Билет до Воркуты

               
Схлынула утренняя толпа, пусто стало в сельском магазине. Анюта смахнула крошки с прилавка и подошла к окну. Залюбовалась: хороший день Господь послал!
Но не дали продавцу побездельничать: свернула с главной улицы бирюзовая легковая машина (не наша, с тремя ромбиками на капоте), сделала полукруг и застыла. Молоденький шофер в джинсовом костюме обежал кругом, распахнул дверцу... и появился в солнечных лучах   Георгий Иванович Перекатов собственной персоной!
Анна Васильевна отпрянула от окна, встала за прилавок, шапочку поправила, халатик одернула, а сердечко так и бьётся, так и бьётся, глупое! Ведь двадцать лет прошло, а помнит первую любовь…

В тот год Аня окончила школу, был вечер выпускной. Пришли, как водится, и те, кто учился прежде. Самым видным танцором был Жора Перекатов — студент, пижон, красавец. Пригласил её на вальс, и замерла девчоночья душа.
Свою партнёршу вёл Георгий нежно, но уверенно; не молчал, как деревенские, а говорил, говорил, говорил!.. Водопад чудесных слов обрушился на Аннушку. Её сравнили с Мирей Матье и Кларой Новиковой, воздали честь её прическе, глазам, фигуре, её духам и маминым серёжкам... Она смущалась и замирала от восторга...
 Был второй танец, третий, и Аннушка поняла, что влюблена без памяти. Они курили на крыльце сигареты с длиннющим фильтром, пили шампанское в школьном саду и ещё не очень крепко целовались, но искуситель уже звал её к себе — послушать таки-и-е записи!
 Был жив ещё дед Перекатова; он занимал первую половину просторной пятистенки, а вторую отдал внуку на всё лето. Там Жора устроил этакое «бардальеро» с диктофоном, баром, «танцзалом» и поваживал туда доверчивых девиц… С замиранием сердца Анюта поняла, что не в силах побороть искушение...
Но ветреный Жора на следующий танец пригласил другую, затем и вовсе исчез, и Аннушку проводил до дома Коля Барышников — местный силач и молчун.
А наутро стало известно, что Жора слушал записи с другой деревенской красавицей. Анюта выплакала сколько-то слёз, но вскоре успокоилась и осенью вышла замуж за Николая. И вот уже двадцать лет они живут душа в душу. Она торгует в сельском магазине, он работает механиком на автобазе. Сын у них в армии служит, дочка — старшеклассница…
 А Жора был последний раз на похоронах деда. Отдал ключи от дома своей двоюродной сестрёнке Светлане и как в воду канул...

Дверь распахнулась, звякнул колокольчик, и Жора Перекатов показался на пороге магазина. За ним, придерживая дверь, вошёл водитель.
— Так-так, — сказал Перекатов, по-хозяйски оглядываясь  и не торопясь, с достоинством, приближаясь к прилавку. — Торговая точка сельской глубинки? Что мы имеем на сегодняшний день в смысле товарного ассортимента?
Он и в молодости любил выражаться витиевато, кружил девичьи головы мудрёной фразой, но раньше слова слетали с красивых влажных губ, а нынче... Боже мой! Анна со страхом и жалостью смотрела на некогда любимое лицо — выцветшее, серое, покрытое сеткой морщин... Глаза Перекатова подслеповато блуждали по полкам и слегка слезились, под ними темнели мешки, на шее кожа свисала складками и была плохо выбрита.
— Ну-с... Какая водочка у нас самая свежая? — спросил он и ухмыльнулся собственной шутке.
Вместо белоснежной улыбки, которую до сих пор не могла забыть Анюта, она увидела редкие прокуренные зубы.
— У нас просроченной продукции не бывает, — сказала с замиранием сердца, ожидая, что он узнает её хотя бы по голосу.
Не узнал!
— Тогда вот что, милочка. Изобрази-ка нам сам-мое-самое, что есть в этом товарном оазисе… И закусить!

…Под занавес Жора потребовал снять с верхней полки огромного плюшевого медведя. Лишь когда покупатели  вышли, Аннушка догадалась: ведь это он племяннику купил игрушку, Веньке. А Венька нынешним летом в институт поступает… 
-- Эх, дядя! – усмехнулась Анюта.
Она вновь прильнула к окну. Чья-то рука открыла заднюю дверцу машины и приняла у водителя пакеты. Шустрый шофёр обежал иномарку кругом и распахнул переднюю правую; Перекатов уселся важно, как большое начальство. 
 Машина плавно тронулась и, выехав на большак, повернула направо. «На Выселки поехали, — поняла Анюта. – В родовое гнездо повёз друзей Перекатов».
На Выселках был тот самый дедкин дом, где в молодости развлекался Жора.

Она вздохнула о былом, мысленно поблагодарив Бога за то, что не свел её с этим пьяницей. Подошла к прилавку и обмахнула его полотенцем.
Какая-то розовая бумажка упорхнула при этом на пол. Анна подняла её и принялась разглядывать в ярком свете солнечных лучей. Это был железнодорожный билет на имя Георгия Ивановича Перекатова — до Воркуты. Аня вспомнила, что неудавшийся жених её, по рассказам, в своё время вербовался на Север...  «Снова за длинным рублем едет», — подумала она безразлично и взглянула на число. Оно было сегодняшним, поезд уходил в 21.20. Билет был плацкартным и стоил 1850 рублей...
«Из бумажника выпал, — догадалась Аня, рассматривая билет со всех сторон. — А что, если не обнаружит пропажу? Пропадут деньги!.

Прошли полчаса, час... Никто за билетом не возвращался. Беспокойство нарастало. Умом Анюта понимала, что лично она ни в чём не виновата: Георгий сам потерял билет, но злополучная сумма сидела в мозгах, как гвоздь. За такие деньги в селе полмесяца работают!
Зашла соседская девчушка за хлебом, и Анна Васильевна отправила её к Светлане.
— Скажи её брату, Георгию Ивановичу, что он забыл у меня билет на поезд. Ничего не перепутаешь?
— Нет, тётя Аня.
— Ну, беги. Да вот тебе леденец на дорогу...
Подала девчонке «чупа-чупс» и снова встала к прилавку.
Минуты не прошло, как взвизгнули тормоза, звякнул колокольчик, и давешний шофёр вбежал в магазин. 
— Вы тут ничего не находили?
— Где? — игриво спросила Анюта, потому что положено в таких случаях слегка помучить растяпу.
— Здесь! — рявкнул водитель, тыча пальцем в прилавок.
«Бешеный какой-то», — подумала она и, поджав губы, протянула билет.
— Сами теряют, а потом шумят...
Водитель буркнул что-то вроде благодарности и направился к выходу.
— Передайте Георгию Ивановичу счастливого пути! — крикнула вдогонку Аня и снова вздохнула.
 Нервный народ эти горожане. А всё от многолюдья, суетливости, жадности... Собаки в большой стае тоже завсегда грызутся.

Ближе к вечеру пришла Светлана – внешне похожая на своего двоюродного братца, но ранние морщинки у глаз не от пьянки у неё – от забот. Муж помер рано, одна воспитывает сына. Хорошо, что послушным, работящим растёт паренёк.
— Ты мне девчонку посылала? – с порога крикнула Светлана.
— Посылала...
— И где тот Жорка?
Анюта посмотрела недоуменно:
— А разве не заехал?
— Нет. Я, как услыхала, щи поставила варить, картошку жарить с салом... Он любит такую. Прибралась кругом… Жду братца в гости, а его нет и нет!
— Это они теперь пьянствуют в дедовом доме на Выселках, — догадалась продавщица.
Светлана всплеснула руками.
— О Господи! Уж он не продал ли его?.. Мне на энти гнилушки наплевать -- мне огород жалко. 
— Без тебя не могут продать, ты тоже наследница.
— Жорка всё может! — махнула рукой Светлана. — Я давеча была в городе, заехала к нему в квартиру… Мама дорогая! Сколько у них было мебели раньше — ничего не осталось. Голые стены да топчан. «Я, говорит, меняюсь квартирой на престижный район и желаю иметь новую меблировку вокруг себя». Так и сказал пропойца чёртов!
Анна вспомнила про билет.
— Я, похоже, знаю его «престижный район». В Воркуту уезжает твой братец.
— А, мамынька! Значит, продал, подлец, отцовскую квартиру? В центре города!..  Родители теперь в гробу перевернутся!
Светлана сбегала в сельсовет, но и там не видели Перекатова: не приезжал он оформлять дедкин дом. Но машину многие видели -- и в центре села, и на Выселках. Там бирюзовая иномарка долго стояла возле дома Перекатовых. Из ворот что-то выносили, грузили в багажник, но кто и что грузил, не рассмотрели: далеко было.
 
Весь вечер, до закрытия, в магазине оживлённо обсуждался странный визит бывшего односельчанина. Прибежала, наконец, Светлана и поведала, что дом на Выселках стоит, слава Богу, приезжие выпивали во дворе, поскольку входная дверь закрыта на замок и не видно, чтобы его открывали.
— Бутылки лежат пустые, банки консервные, — докладывала Светлана. — А так всё вроде бы цело… Только батарей нет! — Она недоуменно развела руками.
— Каких батарей?
— Чугунных, старых. Лежали возле крыльца. Мы ноги об них вытирали…
— Может, сама куды дела?
— Здрасте, а ваша тётя!.. Зачем они мне?!. -- всылила Светлана. -- Там следы ещё свежие от них. Идите гляньте, если кто не верит. 
— В металлолом увезти не могли?..
— С ума-то не сходи, Петровна. Из города приедут ржавы чугунки собирать?..
Думали, гадали, пока не приехал Николай.
— Всё, бабоньки, собрание закончено. По домам!
Закрыли магазин и поехали домой.

— Чего-то я не понимаю, Коля… Что-то здесь не так…
— Чего «не так»?.. Напоролись и забыли про всё! — отмахивался муж.
Однако и дома неотвязные мысли продолжали донимать Анюту. Тайком от мужа она позвонила в город, на вокзал. В справочной ей ответили, что скорый поезд до Воркуты идёт двое суток, что 1850 рублей стоит билет в плацкартный вагон, а в купе — 3400.
Она положила трубку и сидела, задумавшись.
— Ну что тебя гнетёт? — спросил муж, присаживаясь рядом.
— От 3400 отнять 1850 — сколько будет?
Николай поднял глаза к потолку, пошевелил губами.
— 1550.
— Он пропил сегодня вдвое больше! — почему-то шепотом сказала она. — Водку брал только «Гжелку», колбасу — салями, сыр самый дорогой…  Сдачу даже не считал… Медведя купил племяннику.
-- Веньке? – удивился Николай.
-- А кому же?.. 
Она печально вздохнула.
-- Водки много – мозгов мало.
Муж подозрительно прищурился – знал свою сердобольную.
— И что ты хочешь?
— А ты не понимаешь, Коля? Человек квартиру продал, денег полны карманы, и он двое суток будет трястись в плацкартном вагоне?! Да режь меня — не поверю!
— М-да…
— Понял, наконец? Ты вспомни! Жорка из города в деревню приезжал на такси! Прямо к клубу подкатывал, к крыльцу.
— Да уж… Любил пофорсить.
— И сейчас такой же. Ему шофёр дверцу открывал, как большому начальнику! Думаешь, задаром?..
Они помолчали.
— Может, билетов не было купейных? — с надеждой спросил муж.
— И были, и есть. Я  узнавала, — сказала Анна и тайком  взглянула на часы.
Но Николай перехватил её взгляд.
— Никуда я не поеду!.. С ума сошла?.. На ночь глядя, с бухты-барахты, садись и езжай… Провожай чужого дядю!
— Мне Светку жалко. Она за огород переживает. Картошку сажает на дедовом позьме…
Муж плюнул с досады и начал, ворча, собираться.
— Я по вагонам я бегать не буду!
— А и не надо. Венька пробежится -- на пару с Оксанкой.
Николай остолбенел.
— Эх, отец! – ласково упрекнула жена. -- Ничего-то ты не видишь, не ведаешь… Ну, езжайте с Богом!

Наутро всё село узнало, что Георгий Иванович Перекатов в Воркуту не уехал и где он, неизвестно, поскольку в его квартире уже живут другие люди.
 Неугомонная Светлана выяснила, что квартиру им продала риэлтерская фирма «Mif», и не поленилась наведаться в неё. В самой фирме о сделке ничего не  знали, но возле офиса в ряду других машин глазастый Веня разглядел бирюзовую «Мицубиси» с тремя ромбиками на капоте, а за её рулём — водителя в джинсовом костюме.
 Светлана долго переругивалась с милицейским начальством, пока, наконец, не было возбуждено дело об исчезновении её брата. Водителя «Мицубиси» вызвали на допрос, и умный пожилой следователь очень скоро выяснил, что в село Стрижи «Мицубиси», действительно, наведывалась, Перекатова водитель знает и даже покупал ему билет до Воркуты.
— А почему же плацкартный купили? – спросил, прищурившись, следователь. -- Ведь хозяин дал вам денег на купейный?.. Пожадничали?.. Полторы тысячи решили «срубить» дополнительно? Знали, что всё равно никто никуда не поедет?
Глаза преступника забегали.
 Был вызван «хозяин», верёвочка потянулась, и вскоре открылась полная картина преступлений.

Мошенники, образовав липовый «филиал» известной риэлтерской фирмы, перехватывали у неё клиентов из числа одиноких хозяев городских квартир, бездетных, как правило, предлагали им прекрасную однокомнатную в пригороде «Лесной» и крупную сумму в придачу…
— И всё это быстро, весело, легко, — рассказывал следователь журналистской братии. — Очень вовремя поблизости оказывался нотариус, сделка крупно обмывалась, и во время застолья «риэлтеры» выясняли сведения о тех, кто мог бы начать розыск клиента. Родственников пускали по ложному следу. Не мудрствуя лукаво, подкидывали билет на дальний поезд, и это, представьте, действовало безотказно. Уехал и уехал. Попробуй найди его в той же Воркуте!..
Следователь улыбнулся восхищённо:
-- Если бы не одна сельская продавщица, не сразу бы мы нашли ту банду!

Убийцы не любили крови. Жертвам во время застолья подсыпали снотворное, вывозили на пустынный берег водоёма и, сонных, топили.
 Тело Жоры Перекатова вынули из реки в пяти километрах от села. К ногам его в качестве груза были привязаны три секции старых чугунных батарей…
-- Те самые! – узнала их Светлана и горько заплакала.
 Жорка был пьяницей, но братом как-никак. Вместе с ним напрочь оборвалась ниточка семейства Перекатовых.

Последнего из Перекатовых схоронили на сельском кладбище рядом с могилой деда.
— Эх, Жорка, Жорка! — сокрушалась Анна Васильевна, когда они возвращались с кладбища домой. — Дело давнее, Коля, но хочу повиниться перед тобой. Он ведь чуть не совратил меня, окаянный!   Тогда, на выпускном…
— Знаю.
Она остановилась и развернула мужа к себе лицом.
— Откуда?
— От верблюда, — усмехнулся Николай. — Думаешь, я не видел, как он тебя охмурял? Шампанским поил… Курить учил…
-- И что же?..
-- А ничего. Я выбрал момент, отозвал его в сторонку и говорю: «Если у вас серьезно — женись! Ежели нет — убью!»
-- А он что?
-- А куда он денется? – Николай показал огромный, размером с голову ребёнка, кулак. – «Извини, говорит, не знал про силу ваших чувств». А сам на мой кулак косится… Весёлый был, шельмец!
— Ах, во-он чего! — протянула Анна. — А я-то, дура, не могла понять: почему он меня тогда бросил, с другой танцевать пошёл... Вот кто всему виной!
Она набросилась на мужа с кулачками. Николай рассмеялся, прижал её к своей могучей груди и нежно чмокнул в щеку.
— Похоже, Венька скоро сватов зашлёт, — сказала Анна, уютно устраиваясь в гнёздышке его объятий. — Что скажешь, отец?
— Учиться ей надо.
— Одно другому не мешает… Кстати, ты знаешь, кем хочет стать наша дочь?
— Кем?
— Психологом… Я, глупая, и не знаю: кто это?
— Врач! -- авторитетно заверил муж. – Наподобие психиатра.