Декадентская история.
(пьеса абсурда)
Мудрый – тот, кто живёт и не думает,
Что ждёт его в недалёком будущем…
Весёлые девочки в ярких одёжках,
Я – вечно мрачен, как киборг-убийца.
А. Лаэртский. «Автопатруль».
Действующие лица:
Владимир фон Краузе – поручик 1-го Багдадского Его Императорского Величества пехотно-митральезного полка.
Княжна N – девушка 17-18 лет, влюблённая в поручика Краузе.
Афанасьев - купец 1-й гильдии.
Горлум (он же - Смеагорл) – вор, шпион, серийный убийца и политический преступник в бегах. Для конспирации переодет в женское платье.
Грима Гнилоуст – бывший Глава кабинета министров удельного княжества Рохан, советник конунга Теодена, тайный агент и денщик бывшего волшебника Сарумана. Ныне – изгнанник.
Тихон – дворник в шапке-ушанке, валенках, с метлой и медалью «За безупречную службу». Пьян по погоде и обыкновению.
Гарсон № 2 – с вежливой улыбкой и без особых примет.
Гитарист – усталый человек, в поношенном чёрном фраке и с давно погасшей сигаретой в зубах.
А также - молоденький городовой, странствующие дервиши, шеф-повар, сёстры милосердия, филёры Охранного Отделения, кокотки, дамы полусвета, дамы с вокзала, Григорий Ефимович Распутин и прочие посетители кафе.
Время действия – поздняя осень 1916 года (по местному летоисчислению). Место действия – город N.
Уютное декадентское кафе, дождь, за окном виднеется прифронтовой город N, затемнённый по случаю военного времени. Вполнакала горят синие лампочки по 30 ватт, пьяный оркестр в углу заведения пытается исполнить то, что может показаться блюзом для бензопилы с дисторшном в переложении мэтра Николло Паганини. Гитарист периодически усаживается на раскалённый ламповый комбик «Yerasov» и засыпает ровно на полминуты, чтобы проснуться, встать, вяло выругаться матом, глотнуть пива и продержаться ещё шесть, на крайняк – семь тактов. Штаны гитариста дымятся, отчего в кафе стоят синеватые, вполне декадентские сумерки и немного пахнет палёным. Впрочем, этот запах почти забивается запахами кухни, где шеф-повар готовит нечто в индийском духе, точнее – жарит селёдку на подсолнечном масле для двух приблудившихся невесть откуда дервишей-коммивояжёров: мужа и жены, – по совместительству являющихся платными агентами Евразийской разведки. Наверху, в отдельном кабинете, не приходя в сознание, уже третью неделю пьянствует купец первой гильдии Афанасьев, продавший душу Дьяволу и крупную партию пулемётов «Льюиса» по цене металлического лома - союзникам по Антанте. Купец мучается от вливаний сальварсана, изжоги, галлюцинаций и неразделённой любви к некой богатой и высокопоставленной особе, имя которой достаточно известно, чтобы его называть, поэтому в кабинете, помимо него, присутствуют кокотки, дамы полусвета и дамы с вокзала (для антуража). Из кабинета то и дело раздаются звуки разной степени пристойности, звон бьющихся бутылок, истошные вопли: «Многая лета!!!» и «Погорячее, Карловна, погорячее!!!». Кого-то непрерывно тошнит. У дверей кабинета дежурят сёстры милосердия с носилками, а также – две незаметные, но прыткие личности в гороховых пальто и с явно фальшивыми усиками. Это – филёры Охранного отделения (по непроверенным данным, сегодняшний гость и собутыльник купца Афанасьева, - ни кто иной, как сам Григорий Распутин, инкогнито). За столиком у окна – поручик Краузе и юная княжна N. Они пьют кофе, едят птифуры и горький шоколад «Миньон»... Поручик всячески обхаживает княжну и что-то вполголоса втирает ей о философии упадка и декаданса, об экзистенциализме в творчестве Сартра, Бодлера и в ранних текстах группы «Ленинград»... В левой руке поручика – душистая египетская сигарета, которой он небрежно затягивается, окутываясь ароматным дымом, время от времени рассеянно стряхивая пепел в декольте дамы. Правая рука поручика совершает сложные манипуляции, и, помимо воли самого Краузе (старающегося вести себя прилично и по пацански), периодически пытается ущипнуть княжну чуть пониже спины.
Гитарист (просыпаясь): Эй, басист, что мы делаем здесь?
Купец 1-й гильдии Афанасьев (из-за ширмы): Ты давай, играй, Ваня… Жги ядерным напалмом, каналья, а то щас гармонь нах… на пятаки порву…
(Появляется гарсон № 2 с блокнотом и направляется к столику, за которым сидит поручик Краузе со своей спутницей).
Гарсон № 2: Мсье?
Поручик Краузе: Эээээ… как обычно, любезнейший... и побольше… шоб бурлила, сцуко, и шипела, как бешеная. А даме – пельменей, солёных огурцов, расстегаев и мороженого!
(Гарсон № 2 изумлённо смотрит на Краузе, потом улыбается, говорит: «Понимаем-с, Ваше превосходительство», и растворяется в воздухе. Поручик Краузе провожает его долгим мутным взглядом и продолжает, свой монолог, адресуясь к княжне).
Поручик Краузе: …в общем – тридцать тетрадрахм, по текущему валютному курсу... А больше не дают, ни-ни… Каифа – жадный, деньги зажал... и бедному юноше из Кириафа облом вышел... (княжна пресыщено и утомлённо зевает, манерно закатывая глаза, обильно залитые атропином и густо подведённые по моде того времени. Краузе нисколько не смущаясь, продолжает нести бред…) Да, ладно, детка, хрен ему по всему смазливому личику. Ишь... агент-провокатор нашёлся…
Княжна N: Поручик… ну отчего вы сегодня такой скууучный?
Поручик Краузе: Да, гадом буду… (понижает голос до степени полной нелегальности)… ножом... в парке Тружеников показательного Гефсиманско-Кедронского виноградного хозяйства, имени кесаря Тиверия. Гнилое место, мэм… (похабно подмигивает) Завсегда фулюганят тама...
Княжна N (брезгливо): Куда только полиция смотрит?
Поручик Краузе (шёпотом): Начальник местного филиала 3-го отделения Афраний... в данном случае попросил отвернуться и ни во что не вмешиваться… Ну, да... мы в одном полку начинали... как щас помню. Он потом по секретной линии пошёл... через 3-й отдел... и, впоследствии, был назначен в Иудейскую Независимую Автономную Республику... по распределению. Так шо – полк принимал участие в бою под Идиставизо уже без него…
Княжна N (капризно): А я вот хочу в Зальцбург… прямо щас.
Поручик Краузе (в сторону): Вобляяяя… в Зальцбург… ваще оборзела…
Купец 1-й гильдии Афанасьев (из-за ширмы, не приходя в сознание): Эй, цыгане… мать вашу! Хорош там, этот свой рок… шмок… «Мурку», мля, давай, душа православная горит!!!
(Поручик Краузе морщась, снимает с пояса противопехотную гранату «Ф-1», срывает с неё чеку и, не глядя, небрежно швыряет «лимонку» через перегородку кабинета. Бросок филигранно точен: слышно, как граната шлёпается в блюдо осетрины под соусом, стоящее в центре стола. В отдельном кабинете раздаётся чей-то изумлённый возглас, падает рюмка, а затем надолго воцаряется напряжённая, гнетущая тишина).
Поручик Краузе: …три… четыре… пять… шесть… двенадцать… Ну, так я и знал, эти гранаты совершенно не той системы… ангел мой. Срабатывают через одну, а то и вовсе – ни хрена не срабатывают.
Княжна N: Made in China?
Поручик Краузе (рассеянно): Да, хэзэ… Вероятно, Вольдемар опять на толкучке покупал…
(Появляется гарсон № 2 с подносом, ловко расставляет на столе бутылки и приборы, некоторое время стоит в ожидании чаевых, затем, врубившись, что здесь ему явно ничего не обломится, в сердцах плюёт на пол и тут же поспешно растворяется в воздухе, с опаской косясь на блестящий, как алмаз, револьвер поручика. Княжна N жадно набрасывается на горячие пельмени, поручик Краузе с умилением и тихой, почти отеческой, нежностью смотрит на неё сквозь бокал дорогого коньяка).
Поручик Краузе: Ты прекрасна, как средневековая дама… Кушай, солнышко… кушай, не обляпайся.
(В это время за окном из тумана и дождя появляются двое бомжей. Это – Горлум, ускользнувший из лап Мордорской, а затем – Имперской контрразведки, и, для конспирации, переодетый в женское платье, а с ним - Грима Гнилоуст, сбежавший от бывшего волшебника Сарумана. Беглецы направляются к Ленину в Швейцарию, по дороге аская на пропой и пропитание. Бомжи начинают царапаться в окно кафе и жалостно причитать).
Горлум: Чувачоооок... дай хлебушкааааа...
Грима Гнилоуст: …и пять рублей на «Биволи»... Эээээй... чувааааааааааак... ну, не жмотиииись... дай пожрать чё?
Горлум (княжне): Хуле ты там вылупилась, овца? Пожрать, говорю, дайте… сами мы не местные…
Княжна N (с ужасом): О, Боже… поручик, что это?
Поручик Краузе: Это… Да, хрен его знает… По ходу – неферы какие-то… подзаборные.
Горлум (злобно): Буржуи!!!
(Из готического арочного мрачного проёма напротив кафе вылезает лохматый, недоопохмелённый и злой на всё человечество дворник Тихон в валенках, шапке-ушанке, с метлой и при медали «За безупречную службу». Дворник, шатаясь, решительно бредёт через площадь, направляясь к Гриме и Горлуму).
Грима Гнилоуст (с надеждой, в окно): Чувааааак, бычок-то не выбрасывай... дай дерну разок, слышь, чувак…
Княжна N: Нет, дворник - это уже слишком…
Поручик Краузе: Не слишком. Потому, что он щас ка-а-а-а-а-а-ак... въ..бёт метлой по ж..пе вон тому, длинному, да ка-а-а-а-а-а-ак засвистит в свисток, да как заорёт на всю улицу…
(Дворник бесшумно подходит к Гриме и Горлуму, некоторое время мучительно соображает, - что здесь происходит, затем, сообразив, с разворота бьёт Гриму метлой по тощему заду).
Дворник Тихон: А ну, пошли нах..й отселева, фулюганы... срань подзаборная... мать вашу распротак!!! Нехер тута шариться, попрошайничать и мешать приличным господам кохвей пить...
Грима Гнилоуст (держась за ж..пу): Ааааааа… Мудак, ты мне копчик сломаааал!!!!
Дворник Тихон: Иди-иди... волосатый... а то ща городового позову!!!
Грима Гнилоуст (с надрывом): Злые… пропедоры… тьфу на вас! Мучают и обижают старого Гриму… Обижатели мерзкие, гонители гадкие… них..янепониматели ё…аные…
Горлум: Нельзя обижать прелессссть…
(Дворник свистит в свисток. Через площадь к месту происшествия бежит молоденький городовой, на бегу придерживая шашку. При виде шашки Горлум впадает в панику)
Горлум: Нет!!! Не надо колоть насссс мерсссским, холодным железом…
(Княжна N и поручик Краузе возвращаются к трапезе, не обращая внимания на ругань, скандал и истошные крики за стеклом. Тем временем с улицы доносится новый звук: тихий, но медленно нарастающий свист... На горизонте появляется точка, стремящаяся к земле... Свист немного усиливается, но по-прежнему не мешает светской беседе, затем переходит в низкочастотный рёв. На горизонте вырастает ядерный гриб... Горлум поворачивается и дергает Гриму за рукав... однако – поздно. Обоих сначала впечатывает в стекло, а затем коптит до пепла взрывная волна... В кафе становиться очень светло).
Княжна N (ставя недопитый кофе обратно на блюдечко и вздыхая): Ах, какой красивый закат…
Поручик Краузе: (вынимая из кармана гимнастёрки золотые часы на цепочке): Дорогая... По-моему это – рассвет...
Княжна N: Да, какая, хрен, разница... Все равно – Эос, с перстами пурпурными… И мне пора в Хорватию.
Поручик Краузе: Завтра, ангел мой… завтра, чуть свет, мы вылетаем в Константинополь… Чемоданы сложены, корабли сожжены, и все гостиничные счета оплачены до восхода… тьфу ты, – заката солнца. А вообще, княжна, вам не кажется, что пора посетить ваш скромный домик в Норвегии?
Княжна N (капризно надув губки): А вообще, поручик, вам не кажется, что дворник здесь – лишний?
Поручик Краузе: Нет, дорогая... ничуть не лишний. Ведь сейчас он, также, как и все мы, задумчиво смотрит на горизонт и тихо говорит: «ну не ё.. твою мать?»
Дворник Тихон (угрюмо шагая по площади): Ну не е… твою мать, а? Опять до глюков допился, мерещится пое..ень всякая... Пойду за четвертинкой к Анциферовне... авось полегшает...
Поручик Краузе: Гарсон, счёт...
(Занавес)