1
1995 год. 6 февраля.
Российский военно-транспортный самолёт ИЛ-76 МД гружёный картофелем, ящиками с боеприпасами и канистрами со спиртом устало приближался к заданной точке. Ещё несколько минут полёта и «тяжеловоз» грузно опустился на взлётную полосу Моздокского аэродрома. Немногочисленные «пассажиры», - шесть человек журналистов с облегчением перевели дух. За три часа пребывания в воздухе, «борт» дважды и глубоко «проваливался» в «воздушные ямы».
В авиаторской практике турбулентность явление нередкое, естественное, для лётчиков обыденное. На «земле» командир корабля по военному сухо, но с улыбкой произнёс:
- На «провалы» экипаж отреагировал спокойно. В воздухе возникла обычная штатная ситуация, которую мы обязаны были решить без особых усилий.
Мы же, люди далёкие от авиации и частых полётов, там, на «высоте», всё представили несколько в ином «свете», почти трагичном. Каждый из нас испытал в те секунды ощутимый психологический дискомфорт, очень похожий на страх.
Когда началась первая чеченская кампания, аэродром Моздока стал одним из перевалочным пунктом российских войск на Северном Кавказе. Его взлётные полосы ежедневно принимали десятки военно-транспортных самолётов из разных концов России. По воздуху доставлялось практически всё необходимое для полноценной военно-полевой жизни. О том, что война совсем близко красноречиво говорили стоявшие в два ряда искорёженные и закопчённые боевые вертолёты. Их «жизнь» закончилась в Чечне, теперь все они мертвы, неопасны и ждут переплавки.
Вообще, самый первый российский вертолёт МИ-8 был подбит боевиками в районе Нового Шароя 14 декабря 1994 года, то есть ещё в самом начале первой военной кампании. Машина принадлежала 325-му отдельному вертолётному полку, и выполняла задание по транспортировке груза с продуктами и медикаментами. Экипаж, состоящий из трёх человек, совершив вынужденную посадку, тут же вступил в огневой контакт с сепаратистами. В ожесточенной перестрелке два лётчика погибли, третий, получивший серьёзные ранения, был захвачен в плен, и впоследствии скончался в неволе от полученных ранений.
Ровно через шесть дней ещё один российский Ми-8МТВ занимавшейся эвакуационными мероприятиями в районе станицы Петропавловская попав под плотный обстрел боевиков, был сбит. Все члены экипажа погибли.
И это было только начало. К концу июля 1995 года потери армейской авиации составили уже 12 вертолётов: 7 Ми-24 и 5 Ми-8, при этом погибло 20 членов экипажей, 30 машин получили серьёзные повреждения и, по всей вероятности, были списаны. По данным, которые, правда, официально не подтверждены, авиация внутренних войск за этот же период потеряла 2 вертолёта Ми-8МТВ.
К самолёту подогнали военный «ЗиЛ» с солдатами, начался спешный и суетливый процесс разгрузки. Командовал «парадом» лейтенант, на внешность такой же молодой как и его подчинённые – солдаты первогодки. Даже спустя много лет я отчётливо помню их смуглые, обветренные лица. Но особенно хорошо мне запомнился белобрысенький и худенький солдатик. Иначе его и назвать было нельзя. Невысокий, бритый под «машинку», с мягким пушком на щеках вместо грубой мужской щетины, он меньше всего ассоциировался со служивым человеком из армии. Его голова «тонула» в большой, не по размеру подобранной шапке, которая придавала его облику зловещую и неуместную комичность. Глаза подростка одновременно выражали и скуку, и тоску, и разочарование, и злобу, и ненависть. В них уже не было присущих этому возрасту озорства и молодости. Они блестели тусклыми, едва заметными огоньками, словно догорающие свечи.
Воздух на аэродроме был тёплым и сыром, пахло соляркой, солдатской кухней, копотью и ещё чем-то непонятным. Под ногой на бетонке скользкий слой грязи. Наш самолёт уже разгружен и солдаты быстро, как маленькие обезьянки запрыгивает в крытый брезентом кузов военного «ЗиЛа». Машина заводится, и увозит их в неизвестность. Где они будут сегодня вечером, завтра, через месяц? Как сложатся их военные судьбы, вернутся ли они на родину?
Беспокойная от дум, почти бессонная ночь всего в нескольких километрах от Чечни. Завтра утром наш путь будет продолжен в специальном бронированном вагоне, отдельно от местных жителей, прямо до станции Червлёная-узловая. Это уже сама Чечня, дальше по «железке» только Гудермес и Грозный. Всё, нужно спать.