ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОЗРЕНИЕ.
Жил у нас в московской квартире пушистый кот Барсик, который не просто жил, но и умело самоутверждался. Но об этом немного потом.
Принёс я его домой ещё полуслепым котёнком. Недалеко от нашего института, где я учился, находился неказистый магазин с пристройкой, под которой кошка родила котят. Когда мы, студенты, шли из магазина, то видели, как из норки под пристройкой то и дело выглядывали голодные и полуслепые котята. Мы иногда отщипывали от своих покупок кусочки хлеба, колбасы и подкладывали всё это к норке. Голодные котята после нашего удаления хватали положенный корм и с урчанием стремглав исчезали в своём логове. Кошки, их матери, мы поблизости ни разу не видели.
Я подумал, а почему бы не принести одного из котят моей старенькой бабуле, будет ей забава на старости лет. Подойдя к кошачьей норке, я положил кусочек колбасы у отверстия и стал ждать. И вот через некоторое время оттуда высунулась мордочка голодного котёнка, который вцепился в приманку. В тот же момент я стремительно схватил его за загривок. Он яростно заверещал, стал извиваться, царапаться, стараясь вырваться и удрать. Но я, крепко держа его за загривок, прижал дрожащее от ярости тельце к свитеру на груди, в который он сразу вцепился и постепенно притих. Не выпуская его загривка, я стал его гладить другой рукой – он опять стал верещать, но теперь уже не так громко. Так, крепко прижимая к свитеру на груди маленький, еле покрытый шёрсткой, вздрагивающий время от времени комочек, я и привёз его домой для своей бабули.
Поначалу она сделала вид, что котёнок ей не нужен, но когда я сказал, что отнесу его обратно, она запротестовала и мгновенно забрала его у меня. Время шло, и дикий полуслепой котёнок превратился в большого и пушистого кота. От хорошего питания шерсть у него блестела и лоснилась. Когда бабушка лежала на своей кровати и отдыхала, то около неё рядом всегда находился Барсик, который дремал и довольно мурлыкал после вкусной бабушкиной еды.
Однажды, вернувшись с работы, я застал кота гуляющим между старой мебелью в нашем чулане. Когда он увидел меня, он запрыгнул на шкаф и, улёгшись там, посмотрел на меня. Белые кончики лапок изящно свисали с края шкафа. Подойдя к шкафу, я слегка хлопнул рукой по одной из его лапок. Он этого не ожидал и рефлекторно отдёрнул её. Но потом, упрямо вновь выставил её, как бы предлагая – а вот сейчас попробуй осалить, теперь, мол, не получится. Я быстро принял его вызов и опять решил осалить его по лапке. Но на этот раз мне уже это не удалось – он успел мгновенно отдёрнуть лапку, прежде чем я коснулся её. Барсику это понравилось, и он снова выставил свою белоснежную лапку.
С этого вечера Барсик «заболел» игрой в салки. Лёжа на кровати рядом с бабушкой, он ближе к вечеру уже не дремал, а ждал моего прихода с работы. Стоило мне войти в квартиру и стукнуть входной дверью, как Барсик стремглав срывался с бабушкиной кровати к большому неудовольствию бабули, открывал дверь (она легко открывалась под весом упитанного кота) и мчался в чулан. Там он, запрыгнув на шкаф, быстро ложился, свесив кончики лапок за край шкафа, и напряжённо ждал моего появления. Бывало, я приходил с работы усталым, но всё равно шёл в чулан, зная, что там меня уже ждёт Барсик. Так как в пылу азарта он иногда выпускал когти больше «положенного по игре», то я, уже подходя к шкафу, одевал на правую «салящую» руку кожаную перчатку.
Постепенно ко мне пришло уважение к Барсику за его непоколебимую верность этой игре и удивительный для кота азарт; я понимал, что тот весь день ждёт вечера, и старался не подвести его и быть у шкафа, даже если мне приходилось где-либо задержаться.
Когда я подходил к шкафу, кот меня уже ждал (ведь он слышал мои шаги ещё в коридоре), нервно вскакивал и, покрутившись на шкафу, снова ложился у его края, свесив белые лапки, напряжённо следя за моей правой рукой, кончик его хвоста при этом нервно подёргивался вправо и влево. Я медленно подводил руку к его лапкам. Он неотрывно и внимательно следил за моей рукой так, что даже шёрстка прилегала к его голове. Как всегда, я старался неожиданно осалить одну из его лапок и быстро отдёрнуть свою руку обратно, прежде чем он в ответ осалит её своей другой лапкой. С каждым разом выигрывать мне у него удавалось всё реже: Барсик становился беспроигрышным. Видели бы вы, каким торжеством блестели его круглые глаза после каждого его удачного осаливания. Когда ему удавалось осалить вдогонку мою руку, он был в явном восторге. Но когда мне удавалось быстрее отдёрнуть руку, прежде чем он меня осалит, и он промахивался, то приходил в такое расстройство, что сразу вскакивал, начинал недовольно бегать по шкафу, демонстрируя этим случайность своего проигрыша. Наконец он успокаивался и ложился вновь в свою спортивную позу – лапки вниз. Игра начиналась снова.
Барсик всё чаще демонстрировал своё превосходство в быстроте и реакции и, в итоге, оставлял мне мало шансов на выигрыш. Не надо забывать, я приходил часто домой усталый, голодный, а он целый день кушал свою кошачью еду, спал, дремал под боком у бабушки, копил силы и ждал моего прихода. Ему было, конечно, невдомёк, что мне тоже нужно поесть после рабочего дня.
И когда я, очень голодный, сразу шёл на кухню, чтобы себе что-нибудь разогреть, он какое-то время сидел на шкафу и, не дождавшись меня, спрыгивал со шкафа, шёл на кухню ко мне, тёрся о мои ноги и мяукал, вызывая на очередной спортивный бой.
Однажды, мне пришла в голову идея пошутить с Барсиком, то есть осалить его с другой стороны, откуда он наверняка не мог ожидать появления моей играющей руки, вопреки сложившимся уже за довольно продолжительный период времени правилам игры. Придя, как всегда, вечером домой и, войдя через какое-то время в чулан, я обнаружил на нашем шкафу в терпеливом ожидании Барсика в полной боевой готовности. И вот, я одеваю на правую руку перчатку и начинаю ею водить перед мордашкой кота, тот весь в напряжении следит за моими пассами. Усыпив таким образом бдительность Барсика, я внезапно и быстро осаливаю его левой рукой по его задней части. Что было! От неожиданности (и, наверное, с испугу) он подпрыгнул вертикально вверх. Ну, никак он не ожидал такого подвоха, такого «подлого» поступка от меня, идущего вразрез с давно установившимися правилами игры, и, не глядя на меня, в негодовании хотел даже спрыгнуть со шкафа.
Я был поражён и не ожидал такой реакции от Барсика, такой откровенной обиды на меня за неспортивный поступок с моей стороны. Он долго не мог успокоиться. Его кошачья головка никак не могла вместить, что в установившейся игре по выработанным уже временем правилам возможен подвох, возможны действия, идущие вразрез с ними. Но на то человек и «царь зверей» …
Во всех моих действиях по отношению к коту было откровенно покровительское отношение высшего существа к существу, стоящему на низшей ступени развития. После этого случая у меня произошёл коренной пересмотр этих моих (общечеловеческих) заблуждений.
Переосмыслив всё содеянное (не по злому умыслу) мною, я понял, что Барсик никак не считал себя низшим существом, а старался изо всех сил доказать мне обратное, и конкретно в этой игре, в которой он явно преуспел.
После его неподдельного (почти горестного) состояния, я как бы прозрел, стал видеть в нём существо со своими мотивационными поступками, способное не хуже человека радоваться, обижаться, торжествовать, негодовать и, даже, принимать решения: продолжать ли свой доверительный контакт с обидевшим его лицом или нет. Я понял, что Барсик абсолютно независимое и самостоятельное существо, даже гордое, хотя, наверное, он помнил, что я был его «крёстным отцом». В нашей игре в «салки» он постепенно стал ведущим игроком и явно старался это подчеркнуть, демонстрируя лучшую, чем у меня, реакцию.
Как он «считал», все вокруг него бегают, суетятся, шумят, спорят, и только он один ведёт себя как барин: с достоинством кушает, отдыхает, гуляет, где ему захочется в квартире, даже сражается на равных с «крестным отцом» и даже успешно его побеждает. Как я сейчас понимаю, Барсик, играя со мной, как бы хотел мне доказать свою значимость в нашей семье, он так важно занимал своё игровое место на шкафу, относился к этой игре с таким удивительным азартом, что я диву давался, что это исходит всего навсего от простого кота. Вы не можете себе представить, как непритворно страдал Барсик, когда давал промашку или проигрывал «партию» (буквально испытывал комплекс неполноценности). Он так нервно бегал по шкафу кругами и даже после проигрыша не мог смотреть на меня – так ему было откровенно плохо и даже, каким-то образом, стыдно, уж очень он хотел победы и придавал ей какой-то свой, полный «кошачьей мистики», характер.
Было такое ощущение, что кто-то из потустороннего, «тонкого» мира через нашего кота хотел мне что-то доказать или же просто показать универсальность и совершенство психической жизни животного, ни в чём не уступающей в этой сфере простому человеку.
После вынужденного тайм-аута по моей причине мне долго пришлось кота уговаривать продолжить прерванную игру – я долго ласково его звал: «Барсик, Барсик, не обижайся на меня». Наконец он, вроде бы, простил меня и с остатками обиды улёгся у края шкафа, выставив свои лапки. Жизнь продолжалась!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СИЛА ЛЮБВИ.
Теперь расскажем о необычной романтической любви нашего Барсика к миленькой кошечке, которая произошла на наших глазах у нас на даче.
Весной наше семейство решило отвести Барсика на дачу в Крюково, что и было сделано с превеликим трудом. Когда его выпустили на садовый участок, он забился под дом и не вылезал оттуда целых два дня, несмотря на все ухищрения нашей бабушки. На третий день Барсик соизволил появиться как ни в чём бывало и приступил к осмотру и освоению территории нашей дачи.
Он быстро понял, где кончаются наши владения, и в этих пределах стал доказывать соседским котам, кто тут хозяин. Утром он появлялся весь в ранах, с заплывшим глазом, израненным ухом у мисочки с едой. Своим боевым видом он приводил в неописуемый ужас бабушку, которая сразу же начинала его лечить всякими примочками. Барсик понимал, что надо терпеть, и что ему желают добра, поэтому он стоически терпел, когда бабушка прижигала его раны йодом. Ведь завтра снова в бой.
Постепенно соседские коты стали обходить наш участок стороной, признав власть Барсика над ним. Геройские победы нашего кота привлекли внимание соседской кошечки, которая благосклонно приняла его ухаживания. Теперь Барсик вступил в новую фазу своего дачного существования, пропадая на целые сутки. От взаимной любовной страсти он стал неумолимо худеть прямо на глазах, чем приводил нашу бабушку в полное расстройство. Она начала его усиленно кормить, но он продолжал худеть, несмотря на значительное увеличение «пайка». Через месяц он впервые привёл свою пассию к своей мисочке на веранду. Бабуля ничего не могла поделать в такой ситуации, и ей пришлось с этим смириться, то есть кормить теперь уже их обоих. Это происходило так: ранним утром раздавалось мяуканье, бабушка вставала и впускала их обоих на веранду. Первой к мисочке подходила дама, Барсик в это время любовался своей пассией и смотрел, как она ест. И только после того, как его кошечка полностью насыщалась, к миске подходил он сам. И всё это происходило под причитание бабули о том, какой он худой, и увещевания, чтобы он больше кушал.
Когда наступила осень, и пришла пора уезжать с дачи домой в Москву (неподалёку от ВДНХ), Барсик стал похожим на тень. Когда он приходил с любовных свиданий, то его теперь шатало, бока впали, когда-то блестящая его шерсть, гордость бабули, свалялась и стала тусклой – мы уже видели, что с таким образом жизни он долго не протянет, и с его такой испепеляющей любовью пора кончать. Его глаза покрылись нездоровой плёнкой и слезились. Надо было его срочно увозить в Москву, иначе он непременно тут сгинет от своей неуёмной похоти. Справедливости ради, следует сказать, что предыдущих два года Барсик жил в московской квартире затворником и ни разу не общался с кошачьим обществом.
Понятно, что эта кошечка была его первой любовью, и всё это двухлетнее воздержание сказалось на его теперешнем темпераменте.
Когда наступил момент нашего общего отъезда, самый сильный из нас, как сказала бабушка, то есть наш отец, незаметно схватил кота за загривок и быстро засунул его, отчаянно верещащего, в хозяйственную сумку, не забыв закрыть молнию на ней, чтобы кот не смог удрать во время его перевозки в город.
С превеликим трудом бабуля довезла Барсика до московской квартиры. Когда его вытряхнули из сумки, то он еле стоял на ногах, ни на кого не обращая внимания и не проявляя никаких признаков интереса к тому, где он оказался. Откровенно говоря, некоторые из нашего семейства не верили, что он выживет, настолько плохо он выглядел. Но бабушка верила в Барсика и стала его выхаживать, как малого ребёнка. Такая её забота не прошла даром, через неполный месяц тело у кота округлилось, шерсть у него снова стала лосниться и блестеть.
После дачной жизни Барсик заметно изменился и повзрослел, за это время его кругозор неизмеримо вырос. Он познал прелести взаимной кошачьей любви и стал более задумчивым – у него явно произошла переоценка жизненных ценностей. Мы по-прежнему, но уже иногда, играли в салки в нашем чулане.
А примерно ещё через месяц произошло новое неожиданное событие. Появилась кошечка с другой стороны входной двери в квартиру, на нашем шестом этаже, и стала отчаянно мяукать. Услышав её, наш Барсик, как с ума сошёл. Он помчался к двери, стал царапать её и проситься наружу к этой кошечке. Бабушка схватила кота в охапку и унесла в комнату. Кошка продолжала осаду нашей двери, жалобно мяукая и вызывая к себе Барсика.
Она чувствовала его запах, и как мы её ни отгоняли от двери, она возвращалась опять и опять. Наша сердобольная старушка стала даже выносить ей кое-какую еду. Бабуля сразу признала в ней ту самую кошечку, которая кушала у неё из мисочки на веранде в Крюково.
И вот однажды мы не уследили, а Барсик ждал этого момента и стрелой промчался между ног у одного из наших домашних, уходящего рано утром на работу и в спешке потерявшего бдительность. Тут к нему присоединилась кошечка, и они оба стремглав кинулись вниз по ступенькам.
Больше всех горевала наша бабушка, за эти годы она очень привыкла к Барсику и так успела полюбить его, что места себе не находила. Мы, как могли, её утешали. Первое время мы все думали, что они, наши любовники, обосновались где-нибудь в нашем дворе. Поэтому бабушка ходила во двор с едой в руках и звала Барсика, но всё было напрасно. Появлялись другие коты и кошки, но наших любовников среди них не было, и бабушка оставляла еду, и уходила с разбитым сердцем, которое принадлежало лишь пушистому красавцу Барсику. По всей видимости, наши Кот с подругой отправились в обратный путь (в места их необыкновенной любви) на её родину в Крюково.
Вот вам и конкретный пример, как умеют любить в животном мире, такая вот удивительная любовь, не знающая границ, что ей могут позавидовать и люди!