Не так давно СМИ сообщили, что "преподаватели московской школы номер 1065, которых судят за гибель шести учеников в Азовском море, признали свою вину. На предварительных слушаниях в Ейском городском суде Краснодарского края завуч Ирина Рябова и учитель географии и экономики Алексей Багрянцев заявили, что признают себя виновными в халатности и просят рассмотреть дело в особом порядке - без судебного разбирательства". Конец цитаты, которую я привел тут вот почему. В июле прошлого года, после кошмарного случая на море, я написал о том, что думаю о наших учителях и нашей школе. Материал перепечатали многие издания, после чего учительская общественность заклеймила меня позором - пресса не разобралась, журналисты передергивают и т.п.
К величайший сожалению, никто ничего не передергивал. Привожу тут мой летний материал и буду делать это и дальше. Может у кого совесть проснется.
...Много лет я слышу эту лживую мантру – ах учителя, ах врачи, ах какие бедные, надо бы им прибавить!.. О врачах не буду, хотя сказать, особенно про наши кошмарные районные поликлиники, есть что. А вот про учителей скажу. Ну, прибавили. И еще. И что?
На мой взгляд, наша школа отвратительна. Она была такой и при коммунистах, а сейчас стала еще гаже. Как отец, я могу привести сотни примеров глупости, некомпетентности, безграмотности, коррупции, но приведу только один, имеющий отношение к чудовищной трагедии в лагере «Азов».
Это было 20 лет назад, когда все сегодняшние гадости были только в проекте, но уже проступали. Моя дочь училась во втором классе французской школы, мэрия Парижа объявила детский литературный конкурс и меня, как журналиста, попросили заняться с детишками сочинительством. Полгода мы занимались с детишками, которых пришлось очень деликатно отобрать, теорией и практикой творчества, написали смешные сказки и пьески, перевели, отправили в Париж, заняли первое место и получили от Жака Ширака, тогдашнего мэра Парижа, приглашение. И поехали.
Разумеется, кроме тех, кто, собственно, и заработал эту премию, поехала куча неизвестного, но нужного народа - директриса с ребенком, кто-то с детьми из каких-то там роно, облоно и других полезных организаций.
Мои маленькие сочинители, им было лет по 9-10, это видели, все понимали, и это было омерзительно. Еще отвратительней было то, что огромная куча подарков, а это были роскошные мягкие игрушки – огромные слоны, жирафы и зайцы - таких у нас в стране тогда не было, да и сейчас нет – достались исключительно тем самым блатным взрослым и их деткам. Этот урок мерзости дети тоже запомнили.
И наконец, так получилось, что детишек поселили в школьных дортуарах, это такая общага, а для взрослых были забронированы места в гостинице на Монмартре, на другом конце города. Это был 90-й год, за границу тогда мало кто ездил, и мне страшно хотелось пожить в парижской гостинице, где меня ждал отдельный номер. Но я и еще учительница французского, которая и переводила наши сказки, остались с детьми в общих комнатах с двухъярусными армейскими койками. Детишек было человек тридцать, все по пояс взрослому человеку, и за ними надо было следить с утра до вечера. Хотя тогдашний Париж, не в пример нынешнему, был городом довольно безопасным, и там уж точно не было подводных течений как в Азовском море.
А остальной педагогический народ всю неделю квасил Шардоне на Монмартре и сильно удивлялся, что мы так бездарно проводим время в лучшем городе мира.
А недавно я столкнулся со школой еще раз. Я был наблюдателем на выборах в МГД и сам, как говорится, лично, видел, как в школах происходили подтасовки, массовые вбросы бюллетеней и другие гадости. А директора и завучи все это тоже отчетливо видели и скромно отводили невинные взоры.
Ничто на земле не проходит бесследно. Вы думаете как - сначала им будут платить деньги за то, что они закрывают глаза на свинцовые мерзости нашей жизни, а потом они будут сидеть с детишками на пляже, щупать им лобики и сеять разумное, доброе, вечное?!
Так не бывает. Они будут жрать водку, плевать на детей и жаловаться на свою никчемную жизнь.