ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛАНГАЛЬЕРА.
Мутным сонным взором, с томной поволокой после ночных бдений, она бродила по кухне, не в такт вращаясь вокруг своей оси, в поисках вчерашнего дня… уже пошла на четвертый виток. Зубы чесались – хотелось есть. Последний, голодный, но преданный таракан, грустно выглядывая из пустой сахарницы, укоризненно смотрел в ее сторону. «Если ты меня не накормишь, в конце концов, я тоже, как и другие, разбегусь в разные стороны», - подумал он, стряхивая горькую слезу минутной слабости. Застонал квартирный водопад, взвыла несмазанная дверь – из туалета вышел барабашка.
- Ну, ты вчера…!!! м-да… - пораженно качая головой, произнес утренний Глюк Бабаевич.
- В последний раз, - выдавила клятвенную слезу она.
- Ну, смотри, - пригрозил пальцем потусторонний житель этой квартиры. – А то ведь, совсем уйду… Вместе со Стасиком.
Преданный таракан в предвкушении приятной перспективы благодарно закивал головой.
- Вы же знаете, что я на билет коплю! – взмолилась она.
- А бедный таракан пусть подыхает?! – запылал праведным гневом Стасик, потом совсем распустил нюни, - Хоть бы корочку хлеба-а-а…
В двери настойчиво позвонили. Стасик прошуршал в дыру между обоями, Глюк Бабаевич проник еще глубже в стену. На пороге стояла Титаныч. Она принципиально не признавала в себе женского слезливого начала. Живя в дремучем лесу, будучи дочерью лесника, она воспитывала лося, всякий раз грозясь изрубить его на колбасу за непослушание. Лось нервно поджимал хвостик и прятался за рога. Титаныч была загружена авоськами под завязку. Стасик возликовал! Дом снова наполнился запахами ЕДЫ!
- Прывятанне вам у хату! – возвестила Титаныч, оккупируя стол едоприпасами.
- И вам не болеть, - благодарно крякнул Стасик и вгрызся в колбасу…
… Орахнидофобия… по-моему, это называется так. Стасик, с застрявшем в горле куском колбасы, контуженным от девичьего вопля глазом, наблюдал, как его нерадивая хозяйка пыталась снять Благодетельницу с холодильника. Силы ее были недостаточны. Сердобольный Глюк Бабаевич взялся подсобить…
…Как это называется на научном языке, я не знаю… Но радует факт неограниченных человеческих возможностей!!! Правда снять Титаныча с люстры оказалось еще сложнее, но ситуация разрешилась сама собой. Люстра поднатуженно вякнула в последний раз и хряпнулась об пол вместе с тем, что на ней висело.
- Ну, типа, велком… - промямлила хозяйка странной квартиры, бухая мокрую тряпку на разгоряченный лоб гостье.
Флай от того и Fly, что «работала» подручным радио без батареек, перескакивая с одной волны на другую со скоростью и нелогичностью бешенной мухи. Она заявилась последней с песнями и чемоданом.
Хозяйка странной квартиры отличалась любовью к мистике, НЛО и незнанием английского языка. Чтобы записать слово английскими буквами, она диктовала их себе кириллицей. Так фамилия любимой героини Scully звучала под диктовку «Скиллу», а любимая песня East-17 “Stay another day” превращалась в грустную констатацию обломного факта: «Стау анотхер дау».
Итак, отчаянную троицу туристов, Титаныч, Флай, Скиллу, провожал на пороге ужравшийся Стасик, осторожно прячась за тапками, во избежание очередной контузии. Девочки ехали в Сочи!
… Где-то на Киевском вокзале Скиллу отправилась за лимонадом. Но найти родную платформу до отбытия поезда она не успела из-за врожденной сусаненской наклонности.
Разум понимал одно – надо двигать на юг. Денег, оставшихся от лимонада, хватало только до следующей станции на пригородной электричке. Время было позднее, и контролеры не шныряли. Скиллу уснула под мерный стук колес, а проснулась в Фесте. Рассвет встречала в вокзальном кресле с затекшими косточками. Прикинув школьной памятью, что внизу карты всегда рисуют юг, она, под видом бомжа, пыталась кататься зайцем на пригородный дизелях. Сказка закончилась на подлете к Крыжопылю. Ее сцапали бдительные и совсем не сердобольные кондуктора.
Печально вздохнув в след уходящей электричке, Скиллу побрела по розовеющей закатной дороге, надеясь на попутку. Выйдя к развилке, она, конечно, пошла по неправильной дороге. Машин не было…
Скрипя потертым старым седлом и ржавой цепью, к ней, с видом ковбоя на полудиком мустанге, подъехал дедуля на многострадальном велике.
- Что, никто не подвозит? – гордо спросил он.
- Некому, - печально отозвалась Скиллу.
- Ну, садись, подвезу до следующей деревни.
«Какого черта!» – решила Скиллу, чьи ноги давно молили о пощаде и уже заплетались. Она плюхнулась на багажник.
Опрометчиво… К концу поездки по местным кочкам, болели не только ноги, но и весь позвоночник в трусы ссыпался. Небрежно сорвав у деда с яблони фрукт, Скиллу направилась за мечтой, отказавшись от не предложенного ночлега…
Смеркалось… Дорога с асфальта перешла на щебень, а потом и вовсе – в пыль. Здравая мысль предложила ей вернуться на рельсы, ориентируясь по звуку. Но каждый механический звук приводил ее к комбайнам – широки поля Украины! Отчаянная мысль безжалостно давила: «Подохнет Масяня под Крыжопылем»…
Природа позвала. Ни единой души не мелькало на горизонте, но воспитание требовало скрыться за потаенным кустиком. В конце бурачного поля темнела полоска лесопосадки. В поисках укромного куста Скиллу уткнулась мягким местом в малинник. Взвизгнув и оценив находку, она принялась ее обжирать. Малинник оказался большим, а желудок уже маленьким. Но в руках была почти опустошенная бутылка лимонада. Выцедив последние капли, сытая девонька заполнила бутыль до половины и вдруг услышала точный возглас поезда – он гудел во всю мощь. Не теряя времени, Скиллу рванула когти на звук через лесопосадки. Вскоре послышались звуки надрывающейся попсы! «Наверное, уже вокзал», - закралась приятная в своей неожиданности мысль. Продравшись через бурелом по самому кратчайшему пути – напролом, она оказалась на переезде. Уже люди, уже цивилизация. Под звуки музыки наслаждались жизнью два смотрителя шлагбаума и один колодец. Сообразив, что ягодам свойственно портится особенно на южном солнце, предусмотрительная хозяюшка решила залить их колодезной водой, чтобы они в компотик превратились, витаминный.
Разговор с дядями не выявил в этом населенном пункте а-ля Хутор какой-нибудь сердобольной старушки, которая пустила бы переночевать на коврике. Но в 8 километрах находилась станция, открытая всю ночь! И даже ночью там ходят дизеля, а контролеры уже нет. Глянув на тускнеющее, но еще розовое небо, Скиллу прикинула: «8 км : 4км/ч = 2 часа. Успею до ночи». Один добрый дядя даже дал ей на дорогу 2 гривны, искренне сожалея, что больше у него нет.
Не рассчитала она только одного – широты. Солнце скользила за горизонт со скоростью таксиста. Уже не смеркалось – взошла луна. Луна в эту ночь решила быть полной. Но русский дух воспрянул! С мощным выплеском жизненной энергии: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…», Скиллу торжественно продолжала свой путь, твердо вышагивая по шпалам и щебню.
Вдруг перед носом прошмыгнул здоровенный черный пес, Скиллу шарахнулась в сторону и даже оступилась, покрепче обняв себя, перепуганную. Первое, о чем она подумала: «Почему он не тяфкнул?». После огляделась по сторонам: «А где он?». Вспомнилась зловещая страшилка дальнобойщиков. Искренне почувствовала себя Патриком Свейзи, и в третий раз спросила себя: «Такое бывает?». Плюнула через плечо и снова: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…
Огни… Собаки… Люди!!!
Проходя мимо остановившегося поезда, кто-то из тамбурного окна ее окликнул шпионским шепотом:
- Девушка, пиво есть?
- Пиво надо пить, - заявила Скиллу. – Вот глупые!
В два часа ночи приехал дизель. Притворившись в очередной раз бомжом, Скиллу бессовестно заснула на все кресло.
Утром ее растолкали новооккупировавшие дизель. Пришлось сморщить попочку, чтобы поместились все желающие. Скиллу прибыла в солнечный город… Одессу… Что ж? Тоже город юмора. Но нужно было в Сочи. Значит, теперь строго по кромке моря на восток… два лаптя по карте.
Скиллу – матерый волк путешествий зайцем, - точно знала, что в городах без билета и на платформу не пустят. Она сядет на дизель где-нибудь подальше. А теперь – море!
Однако спрашивать «А де мора?» в 5 утра, вроде как-то не логично. Ясно одно – море на юге! Она, как ищейка дошла до моря, ориентируясь на известный ей запах болота. Пару раз ее попытались сбить с верного пути поливочные машины. Хищник в ней уже пробуждался и возрастал.
Двигаясь по асфальтированной дорожке вдоль кромки Черного моря, Скиллу с удивлением для себя открыла на весящей мусорнице надпись «Лонжерон». Почему-то раньше ей казалось, что такое волшебное название не может быть связанно с таким прозаическим местом столь близким к ней, тем более что Одесса – такой раздолбанный город. Грустно улыбнувшись, она побрела дальше, немного жалея, что ей нечего было вбросить с этот «Лонжерон». Вот тебе и Франция. Вдруг из-за поворота, бодро вышагивая в ногу, вышла группа девушек модельного вида в черно-зеленных купальниках с сумками на боках. Скиллу малость отшатнуло в сторону, но, взяв себя в руки, она продолжила путь, так же неотвратимо надвигаясь на них. Поравнявшись, крайняя девушка, мило улыбаясь, протянула ей рекламный листок, и группа прошагала дальше. Что там было написано, Скиллу долго пыталась понять, но украинский язык оказался все-таки иностранным. Поняла она только одно: она должна находится где-то на пляже с бутылкой какого-то пива и тогда ей подарят компакт диск… если она ответить на какой-то вопрос, смысл которого она так и не смогла понять. Только Скиллу успела оторвать голову от первого листа, ей тут же вручили второй, но уже другие ребятишки. В этом листе ей предлагалось выиграть поездку в Египет, закупив какие-то дрожжи и тоже на украинском. Ускорив шаг, она решила свернуть в город, чтобы дорога была без листовок. Она ошиблась! В этот день в городе проходила рекламная акция Гоши Куценко. На каждом шагу всем, и ей в том числе, раздавали листовки с его белоснежной улыбкой и подкармливали Сминтом, и давали в нагрузку еще парочку. «Подушечки Стиморол! Теперь без наволочек!» – хотелось истерически кричать. Загрузившись по зовязку портретами Гоши и пакетиками с идеальной свежестью, с трудом выбравшись через штабеля туристов всех одесских пляжей, Скиллу продолжила путь к мечте! До супер-игры оставалось 2 дня…
…Долго ли, коротко, жажда потянула ее к своему малиновому компотику. Под южным солнцем он начал портится… как бы сказал немец. Но для русского человека начинался волшебный процесс брожения! Воздух под крышкой нагнетался, бутылка расширялась. Время от времени Скиллу с азартом открывала крышку, выпуская шипение, дабы избежать внезапного взрыва. Ну, и дегустируя, конечно. Жизнь налаживалась!
Уже сидя зайцев в очередном дизеле, обдигустировавшись вволю, Скиллу, вдруг, запела: «Снова в нашем зале…» и тут вот «Гоу о-он»… Рядом сидящие покосились. Скиллу заткнулась, натянув панамку на глаза, и ретировала в тамбур. Там, отсмеявшись и хлебнув еще, послала все приличия на фиг. Сняла панаму, гордо открывая лицо, и пошла по другим вагонам в поисках нового места для своего зада. Дела со свободными местами обстояли так же как в песне, и она сама запелась: «Снова в нашем зале нет пустого места…» Песня начиналась заново, как только Скиллу входила в новый вагон. Достаточно хмельная Скиллу рвала глотку не стесняясь. Открыв очередную дверь, она друг обнаружила, что дизель кончился. Она эхнула и, вспомнив «у нас не гордятся – где стоят, там садятся», плюхнулась на пол в тамбуре. К своему удивлению в своей панаме она обнаружила целых 17 гривен и 42 копейки мелочью! Путь на Сочи был открыт!.. Осталось протрезветь…
В Сочи ее никто не ждал. Слава Богу, она еще вспомнила номер мобильного Флай.
- Вы где? – спросила она в трубку.
- Мы здесь, - опешила Флай. – А ты где?
- В общем, там же где и вы.
Флай обернулась по сторонам.
- Я тебя не вижу. Ты где?
- Я здесь. В телефонной будке.
- Здесь нет телефонной будки.
- Это в вашем «здесь» ее нет, а в моем «здесь» она есть.
Встречались на вокзале…
Выспавшаяся, отмоченная и отмытая, подпеченная южным солнцем, Скиллу крутилась у зеркала в летящем красном платье.
- Я пойду в красном, чтобы меня издали заметил…
Но ее никто не заметил. Толпа просто облепила своим белоцветием, спрятав пеструю краску.
- Ну, все, - развела руками Флай. – Зато на море отдохнем.
- Зато КВН первый раз в жизни не по телеку посмотрим! – приободрила Титаныч.
- Ну, уж нет! – воспылала Скиллу. – Я столько перетерпела, таких мозолей нагнала! Я отсюда без автографа не уеду!
- Вот, если бы еще этот автограф был начертан его лебединой ручкой на чеке в 10.000 баксов, был бы прок в этой каракулине! - заявила рассерженная, лишенная романтики Титаныч.
- Ишь чего захотела? – взъерепенилась сочувствующая Флай. – А не маловато за такие жертвы?
- Прокурор добавит, - лаконично кинула Титаныч.
- Я проберусь за кулисы, - решила Скиллу.
- Кинься ты, - охристилась Титаныч.
- Вы со мной? – Скиллу возомнила себя проворным Ченгочгуком, наивный пучок перьев.
- А он тебя лангольером обозвал, - напомнила Титаныч.
- Да-да, - закивала головой Флай. – Лангольером и еще земляным червяком.
- А я люблю фантастику! – отрубила Скиллу.
- Какой командой претворимся? – Флай решила войти в азарт.
- Массовкой, - вяло отозвалась Титаныч.
Изображая из себя Top Star, Скиллу, походкой Мерелин под защитой секьюрити в панамках с рогами лося, проследовала мимо ухахатывающейся охраны. Они тыкали в их сторону пальцами, держась за животы, и не смогли заподозрить среди прочей закулисной переодетой толпы диверсантов-лангальеров. Троица вышагивала нетвердо, но гордо – по венам булькал спирт. «Мерелин» дико икнула. Толпа матерых проспиртованный веселых и находчивых подозрительно переглянулась: «Не нашей выдержки человек»…
Титаныч читала мысли по глазам:
- Ух, зверье! Повылазили из нор и супятся. Если человеческий инстин… стик… нт не проснется – задерут.
- Нужно срочно притвориться своими в доску, - предложила Флай.
- Как? – спросила Мерелин, ловя равновесие.
- Нужно поздороваться с кем-нибудь, как с приятелем, - подсказала Флай. – А вот и парни из Челябинска! – выпустила она слюнки.
- Мелковато, - Титаныч оценила зорким глазом ситуацию. – На нас уже метны косятся. Ищи кого-нибудь посолиднее.
Флай нервно выискивала в толпе кого-нибудь посолиднее, а менты начали приближаться. Спасение прислало Гусмана.
- Гусман подойдет? – спросила Флай.
- Нет, - ответила Титаныч, - не подойдет.
- Все тебе не подойдет! – возмутилась Флай.
- Конечно, не подойдет. Кто мы такие, чтобы он к нам подходил? Это нам надо в ножки ему кланяться.
- А давай на него Скиллу запустим. Она его охмурит по-женски, - предложила Флай.
- Или отравит по-бытовому – перегаром.
- А почему сразу я?! – сдрефила Скиллу.
- А кто, мы? – в один голос ответили обе. – Мы не можем, мы с рогами!
- Ты у нас единственная в женском виде, - пояснила Флай. - Вперед!
- А что я ему скажу?
- Привет, пупсик! – инструктировала Флай.
- З глузду зъехала! – запротестовала Титаныч. – Она рот откроет, он и задохнется. Не надо слов – только чувственный взгляд и – за галстук! Вперед!
Титаныч широким жестом ее подтолкнула. У Скиллу подкосились ноги, едва она увидела выражение лица Гусмана.
- Я боюсь. Вон, он, насупился, как бык, а я в красном…
Деваньки переглянулись, оценивая Скиллу, - действительно в красном. Проблема…
- А разве быки не дольтоники? – вдруг вспомнила Флай.
- Точно! – стопор у Титаныча прошел, она свова взялась бодро подталкивать Скиллу. – И запомни, главное – это взгляд, и – за галстук.
- А меня не посадят за домагательство к члену… при исполнении? – заверещала Скиллу.
- Ну, подумаешь отсидишь годков 25, - небрежно разсползлась Титаныч по словам. - но зато с автографом!
- 25 лет?! Это за что это?! – возмутилась Скиллу.
- За износилование крупнорогатого скота, – пояснила Титаныч.
- Не хочу! – резко запротестовала Скиллу. – Не хочу в тюрьму! Мне этот авторгаф…
А менты уже подберались. Резкий толчекл и уже нос к носу с Юлием Соломоновичем.
- Ай… я… мне бы… ваш автограф, Юлий Соломонови, - Скиллу попыталась натянуть улыбку и при этом не дышать.
- Молчи! Только взгляд и галстук, - пыталась полушепотом инструктировать Титаныч из-за спины Чебуратора.
Скиллу нацелилась на галстук.
- Хвати его, Тризорка! Хвати! – Титаныч вошла в азарт.
Юлий Соломонович криво улыбнулся, задыхаясь “Шанелью № 40”, выдавил из себя:
- В другой раз, как-нибудь потом.
Юлия Соломоновича смыло.
- Эх! Ушел зверь! – с досады ляснула Титаныч по Чебуратору.
Чебуратор взвизгнул и до боли знакомым голосом покрыл матом. Титаныч наклонила голову:
- Наткнись на рога или заглохни!
Чебуратор был не из робкого десятка. Веселье продолжалось. После матерной перебранки, поняли, что “мы с тобой одной крови – первой положительной”, и Чебуратор стал своим в доску годрым Товарищем Ч.
В поисках автографа с реторическим вопросом у каждого встречного: “Зайца не видали?”, - они окончательно заблудились в дебрях закулисья. На вопрос человека с бумажками: “Какого… вы тут делаете?”, Флай робко выдавила:
- А мы новенькие. Заблудились мы.
- Новенькие в ту сторону, - указал он, и даже проводил настойчивым взглядом.
Деваньки осторожненько, бочком, бочком… уткнулись попой во что-то твердое. Но это твердое почему-то рухнуло с сильным хлопком, подымая мелкие клубки пыли. Деваньки присели и обернулись. Пыль осела. В глаза бились прожектора. Из-за яркого света проступал гул похожий на аплодисменты и хохот.
- Не поняла. Это мы где? – Спросила Скиллу.
- Это мы - там, - подтвердила Флай.
Зрители оживились, ноги подкосились. Хотелось убежать. Человек с бумагами пристольно наблюдал за ними, ожидая чего-то новенького.
- Ну, что? – тихо вякнув, решила уточнить Флай. – Здесь подрожим или к микрофонам пойдем?
- Здесь! – замерла Скиллу. – Они сейчас эти створки закроют, я по телеку видела.
- Какие створки? – зашипела обомлевшая Титаныч. – Мы же их снесли.
- Не тормозите, - цыкнул на них хранитель бумаг.
- Не робей, девчата! – подбодрил взявшийся закулисный друг.
- Ладно, - решилась Флай. – Я первая пойду.
Она гордо проследовала к микрофону и, набрав переполненную воздухом грудь, выдала погромче:
- Добрый день!
Микрофон гулко-скрипло взвыл. Флай шарахнулась в сторону.
- Я к нему больше не пойду! Он рычыт!
Титаныч грозно сдвинула панаму на лоб:
- Ща я его отучу рыкать на Царя природы!
Она мертвой хваткой вцепилась в стойку микрофона, приблизительно прикинув, где у него может быть горло.
- Изрублю на колбасу, лосяра оборзевший!
Микрофон снова рыгнул.
- А, тварь! Подать мне плетку!
Из плеток на сцене были только шнуры. Титаныч дернула за один, тот, что был ближе, и микрофон, печально заскулив, замолк и больше ни на что не реагировал. Титаныч гордо ткнула шнуром в морду микрофону и, зло торжествующе, заявила:
- То-то же! То-то, скотина безрогая!
Гид за кулисами засимофорил руками почище Пельша, пытаясь вырвать у себя волосы, показывая всем своим видам, что такие слова не желательно употреблять на сцене. Он так и сказал, повторяя слово “упортеблять” через каждое местоимение, глотая первую часть слова. Скиллу даже скукожило от его напора. Титаныч гордо повернулась к Скиллу:
- Слыш, герл сиритическая, иди сюда. Не бойся, я его укротила. Можешь просить автограф.
Скиллу в очередной раз робко выторащилась на терзающегося дядю.
- Оригинальный тупизм! – вопил он. – А ну, вон со сцены!
Она была бы рада убежать со сцены, но “лысый Пельш” казался ей страшнее зрительного зала. Второй доброжелатель из-за кулис решил подбодрить новичков:
- Не робей, девчата! Шутните чего-нибудь.
- Ага, - на гране истерики от перепугу, но с огромным желанием звездонуться, промямлила Флай и шутканула, - В НИИ циталогии и генетики выяснили, что у мужчин все эротические сны всегда в руку.
Враг № 1 из закулисья решил убить себя ударом ладони в лоб:
- Кто вас сюда с этим пустил?!
Скиллу скукожилась. Титаныч переняла эстафету Флай.
- Я – житель леса, - гордо начала она. – Хочу рассказать вам про удивительного зверька. Это суслик. Суслики удивительные зверьки. Они очень любознательные. – Титаныч с трудом подбирала слова, стараясь избегать “древнерусского”. – Они о-о-очень любознательные. Бывало, так вылезут из норы, встанут на задние лапки и, да тянуться повыше, повыше. Смотрят: не летил ли орел, не бужет ли лиса. Самые любознательные суслики всегда получают бампером в лоб.
- Екарный бабай! – возопил страшный дядя и протянул к Скиллу свои паганые рученки. – Хоть одну из вас я придушу!
Скиллу рванулась к микрофонам.
- Ап… ап… ап… - глатая воздух, Скиллу пыталась вспомнить шутку. Ничего не найдя, она задала вопрос, волновавший ее со времен детских сказок: - А касатик – это муж касатки?
- Что ты несешь? – испуганным полушепотом спросила Титаныч.
- Я блондинка, мне можно, - нашлась Скиллу.
- Лушче бы твои родители пошли погулять в те 10 минут, - огрызнулась Титаныч.
- А ш… ш… шел Робинович, - страх перед толпой и хамство Титаныча замкнуло сознание Скиллу, она понеслась тупыми мыслями по бездорожью блондинистого юмора, - Нашел деньги. Посчитал. Не хватает!
- М-да, - сочувственно посмотрела на нее Флай. – Порой бывает, что самое интересное в фильме – это реклама.
- Реклама на первом канале! – быстро выкрикнула Скиллу, распахнув широко объятья.
- Ну, и что ты нам прорекламируешь? – спросила Титаныч сквозь зубы.
Артикуляциооный аппарат Скиллу потерял тормаза:
- Наши поезда – самые поездатые поезда в мире! Не один поездатый поезд не перепоездит наши поездатые поезда! Наши поезда поездили, поездят и будут поездить просторы нашей поездатой родины! Ура, товарищи! Поехали домой, - Скиллу вдруг осознала, какую чушь она несет. Ей стало стыдно за свое поведение и чувство юмора, и она попятилась к кулисе. Там ее уже ждали с увесистой лопатой. Она вернулась к микрофону, - Наши грабли – самые многоразовые в мире! Ура, товарищи! Йехимби!
- Йехимби, - скривилась Титаныч.
- Давай «финалку», - сквозь зубы и натянутую улыбку проскрежетала Скиллу.
- А ты нам ее написала? – саркастично заявила Флай.
- Ну, спойте хоть что-нибудь про «до свидания». Ты же у нас радио или кто? Ну, что-нибудь на прощание, и – спать!
Флай поняла всю ответственность, гордо вытянулась и издала:
- Пик, пик, пик. В стране полночь. Спокойной ночи, - и полной грудью, - Союз нерушимый республик свободных сплотила на веки великая Русь…
С очень большими круглыми глазами Титаныч и Скиллу ее поддержали, чтобы до конца оставаться командой:
- Да здравствует созданный волей народа, единый могучий Советский Союз.
- Валим! – скомандовала Скиллу, узрев врага № 1, который бил копытом, готовясь к смертельному прыжку на сцену.
Девок ветром сдуло, но этим же ветром на сцену выдуло (мерзко) Дьявола. Троица неслась по закулисью, не разбирая дороги…
Под лестницей.
- Автограф не получили, но опозорились на весь экран, - горько констатировала Флай.
В закутке на стене нарисовалась страшная тень кого-то очень лохматого, тяжелые шаги раздавливали хрупкие ступеньки. Деваньки вжались друг в дружку… Мохнатая голова дружелюбно перегнулась через перила. Это был Товарищ Ч. Титаныч оскалилась:
- Только попробуй сейчас задеть мое самолюбие!
- Вообще-то вас никто не снимал. Это был всего лишь просмотр.
Отлегло…
- Я вам это… вы же тут… Вы же зайца искали?
- Да! Где он?! – совсем ожила Скиллу.
- Вот, самолетик передал.
- С автографом? – торопилась Скиллу вперед батьки в пекло и развернула оригами.
«Пляж. Полночь. Если хочешь, приходи», - лаконичное внутри.
- А!А!А! – запрыгала Скиллу на одной ноге. – Мне забили стрелку в тихую ночь при полной луне!
- М-да, - задумалась Титаныч, - надо подумать над амуницией.
- Какая амуниция? – возмутилась Флай. – Главное – это романтика!
- Да, - согласилась Титаныч, - романтика – это главное: свечи, шампанское и клафелин.
- Клафилин? – изумилась Скиллу.
- Да, - со знанием дела, потянула Титаныч, - Лучшее средство от маньяков.
- Это кто это маньяк? – не поняла Флай.
- Тот, кто назначает свидания в полночь, - определила Титаныч.
- Тоже мне нашла маньяка, - звонким смехом закатилась Флай. – Он же совсем безобидный, белый и пушистый, как зайчик.
- Вот я и говорю – маньяк, - настаивала Титаныч. – У нас в лесу быстрее комаров, только зайчики размножаются.
- Ой, мама! – в испуге заныла Скиллу, которой только сейчас открыли глаза. – Я его боюсь. Я никуда не пойду.
- Все? – обвиняюще фыркнула Флай на Титаныча. – Лишила человека мечты? Эх, ты!
- Нет! – воспряла Скиллу. – Я все равно пойду! – потом немного подумала, - Но, все-таки, клафилин.
Час Х настал. Скиллу приперлась с шампанским и рогатой охраной в кустах. Она вдохновенно поправила зачатки груди и поднялась на холмик перед пляжем… Какой жестокий облом! Он там был не один… Скиллу вообще не поняла, был ли он там в принципе, а не только в записке. В темноте, подсвеченной кострами, в оруще-танцующе-пьющей толпе, она так и не смогла получить автограф.
После долгих переворачиваний лежащих под ногами «в усмерть» тел и не найдя зайца, Скиллу страдальчески села на камушек и зарыдала. «Так стоило ли это нечеловеческих мук бедного преданного таракана Стасика?! Нет!» О-о-о! Товарища Ч ожидали страшные временя за злую шутку!
- Охрана, к ноге! – рявкнула она хищническим голосом. – Идем на зверя.
Титаныч облизнулась, любовно поглаживая тесачок.
Странно, но без грима Товарищ Ч почему-то не находился.
- Может, наберем крови на анализ? – предложила Флай.
- А давай! – поддержала азартом Титаныч. – С кого начнем?
- На кого Бог пошлет, - с этими словами Флай метнула финку в темное небо, не глядя.
За спиной послышалось слабое удивленное «ой».
- Ну, вот, у одного уже можно брать анализы, - легко ответила Флай.
Деваньки резво повернулись и окаменели. Первым оказался Колян, удивленно взирающий на торчащий в плече чужеродный острый металлический предмет, явно чего-то недоброго задумывающий против кидавшего. Анализаторы натянули кривые улыбки и быстро повернулись спинами, типа, не мы, не наше.
- Какая зараза кинула?! – раздалось грозное сзади, не обещающее индульгенции, а только экзекуции… если бы Колян знал эти слова.
- Свои в доску, - быстро скомандовала Флай, и они запели, - Се-ердце, тебе не хочется поко-оя…
Разъяренный Колян промчался мимо них. Девки облегченно выдохнули.
- А где Скиллу? – опомнилась Титаныч.
А Скиллу в отчаянии пошла топиться. Черт ее дернул? Но она пошла. Забрела в море до самого барьера, облепленного мидиями, перецарапала себе колени, пока взобралась на него и нырнула за бугор. По естественному для нее стечению обстоятельств показались плавники акулы. Она сюда приплыла специально за ней.
- Акула!!! – кто-то трезво гаркнул.
- Лохнесское чудовище! – поддержали пьяно-веселые голоса.
- Да, говорю вам, реально, акула! – напирал перепуганный трезвый голос.
- Реально, Лохнесское чудовище! – протрезвел чей-то перепуганный голос, а палец указал на что-то в тине, выползающее на одинокий камень.
- Скиллу, - в один голос поняли Флай и Титаныч.
Титаныч почесала тесаком затылок:
- Флай, ухи хочешь?
- Не-а, - потупилась Флай, заранее догадываясь, что рыбалка ей не понравиться.
- А придется.
- Тогда я пока за водичкой сбегаю, - нашлась Флай. – Там еще соли, приправ…
- Не надо, - Титаныч уже капала слюной от вожделения охоты. – Сварим в собственном соку. Банза-а-ай!
Титаныч рвалась к волне, таща за собой Флай, с криком:
- Что я, не фанат Ди Каприо?! Как бы сказала Скиллу: «Тхе беасх» так «Тхе беасх», что значит: «Пляж» так «Пляж»!
- Так, может, я за марихуанкой сбегаю? Все веселее, – Флай все еще надеялась отмазаться от рыбалки.
Титаныч стало стыдно за слабость подруги и, дабы избежать позора, она пинками загнала Флай в воду. По-крейсеровски рассекая волны, Титаныч скользила по гребням на акулу.
- Эх! Деду расскажу, какую я рыбу поймала! Обзавидуется! – вдохновенно смаковала Титаныч свои перспективы.
- Эх! Нажрусь на три дня вперед! – ликовала акула, мчась навстречу еде.
- Спасайте меня все! – отчаянно завопило Лохнесское чудовище человеческим голосом, размахивая на камне руками, поросшими выбросами цивилизации и порослью морской.
- Чур, меня, чур! – отмахивался Галустян.
А венгры пили за родину:
- Ну, давайте, мужики, наливайте. Сейчас нам плавничков акульих подсуетят.
Соперники сошлись на волнорезе. Акула скалила зубы, Флай показывала язык. Титаныч притаилась. Теперь было дело техники: схватить Флай за пятку и швырнуть в сторону жертвы, и пока акула будет гонять Флай по поверхности Черного моря, подкрасться к ней с тыла и – под дых! Ничего не подозревающая о своей роли Флай, смело резвилась за оградой и, не удержавшись под натиском отбежавшей от берега волны, влетела носом в колонию мидий. Акула взвилась от привкуса крови! Флай от страха с визгом попыталась выпрыгнуть из воды сразу на берег. Они схлестнулись в воздухе мордами и распались в разные стороны обратно в воду.
- Дельфины плещутся! – раздался романтический женский визг восторга из прибрежного кустарника.
Песня китов, сольно исполняемая Флай, бегущей по волнам Черного моря, разорвала густые сумерки южной ночи. План Титаныча начал осуществляться без ее вмешательства. Оставалось только догнать их. Титаныч набрала полную грудь воздуха, готовясь к рывку и… выдохнула. «Далеко ушли, не догнать, - здраво рассудила она, - Эх, ушла дичь! Хотя, может, вернутся?» Ёся подгреб к ней на надувном матрасе.
- Прыгай, догоним!
- Да у тебя ни мотора, ни весел.
- Зато у меня майка есть от Федора.
- Кто такой Федор? – Титаныч почесала тыковку, пытаясь вспомнить модельера с подобным именем.
С берега, по колено в воду, вбежал о-очень откормленный мужик с топором и запел:
- Федор – это я-а-а-а! Посмотри на меня…
Титаныч взобралась на матрас и спросила у Ёси:
- И что дальше?
- Вот, сейчас надену его майку на себя и стану мачтой, - гордо размечтался Ёся.
Титаныч быстро смекнула идею и, на всякий случай, покрепче ухватилась за матрас. Ёся надел майку, раскинул руки и превратился в… воздушного змея без нитки.
- Высоко пошел наш Ёся сегодня, - заметили на берегу. – Дождя не будет.
- Ёся! Держись! – заорал Галустян. – Берем президентский банан!
Клан туземцев разных цветов и степени опьянелости оккупировали банан.
- И раз, и два! – командовал Галустян.
КВНщики дружно гребли подручными материалами: бутылками, ботинками, головешками от костра. Галустян смотрел ввысь, стараясь не терять из виду Ёсю.
- Правее! Левее! Так держать! Прибавить ход! – командовал он.
Что-то быстрое промчалось мимо банана, обдав всех всплесками соленой воды. Галустян обернулся. Вдали, уже у самой береговой линии блестели пятки Флай. Пока аборигены охотились за Ёсей, она успела осознать, что бежит не в ту сторону, и резко повернула к берегу. Акула, естественно, бросилась за ней, но сдала в темпе. Она периодически останавливалась, хваталась плавником за сердце и дела несколько глубоких вдохов. Не в ее годы такие гонки. Акула совсем уж было отчаялась догнать обед, в последний раз вынырнула, чтобы отдышаться, облокотилась левым плавником на банан…
- Пацаны, замри! – тихо скомандовал Галустян.
Все замерли. Акула почувствовала тяжелый запах перегара совсем близко. «Странно, - подумала она, - неужели я так близко к берегу? Так не далеко и на мель сесть. Пора мотать отсюда в глубокие воды». Она нырнула, а дно далеко. «Не поняла?» – удивилась рыба. Подняла глаза вверх, а та-а-ам! Такой большой тюлень! И такой ленивый-ленивый, не поворотливый. «Все-таки есть Нептун на свете!» - акулка облизнулась, чуть нечаянно не прокусив себе язык, и начала плавать кругами.
- Что делать-то?- вжался Рожков.
- Даже не знаю? – пожал плечами Галустян. – Может быть, ее как-нибудь ручкой так что ли, осторожненько, плавочками… Давайте попробуем все вместе ручкой так… и на платный пляж, где какул нет!
Когда Флай выбросилась на берег и свалилась на чье-то пьяное тело, Аркаша не растерялся! Во-первых, он проснулся, а во-вторых, заорал:
- Демоны!
- Аркаша! – в Флай проснулась фанатка. – Дай автограф!
- Изыди, нечисть зеленая! – Аркаша начал отмахиваться палкой (деревянной).
- Ну, и ладно, ну, и, пожалуйста, и не поеду я с вами во Флориду, - насупилась от обиды Флай.
Скиллу уже заскучала на своем камне, Ёсе просил посадки, а акула кружила вокруг банана, венгры требовали плавничков, и только Титаныч держала ситуацию под контролем. Она тихо подгребла к акуле на матрасе, поднырнула и – под дых!.. Зверски… а что делать? У вас есть другие варианты, как можно отвязаться от акулы? Типа, там, хлопнуть бумажным надутым пакетом, она испугалась и убежала? Так пойдет? Гуманно? По-гринписовски? А как же венгры? Когда еще им представится шанс отведать вкус родины? Короче… Ёся все еще предсказывает хорошую погоду и не намека на дождь.
- А, может, его камнем сбить? – почесал тыковку Серега.
- Сергей, вы – неандерталец, - заявила Наталья Андреевна. – Его нужно нежно, приманивая, уговорить самого спуститься на землю.
- Хорошо, - согласился Сергей.
- А мне по фиг как тебе, хорошо или плохо, - заявила Наталья Андреевна. – Музычку поставьте, пожалуйста. – И зазвучала подмасленная тема вальса в КВН всех времен и народов, Наталья Андреевна нежно произнесла, - А если серьезно… подайте мне что-нибудь тяжелое и корявое, камнем я навряд ли попаду.
- Правильно говорить «какаду», - открыл пьяный глаз Аркаша.
- А я говорю, попаду! – настаивала Наталья Андреевна и, хорошенько замахнувшись, швырнула ввысь корягу.
Столкновение оказалось неминуемо. С перебитым крылом, Ёся пикировал вниз на камень, где одиноко сидела Скиллу, надеясь на спасение прекрасным… зайцем.
- Поберегись! – успел вякнуть Ёся, и тараном расшиб все радужные мечты Скиллу, высвободив их энергию в звезды.
Кисельной жижей они оба стекли в море, помечая свое местоположение яркими метусящимися звездами, вырвавшимися из глаз. Камень раскололся надвое. Банан дружно налег на, типа, весла. Их выловили за шматки, как кутят и доставили на берег, а дальше - дело техники. Их в момент натерли спиртом и снаружи, и внутри, и оба ожили, ну, и… понеслось! Много поводов для тостов…
И я там был, мед, пиво пил… и голова тяжелая-тяжелая.
Идет Скиллу по кромке моря, еле волоча ноги, а зайца нигде нет. Превозмогая боль, подымается на холм – и там нет зайца. Скиллу осмотрелась: «Хм, зайца, зайца! Так ведь и Титаныча с Флай тоже нет. Где мне их искать? О-ОЙ! Не могу об это думать сегодня. Я подумаю об этом завтра», - решила она, и неровной походкой зашагала по мостовой. И вдруг, под столбом с надписью «Осторожно кабель» она увидела… зайца. Он мирно дремал, и от него несло… ночным весельем. «А ручки-то и нет, – с грустью и безразличием подумала Скиллу. - А если серьезно… Фу, что это ко мне прицепилось? Хотя, если серьезно, можно с бесчувственного тела снять многое на память».
- Например, галстук, - неожиданно для себя вслух произнесла Скиллу.
- Правильно, - раздалась поддержка от не менее больной на всю голову Титаныча. – За галстук! Главное, за галстук и – об колено!
- Берем оптом! – постановила Флай, которая тянулась самой последней с яркой октябрятской звездой на груди и с дубинкой Коляна на поясе.
И только через три дня, когда они окончательно вышли из комы и начали собирать чемоданы, деваньки обнаружили много чужих вещей и, главным образом, галстук! Стасик голодал не зря!
Тхе енд.