаза его закатились, демонстрируюя белки, и Витя Хующенко повалился на сырой пол мужской уборной. В проёме двери стоял Хрен с монтировкой в руке и «косяком» в зубах.
- Привет, мужики, - сказал он, выпустив облачко дыма в форме женских грудей с огромными сосками, - а где вы были? Я вас повсюду искал…
2.
Когда Хрен узнал, что в четырёх тюках, которые Ярри и Пися заставили его тащить до самой общаги, восторгу не было предела. Он сразу же забил «косяк», как справедливую отплату за проделанный труд, и признал высочайшее качество продукта.
- Твою мать! – сказал Хрен. – Если бы Джим Моррисон знал, что в будущем сможет курнуть такой «травы», он так бы не спешил на тот свет!
Он бросил мешки на пол и завалился на диван релаксировать, а Ярри и Пися тем часом занялись подготовкой к операции «Голубая кобра», название и основные этапы которой разработал Пися. Он наносил ведром несколько килограмм земли, выкопанной из клумб возле общежития, и, насыпав в ванну, разбавил водой. Затем заставил Ярри раздеться догола и окунуться в это болото с головой.
- Но зачем?! – возмутился Ярри, опускаясь на дно ванны.
- Ярри, не спорь со мной, - был непреклонен Пися, - я видел все серии Рембо!
- Я тоже, и что?
- И то, что перед началом ключевого поединка, главный герой всегда должен вымазаться в грязи, то бишь, говоря языком военной терминологии, тщательно законспирироваться!
- А ты почему не «конспирируешься»?
- Я – черный, мне не надо. А вот тебе обязательно нужно замаскироваться. Погоди секунду, я сейчас вернусь.
С этими словами Пися выбежал из туалета.
- Что вы там делаете? – полюбопытствовал Хрен, закрыв от удовольствия глаза и выпуская клубы серого дыма.
- Надо, - сказал Пися и, осмотрев комнату, выбежал в коридор. Пройдя до середины, он остановился у доски почета, на которой висели фотографии отличников и учителей, ведущих классы с повышенной успеваемостью. Над всем этим созвездием жизнерадостных физиономий возвышался потрет директора училища – седовласого мужчины, весьма походившего на Джорджа Буша младшего. Раму наискось опоясывала красная ленточка, висевшая тут вместе с портретом со времен СССР. «Ударник соцтруда!» - гласила надпись желтыми буквами на ней.
- То, что надо, - буркнул Пися и, взяв в углу веник, которым уборщица тётя Франя подметала коридор, запустил его в портрет. Занятия шли на нижних этажах, поэтому вряд ли кто слышал, как разбилось стекло. Портрет полетел вниз и, зацепившись веревкой за гвоздь, потянул за собой весь стенд.
- Ой, - сказал Пися, и, быстро отвязав ленточку, побежал обратно.
- Что там за шум? – равнодушно спросил Хрен, делая очередную затяжку с по-прежнему закрытыми глазами.
- Тётя Франя с лестницы упала, - сказал Пися, вбегая в туалет.
- Ништяк, прикольно, - сказал Хрен, и почесал мошонку.
Ярри уже вылез из ванны и пытался самостоятельно передвигаться.
- Где ты был? – сказал он Писе. – Я едва не утонул!
- Спокойно, малыш, папа добыл тебе атрибут, без которого не обходится ни один настоящий супермен!
- Что за атрибут?
Пися запрыгнул сначала на ванну, затем на плечо Ярри, и перевязал его голову красной ленточкой.
- Вот, теперь ты готов схлестнуться с врагом, - сказал он с довольной ухмылкой мамочки, собирающей ребенка в первый раз в первый класс.
- И на *** оно надо? – сказал Ярри.
- А я почем знаю? Зато теперь ты похож на Сильвестра Сталлоне!
- Бляаааааааааааа… ть.
- Тиха ша! Не хипешуй! Пися плохого не предложит, сейчас ты самолично в этом убедишься. Эй, Хрен!
- А? Шо? – очнулся от полузабытья релаксирующий Хрен.
- К нам Жанна Фриске приехала помыться! Она тут – в душе, посмотри!
- Где?! – взревел Хрен, и вскочил с дивана.
- А вот, - сказал Пися, и пнул ногой Ярри под зад.
- Аааааааааа!!! Ааааааааааааа!!! Демоны! Демоны! Чур меня, чур!!!
- Да какие демоны? Это я – Ярри.
- Ярри? – Хрен недоуменно покосился на черное, слизкое чудовище с красной ленточкой «Ударник соцтруда!» на голове. – Всё – больше я траву не курю!
3.
Поскольку весь дурман из головы при виде обновленного Ярри выветрился моментально, Хрену ничего не оставалось, как найти альтернативный способ расслабиться и получить удовольствие. А что может быть приятней и желанней душе такого простого парня, чем хороший «косяк»? Конечно же, только хорошая драка.
Чем развлекались его приятели и почему Ярри резко сменил расу, его не особо заботило, но когда Пися в разговоре обронил слово «гомики», душа Хрена встрепенулась, взмыла к небесам, и снова опустилась на грешную землю.
- Какие гомики?! Где гомики?! Вы идете ****ить гомиков?!
- Ну, в общем-то, да, - хихикнул ошарашенный Ярри.
- Почему я об этом ничего не знаю?
- Потому что каждый раз, когда мы пытались тебе сказать, - начал Пися, - ты меня перебивал и травил очередную байку про то, как ты набухался с Халком Хоганом и вас, в жопу синих, тормознули менты на Молдаванке!
- Да? А я ничего не помню.
- Бухать надо меньше, - продолжил Пися.
- С Халком Хоганом, - закончил Ярри.
- Ребята, возьмите меня с собой, а? Я так обожаю гомиков бить! Ну пожалуйста…
- А ты будешь беспрекословно выполнять мои указания? – сказал Пися.
- Буду!
- Хорошо. Тогда берём. – Пися помолчал немного, жестом приглашая всех подойти к нему. – Итак, отныне мы – команда быстрого реагирования «Зяблик в ночи».
- Зяблик? – хохотнул Хрен. – А почему зяблик? Он же один, а нас трое.
- Не ****еть, - отрезал Пися. – Команда, слушай мою директиву! Враг осведомлён и очень опасен. К тому же, значительно превосходит нас по количеству бойцов. Однако, бойцы эти – мерзопакостные гомосексуалисты эмо-киды, которых нужно вычистить с лица Земли, поэтому наше дело праведное, а значит, на нашей стороне сам Иисус Христос!
- А разве он не был гомосексуалистом? – почесал затылок Хрен. Пися бросил на него суровый взгляд тюремного надзирателя. – Ну а че? Я что-то не слышал, чтоб в Библии где-то говорилось, что он с бабами имел какие-то отношения. Разве он не гомик тогда?
- Иисус Христос – святой, - пояснил Ярри, - а святые не трахаются. Им это не надо. У них, наверное, даже *** нет.
- Да?
- Да.
- Круто!
- Так вот, - продолжил Пися свою пламенную речь, затем запнулся, сплюнул, и, махнув лапой, сказал: - На *** эту хуету! «Зяблики», вперёд!!! Надерем засранцам задницы!
Хрен взял монтировку, Пися прихватил садовые ножницы, которыми делал себе интим-стрижку, а Ярри не брал ничего, ибо по признанию Хрена, от одного взгляда на его «обугленную» наружность у любого мужчины моментально образуется аденома простаты и отвалится ***, а у женщины поседеют волосы на лобке и обвиснут груди.
Ровно в два часа дня отряд «Зяблик в ночи» покинул боевой пост и отправился в наступление. Впереди, словно половая принадлежность Сергея Зверева, лежала неизвестность.
4.
Сергей Пенкин обожал черный шоколад. В подвальных помещениях филиала «О.П.Б.М.», где царил вечный холод, от глаз посторонних скрывался настоящий склад шоколадных изделий: конфеты, батончики, плитки, торты и булочки с шоколадной начинкой, а также мороженое и пудинги. Все это он употреблял в неограниченном количестве, запивая какао или шоколадным напитком «Нэсквик». Еще он буквально терял сознание от шоколадных масок и ванн, и испытывал самые мощные оргазмы исключительно с африканским типом мужчин или хотя бы мулатами. Да, он любил Борю Моисеева, несмотря на то, что тот был белым, но это другое. Шоколад – это страсть, зову которой Пенкин не мог не подчиниться.
Когда его помощник Витя Хующенко увёл этого ужасно тупого выскочку Ярри, Хенки-Пенки отдал приказ «протопить баньку». Ему нужно было снять стресс, ибо общение с ущербными людьми утомляло, и даже наличие отменных новостей не могло так положительно скорректировать его психологическое состояние, как это удавалось отменной шоколадной ванне.
- Всё готово, господин, - сказал юноша в черной униформе с косой челкой в стиле «Эмо».
- Отлично, - сказал Пенкин, и сбросил одним движением пёстрый наряд. Под одеждой не было белья, но его нисколько не смущало, что помощники могут увидеть «дикого буйвола Эриньйо», напротив, он весьма гордился своим мужским достоинством и всячески его демонстрировал. В одной из комнат даже висел портрет сего примечательного органа кисти Никаса Сафронова, а Дарья Донцова посвятила ему несколько глав в своём новом романе «Таракания Евлампиевна Туфта против администрации корейского секс-шопа». – Пшел вон, раб.
- Слушаюсь, господин, - сказал юноша, и, лизнув язычком пупок Пенкина, убежал, как нашкодивший малыш.
- Погоди, - притормозил его на секунду хозяин. – Когда я окончу водные процедуры, в моей опочивальне должен стоять поднос с шоколадкой «Наполеон», а на кровати пусть ожидает жаркий мулат. Сегодня не пойду на фитнес – надоело.
- Да, господин, - снова безвольно проворковал юноша, и, послав владыке воздушный поцелуй, побежал дальше.
- От уже,- сказал Пенкин, и погрузился в топлёный шоколад. – О да, о, о, а… хорошо…
От удовольствия он закрыл глаза и, мокнув мизинец в жидкость, облизал палец. Венецианский, подумал Пенкин, лучший шоколад в мире. Еще бы, ведь Венеция – город любви, что же удивительного в том, что там производят самые вкусные кондитерские лакомства?
«Сегодня судьбоносный день. В моих руках окажется величайшее изобретение в истории человечества, гребаная еврейская гадалка не соврала. Фрейд? Эйнштейн? Кто они такие? Их открытия ничто по сравнению с этим презервативом. Все их теории потерпят неминуемый крах, когда моей плоти коснется волшебный латекс, когда я завладею всеми мужчинами этого мира. Всеми! От дворников до главных политиков крупных держав! Этот мир ляжет у моих ног так же легко, как французы сдались Гитлеру. Ой, что это я несу… Гитлер же плохой, а я хороший. Ну, в общем, ни в этом суть».
Пенкин снова макал палец и сосал, как младенец мамину сиську, а шоколад во рту, казалось, становился всё слаще.
5.
По уже сложившейся традиции фойе дуперландского филиала Общества Поклонников Бориса Моисеева было набито битком. На улице в очереди стояли несколько живых цепочек парней и тех, кто считал себя парнями, весело и непринужденно обсуждая возможности, которые должны открыться им благодаря поступлению в школу магии.
На Ярри и Писю никто даже не обратил внимания, а вот Хрену пришлось приложить несколько уродов по голове монтировкой, чтоб те перестали на него глазеть. Они пробрались к входу, растолкали очередь и, для приличия пропустив одного человека перед собой, вошли в помещение.
- Ну, где тут гомики? – сказал Хрен, постукивая инструментом по ладони.
- Тихо ты, - цыкнул Ярри. - С ума сошел?
- А шо?
- А то, что это они и есть, - сказал Пися, прикрыв лапой рот.
- Вот это все – они? – изумился Хрен.
- А до тебя еще не дошло? Во всяком случае, кто еще «не такой», скоро станет «таким».
- Мать честная! Это ж скока педарасни развелось!
- Та заткнись, говорю! - ударил в бок Хрена Ярри.
- Ладно, ладно, молчу, - обиженно проскулил Хрен. – За державу обидно…
- Ужас, они прут и прут, - тихо заметил Пися.
У входа в кабинет Хухендо Жоригузи стояло два амбала-толстяка с розовыми заколками в волосах. Они раздавали анкеты для заполнения личных данных и пропускали в кабинет по одному тех, кто завершил бюрократическую процедуру.
- Вот хрен, - крякнул Ярри.
- А? – ответил Хрен.
- Да я не тебе.
- А.
- Придется нам разделиться – вместе не пустят. Пися маленький, прошмыгнет где угодно, а у нас с тобой могут возникнуть проблемы.
- Та какие проблемы? Ща дам по лбу этим дегенераткам и все дела.
- Нет, нельзя поднимать шум, - осадил друга Ярри. – Во-первых, их много, во-вторых, нельзя чтобы Пенкин заранее узнал, что мы уже здесь. Мы не можем допустить, чтобы он ускользнул.
- Да?
- Такое «да», шо да-льше не бывает.
Подошла очередь Ярри. Хрен стоял за спиной, а Пися, лавируя между ног, пробрался к угловому коридору и ожидал друзей у стенки.
Из бокового коридора возник юноша с прической «Эмо». Он вольготно продефилировал мимо амбалов, окинув ласковым взглядом толпу новобранцев. Внезапно остановился, улыбнулся и поправил воротник правому. Затем поцеловал в щеку.
- Привет, сладкий, - сказал он. – Как обстоят дела? Сколько новичков?
- О, старший инструктор Билан, много, очень много! – ответил зарумянившийся толстяк и тоже улыбнулся. – Просто не успеваем считать. А как хозяин? Доволен ли он нашей работой?
- Разумеется, доволен, дорогой. Вот заказал свой любимый шоколад «Наполеон» и жаркого мулата. Иду на склад. Хозяин сегодня в отличном расположении духа, потому что скоро наступит Тот Самый День.
- Приятно, очень приятно слышать такие новости, старший инструктор Билан. Как бы я хотел сам попасть на личный приём к хозяину, увидеть его хоть одним глазком.
- Все хотят, но хозяин человек занятый, ты же знаешь. Он уделяет внимание только самым достойным, таким, как я. Таким как…
Он запнулся на полуслове и поглядел на Ярри.
«А что, немного черноват как для мулата, но в принципе вполне ничего», - подумал юноша с прической в стиле «Эмо».
- Ты, - сказал он.
- Я? – не понял Ярри.
- Да, ты. За мной. Тебе выпала редкая удача пройти в наш клуб без отбора и сразу же удостоится чести лицезреть самого хозяина, так что помалкивай и делай, что велят. Понял? Вперед.
- Встречаемся в общаге, - шепнул Ярри и последовал за старшим инструктором Биланом. Они прошли к угловому коридору, где на спину Ярри запрыгнул предводитель партизан Пися.
- Замечательно, - буркнул Хрен. – Бросили меня одного с кучей гомиков. Эй ты, долго я тут буду стоять, как *** в стакане?
Толстяк злобно смерил его взглядом, затем, шумно выдохнув, протянул анкету.
- На. Заполнишь, тогда подходи.
Хрен взял анкету, ухмыльнулся, скомкал и, засунув в штаны, протёр зад. Достал и протянул обратно.
- Готово, мистер. Теперь я могу пройти в вашу срань-контору?
Оба охранника скривились, точно рот их неожиданно заполонила ихтиоловая мазь, но пропустили Хрена в кабинет, не заметив монтировки в левой руке. Внутри его ожидала та же картина, которую видел Ярри: пустое помещение, круглый стол, ноутбук и скульптура в форме фаллоса на нём, человек в униформе общества за столом.
- Здравствуйте, - мягко сказал он, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.
- Привет, шкет, - сказал Хрен, и двери за ним захлопнулись. – Это тут делают пидарасов?
- Присаживайтесь, – сказал Хухендо Жоригузи, игнорируя вопрос. – Давайте вашу анкету.
- Ты как, пассивный, или активный? – отхаркнул на пол Хрен.
- Как вы уже знаете, О.П.Б.М. – это Общество Поклонников Белой Магии, - продолжал Жоригузи. – Наша цель…
- Думаю, пассивный. По роже видно: любишь чтоб тебя долбили рачком. А я вот…
- …не просто научить вас азам белой магии, а так же…
- …пришел тебе ****ов отвесить, как ты на это смотришь? Твоя мама…
- …сделать из вас первоклассного мага высшей категории, что включает в себя…
- …видно хотела девочку, а получился ты, да? Ну ничего, сейчас мы это…
- …усовершенствование не только вашего тела, но и души…
- …исправим, гомик поганый сука пидар бля…
- Что вы говорите? Я вот… - Хухендо Жоригузи приподнял голову и тут же получил жесткую ****юлю монтировкой по лицу. Он упал вместе со стулом, закинув ноги к потолку.
- Я говорю, куда присаживаться? Стула-то нет, - закончил Хрен и, сплюнув на окровавленную физиономию Жоригузи, принялся методично пинать его тушу ногами. – Это тебе за маму, это тебе за папу, это за дедушку, а это за бабушку…
Когда он закончил, от тела человека в черной униформе остался лишь картонный силуэт, наподобие уличной рекламы, что стоит возле ресторанов и закусочных. Хрен отклеил его от пола и поставил в угол.
- Так-то лучше, - сказал он и, открыв дверь, крикнул в толпу: - Следующий!