Д.М. Николаев
П.А. Донцов
КТО ЗАЩИТИТ ТЕБЯ, РУССКАЯ РЕЧЬ?
(О положении русского языка
и русской диаспоры
в Республике Молдова. 2000 – 2008 годы )
Кишинев
2009
CZU 323.1(478)(=161.1)”2000\2008”
Н 63
КТО ЗАЩИТИТ ТЕБЯ, РУССКАЯ РЕЧЬ? (О положении русского языка и русской диаспоры в Республике Молдова) \\ Дмитрий Ни-колаев, Петр Донцов, 2009 г., Кишинев, “Grafiс-Design”, –104 стр., 500экз.
Авторами дан обзор реального положения, правового статуса и условий функционирования русского языка в Молдове, а также этнолингвистических проблем русского населения республики. Исследована динамика изменений условий функционирования русского языка в системе образования, на радио и телевидении в 2001-2009 гг., социолингвистические и этнопсихологические изменения в русской среде, а также динамика изменений инвестиционной привлекательности экономики Молдовы для российского бизнеса в связи с этнолингвистической ситуацией и проводимой в республике национально-языковой политикой.
Для сравнения авторы публикуют статью П.М.Шорникова о статусе русского языка в Молдове и обзор мнений (подготовленный Т.Заремба) иностранных специалистов о положении русского населения, русского языка и о состоянии межэтнических отношений в Молдове.
Издано Российским центром науки и культуры
в Республике Молдове
и Посольством РФ в РМ
Редакционная коллегия:
В.Н. Костецкий, доктор филологии;
А.А. Коркина, маэстро литературы; П.М.Шорников,док.истории.
_______________________________
Корректор: Е.Рашкова.
Дизайнер: О.Никодимов.
Технический редактор: С.Мериакри.
Descriеrea CIP a Camerei Na;ionale a Car;ii
Николаев, Дмитрий Михайлович,
Донцов, Петр Артемович,
Кто защитит тебя, русская речь? (О положении русского языка и русской диаспоры в Республике Молдова) \\ Дмитрий Николаев, Петр Донцов, – К.: Grafic-Design SRL, 2009. – 104 p.
ISBN 978- 9975-4049-5-2
500 ex.
323.1(478)(=161.1)”2000\2008”
Н 63
© текст Д. Николаева, П.Донцова.
ISBN 978-9975-4049-5-2
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ 4
О МУЖЕСТВЕ ПРОТИВОСТОЯНИЯ ... 8
1. РУССКИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК В МОЛДАВИИ 11
II. ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЙ В РУССКОЯЗЫЧНОМ ОБРАЗОВАНИИ 28
III. О ПРАВОВОМ СТАТУСЕ РУССКОГО ЯЗЫКА В МОЛДОВЕ 41
О ПОЛОЖЕНИИ РУССКОЯЗЫЧНЫХ СМИ В МОЛДОВЕ 49
РУССКИЙ ЯЗЫК НА ТВ И НА РАДИО 54
РАЗГОВОРНЫЙ РУССКИЙ ЯЗЫК И РУССКИЙ ЯЗЫК СМИ МОЛДОВЫ. 59
IV. СOЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И ЭТНОПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ УСЛОВИЙ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА 65
О РУССКОЙ ДИАСПОРЕ В ПРАВОБЕРЕЖНОЙ МОЛДОВЕ 72
V. О ПРИВЛЕЧЕНИИ РОССИЙСКОГО КАПИТАЛА В ЭКОНОМИКУ МОЛДОВЫ 82
О ДИНАМИКЕ ПОЕЗДОК ИЗ МОЛДОВЫ В СТРАНЫ СНГ 88
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 94
ПРИЛОЖЕНИЯ 97
Петр Шорников, доктор истории. 97
ВОПРОС О CТАТУСЕ РУССКОГО ЯЗЫКА В КОНТЕКСТЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ БОРЬБЫ В МОЛДАВИИ 97
Татьяна Земба, доктор истории. 114
ЗАРУБЕЖНЫЕ КОММЕНТАРИИ О ВЗАИМОСВЯЗИ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ И ДЕМОКРАТИЗАЦИИ В РЕСПУБЛИКЕ МОЛДОВА 114
Инга Донцова, Молдавия. 134
ЧЕТЫРЕ ГОДА В «РАЮ» 134
РУССКИЙ ЯЗЫК В РЕСПУБЛИКЕ МОЛДОВА: 140
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ 140
Приложение Х 149
ПРЕДИСЛОВИЕ
В настоящей книге дан краткий очерк правового статуса и динамики изменений реальный условий функционирования русского языка, развития русской культуры и социально-культурного статуса русского населения в Кишиневе и регионах правобережной Молдавии в первые годы нового тысячелетия, а также анализ изменений в характере инвестиционной привлекательности Молдовы для российского бизнеса.
В работе использованы данные ежегодных статистических отчетов министерств и ведомств РМ, другие доступные авторам статистические материалы, приведены графики изменений как абсолютных, так и относительных параметров, характеризующих изменения, происходящие в различных сферах образования на русском языке, культуры, русскоязычных газет и журналов, книгоиздательств, телевидения и радиовещания. Дан краткий анализ этих изменений и указаны их причины.
Справедливо отмечают авторы определенную некорректность сведений, приводимых в статистических ежегодниках, и доверчивость публицистов, – как правило, политически обусловленную, – ссылающихся на них, сравнивающих данные переписи населения 1989 года с аналогичными показателями переписи, проведенной в 2004 году, свидетельствующие о резком сокращении в Молдавии численности русских и украинцев и их доли среди населения республики. В книге предложен более корректный, комплексный, сравнительно-сопоставительный анализ изменений языковой ситуации в СМИ, в образовании и изменений этнодемографической структуры населения, происшедших за этот 15-летний период. Вопреки проводимой в Республике Молдова политике ограничения функционального пространства русского языка, его маргинализация по существу не состоялась. Приводимые в данной работе статистические данные говорят о реальном росте как доли населения республики, знающей русский язык, так и о росте численной доли населения знающего государственный (молдавский или, как его предпочитает именовать часть государственных служащих, румынский) язык. Более того, как показали опросы, в 2000-2008 годах доля молдаван, считающих необходимым знать русский язык, возросла.
Непредвзятый анализ ситуации говорит о том, что за 2000-2008 годы, когда был ослаблен прессинг государственной администрации, направленный на исключение русского языка из публичной сферы, многие негативные тенденции в эволюции этноязыковой ситуации положении русского языка были приостановлены, что указывает на высокий культурообразующий статус русского языка в Молдове и на его востребованность всеми национальными сообществами. Так, если при переписи населения в 1989 году русским языком как родным или как вторым владело 57,8% населения Молдавской ССР, то в 2004 году на такую степень владения русским языком указали уже 58,7% граждан Молдовы, – причем без учета населения Приднестровья, преимущественно русскоязычного. Возросла и доля знающих государственный язык среди нетитульного населения Молдовы.
С другой стороны, авторы обоснованно отмечают тревожную для будущего русского языка в Молдавии тенденцию: уменьшение доли молодежи, обучающейся на русском языке в вузах и колледжах. И несмотря на то, что после 2005 года в среднем звене обучения спрос на получение более статусного образования растет (русские профтехучилищам ста-ли предпочитать колледжи), однако спрос на получение высшего образования на русском языке начинает падать (как и в 90-х годах), т.е. падает престиж высшего образования на русском языке, что проявляется в огромном недоборе в русские группы в вузах Молдовы. Это является следствием не только сокращения доли русского и русскоязычного населения вследствие трудовых миграций за рубеж, в основном в Россию, но и результатом языковой политики, проводимой в сфере образования, а также кадровой политики, препятствующей трудоустройству в государственных учреждениях и организациях лиц, получивших образование на русском языке.
В книге дан обзор социолингвистических и этнопсихологических исследований известных в Молдове специалистов-психологов, исследований, свидетельствующих о значительных сдвигах, происходящих в этнопсихологии, как русской молодежи, так и взрослых, в их цивилизационных ориентациях, в их базовых системах ценностей, в особенностях восприятия русскими других этносов и восприятия ими русских.
На основе анализа числа ежегодно регистрируемых в Молдове молдавско-российских совместных предприятий и числа иностранных предприятий с российским капиталом авторы дают картину изменений инвестиционной привлекательности Молдовы для российского бизнеса. Показано, что колебания числа регистрируемых новых СП зависят как от внутриполитической ситуации в обеих странах, так и от изменения отношений между ними … Авторы утверждают, что колебания в числе регистрируемых в Молдове малых российско-молдавских СП коррелируют с изменениями тиражей русскоязычных газет, во многом определяемыми не только читательским спросом, но и различного рода ограничениями, налагаемыми на них государственной властью.
Авторы, будучи руководителями организаций российских соотечественников (Центра русской культуры в РМ и Общественного движения «Русское духовное единство»), знают многие проблемы изнутри, и к анализу собранного материала отнеслись не только как добросовестные исследо-ватели, но и как неравнодушные представители российских соотечественников, заинтересованные в сохранении в Молдове русскоязычного сообщества и в укреплении его позиций в сфере экономики, культуры, массовой информации, в общественной жизни. Это отразилось в их личной (и для кого-то, возможно, спорной) оценке, как современной ситуации в Молдове, так и некоторых сторон деятельности русских этнокультурных организаций; эти суждения авторами вынесены в сноски.
Такой стиль подачи материала позволяет, с одной сторо-ны, сохранить объективность в основном содержании книги, а с другой – предоставляет читателю возможность познако-миться и с эмоционально-психологическим пластом предло-женного анализа. Полагаем, это делает книгу не только объ-ективной, но и публицистически-актуальной.
При подготовке настоящего обзора авторы опирались на известные в Молдавии публикации: на работы П.М. Шорни-кова о правовом и фактическом статусе русского языка и социально-экономическом положении русского населения, обусловленным языковым режимом, установленным в Мол-давии в 1989 году; на ставшую уже классической моногра-фию Т.П. Млечко об условиях функционирования русского языка в системе образования РМ в 90-е годы ХХ века. Ис-пользованы также сборники научных статей, публикации материалов конференций, посвященных проблематике русского языка и культуры в Молдавии , данные социологов и этнопсихологов.
С другой стороны, предлагаемый обзор представляет со-бой продолжение научной и публицистической деятельности самих авторов, посвященной как исследованию проблем функционирования русского языка и существования русско-православной культуры, так актуальным вопросам этнокультурной жизни русского населения Молдовы .
Итак, каково современное правовое и фактическое поло-жение русского языка в Молдове? Каковы перспективы его дальнейшего функционирования в республике? Как связаны этнодемографическая ситуация, языковая политика и инве-стиционный климат?
О мужестве противостояния ...
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова –
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
(«Мужество», Анна Ахматова, 1942 г.)
Не случайно, в качестве названия авторы книги использовали перефраз известного стихотворения великой русской поэтессы, написанного в самый тяжкий период войны с захватчиками из Европы. Во многом, нынешняя ситуация повторяет то тяжелейшее для русского мира время: время отступлений и поражений…
Понимая это и проведя статистический анализ реального положения с русским языком, русской культуры и русскоя-зычных СМИ в Молдове, авторы оставили за текстом как сам вопрос, так и ответ на него. Да, цифры указывают, что ситуация с русским языком может быть в определенной мере восстановлена, но… Кто будет на нем говорить, если с каж-дой переменой власти возрастает отток русского населения из Молдовы? Если молодежь ищет иные цивилизационные ориентиры, если старшее поколение ориентирует детей на отъезд в Россию или, что ещё хуже, в страны более дале-кие?..
Достанет ли нынешнему поколению мужества и сил от-стоять жизнь и право на свободное развитие русского языка, на котором веками говорили больше половины населения Молдавии? Или, по примеру многих европейских народов, уйдет в рассеяние, источится тысячами ручейков великая река русской цивилизации, станет перегноем, почвой для развития иных, уже сейчас враждебных русскому миру «народов и языцев». Или опять, многомудрые народы используют русский мир для собственного выживания, переждут (как во времена Батыя, Наполеона или во времена нашествия фашизма) за спиной источившей себя в битвах с мировым злом русской цивилизации, и теперь, в очередной раз переметнутся к более удачливым соседям. Повернутся спиной к России, ещё не успевшей очухаться от последней кровавой мировой войны?
Многое указывает на такое развитие исторических событий. Ничто не говорит, что этого не может произойти и в Молдове, элита которой колеблется между присоединением к соседнему государству и поиском иного (но все-таки вне России или СНГ!) пути. И поэтому важно постоянно отсле-живать ситуацию с положением основных параметров русской цивилизации (распространенности, статуса и роли русского языка, русской культуры и СМИ, русскоязычной диас-поры, состояния памятников русской цивилизации).
Тем более, есть и другие примеры с положением русского языка. Например, в той же Ирландии, в Дублине, где до перестройки не было ни одной русской школы, их теперь более 30. Это и частные школы, и муниципальные и даже бесплатные воскресные школы, финансируемые из государственной казны и частных фондов. Это и воскресные школы при православных Храмах. Интерес к русскому языку в странах, где сформировались большие русские диаспоры, огромен. Появился даже госэкзамен по русскому языку, после которого выдают корочку установленного образца. Поддержание русского языка – это прежде всего забота русской диаспоры, постоянно теребящей местные власти всех уровней в целях его сохранения и распространения.
Указанный выше пример показывает о росте роли русского языка во многих странах ближнего и дальнего зарубежья. По степени распространенности он находится на пятом месте в мире, более 300 миллионов человек его понимают, а более 160 миллионов считают его родным. Практическую работу по его распространению и защите осуществляют в 72 странах Российские центры науки и культуры, а также 26 представительств Россотрудничества. Ключевым моментом в этой работе является законодательное закрепление статуса русского языка на пространстве Содружества. И не случайно, 3 ноября 2009 года на третьей ассамблее ООН, заместитель главы МИД РФ Александр Яковенко официально заявил о необходимости законодательного закрепления статуса русского языка и придания ему статуса второго государственного на всем пространстве СНГ. Но для этого необходимо иметь ясное представление о его положении.
Потому и кажется интересной представляемая на суд требовательного и взыскательного читателя настоящая книга, поскольку в ней впервые предпринята попытка дать целостный обзор ситуации с русским языком в Молдове: не только статистический, но и социолингвистический, этнопсихоло-гический. Каждый, интересующийся указанными проблема-ми, может найти для себя интересные факты для начала собственного исследования…
Остается только пожелать авторам и читателям не останавливаться на достигнутом!
Советник Посольства РФ в РМ
Ю.П.Трушин
1. РУССКИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК В МОЛДАВИИ
Молдавия – полиэтничное государство. Этот факт признан в Конституции Республики Молдовы. Но государствен-ный статус законодательно закреплен только за языком титульной нации, составлявшей 64,6% населения. Закон «О функционировании языков на территории Молдавской ССР», принятый на 13-й сессии Верховного Совета МССР 11-го созыва в августе 1989 года, обязывает применять только государственный молдавский язык в государственном делопроизводстве. Государство гарантирует всем гражданам республики бесплатное обучение государственному языку на уровне, необходимом для выполнения служебных обязанностей. Русский язык – наряду с молдавским, – также упомянут в Основном законе, что означает признание за ним особого статуса, отличного от других языков . Согласно закону «О функционировании языков…» допускается обучение и воспитание на нём в государственных учреждениях и даже обращение на нем в государственные учреждения. Тем не менее, законы 13-й сессии русскоязычная общественность Молдавии расценила как национально-дискриминационные .
Причин тому немало. Карпато-Днестровские земли вхо-дили в территорию первичного славянского этногенеза, а затем в состав Древней Руси . Русские люди участвовали в молдавском этногенезе и в XIV-XVII веках составляли 40 процентов населения Молдавского княжества. Русский книжный язык того времени (именуемый славянским, близ-кий к разговорному языку местного русского населения), являлся языком богослужения, господарской канцелярии и всего делопроизводства, официального общения, летописания, то есть обладал официальным статусом .
Этот статус был им утрачен только в XVIII веке, когда Молдавией управляли не молдавские господари, а назначае-мые турецкими султанами чиновники-греки, враждебные русскому православию и Молдавской православной церкви. Официальный статус русский язык вновь обрел в 1812 году, когда восточная часть княжества, названная Бессарабией, вошла в состав России.
Отношение молдаван к русским, русскому языку и рус-ской культуре всегда было положительным. Молдавско-славянское двуязычие характеризовало этнолингвистиче-скую ситуацию в Молдавии уже во времена зарождения мол-давского этноса . В ХIV-XVI веках, на молдавском языке говорила большая часть простого народа Молдавского кня-жества, на славянском – потомки славян, живших здесь до прихода из-за Карпат предков молдаван, молдавская знать и православное духовенство. Молдавские господари не стави-ли себе задачу ассимиляции русских людей. К грамоте и ви-зантийской культурной традиции молдаване приобщались на языке православной Церкви и автохтонов – на славянской кириллице. Молдавская письменность была изначально создана на основе кириллицы. История Молдавии не зафиксировала ни одного молдавско-русского межэтнического конфликта, а треть лексических заимствований молдавского языка – из славянских языков. Ориентация на кириллицу была обусловлена ориентацией молдавских господарей и культурной элиты на восточное православие, а не на римское (латинское) католичество, поэтому и предпочитала близкую к византийской (греческой) азбуке славянскую кириллицу.
Идея присоединения Молдавии к православной России со времен Стефана Великого обрела у молдаван статус проекта национального спасения от венгерской и католической зависимости, а затем и от османского гнета. Начиная с правления Дмитрия Кантемира и Прутского похода Петра I, – она обрела статус проекта окончательного устройства национальной судьбы .
Молдавская традиция комплиментарных отношений с православным славянским, прежде всего русским, миром резко отличалась от западноевропейской традиции и сте-реотипов межэтнической вражды и насильственной ас-симиляции, усвоенных правителями соседней Валахии (Мунтения, Румынская страна) в отношении не только исто-рического врага – венгров, католиков и лютеран, но и в от-ношении соседей молдаван. Валахи, десятки раз вторгаясь в Молдавию, огнём и мечом уничтожали все живое. Молдава-не, признают историки, отвечали мунтянам взаимностью .
В 1812 году, после присоединения Бессарабии к Россий-ской империи, основным официальным языком и языком межнационального общения стал литературный русский язык. Это во многом определяло этноязыковую ситуацию в области и способствовало формированию современного молдавско-русского билингвизма. Оккупация Бессарабии румынскими войсками и её аннексия Румынским государст-вом в 1918 году, на исходе первой мировой войны, резко изменили режим функционирования русского языка : язык был не только лишен официального статуса и запрещено школьное обучение на нём, – его публичное использование преследовалось по закону. Проводилась политика социаль-ной маргинализации русских и других бессарабцев, включая молдаван, под предлогом незнания ими государственного румынского языка. У русских и других носителей русского языка закономерным образом возникло чувство социального дискомфорта и ущемлённости в национальных правах, что способствовало развертыванию в Бессарабии освободитель-ного движения.
Но на этническую структуру населения области эта поли-тика существенного воздействия не оказала. Согласно ру-мынской переписи 1930 года, население Бессарабии состав-ляли: 56% молдаван (впрочем, именуемых румынами), 12,3% русских, 10,9% украинцев, 7,2% евреев, а также представители других этносов (болгар, гагаузов, немцев). Все они боролись за сохранение своей этнической идентич-ности. Поэтому проводимая более двух десятилетий полити-ка насильственной румынизации населения не достигла цели. Как показали последующие переписи, в том числе проведенные в Республике Молдова, румынами считали себя чуть более 2 процентов населения, в основном, потомки румынских колонистов 20–30-х годов или румынизированных в этот период молдаван. Опыт румынской оккупации подсказывает, что курс на насильственное изменение в Молдавии языкового режима, культурных традиций и цивилизационных ориентаций населения неизбежно провоцирует сопротивление всех национальных сообществ. Политика запрета публичного использования русского языка, с беспощадной решимостью проводимая в Бессарабии румынскими оккупационными властями в годы второй мировой войны, только подтвердила справедливость этого вывода .
Современный правовой статус русского и русскоязычного населения Молдовы достаточно сложен. Как граждане республики, русские юридически равноправны с молдаванами. Они располагают правом на сохранение и публичное выражение своей языковой и культурной само-бытности. На деле под предлогом недостаточного владения государственным языком доступ на государственную службу, особенно в столице, им закрыт. С точки зрения Российской Федерации, они являются соотечественниками. Однако, – на наш взгляд, без должных на то оснований, – делается различие между проживающими в Молдавии русскими – гражданами РМ, родившимися в Российской Федерации, и коренными русскими жителями республики. Права первых, – начиная с права на получение российского гражданства, – подлежат первоочередной защите. Вопрос о том, соответствует ли государственным интересам России внесение раскола в среду русского населения Молдавии, требует принципиального решения.
Другая проблема русского населения Молдавии – нере-шенность вопроса о предоставлении им российского граж-данства как второго. Решение этого вопроса способно об-легчить им принятие непростого решения о переселении в Россию – но не в качестве бесправных «гастарбайтеров», а как полноправных граждан России. Промежуточным этапом на этом пути могло бы стать предоставление им статуса со-отечественника, освобождающего их от некоторых ограни-чений, налагаемых на территории Российской Федерации на иностранных граждан.
Но большинство русских граждан Молдовы, пока, пред-почитает оставаться на родине. Сегодня перед ними, как и перед российскими соотечественниками в других новых не-зависимых государствах, стоят до сих пор нерешенные во-просы: о придании русскому языку официального статуса в целях сохранения его функционального пространства, рус-скоязычных учреждений воспитания/образования, и ограж-дения русских и русскоязычных граждан Молдовы от нацио-нальной дискриминации в доступе к государственной служ-бе. В числе задач русских этнокультурных организаций – повышение доли русскоязычных СМИ и Интернета, противодействие пересмотру истории в антирусском и антироссийском духе; решение проблемы двойного гражданства русских граждан Молдовы, точнее, предоставления им такового в порядке регистрации; создание реестра памятников русской цивилизации в Молдавии.
Решение этих задач позволит русским Молдавии законо-дательно закрепить реальный статус русского языка, по-зиции русского языка и культуры в Молдавии, будет способ-ствовать улучшению межгосударственных отношений Мол-довы и Российской Федерации. Наличие у русского языка исторически сложившегося официального статуса позво-лит русскоязычной молодежи рассчитывать на подлинное национальное равноправие и возможность социального про-движения в Молдавии. С другой стороны, – поскольку имен-но неприятие языковой политики, проводимой в Кишиневе, стало одной из главных причин отделения Приднестровья от Молдовы, – корректное, осуществленное в соответствие с международным законодательством о защите национальных, языковых и региональных сообществ, решение вопроса о статусе русского языка облегчит урегулирование и Придне-стровского конфликта.
Языковая проблема в Молдове, – в отличие от ситуации во многих других постсоветских государствах, – имеет свои специфические особенности. В необходи¬мости придания государствен¬ного статуса русскому языку убеждены 79,6% российских соотечествен¬ников в Молдавии – даже больше, чем на славянской Украине (61,3%). Социологические опро-сы свидетельствуют о лояльном отношении большинства молдаван к законодательному закреплению официального статуса русского языка; исключение составляет гуманитар-ная интеллигенция и часть служащих, заинтересованные в сохранении национальных преференций, предоставляемых им существующим языковым режимом.
Исторически сложилось так, что в Молдове актуальна не только проблема этнической и языковой самоидентификации среди немажоритарных русскоязычных этносов, но и проблема самоидентификации среди самих молдаван, часть из которых считает своим родным языком румынский язык (по данным переписи 2004 года такими были 18,85% молдаван и 97,3% румын, что составляет 21% от численности романского населения Молдовы). Причем, именно эта часть молдаван проявляет агрессивность по отношению к русскому языку. Другая же часть романцев (2,5% молдаван и 0,8% румын, т.е. 2,4% от численности мажоритарного населения) указала своим родным русский язык. И только 59,9% населения Молдовы, участвующего в переписи 2004 года, считала родным языком молдавский .
Вопрос о статусе языка (молдавского, русского, румын-ского) – это одновременно и вопрос о статусе его носителей, их ответственности за предлагаемый ими выбор путей развития, их доли в создании государства (Молдовы или Великой Румынии), в формировании культурной традиции и цивилизационной ориентации (Независимость, Восток или Запад). Разделение в мажоритарном этносе означает, что и в нём организовавшаяся и самоопределившаяся часть «румыноязычного» населения желает доминировать над неопределившимися в своих цивилизационных предпочтениях молдавоязычными, получить исходные преференции при перераспределении властных полномочий, при переделе собственности и при обеспечении своей будущности. Это разделение (прикрытое внутрипартийной борьбой) было в начале 90-х годов прошлого столетия, это снова проявляется и в конце первого десятилетия века нынешнего*.
На протяжении всего 650-летнего периода существования Молдавии русский язык служил проводником в молдавскую культуру достижений мировой науки, культуры и техники. Это определяло его высокий статус в сознании молдаван и объясняло их стремление, – особенно образованного сословия, – отдавать предпочтение русскому языку даже перед молдавским. Отсюда и необходимость для сохранения роли русского языка постоянно поддерживать его престиж именно в сфере высшего образования, культуры и науки.
Накануне распада СССР (1989 год) на русском языке сво-бодно говорило 68,5% населения Молдавии (в том числе 58% молдаван), в то время, как молдавским языком владело 65% населения . Т.е. больше половины молдаван свободно владела русским языком. Статистика показывает, что в правобережной Молдавии в течение многих десятилетий русские занимали сравнительно высокое положение в социальной иерархии: русскими были треть инженеров и техников, треть представителей научной и творческой интеллигенции, более четверти преподавателей вузов, около трети руководителей производства и т. д. Половина русских, работавших в сельском хозяйстве, были специалистами…
Подчеркнем ещё раз, что русское население в правобе-режной Молдове проживает, в основном, в городах. Необходимо отметить, что до 1990 года Молдова была аграрно-индустриальной страной с незначительным преобладанием сельского населения (в 1990 году горожан уже было 47,4 % от всего населения), процент которого снижался. Однако после 1990 года доля сельского населения стала неуклонно повышаться, и к 2000 году численность сельского населения (молдавского в основном) в правобережной Молдове поднялась до 58,5% и стабильно держится на этом уровне. Это указывает на возможность определенных изменений (по сравнению с началом 90-х годов) стереотипов поведения, языковых и электоральных предпочтений среднестатистического жителя Молдовы*. Сельская молодежь, которая изначально ориентирована на отъезд в город (или на временную эмиграцию), предпочитает (и вынуждена) знать русский язык, т.к. это помогает ей быстрее обустроиться в городе. Отсюда следует, что сокращение необходимости изучения русского языка в сельской местности в какой-то мере компенсируется необходимостью его изучения при переезде в город, что в определенной мере сдерживает резкое падение интереса к русскому языку. Но такой стабилизирующий эффект носит, скорее всего, пороговый характер: снижение в период прав-ления коммунистов (в 2001-2009 годы) естественных темпов перемещения сельского населения в города** спровоцирова-ло определенную напряженность между сельским (в основ-ном, молдавским) населением и русскоязычными горожана-ми, чем пользуются антикоммунистические партии во время выборных баталий***.
По данным переписи 1989 г., 1,54 млн. жителей Молда-вии составляли немолдаване: русские, украинцы, болгары, гагаузы и другие. Их доля в населении Молдавии на тот пе-риод превышала 35,5% (украинцы – 13,8%, русские – 13%, гагаузы – 3,5%, болгары – 2,0%, евреи – 1,5%, другие нацио-нальности – 1,7%). Для 66,3% представителей этих нацио-нальностей русский язык был родным или вторым языком, которым они свободно владели. Это составляло 23,5% от всего населения Молдовы. Ситуация сложилась так, что только 11,2% русского населения Молдавии свободно владе-ло молдавским языком , в то время как среди молдаван сте-пень такого же знания русского языка отмечало более поло-вины (53,3%). Эти диспропорции были ещё очевиднее в го-родах, где более 80% молдаван (по данным переписи 1989 г.) считало русский родным языком или свободно владело им как вторым. В Кишинёве в конце 1980-х годов знали молдавский язык 1,8% русских, в составе же молдаван русским языком свободно владели 85% ...
В советский период темпы роста доли русского населе-ния в общей численности населения Молдавии (если их сравнивать с темпами роста в Средней Азии, Закавказье и Прибалтике) были небольшими. С 1959 по 1989 год относительная доля численности русских в Молдавии уве-личилась всего на 2,8% (с 293 (10,2%) тыс. до 562 (13%) тыс.)*** и поэтому у большинства молдаван не сформировалось негативное отношение к «пришлым русоям». Отметим, что за этот же период доля украинцев в общей численности населения Молдовы сократилась на 0,8%: с 421 (14,6%) тыс. до 600,4 (13,8%) тыс.
Этносоциологические исследования, проведенные в Ки-шинёве в 1989 г., показали, что в государственных учрежде-ниях повсеместно преобладал русский язык, говорили на молдавском языке только 7,7% служащих, а 45,5% вообще никогда не использовали его. Русский язык вполне соответ-ствовал выполняемой им задаче – приобщению к достижениям мировой цивилизации, поэтому политика сужения сферы функционирования русского языка после провозглашения Молдовой независимости носила искусственный характер и не имела под собой достаточно веских социально-культурных оснований. Основными её целями были: затруднить участие русскоязычного населения в предстоящей приватизации и в переделе собственности; передел власти; «выдавливание» русских из политического процесса и из самой республики; снижение их социального статуса; отстранение от сферы управления и ключевых постов. Она существенно ущемляла права той немалой части населения, которая была ориентирована на русский язык.
Лукавые цифры статистики… Кроме того, в 1989 го-ду, на момент принятия Верховным Советом МССР Закона о функционировании языков на территории Молдавии, ис-пользовались и откровенно подтасованные статистические данные. Так, из Статистического ежегодника за 1992 год можно получить две совершенно разные оценки доли насе-ления, владеющего русским языком на момент принятия ука-занного закона. В «Ежегоднике» непосредственно приводит-ся ничем не подтвержденная цифра в 45,3%, в то время как простой подсчет числа людей во всех этногруппах, владею-щих русским языком в 1989 году (так называемое среднее взвешенное число) дает оценку в 57,8%, т.е. значительно больше половины населения Молдавии. Заниженная (на 12,5 пунктов!) цифра доли населения, владеющего русским язы-ком, использовалась как аргумент теми, кто открыто высту-пал против придания русскому языку официального статуса … Теперь власти об этом предпочитают не говорить, но ведь – было!
Указанный обман со стороны высшей власти ещё совет-ского периода показал русскому населению, что и в даль-нейшем никто не будет с ним считаться. Изменение социаль-ного статуса русскоязычного населения в правобережной Молдове послужило толчком к политическому самоопреде-лению русских и представителей других этносов. У русских, в основном, это было связано, с одной стороны, с гордостью за русский народ, с уверенностью в собственных силах, с представлением о сопричастности к возрождению молдав-ской нации…
С другой стороны, с ощущением униженности положе-ния и ущемлённости в правах, с несправедливостью, вы-званной понижением общественного статуса, с неуверенно-стью в завтрашнем дне, с нестабильностью ситуации в самой России, с постоянно навязываемым в СМИ её негативным образом и с попытками пересмотра её истории …
За пятнадцать лет, начиная с 1989 года, количество рус-ских в Молдове сократилось на 196 тысяч человек. Только за период с 1990 по 1997 год республику покинуло 8,5% рус-ских. Практически каждый третий русский покинул Молда-вию. По данным последней переписи населения (2004 год), в Молдове (правый берег) и Приднестровье проживает 366 тысяч русских, что составляет 9,3 процента населения. Если исходить из данных ежегодного прироста русских детей 1,5 тыс. (по сравнению с 3,8 тыс. для молдаван, и 2,3 тыс. для украинцев), то для максимального коэффициента прироста русского населения получим величину порядка 0,004 (т.е. 4 ребенка на 1 тысячу человек). У молдаван эта величина порядка 0,014, что в 3,5 раза выше. Ежегодно эмигрирует и репатриирует в Россию порядка 3,9 тыс. человек, что даёт для ежегодного коэффициента убытия величину порядка 0,001 (один человек на тысячу). Таким образом, для демографического прироста русского населения можно получить величину порядка 0,003. С другой стороны, доля русской составляющей в ежегодной общей эмиграции населения из Молдовы – всего 10% и лишь незначительно влияет на общий демографический спад с коэффициентом порядка 0,037.
Социальная роль русских остаётся в Молдавии значи-тельной, в частности, ещё и потому, что подавляющее их большинство проживает в городах и трудится в промышлен-ности, строительстве, на транспорте, в сфере образования, науки и искусства; значительна доля русских также среди лиц, занимающихся бизнесом. В Кишинёве и Бельцах они составляют четверть населения, в Бендерах и Тирасполе – более 40% жителей этих городов. Этнические русские со-ставляют большинство в 11 сельских населенных пунктах, где, в основном, проживают русские старообрядцы. В Мол-давии (главным образом в Приднестровье), проживает более ста тысяч граждан Российской Федерации.
Общее число нероманского населения (немолдаван и не-румын) в 2004 году было 745,2 тыс. (22%) при общей чис-ленности 3383,3 тыс. человек. Число жителей правобережной Молдовы, временно выехавших в Россию (на работу, на учебу и пр.), на 2004 год составляло 273,1 тыс.
По данным этой же переписи , в правобережной Молдо-ве русский язык назвали родным 11,3% всех опрошенных, проживающих в Молдове*, из них 97,2 % русских, 2,5 % молдаван, 31,8% украинцев, 14,2 % болгар, 5,8% гагаузов. И это при том, что число этнических русских (по этой же пере-писи 2004 года) составляет 5,9% от общего числа жителей правобережной Молдовы (197 тыс. из 3371 тыс. населения Молдовы). Украинский родным признали 5,5% всех жителей (показатель вдвое меньше чем для русского языка).
Русский язык, как бытовой, разговорный, используют 10% нерусских жителей Молдовы, среди которых 5% молда-ван, 50% украинцев, 27% гагаузов, 35,4% болгар, 2,1% ру-мын… Если учесть долю русских, то получим, что около 16% опрошенных ежедневно говорит на русском языке. Рус-ский язык как второй указали 52,5% молдаван (билингвов), 33% украинцев, 62,5% гагаузов, 69% румын, 57% болгар, что составляет 47,4% от числа опрошенных.
Если сложить число опрошенных, считающих русский родным и число знающих его как второй язык, то получает-ся, что 58,7% от числа опрошенных владеют русским язы-ком. Более того, если учесть, что те 273,1 тыс. (8,1%) вре-менно выехавших в Россию также знают язык (и не учтены в опросе), то получается, что 66,8% владеет русским языком (как родным или вторым). Мы получили цифру, превышаю-щую долю знающих русский язык в 1989 году (66,3%).
В целом на правобережье Молдовы русский знают 55% молдаван и 70% румын, что несколько выше, чем в 1989 году (русским владело около 53,3% молдаван). И это без учета Приднестровья, где почти все молдаване владеют рус-ским!
Молдавский (или румынский) язык родным признали 2,6% граждан, не считающих себя молдаванами или румы-нами: 4,2% болгар, 3,7% украинцев, 2,3% русских. Среди не-молдаван (и нерумын) молдавский (или румынский) язык как бытовой, ежедневно-разговорный использует около 5,6% (или 1,3% от общего числа жителей). Среди них 5,8% русских, 7,7% украинцев, 8,7% болгар, 2,3% гагаузов, проживающих в правобережной Молдове. Молдавским (румынским) языком как вторым на правобережье Молдовы свободно владеет 21,7% билингвов-немолдаван (т.е. 4,3% всех жителей Молдовы). Среди русских, проживающих в республике, опросом выявлено 23,6% таких билингвов. С учетом доли знающих молдавский (или румынский) как родной получим, что государственным языком владеют 5,6% (или 39% немолдаван) опрошенных из числа немолдаван (нерумын). С учетом молдаван, говорящих на молдавском (73,7%), это дает величину порядка 79,3% от всех жителей Молдовы. Учет румын, владеющих румынским (молдавским) языком (2,1%), ещё больше увеличивает долю населения, знающего молдавский (или румынский) язык – 81,4%.
Согласно приведённым выше оценкам, менее пятой части (около 18,6%) населения правобережной Молдовы (несмотря на активную пропаганду и давление со стороны властей) так и не владеет государственным языком. С другой стороны, значительная часть молодых граждан Молдовы молдавской национальности (но меньшая, чем в 1989 году) ещё не владеет русским языком. Проведённый анализ показывает, что русский всё ещё остаётся крайне востребованным языком и для титульной нации.
Сравнение с ситуацией 1989 года показывает, что за пятнадцать лет русский язык стал более востребован (процент владеющих им вырос от 57,8% до 58,7% ), в то же время процент знающих молдавский (румынский) также вырос (до 81%) – за счет востребованности его среди немолдавской молодежи…
Несмотря на давление, оказываемое властью (как до при-хода коммунистов к власти, так и при них) на протяжении 20 лет с целью сокращения роли русского языка, в двух регионах Молдовы всё же законодательно было закреплено официальное многоязычие: в Гагауз-ери официальными языками являются молдавский, гагаузский и русский, а в Приднестровье – молдавский, украинский и русский. Да и на правобережье Молдовы пока ещё действуют более 280 русских лицеев и гимназий и 82 молдавско-русских школы, что составляет более четверти средних учебных заведений (24,34% школ, гимназий и лицеев, без учета приднестровских). В самом Кишинёве, столице Молдовы, функционируют 42 школы с русским языком обучения и 15 молдавско-русских (т.е. порядка 16% от общего числа).
Работают 3 драматических театра с репертуаром на рус-ском языке. Функционируют 3 специализированных лицея (театральный, музыкальный, художественный) с преподава-нием на русском языке. В настоящее время общее число пре-подавателей русского языка и литературы в школах, лицеях и гимназиях пока держится стабильно на уровне 1710 человек. Это показывает, что в среднем на одного преподавателя приходится 58 детей. Для сравнения, на одного преподавателя молдавского языка (их порядка 4130) приходится в среднем 94 учащихся, и это число имеет тенденцию к уменьшению.
Нельзя не сказать и о «тёмных временах» для преподава-телей русского языка и литературы в начале 90-х, постпере-строечных годов прошлого столетия. Так, набор в русские группы Молдавского Государственного Университета сокра-тился за 1990-1991 годы в 2 раза. Параллельно ещё более бы-стрыми темпами сокращалось количество абитуриентов и студентов–немолдаван (Молдавский Госуниверситет: 1988 г.-34%, 1989 г.-22,8%, 1990 г.-20%, 1991 г.-17,6%; Кишинев-ский педагогический институт имени И.Крянгэ: 1990 г.-31,1%, 1991 г.-22%). В ноябре 1991 г. несоответствующими занимаемой должности признаны 17 преподавателей КГУ, в большинстве доктора и кандидаты наук. Только после дли-тельной борьбы и вмешательства Департамента по нацио-нальным делам и Комиссии по правам человека Парламента все неаттестованные были восстановлены на своих прежних должностях. На фоне такой непрерывной, то обо-стряющейся, то скрытой от общественности, но не менее острой борьбы учащихся, их родителей и преподавателей за права и развертывается трагедия вытеснения русского языка из многих сфер жизни в Молдове.
Среди новых основных проблем, которые резко осложни-ли в постперестроечный период систему образования на рус-ском языке в Молдове, можно выделить следующие:
Во-первых, проблема перестройки материальной осна-щенности русских школ: компьютеризация, резкое устарева-ние дидактической и иллюстративной базы, и всё это при отсутствии государственной поддержки в их восстановлении на русском языке.
Во-вторых, русские школы в Молдове превратились в иноязычные алолингвы с преподаванием на русском языке. В соответствие с этим изменился их статус и уровень обес-печенности учебного процесса.
В-третьих, началась реформа самой системы образования, её европеизация, внедрение Болонского процесса, переход от традиционной школы, дающей знания «истины», к учебному заведению, «воспитывающему креативную личность», переход от предметного к модульному (комплексному) обучению…
Кроме этого, предпринимаются попытки навязать в рус-ских школах интегрированный курс русского языка и лите-ратуры (словно они уже «де факто» школы с обучением на иностранном языке), а также попытки ввести обучение ос-новных предметов только на государственном (а во многих русскоязычных селах, по требованию лидеров украинской диаспоры, – на украинском) языке. В учебном процессе как основные используются учебники, подготовленные и издан-ные в Молдове. Российские же учебники сейчас могут быть использованы только как дополнительные пособия для вне-школьной подготовки. Учебники на русском языке по дру-гим предметам (по математике, физике, биологии, химии и др.) – переводные, зачастую с плохим и неадекватным пере-водом, что сказывается на уровне подготовки русскоязычных учащихся. К этому добавляется как растущая нехватка преподавателей (особенно математики и физики) с русским языком преподавания, так и огромная проблема с материальным обеспечением (учебники, методички и др. дидактический материал предоставляется государством в необходимом количестве только на гимназическом уровне ) учебного процесса на русском языке. Лицейский уровень преподавания русского языка и литературы предоставлен самому себе: нет ни учебников, ни художественной (особенно современной) литературы, ни иллюстративного материала (таблиц по языку, иллюстраций, портретов, видеорядов).
Такова общая ситуация в Молдове с положением россий-ских соотечественников, русской культуры и русского языка на сегодняшний день. Теперь рассмотрим отдельные сторо-ны этой проблемы в их развитии с 2000 года.
II. ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЙ В РУССКОЯЗЫЧНОМ ОБРАЗОВАНИИ
С момента выхода в Кишиневе обобщающей монографии Т.П. Млечко о состоянии русского языка в системе образо-вания Молдовы за первые годы её независимости прошло ровно 10 лет. Это был период перетряски всей сложившейся за годы советской власти структуры национального образо-вания с доминированием русского языка. Агрессивное вы-теснение русского языка из всех сфер жизни в начальный период национального строительства новой государ-ственности привело к тому, что в первую половину 1990-х годов (с 1990 по 1994 гг.) доля детей в русскоязычных дошкольных заведениях Молдовы уменьшилась с 39% до 23%, в школах – с 39% до 26%, в профтехучилищах эта доля сократилась до 20%, в колледжах – с 51% до 18%, в вузах – с 55% до 31%. Таким образом, за 5 лет доля русскоязычных выпускников уменьшилась от 1,5 раза в школах, до 3-х кратного уменьшения в колледжах! Отметим, что динамика изменений в дошкольных заведениях и в вузах была примерно одинакова (уменьшение в 1,7 раза). Резкое сокращение числа студентов, обучающихся на русском языке, затронуло в первую очередь престижные специальности, где их доля сократилась до средней процентной доли (менее 11%), и, во-вторых, с переводом такого обучения на коммерческую основу (группы по тем же специальностям, но с государственным языком обучения, остались бюджетными!).
Затем наступил период планомерного строительства на-циональной системы образования на основе абсолютного господства во всех сферах государственного языка. В 1994 году Аграрно-демократическая партия Молдовы, пришедшая к власти, пошла на некоторую либерализацию установленного под диктовку Народного фронта антирусского языкового режима. В новой Конституции Республики Молдовы был зафиксирован особый статус русского языка, отличный от статуса региональных языков, приостановлена процедура обязательной аттестации на знание государственного языка, уменьшено давление на учреждения образования, функционирующие на русском языке. Последовавшая вскоре отмена языковых аттестаций притушила опасения за будущность выпускников учебных заведений с русским языком обучения и, как результат, во второй половине 1990-х годов темпы и масштабы сокращения численности обучающихся на русском языке снизились. В 1999 году доля учащихся русских групп в колледжах осталась примерно на том же уровне, а в вузах составила 29%. Во многом такое падение связано и со значительным уменьшением доли русского населения Мол-довы, которая снизилась к концу 1990-х годов до 11,5%. Следует отметить, что, несмотря на формальное понижение статуса русского языка, всё же доля нерусского населения в русскоязычных учебных заведениях оставалась примерно постоянной. Например, в 1997 году около 30% первокурсни-ков, обучающихся в вузах Молдовы на русском языке, со-ставляли молдаване.
Для того чтобы разобраться в вопросе о положении рус-ского языка в образовании, необходимо детально изучить динамику изменений числа учащихся, предпочитающих обу-чение на русском языке. Cтатистический сборник РМ за 2008 год отличается от предыдущих (сб. 1992, 1995 и 1999 годов) тем, что в нем приводится и национальный состав всех образовательных учреждений (а не только погодовая статистика обучающихся на русском и др. языках), что позволяет провести достаточно тонкий статистический социолингвистический анализ динамики изменений в предпочтениях обучения на государственном и русском языках. При анализе динамики развития ситуации с образованием на русском языке необходимо учитывать три значимых фактора.
Во-первых, роль общего демографического спада в чис-ленности русской и русскоязычной молодежи (её числен-ность за время с 2000 по 2008 годы уменьшилась в 1,37 раза).
Во-вторых, это подсказывает, что следует более внима-тельно относиться не только к динамике общего числа рус-ских, но и к динамике их относительного числа (к общей численности молодежи, включающей как молдаван и укра-инцев, так и русских).
В-третьих, необходимо учитывать и отслеживать момен-ты появления статистически значимых факторов, долговре-менно воздействующих на общую ситуацию (изменения в законодательстве, в условиях обучения, систематически дей-ствующие внешние факторы, влияющие на настроения и предпочтения и т.п.). Появление таких статистически значи-мых факторов проявляется в резких изменениях (скачках, колебаниях, переходах на новый численный уровень) в ди-намике развития с последующей демографически опреде-ленной динамикой.
Влияние различных статистических факторов можно учитывать формулой Фурье, позволяющей представить непрерывную изменяющуюся функцию как некоторую комбинацию других периодически изменяющихся функций, и учесть долю, вклад этих периодических составляющих в различные моменты времени. Общий вид такого Фурье-разложения статистического параметра А(t), характеризующего данную статистическую систему, имеет вид:
На отдельных временных интервалах обычно ограничи-ваются учетом нескольких доминирующих в данный момент статистических факторов. Формула предполагает, что одни и те же факторы появляются периодически (c частотой ;n), а вся динамика статистических изменений представляется по-следовательностью сменяющих друг друга групп цикличе-ских факторов... Экспоненты (c коэффициентами ;n) учиты-вают вклад различных n – статистических факторов в рост или падение отслеживаемого параметра А(t). Рассматривае-мый подход позволяет выявить существование именно таких периодически воздействующих статистических факторов.
Демографический фактор среднестатистического умень-шения численности учащихся учитывается нами линеаризо-ванной формулой (из-за малости коэффициента демографи-ческого спада это применимо на данном отрезке времени в 8 лет:
Аn = А;(1 – 0,034;N) (2)
где к = 0,034 – среднестатистический коэффициент демографическо-го спада численности детей для Молдовы в рассматриваемый период времени (вычисленный по ежегодному изменению общей численности учащихся 5-9 классов); А, Аn – начальный и конечный статистический параметр для выбранного интервала времени; N – количество лет на выбранном временном интервале.
Пример 1: если число русскоязычных дошкольников в 2000 году было 20,7 тыс., то согласно формуле, учитываю-щей естественное демографическое убывание, в 2005 году их должно быть А5 =20,7х(1-0,034х5) =17,18 тыс.
Пример 2: если в 2005 году число русских студентов в ВУЗах Молдовы было 16,6 тыс., то через 3 года, в 2007 году, их должно быть А3 = 16,6х(1-0,034х3) = 14,9 тыс., что и на-блюдается в реальности (14,7 тыс.).
Приведенная выше формула может быть применена для оценок как на всём рассматриваемом отрезке времени, так и для расчета оценочных демографических показателей в про-межуточных временных интервалах (от года и выше).
Обратимся к анализу изменений в различных возрастных группах учащихся и студентов.
В дошкольных заведениях Молдовы (правый берег) в 2007 году на русском языке воспитывалось 25,9 тыс. детей, что составляло 21% от общего числа дошкольников .
Число детей (Nдр) в дошкольных заведениях с русским языком обучения (в тысячах человек):
2000 год – 20,7 (28%); 2005 год – 25,1 (22%); 2006 год – 25,2 (21%); 2007 год – 25,9 (21%).
Таким образом, с 2000 года по 2007 год ежегодное число русскоязычных дошкольников увеличилось в 1,25 раз! Нуж-но отметить, что на фоне общего демографического спада цифра выглядит ещё более внушительной. Так, с учетом это-го фактора (сокращение общего числа молодежи в 1,37 раза за 8 лет), число дошкольников в русских группах к 2007 году должно было быть порядка 15,1 тыс. На этом фоне мы име-ем превышение почти в 1,7 раза.
Школы, гимназии, лицеи. Динамику изменений можно увидеть из следующих статистических данных по числу учащихся в школах, лицеях и гимназиях с русским языком обучения (дневных и вечерних):
2000 год - 134,1тыс. (21%); 2005 год -106 тыс. (20%); 2006 год – 107 тыс. (20%); 2007 год – 93,8 тыс. (20%);
Отметим, что за восемь лет, с 2000 по 2007 годы, умень-шалось общее число (1,4 раза) школьников, обучающихся на русском языке (с 134 тыс. до 94 тыс.). Это число на 3,5 тыс. меньше естественно-демографического, что указывает на на-личие нестатистического фактора убывания числа русскоя-зычных в школах. Таким фактором может быть выезд рус-скоговорящих из Молдавии (в среднем порядка 440 семей в год). Отмеченное уменьшение числа русских учащихся в школах, гимназиях и лицеях Молдовы, при практически не-изменном за весь период относительном их числе (по отно-шению к общему числу учащихся это уменьшение составля-ет 1% за 8 лет, что дает коэффициент спада доли русскоя-зычных в школах порядка 0,125), показывает, что оно не свя-зано с политической конъюнктурой, а в основном обуслов-лено причинами, понижающими общее число учащихся (с 638 тыс. в 2000 году до 465тыс. в 2007 году, т.е. в 1,37 раза) – плохой демографией в республике, которая в одинаковой степени затрагивает и русских, и молдаван, и украинцев.
Если сравнивать эту тенденцию уменьшения с ростом ежегодного числа дошкольников, то можно сделать вывод, что растёт доля числа родителей, которые предпочита-ют, чтобы их дети знали разговорный русский язык, но при этом заканчивали молдавские школы.
Обратимся к динамике изменения доли русскоязычных учащихся в школах относительно молдаван (Nш.ро\ Nш.млд). Если в 2000-2002 годах относительная доля рус-скоязычных составляла 26,9%, а с 2002 по 2003 годы – 26 %, то с 2003 по 2007 годы было уже 25,3%. Таким образом, в 2002-2003 годах произошло резкое (на 6,3%) уменьшение относительной доли русскоязычных учащихся в школах, гимназиях и лицеях. Это явно не естественно-демографическое уменьшение рассматриваемого параметра (и до, и после скачка относительный параметр практически не изменялся, что указывает на действие в эти интервалы времени только естественно-демографических статистиче-ских факторов), и необходимо выяснить его причины, т.к. многие дальнейшие скачки аналогичных параметров для ву-зов и колледжей в основном связаны с этим скачком**.
В настоящее время (2008 г.) на русском языке обучается 93 тыс. человек (т.е. 20% от общего числа учащихся), – они изучают русский язык, как родной, с 1 по 9 классы, а в стар-ших или лицейских классах изучают только русскую литера-туру, за исключением лицейских классов гуманитарного профиля, где предусмотрено с 10 по 12 классы по 1 часу рус-ского языка в неделю;
В средних профессиональных учебных заведениях за по-следнее десятилетие также наблюдается заметное падение как абсолютного, так и относительного числа учащихся с русским языком обучения: если в 2000 году их было 5 тыс. (21,9 %), в 2005 году 4 тыс. (16%), в 2006 году 3,9 тыс. (15%), то в 2007 году 3,9 тыс. (15,9%).
Т.е. наблюдается падение почти в 1,3 раза как по общему числу (Nуро) русскоязычных ребят в училищах (близкое к естественно-демографическому), так и по относительному числу (в 2 раза), что указывает на резкое падение спроса и престижности профтехобразования на русском языке.
Более детальный анализ показывает, что здесь нужно вы-делить три периода. С 2000 по 2002 годы наблюдается пре-вышение (над средним демографическим) в 1,13 раза числа русских в училищах. С 2002 по 2005 годы идет более резкий спад (1,3 раза), чем дает естественное демографическое убы-вание (в 1,1 раза, приводящее к величине порядка 4,9 тыс. на 2005 год), которое связано, по-видимому, с резким уменьше-нием спроса на такое образование в русскоязычной среде по сравнению с молдавоязычной. Начиная с 2005 года наблюда-ется рост (на 16%) числа русскоязычных студентов в учи-лищах по сравнению с расчетным, средним демографиче-ским (3,4 тыс. для 2007 год).
Ещё значительней изменения числа учащихся Nкро, пред-почитающих обучаться на русском языке в колледжах Мол-довы. В 1992\1993 году в колледжах Молдовы на русском языке обучалось 16,6 (36,7%) тыс. студентов…
Динамику изменений числа русских учащихся колледжей (Nкр) можно увидеть по следующим цифрам (график кол-ледж 1): В 2000 году в колледжах училось 1,8 тыс. (9,2%) русских; 2005 год 1,4 тыс. (8,6%), в 2006 году 1,6 тыс. (5,2%), а в 2007 году 1,3 тыс. (4,8%).)
Если с 2000 по 2003 годы шел спад (с коэффициентом па-дения 1,37 раза), который нельзя объяснить демографиче-ским спадом, который дает расчетную величину в 1,6 тыс. студентов на 2005 год (при реальном их числе в 1,1 тыс.). Здесь наблюдаем падение в 1,46 раз (более сильное, чем расчетное демографическое). Т.е. наблюдается резкое паде-ние спроса на такое образование на русском языке. С 2003 года по 2006 год отмечается заметный рост числа русских в колледжах (в 2006 году на 60% больше по сравнению с рас-четным среднедемографическим числом 1тыс. человек, т.е. превышение почти в 1,5 раза!), что, при постоянстве в этот период относительного числа русских, указывает на резкий рост спроса и престижности этого вида образования среди русских в Молдове. Здесь подключились какие-то нестати-стические положительные факторы. Возможно, это связано с переориентацией образования с вузов на колледжи. Бизнесу уже нужны не менеджеры, а узкие специалисты. В 2006 году начинается новый спад численности русских в колледжах, динамика которого полностью повторяет динамику спада с 2000 года. Математически здесь наблюдается чисто цикличе-ское изменение численности с периодом в 6 лет.
Динамика изменений числа Nкро всех учащихся коллед-жей, предпочитавших обучение на русском языке (русских, украинцев, гагаузов, болгар), отражена на графике (колледж 2).
В 2000 году их было 4,8 тыс. (4,2%); в 2001 году – 3,8 тыс. (4,5%); в 2002 году – 3тыс. (7,7%); в 2004 году – 3,8 тыс. (6,3%); в 2005 году – 4,3 (6,4 %); в 2006 году – 4,4 тыс. (7%); в 2007 году – 4,4 (7,1%);
Как видно из графика (колледж2), динамика изменений общего числа русскоязычных (Nкро) в колледжах повторяет динамику числа русских студентов, только указывает на ещё более резкий спад в 2003 году.
Отметим, что для нерусских студентов, обучающихся на русском (украинцев, гагаузов, болгар, молдаван) также ха-рактерно понижение интереса к колледжам (особенно после 2005 года), хотя оно и не так ярко выражено (динамика числа Nкнр ), как у русских. А у молдаван наблюдается явно выраженный рост популярности этого вида образования.
Данные, приводимые в Статистическом отчете, позволя-ют не только дать общую характеристику, но и проанализи-ровать более тонкую динамику соотношений русской и не-русской составляющих среди группы русскоязычных студен-тов колледжей (для других учебных заведений представлен-ные данные не позволяют этого сделать). Если рассмотреть относительную динамику изменений русских и русскоязыч-ных студентов в колледжах (см. на рис. 1 динамику парамет-ра Nкр\Nкнр), то можно увидеть, что в 2003 году происходит резкий спад (в 1,26 раза) числа русских студентов по отно-шению к нерусским, при том, что доля русских в общем чис-ле русскоязычных студентов колледжей уменьшилась только в 1,18 раза (кривая Nкр\Nкро на рис.2).
Динамика изменения относительных чисел (в %): 1–(Nкр\Nкнр); 2–(Nкр\Nкро); 3–(Nкнр\Nкро); 4 – Nкр\Nкобщ; 5 – Nкнр\Nкобщ;
90
80
70 3
60
50 1
40
30 2
20
10 5
0 % 4
2000г 2001г 2002г 2003г 2004г 2005г 2006г 2007г 2008г
В целом доля русских студентов за 8 лет уменьшилась в 2,1 раза, в то время как доля нерусских, обучающихся в кол-леджах на русском, сократилась всего в 1,5 раза, что указы-вает на недемографический характер динамики происшед-ших изменений и на увеличение престижности образования на русском для нерусских.
Как видим, параметр, определяющий отношение долей русской и нерусской составляющий (Nкр\Nкнр, рис. 1), явля-ется чутким индикатором изменений ситуации в русскоя-зычной среде. Напомним читателю, что примерно в тот же самый период, аналогичное резкое уменьшение относитель-ной доли русскоязычных учащихся (на 6,3%) произошло и в школах, и в колледжах.
Высшие учебные заведения. В русскоязычных группах в вузах Молдовы в 1992\1993 году обучалось 18,3 (38,8%) тыс. студентов.
В 2000 году на правобережье Молдовы их было всего 11 тыс. (13,9%); зато в 2005 году – 16,6 тыс. (13,2%), т.е. их чис-ленность практически приблизилась к исходной (в 1992 го-ду), но в долевом отношении уменьшилась в 3 раза; а в 2007 году снова стала падать – 14,7 тыс. (12%).
График числа русских в вузах показывает резкий рост за-интересованности в таком образовании с 2000 по 2005 год, когда число таких студентов достигло максимума. Однако после 2005 года происходит падение от 16,6 тыс. до 14,7 тыс., т.е. сокращается в 1,2 раз. Это как раз соответствует динамике демографического падения за этот отрезок време-ни в 3 года (расчетный средне демографический показатель 14,9 тыс. в 2007 году), что указывает на отсутствие не стати-стических стимулирующих факторов. Здесь возможны две причины. До победы на выборах коммунистов в 2001 году и сразу после неё русскоязычная молодежь (и их родители) жили ожиданием решения вопроса о статусе русского языка, что во многом определяло их выбор идти или не идти учить-ся в русских группах. Во-вторых, в это время (c 2002 года) начал работать в полную силу Славянский университет (се-годня в нём обучается от 2,5 до 3 тыс. русскоязычных сту-дентов). Но и он не покрывает тех 7,5 тысяч излишков над демографическими показателями (исходя из численности 2000 года в 11 тыс. расчетный демографический показатель даёт для числа студентов численность порядка 9,1 тыс., что в 1,8 раза меньше наблюдаемого в 2005 году).
Однако статистика показывает: после 2005 года идёт обычный демографический спад численности русских в ву-зах, что говорит об их разочарованности в перспективах на будущее. Этот спад в вузах частично влияет на положитель-ную динамику в колледжах, куда вместо вузов предпочитают направлять учиться детей.
С другой стороны, если рассмотреть динамику доли рус-ских студентов среди всех студентов вузов Молдовы, то на-блюдается слабое уменьшение доли русских студентов (ли-нейное падение от 13,9% в 2000 году до 12% в 2007 году с коэффициентом спада доли русских студентов порядка 0,237), т.е. падение на 16%. Заметим, что полученный нами коэффициент спада доли русских студентов в вузах Молдо-вы в 2 раза превышает соответствующий коэффициент (де-мографический) спада русскоязычных учащихся средних школ, гимназий и лицеев.
Динамика изменений числа русских, обучающихся в детсадах (…… ), профтехучилищах ( -.-.), колледжах (- - -) и ВУЗах Молдовы ( ------ ) за 1999 - 2008 гг.
140.
130.
120.
110.
100. Шк.
90т.
80т.
26т.
25т. Дшк
24т.
23т.
22т.
21т.
20т.
17т.
16т.
15т.
14т. ВУЗ
13т.
12т.
11т.
10т.
5 т.
4,5 кол2
4 т.
3,5т учил
3 т.
2 т.
1,5т кол1
1 т.
0,5т
0,0
2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008
В двух государственных университетах (в Комрате и в Тараклии), а также в одном негосударственном (в столичном Славянском университете РМ) обучение ведётся на русском языке. Во всех государственных вузах (17) существуют группы с русским языком обучения. Однако реальная ситуа-ция последних лет показывает, что квотированные места в этих группах (до 30 % от общего количества поступающих на учёбу) используются не полностью.
В целом доля русских студентов превышает среднестати-стический процент русского населения (5,9% в 2004 г.) в 2,25 раза (в пересчете на 2004 г.), что указывает на пока ещё более высокий средний уровень образования на русском языке по сравнению с остальными. Однако заметна (порожденная недемографическими факторами) тенденция к его понижению. Те 200-300 лучших русскоязычных выпускников школ Молдовы, которые направляются Посольством РФ на обучение в Россию, составляют всего 0,2% от числа русских студентов и не могут так существенно влиять на отмеченное падение.
Простой математический расчет показывает, что при не-больших изменениях рассматриваемых относительных ве-личин влияние демографического фактора не должно прояв-ляться. Это обусловлено одинаковым воздействием этого фактора как на числитель (например, число русских в кол-леджах), так и на знаменатель величин (например, общее число студентов в колледжах), характеризуемых относитель-ным параметром. Происходит взаимная компенсация одина-ковых коэффициентов демографического спада, и в обоб-щенном коэффициенте спада для относительной величины суммируются только статистически значимые коэффициенты недемографических воздействий. Поэтому изменения таких относительных характеристик вызываются недемографическими причинами и выявлять их особенности проще, работая именно с такими относительными параметрами (долями).
Динамика доли (в %) обучающихся на русском языке (или этнически русских) учащихся в учебных заведениях Молдовы: 1 – школы; 2 и 4 (русские) – колледжи; 3 (русские) – ВУЗы; 5- училища; 6 – дошкольни-ки.
35%
30%
5
25% 2 6
20% 1
15%
10% 3
5 % 4
0 %
2000г 2001г 2002г 2003г 2004г 2005г 2006г 2007г 2008г
Отметим также, что динамика роста численности рус-скоязычных как в дошкольных заведениях, так и в вузах Молдовы до 2005 года совпадает. Возможно, здесь действу-ют одинаковые положительные факторы.
Как видим из построенных графиков динамики измене-ний числа русских, обучающихся в профтехучилищах, кол-леджах и вузах Молдовы (построенному по материалам Ста-тистического ежегодника РМ (2008 г.)), после 2005 года в среднем звене обучения спрос на получение более статусно-го образования растет (русские профтехучилищам стали предпочитать колледжи), но спрос на получение высшего образования на русском языке начинает падать (как и в 90-х годах), т.е. падает престиж высшего образования на рус-ском языке. Это проявляется в огромном недоборе в русские группы в вузах Молдовы. Задача – повысить престиж такого обучения и улучшить перспективы получения выпускникам вузов работы в Молдове с исполь-зованием русского языка (или создать спрос на таких молодых специалистов в России).
Вторая причина падения интереса к статусному образова-нию – невозможность устроиться на престижную государст-венную должность, хотя бизнес в Молдове предпочитает специалистов, владеющих и русским языком.
III. О ПРАВОВОМ СТАТУСЕ РУССКОГО ЯЗЫКА В МОЛДОВЕ
Под статусом языка обычно понимают: роль языка в дан-ном государстве в сравнении с другими языками, функцио-нирующими в этой стране, и его роль за пределами государ-ства, в сравнении с другими языками, активно действующи-ми на международной арене. Языковая политика, направлен-ная на распространение языка, сохранение, изменение его статуса, предполагает изменение статуса других языков и, как результат, определенную экономическую и политиче-скую борьбу. Поэтому активная языковая политика всегда является целенаправленным и долговременным комплексом государственных мероприятий.
Нужно отметить, что на территории самой Российской Федерации русский язык, являясь национальным языком русского народа, является в то же время и языком официаль-ным (в отношении к другим языкам, функционирующим в России). Он является юридически незакрепленным языком межэтнического, бытового и делового общения в странах СНГ (т.е. международным).
Защита русского языка и его статуса возникает в тех слу-чаях, когда в молодых государственных образованиях мест-ные неонационалисты, под предлогом повышения статуса государственного языка мажоритарного этноса, в попытках отмежеваться и отгородиться от русской цивилизации, непо-средственно породившей сами эти государственности, сфор-мировавшей их культурологемы и мифологемы, начинают в агрессивной форме (через массовые переименования насе-ленных пунктов, через изменение лингвисти¬чес¬кой среды обитания человека, через неоправданные орфографические изменения, нарушающие сложившуюся бытовую разговор-ную практику и литературную пре¬емственность прежде до-минировавшего русского языка) воздействовать на носителей русского языка в своих странах.
В вопросе о статусе языка нужно исходить из того, что в иерархии языкового статуса существует три уровня:
статус государственного языка,
статус официального язык,
статус языка межнационального общения.
На момент провозглашения независимости Молдовы рус-ский язык обладал реальным (но юридически не закреплен-ным) высоким статусом второго государственного языка, но юридически имел самый низший статус языка межнацио-нального общения (этот статус под давлением русскоязыч-ных коммунистов всё же успели закрепить в 1989 году, перед распадом СССР). Он преобладал среди городского населения Молдовы и абсолютно доминировал в таких важнейших сферах, как наука и техника, промышленность, здравоохранение, военное дело, суды, медицина, театр и кино, информатика… Именно он выполнял функцию проводника новейших достижений мировой культуры в культуру Молдовы. Несмотря на высокий реальный статус русского языка, частью проевропейски (и в значительной части – антироссийски!) настроенной элиты Молдовы постоянно предпринимаются попытки ещё больше понизить его статус (до статуса языка национального меньшинства) и закрепить этот положение, подписав Европейскую хартию о региональных языках национальных меньшинств. По-видимому, это и постарается сделать под благовидными предлогами победивший на последних выборах либерально-демократический «Альянс за европейскую интеграцию».
Функционирование русского языка, на котором говорит и свободно общается более половины населения Молдовы регулируется «Законом о функционировании языков на территории Республики Молдова» от 1989 года, т.е. законом, принятым до провозглашения независимости Республики Молдова. Закон о функционировании языков утверждает, что русский язык является официальным языком на территории СССР, т.е. государства, которого уже нет и де юре, и де факто. Т.о. правовой статус русского языка в Молдове до сих пор не определен. Все 20 лет независимости Молдовы власти всячески уклонялись от решения вопроса о юридическом статусе русского языка в республике.
Согласно Конституции Республики Молдова государство гарантирует право на сохранение, развитие и функциониро-вание русского языка. В статье 13.п.2. Конституции Республики Молдова, принятой в 1994 году, записано, что государство признает и охраняет право на сохранение, развитие и функционирование русского языка и других языков, используемых на территории страны. Нельзя не отметить, что власти «увильнули» от решения вопроса о статусе русского языка (особенно после обещаний в период выборов 2001 года) и вместо его решения приняли Закон о правах лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, и правовом статусе их организаций. Согласно принятому Закону государство гарантирует реализацию национальными меньшинствами права получения дошкольного воспитания и образования всех ступеней, в том числе и постуниверситетского, на молдав-ском и русском языках. Лица, принадлежащие к националь-ным меньшинствам, имеют право обращаться в публичные учреждения в устной и письменной форме на молдавском и русском языках и получать ответ на языке обращения. Госу-дарство обеспечивает публикацию нормативных актов, офи-циальных сообщений и другой информации общенациональ-ного значения на двух языках.
Однако в действительности, на практике, это далеко не так. Даже коммунисты, придя в 2001 году к власти на волне кризиса и обещания решить вопрос о статусе русского языка, так ничего и не сделали на протяжении своего 8-летнего пребывания у власти, не подготовив даже нормативной базы для решения этого вопроса*.
Также следует отметить, что официальные власти на про-тяжении всего периода неправомерно ускоряли процесс соз-дания новой языковой ситуации в государстве, в результате чего многие положения Закона о функционировании языков игнорировались. Разглагольствуя о государственной под-держке высокого статуса русского языка, власти между тем ликвидировали в 2004 году в структуре Министерства про-свещения и молодежи управление, занимающееся вопросами образования национальных меньшинств. А ведь практически всё обучение нацменьшинств осуществлялось на русском и национальном языках. Агрессивно-безапелляционное ограничение сферы применения русского языка, безусловно, затронуло интересы русскоязычного населения.
Всё же объективность требует, чтобы мы отметили сле-дующее обстоятельство. Опросы как в 1993 году, так и в 2000 году показали неизменное сохранение интереса к рус-скому языку и его использованию у немалой части молдаван. В 1993 году необходимость обучения на русском языке поддержало 40% молдаван, а в 2000 году – 45%. Такой же процент молдаван выступил за сохранение вещания на русском языке и за сохранение русского театра. Причем среди сельских жителей этот процент был больше, чем среди горожан. С 1993 по 2000 год доля молдаван, считающих необходимым знание русского языка, увеличилась с 75% до 81%.
В целом можно сказать, что русское население Молдовы ясно осознавало, что закон о государственном языке был в первую очередь направлен на снижение статуса русского языка в республике. Падение же статуса русского языка ав-томатически вело к понижению социальных ролей русского населения. Именно это было основным мотивом требования о принятии закона о статусе русского языка. В определенной мере и около 20% молдаван в 2000-ом году не были против придания русскому языку статуса 2-го государственного, т.е. фактически поддерживали закрепление его реального статуса. Снижение статуса русского языка (и статуса его носителей!) лишает и основной мотивации для русскоязычных граждан активно поддерживать суверенитет мажоритарного большинства: не все ли равно при ком быть второсортными гражданами – ¬ при молдаванах или при румынах?
Плохое экономическое положение, наличие уже имею-щихся тесных долговременных связей со странами СНГ и Россией во многом стимулирует немалый процент титульно-го населения к изучению русского языка. Дополнительными факторами являются и массовая трудовая миграция молдаван в Россию, и расширение в Молдове русского бизнеса, и не-обходимость (из-за острого дефицита в кадрах) более широ-кого привлечения к работе в госучреждениях и в СМИ рус-скоязычных специалистов – все это если и не заставляет не-румыноязычных молдаван поддерживать государственный статус русского языка, то делает их более лояльными к на-стойчивым требованиям русских.
На протяжении всего двадцатилетнего периода независи-мости Молдовы осуществлялись массовые увольнения спе-циалистов из различных ведомств (особенно из сферы фи-нансов, образования и силовых структур) по причине незна-ния или слабого владения ими государственного языка. Это было как до прихода к власти коммунистов, так и (в другой форме, но не менее массово) во время их правления. Ничто не указывает на то, что и в новой ситуации это положение изменится. Уже практически нет русских специалистов среди сотрудников министерства здравоохранения, культуры, образования, иностранных дел. В общем числе судейского корпуса (наиболее кланового) республики доля русских вдвое меньше их численной доли в составе на-селения.
Наблюдается тенденция материально-технического обес-печения русских школ по остаточному принципу. Особенно наглядно это проявляется в обеспечении учебных заведений республики компьютерной техникой*.
Всё это время последовательно проводилась государст-венная политика по сокращению образования на русском языке. Количество общеобразовательных школ с русским языком обучения сократилось более чем в два раза.
Преподавание русского языка сведено до минимума. Это можно увидеть из объёма часов, отводимого на изучение русского языка по учебному плану на 2007 год русскому языку: 5 класс - 4 часа в неделю, 144 в год; 6 класс - 3 часа в неделю, 108 в год; 7 класс - 2 часа в неделю, 72 в год; 10-12 классы гуманитарного профиля -1 час в неделю, 36 часов в год.
Как результат – дети фактически выпускаются из школ безграмотными…
Целенаправленно ограничивался доступ к различного ро-да информации на русском языке. На основании ведомствен-ных директив из библиотечных фондов были изъяты мил-лионы томов литературы на языке Пушкина, Достоевского, Горького, Шолохова, русских и советских классиков, в том числе живших и творивших на территории Молдовы. Обост-рилась до предела ситуация с обеспечением русских школ учебно-методическими материалами.
Российские учебники, поступающие по линии Правительственной программы помощи соотечественникам, используются в учебных заведениях доуниверситетского звена РМ и бесплатно распространяются по школам. Однако ни один из российских учебников не используется в качестве основного, что связано с установленным требованием использовать в качестве основных учебников для национальной школы только учебники, созданные в Молдове и соответствующие программным требованиям куррикулума по предмету. Таким образом, различные российские учебники используются только в качестве «дополнительных» по выбору и усмотрению учителя или учебного заведения.
В российских учебниках, привозимых в Молдову, следу-ет с сожалением отметить следующее:
1) В них отсутствует системная работа по предупрежде-нию ошибок, связанных с двуязычием (акцентология, падеж-но-предложное управление).
2) Не учитывается особая социальная роль русского языка за пределами России, в том числе и Молдове.
3) Недоступность учебников из-за их отсутствия в сво-бодной продаже и дороговизны – в среднем 10 евро. (Сред-няя арендная стоимость местных учебников для школьников – 1 евро)*.
Ситуация с применением русского языка в настоящее время наглядно демонстрирует наличие серьезных расхож-дений между нормами законодательства и реальным поло-жением дел в этой области. Прямо или косвенно, государст-венные органы оправдывали это необходимостью становле-ния молдавской государственности и временностью пред-принимаемых мер, но тратили большие усилия на ограниче-ние применения русского языка и вытеснение его прежде всего из сферы официального употребления. Почти повсеме-стно на обращение, поданное официальным властям на рус-ском языке, ответ поступает на молдавском языке. Зачастую гражданам отказывают в устном обращении на русском язы-ке к представителям властных структур (особенно в судеб-ных органах). В настоящее время органы, регистрирующие акты гражданского состояния, практически все документы (свидетельства о регистрации брака, рождения, смерти и другие) оформляют только на молдавском языке. Невзирая на то, что законом регламентирован порядок правописания имен и фамилий только лиц молдавской национальности, учреждения здравоохранения, социального обеспечения и другие продолжают оформление учетных документов граждан иных национальностей с нарушением установленных правил, что приводит к искажению фамилий, имен и отчеств. Визуальная информация, начиная с вывесок на зданиях органов публичной власти, изготавливается, за редким исключением, только на государ-ственном языке. Аналогичная ситуация с информацией в медицинских учреждениях, учреждениях внутренних дел, судов, прокуратуры.
Для Молдовы исторически характерно молдавско-русское двуязычие. В нынешних условиях необходимо сохранить законодательные, организационные и финансовые возможности для того, чтобы русско-молдавское двуязычие оставалась реальностью. Это позволит сохранить экономическую, социальную и культурную базу для отстаивания интересов России и русской цивилизации в этом регионе.
Однако, невзирая на все сложности, а порою и трагиче-ские события, имевшие место в течение последних двадцати лет, русский язык по-прежнему остается широко востребо-ванным среди населения республики, о чем свидетельствую данные социологических опросов. По данным переписи на-селения, проведенной в 2004 году, в Молдове (без учета дан-ных по Приднестровью) в повседневной жизни используют русский язык более полумиллиона жителей (более 16 % на-селения Правобережья), на нем говорят каждый второй ук-раинец, каждый третий болгарин и каждый четвертый гагауз, проживающий в Молдове.
Одной из серьезных проблем, с которой сталкивается русскоязычное население, является низкое качество препода-вания русского языка в русских учебных заведениях. Это связано как с невысоким уровнем подготовки самих препо-давателей в вузах Молдовы и сокращением числа групп, го-товящих специалистов по русскому языку, так и с тем, что государство практически самоустранилось от подготовки учебников, методических пособий на русском языке. Выхо-дом из ситуации могло бы быть предоставление возможно-сти специализированным русским организациям издавать такую литературу (на коммерческой основе) под контролем Министерства просвещения Молдовы.
Аналогичная ситуация складывается и с преподаванием русского языка в молдавских школах, в которых он изучается как иностранный. Когда же несколько лет назад (в 2002 году) было принято правительственное решение о преподавании русского языка в молдавских школах, начиная со второго класса, это вызвало многочисленные акции протеста в Кишиневе со стороны оппозиции, в результате которого это решение было приостановлено.
С учётом сказанного можно говорить о новых грядущих сложностях на пути сохранения и развития молдавско-русского и русско-молдавского билингвизма. Уже сейчас молдавская молодежь, особенно в сельской местности, не-достаточно владеет русским языком*.
Развитие ситуации в Молдове после провозглашения ею независимости однозначно показывает, что языковая про-блема является краеугольным камнем в процессе строитель-ства молдавской государственности, определения нацио-нальной принадлежности и реинтеграции территории.
О положении русскоязычных СМИ в Молдове
Общая тенденция снижения интереса к печатной продук-ции, характерная для конца ХХ века, особенно сказалась на отношении представителей мажоритарного этноса к доминирующему прежде русскому языку и к литературе на нём. Среди молдаван резко снизилась доля людей, читающих литературу и газеты на русском языке, слушающих на нём радиопередачи и смотрящих телевизор. Так, в 1993 г. 20% молдаван читало художественную литературу только на рус-ском языке и ещё 50% – на обоих языках. В 2000-ом году эти показатели упали соответственно до 8% и до 40% (т.е. в 2,5 и 1,25 раза).
К началу рассматриваемого периода времени (к 2000 го-ду) рынок СМИ в Молдове в основном сформировался. За-кончилась приватизация основных периодических изданий и книжных издательств, возникла устойчиво расширяющаяся сеть частных ТВ операторов и рекламных агентств, реально проявились крупные международные европейские и российские информационные консорциумы. Сдвиги в структуре собственности привели к появлению собственных медиа-холдингов и к формированию специфически молдавской, политически дифферен-цированной системы СМИ.
Если на начальном этапе формирования молдавских СМИ проявлялась многофункциональность и определенный универсализм его участников, то в сформировавшейся структурированной системе СМИ радио, в основном, оперативно информирует слушателей; телевидение, в основном, демонстрирует, даёт первичный эмоционально-образный ряд текущего момента; пресса, в основном еженедельная, занимается анализом и объяснением ситуации. Более глубокие пласты и контексты реальности вскрываются журнально-книжной продукцией. В кризисные моменты именно на неё резко повышается спрос.
Специфика рынка прессы в Молдове – 63,6% всех читателей концентрируется в Кишиневе. Большинство многотиражных СМИ – еженедельники. Наиболее рейтинговые издания – российские газеты с местными приложениями. Лидерами в сегменте ежедневных издания являются Маклер, Комсомольская Правда, Независимая газета. В сегменте еженедельных изданий – Комсомольская правда («толстушка»), Антенна, Аргументы и факты. Наибольший рейтинг среди ежемесячных изданий у «Cosmopolitan» и «Aquarelee»… Сравнимых с указанными рейтинговых толстых литературных или обзорно-аналитических журналов на русском языке в Молдове до сих пор нет (вряд ли утешением может быть то, что их нет и на государственном языке).
Согласно данным Статистического ежегодника Молдо-вы за рассматриваемый восьмилетний период (2000-2007 годы) мы имеем следующую картину издания газет, журна-лов и книг на русском языке:
Газеты ( ---- ). Если в 2000 году их было зарегистриро-вано 93 (52% от общего числа) при общем ежегодном тираже русскоязычных изданий 23 млн. (53%) , а в 2005 году 104 (49 %) при тираже 21 млн. (47%), в 2006 году 93 (46%) при ти-раже 27 млн. (57%), в 2007 году 116 (52%), годовой тираж 33 млн. (67%).
Динамика изменений относительного числа русскоязычных изданий (% от общего числа издаваемых в Молдове за год на всех языках)
100%
90
80
70
60
50
газет
40 журн
30
20 книг
10
2000г 2001г 2002г 2003г 2004г 2005г 2006г 2007г 2008г
Динамика изменений относительного годового тиража русскоязыч-ных изданий (% от общего тиража издаваемых в Молдове за год на всех языках)
100%
90
80
70
журн
60
50 газет
40
30 книг
20
10
0
2000г 2001г 2002г 2003г 2004г 2005г 2006г 2007г 2008г
Журналы и периодические издания (-.-.). Если в 2000 го-ду было 53 (53% от общего числа изданий) русскоязычных изданий при общем ежегодном тираже на русском языке 2,5 млн. (67%), а в 2005 году 94 (49%) при общем тираже на рус-ском языке 3,6 млн. (51%), в 2006 году 128 (52%), годовой тираж 2, 1 млн. (60%), то в 2007 году 143 (53%), годовой ти-раж 3,9 млн. (52%). По мнению некоторых специалистов, больше половины молдавоязычных журналов печатается в Румынии.
Книги и брошюры ( - - - - - ). Если в 2000 году их было зарегистрировано 361 (27 %) при общем тираже 0,1 млн. (20% от общего тиража выпускаемой литературы), а в 2005 году 707 (30%) при тираже 0,5 млн. (20%), в 2006 году 922 (32%), годовой тираж 0,6 млн. (17%), то в 2007 году 902 (32%) при годовом тираже 0,8 млн. (23%).
Динамика изменений годового тиража русскоязычных изданий
(газет, журналов, книг, в млн. экземпляров)
35
30
25
20 газ
15
10
5
1 мл. жур
0,5
0,1мл книг
0,0мл
2000г 2001г 2002г 2003г 2004г 2005г 2006г 2007г 2008г
Отметим, что за период с 2000 по 2008 год при увеличе-нии в 1,6 раза тиражей журналов и периодических изданий, наблюдается устойчивый и резкий рост (почти в 8 раз) тира-жей ежегодно издаваемых книг на русском языке, в то время как общий годовой тираж газет на русском языке за этот пе-риод вырос всего лишь в 1,4 раза. Общий объём ежегодных книжных тиражей устойчиво приближается к журнальным тиражам. Заметна тенденция не только увеличения числа ав-торов (в 2,5 раза), пишущих на русском языке, но и более чем 3-х кратный рост среднего тиража на одного автора. Другая особенность динамики изменения книжного тиража: общий тираж книг растёт сразу после выборов (2001 и 2005 годы). Что касается газет, то, наоборот: именно в паузах ме-жду выборами их общий тираж максимален, и падает в вы-борные периоды.
Приведенные цифры показывают, что, при относитель-ном росте тиражей журналов и снижении их числа, средний тираж на один журнал вырос в 2,5 раза. В то же время у газет годовой тираж (в среднем на одну русскоязычную газету) увеличился всего на 12% .
Выпускаются также двуязычные книги и каталоги – на русском и молдавском. Это, в основном, официальные изда-ния: мониторы, бюллетени высшей судебной палаты, апел-ляционной палаты и т.п. Всего такие издания составляют порядка 5% от всех изданий. К сожалению пока не представляется возможным получить достоверные данные за 90-ые годы, но общий характер изменений из представленных данных понятен.
Также трудно дать и общую картину того, кто и как зани-мается изданием научно-образовательной, художественной и методической литературы на русском языке, однако можно дать достоверную картину издательской деятельности среди русской диаспоры в Молдове. Так, существует три такие из-дательские группы :
Центр русской культуры в РМ (зарегистрирован в 1990 году), который тесно cвязан с издательской базой и ежегодно (с 1999 года) издает до 7-12 книг на русском языке.
Второй такой группой стал Конгресс русских общин (за-регистрирован в 1996 году), который спорадически издает книги на русском языке (в среднем 2-3 автора в год).
Третьим таким центром является Славянский университет Молдовы (регистрация – 1997 год), издающий 2-3 сборника научных и методических материалов в год.
Отрадно отметить, что Россия, видя сложную ситуацию с книжной учебной и художественной литературой, организо-вала систематическую помощь русским школам, вузам и библиотекам. Так, в 2004-2005 годах в Молдову, по линиям Правительственной комиссии по делам соотечественников за рубежом и Правительства Москвы, поступило около 400 тысяч экземпляров книжной продукции на русском языке, из которых около 190 тысяч экземпляров получено в 2005 году. Однако для полноты русскоязычного литературного процес-са в Молдове пока не хватает систематической российской помощи в издании местных авторов, пишущих на русском языке (хотя в одной только в правобережной Молдове про-живает более 25 членов СП России, которые издаются, в ос-новном, за свой счет и очень маленькими тиражами).
В Молдове пока работают 5 профессиональных агентств СМИ: Инфотаг; Баса пресс; Reporter.md; InfoMarket.md; DEKA…
Нужно отметить, что, как и во всем мире, доля газетной и журнальной информации по сравнению с ТВ мала. Так, ТВ ежедневно просматривают до 92,5% жителей активного воз-раста, в то время как газету читают вчетверо меньше жите-лей.
Русский язык на ТВ и на Радио
В Молдавии в 1997 году принят закон о вещательных СМИ (Закон «О печати» принят в 1994 г.), предусматриваю-щий создание двойной системы общественного и частного телевидения. По Закону «О телевидении и радио» сохраняется государственный контроль над компанией «Телерадио-Молдова», которая «не подлежит приватизации». Все ее руководство назначается парламентом РМ по представлению Координационного совета по телевидению и радиовещанию на пятилетний срок. Согласно другому закону, вступившему в силу 1 января 2007 года, – «Кодексу телевидения и радио Республики Молдова», – не менее 65% эфирного времени должно быть заполнено передачами на молдавском языке.
Помимо прямого контроля над государственными служ-бами телерадиовещания Закон закрепляет за Координацион-ным советом широкие полномочия в области регулирования деятельности частных компаний и организаций: выдача и отзыв лицензий на вещание, включая прием программ спутникового телевидения и проводного радиовещания. К компетенции совета отнесено также заключение договоров и соглашений о сотрудничестве с зарубежными партнерами. Некоторые статьи в Законе о печати, а также в Уголовном и Гражданском кодексах позволяют возбуждать процессы по обвинению в клевете, тем самым ограничивая работу прессы.
Телевидение. Аналоговое телевидение на территории Молдавии начало вещание Первой программы Молдавского телевидения из Кишинева в конце апреля 1958 года, а систе-ма ретрансляций заработала с 1961 года. Спутниковое веща-ние в Молдове началось с октября 2004 года (телеканал РTР-Moldova, теперь СТС-Молдова, российский канал РТР-Планета).
В Молдове до конца 2007 года использовалось только аналоговое телевидение, и пока не развито телевидение цифровое (кабельное и эфирное), способное обеспечить современное качество трансляции и позволяющее на несущей частоте (с шириной полосы порядка 8 МГц) передавать сразу несколько каналов. Однако разработана Концепция по внедрению цифровых технологий. Установлен переходный период, в течение которого сохраняется вещание телепрограмм в аналоговом режиме – до 17 июня 2015 года. Не позднее этой даты все телевидение в стране должно быть цифровым. Уже с 2009 года пойдут первые эфирные передачи по всей Молдове.
В конце 2007 года в Молдавии было зарегистрировано более 245 обладателей лицензий в области аналоговых теле- и радиовещаний, из которых 38 – в области аналогового те-левещания, и более 165 операторов кабельных сетей. Глав-ная особенность ТВ-рынка в Молдове – каналы развиваются только на базе ретрансляций ТВ каналов из России и Румы-нии при небольшой доле каналов из Украины. Местные те-леканалы крайне неразвиты и не могут конкурировать с пе-редачами из ближнего зарубежья. Среднемесячная цена ус-луг кабельных операторов ТВ (порядка 4 $ за 45-канальный пакет программ) сравнима со средней восточноевропейской и является очень высокой для Молдовы.
Если рассмотреть соотношение аудиторий, смотрящих различные основные русскоязычные каналы, то получается следующая статистика:
ОРТ -34%, СТС – 6%, NIT -5%, NTV-TB7-4%, N4 -1%.
Это составляет половину (50%) телезрителей в Молдове.
Коммерческое распределение долей телезрителей в Ки-шиневе (в декабрь 2007 году) распределяются аналогичным образом: OPT -50,3%; TV7-NTV- 16%; NIT -10%; CTC-6,7%; N4-3,7%; Ren TV – 3,3%; PRO TV -2,5%; Moldova1- 2,2% ...
В Кишиневе доля аудитории русскоязычных каналов зна-чительно превышает долю молдавоязычной аудитории. Рус-скоязычные каналы более привлекательны как для зрителей, так и для рекламодателей. Коммерческая доля молдавоязыч-ных каналов на рекламном рынке ТВ крайне мала. Так, Moldova-1 только на 5 месте (1,43%), а PRО-ТV на седьмом месте (менее 1%). Euro-ТV в списке предпочтений на 9 мес-те.
Однако, в целом по Молдове (декабрь 2007 года) карти-на среднесуточных аудиторных предпочтений более сглаже-на:
ОРТ – 36%; Мoldova1 – 8%; NIT и CTC – 6,6%; 2Plus – 4,2%; TV7-NTV – 3,6%; Ren TV – 1,7%; Mus TV – 1,2%; N4, Euro TV и Pro TV – менее 1%.
Таким образом, доля аудитории русскоязычных теле-каналов составляет порядка 58,7%, что в 10 раз превыша-ет процент русского населения правобережной Молдовы, и почти в 2,5 раза превышает долю её русскоязычного на-селения.
Полученная оценка доли русскоязычных зрителей ТВ, в целом, близка к доле жителей Молдовы, понимающих рус-ский язык (эта цифра получена в результате переписи насе-ления 2004 года). По сравнению с данными 1989 года она уменьшилась в 1,2 раза.
Сетка вещаний на русском языке в государственной ком-пании «Телерадио-Молдова» (ТРМ-1) постоянно меняется и её трудно проконтролировать. Однако на ТVМ-1 в среднем ежесуточная доля вещания на русском языке составляет по-рядка 22,8% от всех программ. Отметим, что в Крыму (в ближайшем к Молдове русскоязычном регионе Украины) доля русскоязычного вещания на государственном канале порядка 25%.
В Молдавии отмечается значительное расхождение усло-вий для русскоязычного вещания в Кишиневе и в регионах. В крупных городах развиты частные кабельные сети, но за пределами 50 километровой зоны от них смотрят, в основ-ном, только телеканалы, передаваемые государственными ретрансляторами. Так, в регионах (особенно на Севере Мол-довы) сетка русскоязычного вещания сокращена, во многих местах вообще нет кабельного ТВ, ОРТ блокируется или пе-ремежается с передачами на молдавском или украинском языках. В центральной части Молдовы (регион Калараша) смотрят и русскоязычные каналы Приднестровского ТВ.
В Кишиневе, наоборот, пользуется спросом хорошо раз-витое частное, кабельное ТВ и действует более 12 операто-ров кабельного ТV, где доминируют русскоязычные кана-лы. Так, 2009 году в базовом пакете каналов американо-молдавской ООО Sun Communications – “San-TV” (обслу-живает более 70 тыс. абонентов, но не имеет лицензии на ретрансляцию ОРТ и др. русских каналов) из 39 каналов 25 (64%) – русскоязычные, 8 (21%) – молдавско-румынские, 6 (15%) – англо-французские. В основном пакете “Alfa-TV” из 57 каналов 31 (54%) – русскоязычные, 17 (30%) – молдавско-румынские, 9 (16%) – англо-французские.
Отметим, что расходы на оплату ретрансляции украин-ских и (особенно в последнее время!) румынских каналов взяли на себя правительства этих стран. Российские каналы транслируются, в основном, контрабандно и без лицензий (однако все отмечают, что они более качественные и поль-зуются наибольшим спросом, даже по сравнению с европей-скими программами). В любой момент (особенно после при-хода к власти либерально-демократического «Альянса за ев-ропейскую интеграцию» их трансляция по кабельным сетям может быть поставлена под официальный запрет, что резко сузит сферу русскоязычного вещания на ТВ …
Уже есть признаки того, что их место заполнят посредст-венные про-румынско ориентированные телеканалы.
Радио. Впервые проводное радиовещание в Молдавии появилось 10 февраля 1928 году в городе Балте, который был первой столицей Молдавской АССР. Передачи велись на молдавском, русском и украинском языках. Спустя два года, в новой столице республики – Тирасполе – была установлена передающая радиостанция и первые передачи Молдавского радиоцентра прозвучали 30 октября 1930г.
Эфирные радиосети Молдовы покрывают 93% населе-ния, для которых работает 42 радиостанции, из которых 18 – региональные. В Кишиневе вещает 24 FM-станции. Помимо этого на Молдову вещают 14 русскоязычных радиостанций из Приднестровья (из Тирасполя, Дубоссар и Бендер).
Среди лидеров (по среднесуточной аудитории 2006 г., по данным TNS-Moldova) русскоязычные каналы: Русское ра-дио -19,7%; Хит FM -17,3%; Европа Плюс Молдова - 8%; Авто Радио – 7,6%; Взрослое Радио Шансон - 7,3%. Они ох-ватывает порядка 60% всей слушающей аудитории.
***
В восточноевропейском регионе основную конкуренцию российским информационным компаниями составляют бо-рющиеся за освоение новых информационных полей на Ук-раине и в Молдавии компании «Сосьете Европеенн де Са-теллит» (СЕС) и «Интелсат» – консорциум государственных и частных телекоммуникационных организаций и фирм из более чем 40 стран. «Интелсат» хочет создать (по примеру СЕС) свою сеть спутников, орбита которых позволит транс-лировать передачи на страны ЦВЕ и европейские страны СНГ. По мнению специалистов, именно спутниковое телевидение позволяет, используя новейшие технологии, внедриться в открывшиеся общества с недостаточно развитой системой цифрового телерадиовещания и оказывать влияние на формирование общественного мнения.
Интернет. Нужно отметить, что (по данным НАРЭИ и Zingan.com) в 2007 году в Молдове насчитывалось 400 тыс. интернет-пользователей (из которых 90% живет в Кишине-ве), в основном от 16 до 35 лет, из которых 20 тыс. – студен-ты, более 30 тыс. – служащие.
Согласно статье 34 Конституции Республики Молдовы одним из основных прав и свобод человека является право на информацию: (1) Право лица на доступ к любой инфор-мации, касающейся общественных дел, не может быть огра-ничено. (2) Власти в соответствии со своей компетенцией обязаны обеспечивать достоверное информирование граждан об общественных делах и по вопросам личного характера. (3) Право на информацию не должно наносить ущерб мерам, направленным на защиту граждан, или национальной безопасности. (4) Средства массовой информации, как государственные, так и частичные, обязаны обеспечивать достоверное информирование общественности. (5) Средства массовой информации не подвергаются цензуре.
Разговорный русский язык и русский язык СМИ Молдовы.
Нужно отметить, что изменения с использованием рус-ского языка в коммуникации обусловлены, в основном, тре-мя факторами:
во-первых, изменениями в системе образования и препо-давания русского языка в Молдове;
во-вторых, явно усиливающимся доминированием и аг-рессивным языковым давлением румыноязычного окруже-ния;
в-третьих, сокращением сферы употребления русского языка в Молдове (как в СМИ, так и в театре, кино, литерату-ре, где он активно употребляется и поддерживается только в русскоязычной диаспоре), культурная элита которой пере-ориентировалась на Европу. Сужение роли русского языка затронуло делопроизводство, употребление его в официаль-ных мероприятиях, на совещаниях, в сфере общения в госуч-реждениях;
Наблюдения над русскоязычной молодежью в Молдове показывают, что заметно понижение навыков осознанного чтения и информационной переработки текста (специали-сты указывают: старшеклассники не понимают до 80% учеб-но-научного текста). С другой стороны, у молодежи отмеча-ется понижение уровня интеллектуальной и речевой дея-тельности в условиях отсутствия единого языкового режи-ма, доминирования письма над речью, иноязычного окруже-ния и невозможности эмоционально-свободного общения на родном языке.
Доминирование в современной системе образования ме-тодов тестирования и изобразительных (компьютерных) средств контроля привело не только к повышению креатив-ного и образного мышления, но и к ослаблению речемыс-лительных умений и отработанных навыков у русскоя-зычной молодежи, к понижению реальной естественной грамотности молодежи, к снижению аналитических на-выков, к снижению навыков свободного изложения-рассуждения темы на русском языке, к снижению общего уровня речевой культуры у русской молодежи. Последнее обусловлено фактором иноязычного окружения, попытками резко сократить сферы употребления русского языка. Сни-жается и коммуникативная компетенция у русскоязычных выпускников школ.
Во многом это связано как с отсутствием системной работы по повышению культуры речи, и с понижением статуса русского языка в Молдове, так и с тем, что всё ча-ще в русско-молдавских школах русский язык преподаётся по методикам преподавания иностранного языка. В резуль-тате наблюдается неразвитость связной русской речи; резкое сокращение словарного запаса и использование неозаимст-вований; рост стереотипности мышления и высказываний; использование социально-актуальных и бытовых клише; за-медление темпа речи (акта коммуникации) ; ослабление ин-тереса к совершенствованию своей речи … На севере Мол-довы речь молодежи сильно регионализована, со свободным ударением, с множеством молдавских и украинских заимст-вований…
Социологи отмечают, что в вопросах культуры речи мо-лодежь доверяет СМИ (до 73 % опрошенных) и своей нацио-нальной интеллигенции. Именно снижение у национальной интеллигенции уровня языковой культуры приводит к сни-жению общего уровня в этносах .
Наблюдения над разговорным русским языком, языком прессы и СМИ показывают, что лексический (нарушения лексических норм и словообразования), морфологический (нарушения в спряжениях, рассогласование времен), син-таксический (неумение употреблять деепричастные оборо-ты, опрощение структуры предложений) и текстовый уров-ни (т.е. корпус русского языка) пока ещё сохраняют основ-ные доминанты современного русского языка центральной России. Однако появляются и систематические региональные отличия, связанные, в основном, с проникновением «украинизмов», латино-романских и англо-американских влияний. О последних сигнализируют практически полное прекращение употреблений отчеств в разговорном русском языке; различные формы опрощения разговорного синтаксиса; употребление американского сленга из сомнительных фильмов. Сейчас уже необходимо ставить вопрос о специфических формах англо-романского культурного и языкового неоимпериализма (навязывание через нерыночные механизмы «американских» клише и стереотипов в кино, прессе, СМИ, в книжно-журнальной продукции) на постсоветском пространстве и в Молдове в частности. Через аудио-визуальные СМИ и интернет подросткам навязывается клиповое мышление и компьютеризованное сознание…
Наблюдаются (особенно в СМИ) повышенная частота не-озаимствованных англо-американизмов (но с ударением на первом слоге) в номинативной лексике (кастинг, лизинг, бренд, окей, имидж, шопинг, гастарбайтер, спикер, пиар, бестселлер, ваучер, акционер, пейжер, сканер, тюнер, то-нер, легионер, киллер, хакер, лазер и пр.), делающие речь ма-лопонятной и засоряющие русскую речь. Но, с другой сторо-ны, у большинства новых понятий, которые неозаимствова-ния обозначают, нет русских эквивалентов. Особенно много заимствований, оканчивающихся на (-ер). Профессионалы и журналисты, работающие в СМИ, настаивают на использо-вании этой лексики, т.к. по их мнению, это делает речь более значимой, престижной, особенно в интернационализированных специализированных и информационных текстах (медицина, компьютеры, экономика, коммерция, информация, западная культура)… Однако, о каком значимом и престижном русском языке можно говорить, если по ТВ диктор вещает о «Примэрии муниципия Кишинэу»?…
Происходит расширение семантических полей у старой (также заимствованной) лексики. Эти старые заимствования составляли около 20% всего лексического состава русского словаря. Неозаимствования значительно повышают этот об-щий процент заимствований именно в активной части словаря, которая, в условиях действия механизмов опрощения и типизации речи, и так сужена. Расширяются словари активно используемых неологизмов в газетных публикациях и СМИ (особенно в политике, экономике, спорте, искусстве и моде). Все чаще возникают проблемы со спряжением именных и глагольных форм. Постепенно исчезает стилистически высокая лексика, которая подменяется ненормированной .
Даже на фоне падения общего уровня языковой и тради-ционной культуры заметно, что литературный, художествен-но-образный язык активно подменяется экспрессивным, раз-говорным… Более того, из-за того, что в условиях активного иноязычия и искусственного ограничения сферы распро-странения русского языка уже сам «русский язык», который используется в СМИ и опирается не на нормы литературного языка, а на предпочтения владельцев СМИ, рассматривается как образец для молодежи… От «говори, что хочешь» до «говори, как хочешь»…
Повышенная межэтническая тревожность, острая реакция на признаки национального унижения и неумение молодежи реагировать на них приводит к жаргонизации её речи, к по-вышенному употреблению ненормативной лексики, особен-но в Кишинёве…
В разговорах всё чаще используются румынские именные формы (Я поеду в Бэ(е)л(ь)ц(ы)). Роль франкоязычных заим-ствований проявляется и в интонационном изменении конструкции фразы у телеведущих на национальном ТВ и Радио – в частотном проявлении сильных ударений на конце (восходящая интонация, в отличие от восточнославянской нисходящей: еванг лия.) Все это перенимается русской молодежью. Используются латинизмы (особенно для передачи названий учреждений). Наблюдается повышенная частотность употребления простых, аналитических конструкций в предложениях, с более жесткой структурой предложения, чем в русском синтаксисе. Малая частота употребления вводных конструкций (слов, предложений, оборотов), а особенно междометий, и доминирование облегченно-газетного актуального членения текста и абзацев. Для художественной прозы русскоязычных авторов характерна малая эмоциональность, экспрессивность, образность и выразительность текста, заметное доминирование абстрактных конструкций (элемент романского влияния). Больший, по сравнению с южнорусской эмоциональной речью, внутренний контроль над речью, отсюда и чуть более медленное её течение.
Таким образом, русский язык в Молдове становится прежде всего языком функциональным, приближаясь к разговорно-информационному языку СМИ: рациональным, информационным, опрощенным для целей легкой усвояе-мости иноязычным населением и для решения задач ме-жэтнической коммуникации. На русском языке молодежь получает достаточно информации, но резко сужена сфера общения, диалогового употребления языка. Отсюда и тен-денция к монологичности (что характерно именно для ТВ, где монологи составляют до 75% от объема ежедневного ве-щания).
Помимо отмеченных выше изменений коммуникатив-ных функций русского языка, нельзя не отметить изменений и в двух его остальных функциях: информационно-познавательной и эстетической .
Вторая, информационно-просветительская функция рус-ского языка проявляется в СМИ, где его роль определяется высоким профессиональным уровнем средств и качеством информации; в том, что он является языком качественного образования (от дошкольного до высшего образования) зна-чительного процента граждан Молдовы; в том, что он явля-ется одним их основных рабочих языков современной науки и техники. Во многом сужение этой функции про-исходит в сокращении поступающей на русском языке научной и технической информации (толстых научных журналов), в постепенном отказе от его функции универсального рабочего инструмента анализа и научных исследований …
Роль третьей, эстетической функции также постепенно снижается. Это обусловлено постепенным сокращением дос-тупа к художественной литературе, искусству и культуре на русском языке, который прежде для русскоязычных молда-ван выполнял роль переводчика достижений великой рус-ской и европейской литературы и культуры – хранителей и носителей евразийских и западноевропейских ценностей и идеалов. Русское искусство, культура и литература практи-чески исчезли из программ молдавских школ, и молдавские дети получают представление только об одной (причем, по-румынски осмысленной* западноевропейской, но выдавае-мой учащимся за общемировую) части общечеловеческой системы ценностей.
IV. СOЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И ЭТНОПСИХО-ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ УСЛОВИЙ ФУНКЦИОНИ-РОВАНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА
Сравнительный социолингвистический анализ ситуа-ции с русским языком в двух соседних юго-западных регио-нах СНГ (Молдова, где проживает около 12% русских и Ук-раина, где доля русского населения порядка 22%) показыва-ет, что регулярно прессу на русском языке читает соответст-венно 19% и 48% населения; книги читает 26% и 46% насе-ления; регулярно смотрят русскоязычное вещание на ТВ 71% и 67% всех абонентов телеканалов. Видно, что в Молдавии доминирует зрительно-образное восприятие информации, в то время как на Украине большую роль играет вербально-аналитическое восприятие и переработка информации. На Украине нужно больше доказывать и убеждать, в то время, как в Молдове – больше показывать и событийно описывать.
Свободно говорят на русском языке в обеих странах 57% и 70% соответственно, а хотели бы начать изучать русский язык – 19% и 8% опрошенных, не знающих русского языка. Цифры показывают, что в Молдове почти вдвое выше потенциал для расширения русскоязычного ареала.
Среди опрошенных в Молдове и в Украине за увеличе-ние статуса русского языка высказались 27% и 41% соответ-ственно, а 60% и 43% выступили против увеличения сущест-вующего статуса. Сравнение показывает, что у молдаван значительно большая доля опрошенных, чем у украинцев, выступая против повышения статуса русского языка.
С другой стороны, оказалось, что в Молдавии почти вдвое больше процент (27%) опрошенных, чем на Украине, (14%) выразивших готовность переехать в Россию на посто-янное жительство. То же обнаружилось и при анализе геопо-литически-ориентационных предпочтений. При ответе на вопрос, куда они готовы послать своих детей учиться, и 20% опрошенных в Молдавии и 10% опрошенных в Украине го-товы отправить детей в Россию. За обучение в Европе высказалось 21% и 18% опрошенных соответственно. Видна неопределенность предпочтений в Молдове и слабо выраженный проевропейский вектор в Украине.
По наблюдению социолингвистов, в Молдове выпускни-ки ВУЗов, владеющие государственным языком, имеют большую социальную успешность, чем слабо им владею-щие. Отсюда в СМИ навязывается мнение, что важнее изу-чать государственный язык, что мотивации для обучения только на русском языке нет. Другим препятствием, затруд-няющим полноценное овладение русским языком, является резкое сужение русскоязычного общекультурного поля, осо-бенно в регионах. На этот процесс накладываются новые возможности невербальной передачи информации (СМС, интернет-графика, мобильная связь и пр. электронно-эмблематические средства коммуникации), что делает речь «экономной», но синтаксически элементарной, стилистиче-ски примитивной, малограмотной и малосодержательной, в ней отсутствует контекстный, образно-символический уро-вень сообщения.
С другой стороны, в условиях романоязычного окруже-ния изменяется и сама методика преподавания русского язы-ка, т.к. необходимо подавать материал в сравнительно-сопоставительном аспекте с государственным. Особенно ин-тересны для учащихся моменты славянских заимствований и влияний на молдавский, что позволяет открыть им историче-ский регионально-языковой пласт. Это же позволяет им лег-че овладевать необходимым минимумом знания государст-венного языка.
В ситуации полилингвизма , у молодежи иное языковое поведение, чем в однородной языковой среде. Анкетирова-ние в русских и молдавских лицеях Кишинева показало, что в семье предпочитают говорить только на родном языке, а в обществе существенно возрастает роль билингвизма (в Мол-давии доля двуязычного общения между друзьями и со старшим поколением в семьях достигает 23,4% с доминиро-ванием русского языка).
Этносоциология. В последние два десятилетия ситуация в области межнациональных отношений неоднократно обо-стрялась, причем начало этому было положено в 1989 году после установления нового порядка правового регулирова-ния использования языков, в соответствии с которым статус государственного был придан только одному языку – мол-давскому (румынскому)**. Второй пик напряженности воз-ник весной 1992 года и связан с Приднестровским конфлик-том. Затем в середине 1993 года в связи со спровоцирован-ной активистами Народного фронта аттестации по государ-ственному языку на местах (особенно в ВУЗах, коллед-жах…). Четвертый период межэтнического напряжения в Кишиневе связан с попыткой Правительства коммунистов (начало 2002 года) отмены «Курса всемирной истории ру-мын» в молдавских и русских школах и с попыткой ввести преподавание русского языка со второго класса в молдав-ских школах…
О степени внутрисоциальной межэтнической агрессивности и то-лерантности можно судить по комплексу объективных, статистически фиксируемых параметров. Например, по изменениям процента убийств и самоубийств, по числу расторгаемых и заключаемых ме-жэтнических браков... Статистический ежегодник за 2008 год показы-вают, что число убийств на 100 тыс. человек до 1985 года падало (до 7,7). Однако, с началом перестройки этот показатель резко увеличил-ся, достигнув в 1995 году, на пике разгула межэтнического напряже-ния величины 16,5 (увеличение в 2,2 раза). С этого момента и в пери-од правления коммунистов число убийств устойчиво понижается, достигнув к 2007 году практически исходной величины 6,9. С другой стороны, число самоубийств за этот же промежуток времени пони-жалось от 20 (1985 г.) до 15 (1990 г.) и достигло максимума 18,2 в том же 1995 году. Затем это число стало снижаться, достигнут в 1998 году своего стационарного значения 15,7. С тех пор и до 2007 года эта величина практически не изменялась.
О непростой динамике внутрисоциальной агрессивности можно судить и по таким параметрам, как ежегодное число грабежей и раз-боев (г\р), краж (кр), умышленных тяжелых телесных повреждений (т\п), которые, в отличие от числа дорожно-транспортных нарушений (дтп), хулиганств и убийств во многом определяются именно анти-социальной психологией преступлений.
Динамика изменения ежегодного числа (в тысячах) правонарущений: 1- грабежей (г\к), 2- краж (кр), 3- умышленного членовредительства (т\п) и 4- числа дорожных происшествий (д\т\п).
Указанные цифры показывают, что с понижением уровня соци-альной ответственности с середины восьмидесятых годов до середины годов девяностых приводит к повышению внутрисоциальной агрессии, ненависти и гнева. Социум стал перегреваться и распадаться. Об этом говорят и приводимые ниже данные о динамике малого бизнеса (ушедшего, в основной массе, в «тень») в Молдове: отчисления в социальную кассу общества стали ниже критических, возникли огромные задолженности по заработной плате и пенсионным выплатам …
К концу 2000-го года возникла потребность в повышенной соци-альной ответственности, в социализации социума и, как результат, внутрисоциальная агрессивность стала снижаться, запустился процесс консолидации и структурирования общества.
Потребность в социализации и межэтнической толерантности*.
Об этом же говорит и рост доли смешанных (русско-молдавских) браков: если в 1999 г. их было 5,6%, (из них браков, типа рус-ский\молдаванка 42,9%), то в 2007 году их доля поднялась до 5,8% (при проценте браков русский\молдаванка 47,9%). Обнаруживается возрастание на 3,6 %. Причем, большее возрастание отмечается для пар русский \молдаванка. Это также свидетельствует о снижение ме-жэтнической недоверчивости и агрессивности, которая, в основном, проявляется в снижении мужской подозрительности, и о повыше-нии толерантности – русские мужчины стали больше доверять пред-ставительницам мажоритарного большинства и доверять им воспита-ние своих детей… Статистика показывает, что чуть меньше полови-ны русских мужчин (43%) выбирают в жены молдаванку, в то время, как только 3% мужчин-молдаван останавливают свой выбор на рус-ской жене. Отметим, что при 5,9% процентах русского населения это как раз и указывает на то, что в данный период этнический фактор не влияет на выбор брачного партнера, отсюда и отмечаемая статисти-кой половина-на-половину.
За двадцать лет независимости и социальной пассивности молдаване старшего возраста так и не определились со своими цивилизационными ориентирами и предпочтениями. Однако у молодежи (причем во всех этногруппах) произошла коренная перестройка ценностных ориентаций (И.Н. Кауненко, 2005 г.). Характерные для эпохи социального оптимизма ценности, к которым стремилась молодежь (творчески активная жизнь, интересная работа, познание) сменились предпочтениями индивидуализированной, ищущей истоки и мотивы деятельности в самой себе личности: (друзья и деньги, здоровье, любовь в счастливой семье) … После 30 лет, в период создания собственных семей, молодежь меняет ори-ентиры и ожидания (В.Блажко, 2008 г.) и на первый план выходят такие ценности, как: семья и друзья (86%), стабилизации и улучшения экономической обстановки (82%), возможность свободного перемещения (72%), профессионализм (67%), энергичность и предприимчивость (62%), богатство и материальный достаток (66%), образованность и духовное богатство (48%)…
Этнопсихологи рассматривают такую трансформацию портрета подростка (причем во всех этнических группах), как попытку самоизоляции от неустойчивого, несформиро-вавшегося, не дающего перспективы для самореализации социума. На это указывает и резкий рост агрессивности в подростковой среде. Агрессивности, сопровождаемой заниженной самооценкой, обидчивостью и замкнутостью, проявлением чувства гнева и отверженности, повышенной тревожностью и незащищенностью. Внешний мир, социум рассматривается подростком как озлобленный, жестокий, грязный…
По опросам социологов, агрессивность у активно протестующих подростков вызвана, в основном, тремя факторами (Е.Жигэу, 2006 г.): чувством социального неравенства (97%); терроризмом и давлением со стороны взрослых (78,2%); вседозволенностью и безнаказанностью провинившейся молодежи (73,9%). Эти причины легко проецируются и на взрослое население, где они уже становятся проблемным социальным фактором …
Среди особенностей специфики внутрисемейных отно-шений в Молдове социологи выделяют три типа семьи: ос-новной, доминирующий тип (до 60%) семьи с властным, тоталитарным контролем над детьми; традиционные семьи (до 20%) с авторитетным типом взаимоотношений, с взаимной доверительностью, ответственностью и отчетно-стью; семьи (до 12%) со снисходительной системой отно-шений между поколениями, бесконтрольностью, эмоцио-нальной отчужденностью.
Среди пожилых представителей русской диаспоры этно-социологи отмечают наличие двух крайних групп: группы с высоким уровнем социальной адаптации (до 40% пенсионе-ров) и группы с низким уровнем адаптации (до 20%). К пер-вой группе относятся пенсионеры с высоким статусом и са-мооценкой, считающие достигшими своей цели в жизни, с высоким уровнем ответственности за свою жизнь, социаль-ные оптимисты с завышенными ценностными ориен-тациями, этнически толерантные и с высоким уровнем эмоционального комфорта (т.е. они более уравновешенны, спокойны, оптимистичны)…
В группу с низкой социальной адаптацией (порядка 3% этнических русских) входят пенсионеры с низкой самооцен-кой, неудовлетворенные своей жизнью, с пассивными инте-ресами, с негативным ожиданием будущего, пассивными социальными ожиданиями и остро выраженным чувством одиночества. Для них характерен низкий уровень эмоционального комфорта, повышенное чувство тревожности или демонстративного равнодушия к окружающему…
В целом, для русских, проживающих на правобережье Молдовы, характерно негативно окрашенное восприятие су-ществующей реальности как нестабильной, тревожной (от 50% у молодежи, до 68% у пожилых). Отсюда и повышенная потребность в стабильности и в порядке… Основной крите-рий «успешности» в жизни – успех в карьере (до 50% опра-шиваемых, независимо от возраста) – так же отражает ука-занную особенность этнопсихического состояния. Моло-дежь, в основном (до 70%), ориентирована на выезд из Мол-довы (в Россию или Европу).
В некоторых молдавских и проевропейски-ориентированных русскоязычных СМИ периодически появ-ляются материалы с негативным образом России и самих русских. В учебниках пропускаются абзацы, где также от-четливо просматривается отрицательное освещение всей русской истории, пренебрежительно оценивается русская классическая литература и достижения науки. Определенные группы интеллигенции проводят целенаправленную политику по формированию негативного образа русских и русской цивилизации, часто отождествляя их с азиатами и противопоставляя им румын-европейцев. Более того, «политтехнологи», особенно в кризисные периоды, зачастую используют подстрекателей из числа русскоязычных, создавая через них образ агрессивных, презирающих молдаван русских. Это мы наблюдали в 90-х годах прошлого века, это начинает проявляться и сейчас. Естественно, тут же появляются «защитники» из числа сторонников румынизации: мол, придут румыны, и всех вас, русских, вышвырнут в вашу Азию…
О русской диаспоре в правобережной Молдове
Несмотря на это, этносоциологи отмечают, что абсолют-ное большинство русского населения (и русской молодежи, на которую, в основном, и рассчитаны такие публикации и провокации) продолжает идентифицировать себя с европей-цами, с русским (и российскими) народами. За годы, про-шедшие после распада СССР, часть живущих в Молдове русских смирилась с мыслью о том, что они являются нацио-нальным меньшинством и избрала путь активного сотрудни-чества с пророссийски ориентированными представителями власти (это особенно проявилось в период нахождения у власти коммунистов).
Другая часть членов диаспоры остаётся убежденной в том, что славяне – неотъемлемая часть молдавской нации. Именно в симбиозе славян (русских, украинцев, болгар) и молдаван на территории Бессарабии происходило в ХIХ веке возрождение практически уничтоженной турками древней молдавской народности (первые упоминания о которой на территории славянского Прикарпатья появляются в ХIII веке, во времена княжения Даниила Галицкого и ослабления Древней Руси монголо-татарским нашествием). Отсюда и их требование признать этот факт и поднять статус русского языка до статуса государственного или хотя бы официального. Отсюда и проявляемая ими осторожность к местной власти*, стремление к определенной культурной и политической самоизоляции**, к созданию экономически, культурно и духовно самодостаточной, способной выжить при любых политических обстоятельствах диаспоры и предоставить человеку возможность реализовать свои творческие и духовные по-тенции.… И не случайно, что составной частью этого компонента диаспоры являются русские старообрядцы, вы-работавшие именно такой стереотип 3-х векового прожива-ния в Молдавии.
Активисты этих двух направлений в русском движении (являясь, в основном, представителями социально-оптимистичной подгруппы этноса) идут по пути мирного отстаивания прав и своих интересов, повышения статуса русского языка, двойного гражданства. Они формируют устойчивую русскую диаспору со своими СМИ, бизнес-сообществом, политическим представительством, общест-венными и культурными деятелями. Основная практическая работа у них ориентирована на воспитание молодежи в духе верности русской культурной традиции, сохранения и разви-тия русского языка и культуры, русской самоидентификации …
Третья часть русской диаспоры (в основном, из предста-вителей социально-пессимистической части этноса) выбрала конфликтный вариант непрерывного провоцирования власти (будь то либералы, демократы или коммунисты) для того, что бы провоцировать отдельных представителей власти России оказывать давление на Молдову в нужных для этой группы интересах, подготавливает русскую молодежь к мысли о неизбежности отъезда из Молдовы…
Являясь конгломератом различных, узкоспециализиро-ванных и, зачастую, соперничающих организаций, актив диаспоры уже подошел к организационному состоянию реальной координации общей деятельности (пока в рамках Форума соотечественников и Общественного совета при Посольстве РФ).
Если объективно рассматривать существующие органи-зационные структуры, объединяющие русское население правобережной Молдовы, то нельзя не отметить и того, что помимо пророссийски ориентированной русской диаспоры организационно формируется и другая, коллаборационист-ская, прозападно-европейски ориентированная часть русско-го населения (пока ещё формально не входящая в структуры русской диаспоры), которая особенно стала проявлять ак-тивность именно в последний период (лето-осень 2009 года). Эта, коллаборационистская часть населения (у многих из них дети, родственники или близкое окружение уже выбрали местом постоянного проживания страны ЕС, Америки или Австралии), прикрываясь лозунгами о «вековой молдавско-российской дружбе», стала предпринимать активные попытки установить различные формы сотрудничества с антироссийским (пронатовским) режимом власти, предпринимать (в том числе используя представителей нового режима власти) попытки захвата лидерства в Русской Общине с целью поставить её под контроль новой власти …
Этнопсихологический анализ по различным возрастным группам, предполагающий 3-х стадийный диалектический процесс формирования личности* в условиях её переструк-турирования показал, что у подрастающего русского населе-ния изменения затронули все три основные составляющие психической системы человека : (социальные отношения, система ценностей, самоидентификация). Изменяются сте-реотипы социальных отношений и социального поведения в русской среде, связанные как с переходом от периода соци-ального оптимизма к рыночной экономике, так и к иной (по-пулистко-демонстративной) политической системе:
растет повышенная самооценка собственного «Я» и уси-ливается негативное восприятие внешнего мира и «других», что приводит к повышению суицидальности, конфликтности и агрессивности (подкрепляемые безнаказанностью и слабым контролем со стороны социума), депрессивности и социальному отщепенчеству, вызванными отъездом родителей на заработки; среди молодежи растет уровень компьютерной «гамеризации» (зависимости от ролевых компьютерных игр), как способа ухода из реальности, дезадаптации; трансформируется система ценностных ориентаций, учитывая значительную часть ценностей получившего доминирование инокультурного окружения и часть общеевропейских гуманитарных ценностей (активно насаждаются через кино, ТВ и ролевые игры). Немаловажную роль здесь играет и огромный дефицит (искусственно созданный) положительных воздей-ствий на психику молодежи, навязываемое через СМИ нега-тивное восприятие как иных этносов, так и традиционных идеалов, культурной традиции, священной истории своего народа и пр… Возникает проблема и с са-моидентификацией личности – наблюдается (гипертимность идентификации, размытие этнической идентичности, отказ от этнической идентичности) …
Особое значение в условиях частичной этноизоляции в инокультурной среде приобретает наличие определенной социокультурной группы представителей данного этноса, несущей в себе коллективный образ «этнического идеала» - так называемой диаспоры… Существование такой группы указывает подрастающему поколению на реальную возмож-ность и специфические формы актуализации этического идеала, «социального первообраза» данного этноса в кон-кретной исторической ситуации… Придает уверенность в ценности и социальной значимости принадлежности к этно-группе…
Изменилась социопсихологическая картина молодежи (В.Блажко, 2006 г.). Так, до 85% выпускников школ не дове-ряют институтам власти (крайне политизированным и этни-чески ориентированным) и прежним социальным институ-там; до 68% не приемлют жизненные ориентиры и ценности родителей; 57% молодежи угнетает резкое ухудшение мате-риального положения в их семьях; роль семьи и школы в воспитании молодежи стали играть СМИ и социально-культурные конструкты, формируемые ими…
С другой стороны, этнопсихологи отмечают, что в усло-виях этнического противостояния у детей различных этни-ческих групп особо развиваются физические страхи (до 35% от всех фобий) и страх мистический (до 15%), при понижен-ной по сравнению с развитием в благоприятной обстановке доле школьных (23%) и животных страхах (10%). Это ука-зывает на то, что в неблагоприятных условиях этноконфлик-тов у детей формируется образ жесткого мира, в котором господствует сила .
Психопатологи предупреждают (Е.Жигэу, 2008 г.), что до 40% детского населения Молдовы страдают психосоматиче-скими расстройствами (четверть из них – умственно отста-лые!) и подвержены влиянию к агрессивным провокацион-ным действиям и пограничным психическим нарушениям. Это проявляется и в том, что до 70% школьников с трудом усваивает базовую программу образования.
Основной механизм, с помощью которого это происходит – разрушение традиционных способов формирования сознания у детей – разрушение фольклора (традиционные сказки и мифы дают положительный целостный образ внешнего мира, как «своего», «безопасного», а не «чужого», «опасного»), формирование новых мифов (по типу американских мультиков или компьютерных «звездных войн») с негативной окраской иных этносов («чужаки» – монстры, пришельцы, карлики, уроды, азиаты, варвары и пр.). Распространение в детской среде «черного юмора», садистских стишков и пр. приводит, как верно отмечает автор указанной статьи, к «танатизации» детского и подросткового сознания, к изменениям в сфере эмоционально-чувственного, к доминированию негативно окрашенных первичных реакций по отношению к ино-культурному, иноязыковому. Дети легко переносят на «сво-их» и «чужих» наглядно-действенные и образные представ-ления, которые имеются в их распоряжении и из которых формируется система закрепленных на всю жизнь условных стереотипов поведения и реакций. Это наиболее остро про-является на стадии доминирования схематического мифоло-гического сознания (пред- и подростковый период), когда ребенок уже имеет представление об общей схематической картине мира, воспринимает контуры иерархических отно-шений в «большом социуме», освоил схему системы ценно-стей и базовых мотиваций, но ещё не видит различий, нюан-сов, тонкости социальных отношений, их динамики. Он уже «видит неправды мира, знает прямые пути их устранения, но не знает последствий»… Что и проявляется при опреде-ленных условиях в гипертимных (агрессия, радикализм) ре-акциях в отношениях с этим «чужим».
Этнопсихологический опрос молодежи (И.Кауненко, 2004 г.) показал, что в правобережной Молдове молдаване в целом положительно оценивают образ русских, в то время, как славяне образ молдаван (господствующий этнос) оценивают слабо отрицательно. В Приднестровье наоборот: русские молдаван оценивают положительно, а молдаване русских – слабо отрицательно.
Самооценка у русских совпадает с реальной оценкой рус-ской этногруппы другими этносами, что указывает на высо-кий уровень этнического самосознания у русских и его ре-альной самооценки. Для болгар, украинцев и гагаузов на-блюдается высокая степень самооценки и биэтничности, отождествления себя и своего этноса с русским этносом (что отражает схожесть идеальных образов, систем ценностей и ориентаций).
В иерархии этнических предпочтений у русской моло-дежи на первом месте – свои, русские, на втором\третьем месте стоят украинцы и на молдаване, на четвертом\пятом – болгары и поляки… У подростков-молдаван в регионах их доминирования на втором месте этнических предпочтений стоят русские, на третьем – украинцы. В регионах доминирования других этносов (Приднестровье, Гагаузия) для молдаван русские – остаются на втором месте, а украинцы – на четвертом… Для болгар русские всегда на первом месте этнических предпочтений, затем идут свои болгары, на третьем месте – украинцы…
У подавляющего большинства представителей основных национальных меньшинств (украинцев, гагаузов, болгар) русские имеют наибольший ранг (после своего этноса) и сто-ят на втором месте этнических предпочтений, что говорит об их биэтничности (с русскими).
Интересно отметить, что поляки, евреи, цыгане, как у молдаван, так и во всех протестированных этнических груп-пах имеют самый низкий ранг (от 6 до 8).
Другие исследования изменения структуры ценностных ориентаций* и поведенческой мотивации молодежи в Мол-дове показывают , что молодежь, крайне болезненно реаги-рующая на социальную несправедливость, зачастую исполь-зуется различными политическими силами, использующие максималистские требования для захвата власти и которые превращают молодежные группировки в маргинальные и антисоциальные. Несмотря на процессы десоциализации молодежи, до 70% опрошенных считают базовыми ценностями ценности традиционной культуры: здоровье, семья, дети. Около 40-45% считают такими ценностями благополучие, свобода, независимость. До 30-34% считает такими ценностями любимое дело, работа, уважение окружающих.
С представлением о «хорошей жизни» 80-70% связывают наличие связей и знакомств с нужными людьми (клановость и семейственность), 40% связывают хорошую жизнь с высокой должностью и властью (отсюда характерное для Молдовы стремление занять «доходное государственное место»), и только 33% опрошенных указали доминирующий до начала 90-х годов прошлого века критерий «хорошей жизни» – высокие профессиональные качества*.
До 40% молодежи считает, что терпеть нынешнее поло-жение ещё можно, однако около 20% считает, что терпеть существующее положение уже невозможно. Это очень высо-кий уровень антисоциальных настроений и напряженности.
Опрос показал повышенную (по сравнению с мажоритар-ным этносом) ориентацию русской молодежи на предприни-мательскую деятельность и частный бизнес (до 30%). Такой же процент русской молодежи настроен на выезд из Молдо-вы.
В политических пристрастиях призналось всего около 20% опрошенных, примерно поровну выделяющих либо коммунистов, либо либерал-демократов. До 15% опрошен-ных готовы использовать и теневые структуры для достиже-ния своих социальных целей, что говорит о высокой степени криминализации молодежной среды.
Опросы показывают как изменение социальных ориента-ций у русской молодежи, так и уменьшение миграционных настроений – уменьшение числа желающих выехать в Рос-сию: от 30% в начале 90-х годов (в основном, по мотивам межэтнической напряженности) до 11% в начале 2000 года (в основном, по мотивам безработицы, невозможности реализовать свои жизненные цели и невозможности достижения высокого социального статуса). До 30% решили в данный момент не уезжать из Молдовы. Это связано как с появившейся возможностью устроится на работу в частных предприятиях, так и с началом процесса привыкания к доминированию иноязычного окружения (до 30% русской молодежи начали изучать государственный язык).
Среди русской молодежи, изъявившей желание выехать из Молдовы, 37% предпочли выехать в Россию, а 38% опро-шенных мечтают уехать в дальнее зарубежье.
Исследования взрослого работающего контингента (от 25 до 55 лет) во многом повторяет ситуацию у молодежи (И.Кауненко, 2008 г.): близость автостереотипов у болгар, украинцев и русских, биэтничность украинцев и болгар, моноэтничность русских, молдаван и гагаузов…
Опрос взрослого населения из различных этногрупп показал, что у взрослых молдаван на первом месте этнических предпочтений стоят они сами, на втором и третьем месте - русские и болгары, на четвертом месте – украинцы… При оценке общей ситуации 14% молдаван определили её как нестабильную, а 51% - как стабильную…
У взрослых русских также на первом месте – представи-тели своего этноса, на втором – украинцы, на третьем – мол-даване, на четвертом\пятом – евреи и гагаузы… При оценке общей ситуации (на 2007 год) только 3% работающих рус-ских определили её как нестабильную, а 66% - как стабиль-ную… Русские, имеющие работу, высказались значительно более оптимистичней, чем работающие представители мажо-ритарного этноса. Это показатель большей, чем у русских, неудовлетворенности титульного этноса сложившимся к 2007 году положением дел*. Это проявилось, как при голосо-вании на местном уровне в 2007 году, так и во время голосо-вания 2009 года! Власти сигнальный звоночек не услышали или не смогли на него отреагировать…
У болгар и гагаузов на первом\втором месте – они сами и русские, молдаване – на третьем месте. Опрос показал значи-тельную долю (порядка 35%) колеблющихся (и в этноориен-тации, и в оценке общей ситуации), что говорит о возможно-сти в будущем значительных социальных сдвигов…
Наиболее значимыми факторами в определении степени этнической близости и предрасположенности оказываются близость религий, культурных традиций и совместное проживание…
Исследования показали, что в правобережной Молдове сохраняется высокая степень как внутриславянских предпоч-тений, так и славянско-молдавской толерантности.
V. О ПРИВЛЕЧЕНИИ РОССИЙСКОГО КАПИТАЛА В ЭКОНОМИКУ МОЛДОВЫ*
Если рассмотреть инвестиционную привлекательность Молдовы для российского бизнеса, то о ней можно судить (в определенной мере) по динамике изменений числа ежегодно регистрируемых в Молдове совместных молдавско-российских предприятий (СП), а также по числу предприятий с долей русского капитала. Крупный бизнес в целом слабо реагирует на изменения политической ситуации, т.к. он работает с долговременными инвестиционными проектами. Малый бизнес (уставной капитал до 10 тыс. лей), оперативно работающий на рынке, оказывается более тонким показателем изменения экономической активности…
При общем числе зарегистрированных с 1992 по 2008 го-ды в Молдове предприятий порядка 717 (в среднем регист-рировалось около 42 таких предприятий в год), в отдельные годы ежегодное число регистрируемых предприятий коле-балось от 22 до 66. Из полученных графиков видно, что в среднем до 2000 года общая численность новых предприятий постепенно снижалась, достигнув минимума в 20 новых открытых СП в этом году. Однако затем среднее число вновь открытых предприятий неуклонно росло, достигнув среднего показателя 55. С приходом коммунистов-государственников, гарантировавших неприкосновенность крупных капиталовложений, возросла привлекательность Молдовы и для крупного российского бизнеса. Как результат – несмотря на спад активности мелкого бизнеса в период «винного кризиса»,–общее «среднее» число СП в указанный отрезок времени имело тенденцию к неуклонному росту (пунктирная Кривая (3)).
Анализ кривых (Кривая 1), описывающих динамику из-менений числа ежегодно регистрируемых в Молдове мол-давско-российских СП, показывает, что общее число таких предприятий слабо реагирует на изменение политических отношений между двумя государствами. Об этом говорит нечувствительность указанной кривой к торговым запретам в период «винного кризиса» (2003-2005 годы). С другой стороны, число регистрируемых предприятий с долей русского капитала за этот период уменьшилось, т.е., этот параметр как-то среагировал не приостановку поставок винных материалов. Таким же чувствительным параметром оказывается и число СП с малым уставным капиталом (до 10 тыс. лей), т.е. число малых и индивидуальных совместных предприятий (это видно по изменению кривых (1)). Столь же чувствительным к состоянию межгосударственных отношений оказывается и общее число ежегодно регистри-руемых в РМ СП и предприятий с долей русского капитала (кривая 3).
С другой стороны, мелкий бизнес, в отличие от крупного, слабо реагирует на изменения общегосударственной экономической политики. Заметно общее повышение его активности (с колебаниями, учитывающими оперативную конъюнктуру) в динамике числа малых СП, где рост наблюдается с более чем двухгодичным опережением начала общего подъема. Спад деловой активности через различные формы СП (резкое снижение числа регистрируемых новых совместных предприятий) сразу после 1998 года во многом связан с де-фолтом в России, с резким падением рубля в этом году. Од-нако это во многом оздоровило инвестиционную ситуацию, что наблюдается в неуклонном росте числа вновь открывае-мых СП.
Таб.П4. Динамика изменений числа ежегодно регистрируемых молдавско-российских СП (1, -.-.-. ), предприятий с рус-ским капиталом (2, - - - ) и общего числа регистрируемых предприятий с участием русского бизнеса в РМ (3, ____ ). 1992-2008 г. Для сравнения, приводится график изменения тиражей русскоязычных газет (4______).
Динамика открываемых филиалов и фирм с долевым рус-ским капиталом в этот период была несколько иной. Бизнес (особенно мелкий) ушел в тень. Перед самим дефолтом ( см. Деф. На Таб. П.4)) и особенно сразу после него (1997-1999 г.) инвестиционная деятельность была на подъеме (см. кривые 2 и (2) на Таб.П4). С приходом к власти «Правительства алго-ритма» в Молдове и с началом «второй войны» в Чечне (в России) создалась неблагоприятная обстановка для активи-зации бизнеса (спад к концу 1999 года). Однако с формиро-ванием благоприятных условий для деятельности открывае-мых СП и, в особенности, ухудшение общей экономической ситуации в Молдове в период правления «демократического альянса» (1999-2000 годы) с его непредсказуемым и непро-фессиональным «алгоритмом» создали слишком рискован-ные условия для легального вложения капитала в предпри-ятия Молдовы, и этот вид вложения капиталов резко пошел на убыль… Стабильное увеличение притоков русского ка-питала в Молдову началось с приходом к власти в России В.Путина (в 2000 году), с ожиданием стабилизации (эконо-мической и политической) ситуации в России и с началом приватизации (см. Пр. на Таб.П4) многих предприятий рос-сийским капиталом. Уже к 2003 году число зарегистриро-ванных новых предприятий с долей русского капитала срав-нялось с их числом в 1998 году, а в 2007 году превысило его в 1,3 раза.
Появление большого числа новых предприятий с россий-ским капиталом к концу 2003 года связано с кризисом (см. Коз. На Таб.П4) молдавско-российских отношений (после отклонения «Плана Козака» в декабре 2003 года).
После введения эмбарго (см. Эмб. На Таб.П4) на мясо и овощи в марте 2005 года резко упало как число открываемых новых СП, так и число открываемых фирм с участием рос-сийского капитала.
С марта 2006 по конец 2007 года рост числа регистрируе-мых в Молдове СП может быть связан, в основном, с серти-фикацией (Серт.) и легализацией Приднестровских предприятий в Кишиневе. С 2006 года, после начала сертификации приднестровских предприятий и введения эмбарго на винную продукцию, резко возросло и число новых зарегистрированных предприятий с российским капиталом.
Введение в Молдове новых таможенных правил Евро-союза (в начале 2008 года) резко ухудшило условия для про-водимых по стандартам СНГ операций с товарами, что при-вело к очередному снижению числа новых (в большинстве своем фирм-однодневок) предприятий, что и наблюдается на кривой. Несвоевременное изменение таможенных и фис-кальных правил совпал с мировым кризисом (см. Криз. на Таб.П4), начавшимся в середине 2008 года – переизбыток товарной массы при кризисе неплатежей и кредитном кризи-се, – который привел к падению как деловой активности, так и инвестиционной привлекательности Молдовы для россий-ского капитала (Кривая 2).
Дополнительными причинами колебания ежегодного числа регистрируемых новых СП и предприятий с участием российского капитала выступают неопределенности и ожи-дания повышенных рисков в период выборов. В эти годы наблюдается снижение указанного числа*…
Проведенный анализ графиков изменения числа регист-рируемых новых предприятий однозначно связывает дина-мику изменений инвестиционной привлекательности эконо-мики Молдовы для российского капитала как с внутриполи-тической ситуацией в самих государствах (периоды выборов в Молдове или в России, дефолты), так и с изменениями межгосударственных отношений (случай с винным кризи-сом).
Это видно из сравнения указанных графиков с графиком изменений тиражей русскоязычных газет (Кривая 4 на Таб.П4), который имеет выраженные пики в периоды повы-шенной предвыборной активности. На это же время прихо-дятся и пики на исследуемых нами графиках ежегодного числа регистрируемых русско-молдавских предприятий (1995, 1999 и 2005 годы).
Совокупность указанных факторов приводит к опреде-ленной цикличности в динамике изменений. Четко выявля-ются два типа циклов: долговременный (с полупериодом порядка 8 лет) и кратковременный (с полупериодом порядка полтора-два года).
Во многом, это объясняется тем, что потенциально воз-можный инвестиционный российский капитал имеет два основных пути легализации: либо через СП, либо через фирмы с российским капиталом. Ограниченность такого капитала приводит к тому, что рост числа СП приводит к снижению числа новых предприятий второго типа, и наоборот. Это и наблюдается в полученных нами графиках.
… Если наложить график общего числа зарегистрирован-ных предприятий с участием российского капитала и СП, то обнаруживается совпадение общих характеристик изменений указанного числа с характером изменений доли ежегодного тиража русскоязычных газет, которые мы получили в предыдущем разделе настоящего обзора. Получается, что рост (или уменьшение) числа новых зарегистрированных предприятий сопровождается ростом (или уменьшением) тиража русскоязычных газет при относительно стабильной доле числа самих изданий.
О динамике поездок из Молдовы в страны СНГ
Межэтнические отношения, степень культурных и дело-вых связей, вектор цивилизационной направленности опре-деляют и интенсивность поездок (деловых, туристических и пр.) между Молдовой и другими странами СНГ. Если в кон-це 90-х годов наблюдался резкий спад как числа приезжав-ших в Молдову из СНГ, так и относительной доли таких поездок в общем числе приезжавших (от 16,7тыс. (57% от всех приезжавших в Молдову) в 1996 г. до 5,5тыс. (47%) в 2001 году), то начиная с 2001 года уже отмечается устойчи-вый рост числа таких приезжавших (например, в 2003 году из СНГ приезжало порядка 7,5 тыс. (33%)) …
Число выезжавших из Молдовы в другие страны СНГ и относительная их доля в общем числе выезжавших в раз-личные страны мира начиная с 1996 года неуклонно росло: от 1,6 тыс. (3% от всех выезжавших) в 1996 году до 24,6 тыс. (36,6%) в году 2003. Последнее указывает на резкий рост ин-тереса граждан правобережной Молдовы к поездкам (дело-вым и туристическим) в страны СНГ за указанный период. С другой стороны наблюдается и значительное временное снижение (в 1,4 раза) числа поездок в СНГ в 2000 году (по сравнению с 1999 и 2001 годами), что объясняется как вре-менной нестабильностью в Молдове в период «власти алго-ритма», так и временным падением интереса к России во время второй чеченской войны
Интересна динамика отношения числа выезжавших из Молдовы в Россию граждан и числа россиян, приезжавших в Молдову из России за промежуток времени с 1996 по 2007 годы. Если в конце 90-х годов число приезжавших из России значительно превышало число ездивших в Россию (пример-но в 25 раз; это отношение снижалось до 2003 года, когда приблизилось к единице), то начиная с 2003 года число при-езжавших из России стало меньше числа туда ездивших – Россия стала значительно более привлекательной для граж-дан Молдовы (отношение числа приезжавших из России к числу выезжавших в Россию изменилось более чем в 50 раз!). Здесь отразилось как снижение общего числа приез-жавших из России, так и значительное увеличение общего числа поездок в Россию из Молдавии.
Примерно так же вело себя и отношение числа приез-жавших из СНГ к числу ездивших в страны СНГ из Молдо-вы: если в 1996 году из СНГ приезжало в 10 раз больше, чем выезжало туда, то в 2000 году эти числа стали сравнимы. В дальнейшем из СНГ стало приезжать меньше, чем туда ез-дить из Молдовы в деловые и туристические поездки.
VI. О ПОЛИТИКЕ СОСЕДНИХ ГОСУДАРСТВ ПО ВЫ-ТЕСНЕНИЮ РУССКОГО ЯЗЫКА И РУССКОГО НА-СЕЛЕНИЯ ИЗ МОЛДОВЫ
Согласно Конституции Республика Молдова является не-присоединившимся, независимым и суверенным, обладаю-щим нейтральным статусом государством. Однако её незави-симый статус подвергается сомнению Румынией (отказы-вающейся подписывать Большой Договор с Молдовой), а принцип нейтралитета и неприсоединения к военным блокам подвергается нападкам со стороны Евросоюза, стремящейся вовлечь её в НАТО. Среди геополитических игроков, активно действующих в этом регионе, только Российская Федерация и страны СНГ полностью признают нынешний статус Молдовы и готовы оказывать помощь в его отстаивании. Именно поэтому в Молдавии ведется целенаправленная компания по уменьшению роли и реального статуса русского языка, по выдавливанию его из системы образования, бизнеса, СМИ и общественной жизни. Наибольшую активность проявляют соседняя Румыния и румыноязычные граждане Молдовы (через СП Молдовы, АН РМ и СМИ), Франция (по линии франкофонии) и Посольство США (через организацию различных политических фондов для распространения демократии).
Так, в Молдавии ряд румыноязычных изданий («Литера-тура ши арта», «Цара», «Сэптэмына», «Тимпул», и даже сто-личная газета «Капитала») получают прямую финансовую поддержку из Румынии и проявляют активность в распро-странении ксенофобских выдумок (в духе агиток румынской «Железной гвардии» 20-х–30-х годов и «броска на Восток» времен Иона Антонеску) и мифов псевдоисторического со-держания румыноязычных историографов о запрутских вла-дениях Римской Империи, о священном праве румын на эти территории. Именно для них характерно предвзято-негативное отношение к Украине, России и славянам, к их истории, к современному политическому развитию , к рус-ской культуре и, особенно, к русским классикам и к русско-му языку*.
Получая солидную финансовую подпитку, эти газеты (и отчасти «Лучафэрул») имеют возможность выходить значи-тельными тиражами, осуществлять бесплатную подписку и распространение среди многих организаций не только в РМ, но и в приграничных областях Украины, где проживает дос-таточно высокий процент молдавского населения.
Независимый статус Молдовы является ключевым пре-пятствием для попыток пересмотра итогов последней миро-вой войны и актуализации мифа о «Великой Румынии» (до Южного Буга и Одессы: её территория была определена со-глашением между Антонеску и Гитлером во время Второй мировой войны). Отсюда и яростные атаки румыноязычных СМИ (в том числе и в самой Молдове) именно на независи-мость от Бухареста Молдавской православной митрополии Московского патриархата, суверенитет и политику непри-соединения Молдовы, обвинения в недальновидной полити-ке «поощрения русскоязычных СМИ и русского языка».
Для усиления влияния румыноязычной прессы и вытес-нения русского языка из значимых сфер коммуникации и социальной жизни крупные средства выделяют неправительственные организации США и Европы, прежде всего Фонд Сороса, финансирующий ряд проектов молдавских журналистов, пишущих на румынском языке, а также учредивший премии за лучшие публикации по различным темам общественно-политической и культурной жизни. Крупнейшей сетью, в основном, русскоязычного эфирно-кабельного ТВ владеют американцы (ООО Sun Communications). Румынские операторы (например, PRO TV (OOO Media-PRO, молдо-румынское предприятие) распространяют свое вещание на центральные и пограничные с Украиной регионы Молдовы…
Как явные попытки вытеснения русского языка можно расценить отсутствие русско-румынских синхронных пере-водчиков на некоторых пресс-конференциях, семинарах, других мероприятиях с участием иностранных журналистов. При этом перевод на английский и французский осуществляется практически во всех случаях.
Для местных националистов (исключительно румыноя-зычных) не последним аргументом обоснования немедленного вступления в Евросоюз является утвердившаяся в Западной Европе практика абсолютного доминирования государственного языка мажоритарного этноса над языками национальных меньшинств. Все остальные языки полностью вытесняются из всех сфер общения, из учебных и государственных учреждений. Как только страна (особенно восточноевропейская) вступает в Евросоюз, тут же изменяются законы о государственном языке и языках национальных меньшинств именно в этом духе. Это произошло в прибалтийских странах (с целью вытеснения русского языка). Это же произошло в Словакии, где язык компактно проживающих на юге страны венгров (а это более 10% населения Словакии) тут же был лишен всех возможностей функционирования. Это происходит в Испании (где под запретом язык басков, обвиняемых в сепаратизме). И это несмотря на существование в Евросоюзе Хартии о национальных меньшинствах, которая призвана защищать права и языки малых этнических групп. Евросоюз не вмешивается в эти вопросы, считая, что они либо разрешатся сами собой, либо, если дело дойдет до открытых столкновений, в последний момент вмешается и узаконит то, что есть на момент конфликта. Поэтому националисты, пришедшие к власти, и стремятся побыстрей и по максимуму решить свои проблемы за счет других.
Отсюда – максимализм и решительность польских, при-балтийских и украинских националистов, националистов (кроме сербских) в странах бывшей Югославии; румынских в Румынии и Молдове; венгерских – в Венгрии, но не в Ру-мынии; словацких – в Словакии… Им импонирует основ-ной принцип, согласно которому огнем и мечом самоутверждались государства-основатели Евросоюза: «Одно государство, один язык, одна нация!». Принцип, который подразумевает право добившейся верховной власти нации (пусть даже и составляющей на этот момент численное меньшинство) на абсолютное господство во всех сферах жизни, если она принимает правила игры, диктуемые Евросоюзом. Он ведь не СНГ (или бывший СССР), где работает иной принцип «Права наций на самоопределение и реального равноправия всех народов», когда вынуждены учитывать реалии, обеспечивать малым этническим группам возможность для реализации их прав… Политика, рассматриваемая, прежде всего, как одна из форм защиты этнокультурных (диаспоральных) интересов – становится особенно важной в политической деятельности представителей этнокультурных диаспор в инокультурном окружении … Это характерно для большинства диаспор, су-ществующих в Молдове, чего нельзя сказать в полной мере о диаспоре русской**
Заключение
Несмотря на отсутствие у русского языка в Молдове за-конодательно закрепленного государственного статуса, он остается востребован не только русским населением, но и всеми национальными сообществами республики, а также большинством молдавской нации. Русский язык, наиболее распространенный в Молдавии после государственного мол-давского, используется в образовании, массовой информа-ции, официальном и бытовом общении, науке, культуре, т.е. фактически остается языком публичным и, в известной сте-пени, официальным. Распространенность русского языка в Молдавии положительно влияют на инвестиционный климат и способствуют налаживанию экономических связей с Россией, Украиной, Белоруссией и другими постсоветскими государствами.
Достаточно высокий литературный уровень разговорного русского языка в Молдавии и его широкое функционирование являются следствием многих факторов объективного, в том числе исторического, демографического, социально-культурного, политического характера, а также заслугой русского языкового сообщества Молдовы. Нельзя не отметить преподавателей русского языка и директоров русских школ, которые при постоянном сокращении часов и угрозе сокращения зарплаты ведут поистине героическую борьбу за сохранение реально высокого статуса русского языка, а также активной роли в движении за сохранение роли русского языка со стороны Посольства РФ в РМ. Не последнюю роль в организации и координации этой борьбы играет Молдавское общество преподавателей русского языка и литературы (МОПРЯЛ); Ассоциация директоров доуниверситетских учреждений с обучением на русском языке, организующая олимпиады по русскому языку и литературе, Ломоносовские турниры, турниры юных поэтов и прозаиков; педагогические конференции; Фестивали искусств русскоязычных учащихся. Ассоциация создала эффективную сеть Попечительских советов русскоязычных школ. Многие русские писатели, также организующие конкурсы и фестивали русской поэзии, активно ищут и поддерживают творческую молодежь, пишущую на русском языке…
Появляются и новые, перспективные, с использованием возможностей интернета, формы внешкольного обучения на русском языке по российским программам. С 1998 года дей-ствует Молдавское отделение Современного Гуманитарного университета дистанционного обучения с аккредитацией в Москве и Оксфорде. При поддержке Правительства Москвы учреждена Открытая русская школа, предоставляющая ки-шиневским школьникам возможность дистанционного обу-чения в московских школах и получения российских аттестатов государственного образца. Правда, она может быть эффективной только при наличии в Молдавии хорошо отлаженного школьного процесса на русском языке.
Однако правительственные круги Румынии и некоторых других стран, опираясь на псевдолиберальные, «демократи-ческие» и открыто унионистские праворадикальные политические формирования, в том числе явно неонацистского толка, добиваются маргинализации русского языка в Молдове, сокращения его функционального пространства, его исключения из сферы публичного общения. В отсутствие законодательных гарантий свободное функционирование русского языка в Республике Молдова остается необеспеченным. В условиях столь широкого наступления на русский язык успешная защита его позиций возможна только при более активном, чем это было до настоящего времени, содействии государственных структур и общественности России.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Петр Шорников, доктор истории.
ВОПРОС О CТАТУСЕ РУССКОГО ЯЗЫКА В КОН-ТЕКСТЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ БОРЬБЫ В МОЛДАВИИ
Вопрос о статусе русского языка после придания в 1989 г. государственного статуса языку мажоритарной нации, молдавскому, стал в Молдавии ключевым в общественной борьбе. Причины этого явления и следствия курса на маргинализацию русского языка, возобладавшего в советской республике накануне упразднения СССР и осуществляемого до настоящего времени, заслуживают специального рассмотрения.
В Молдавии, изначально полиэтничной, русский язык никогда не был только родным языком русского населения. В силу объективных причин он всегда, за исключением пе-риода правления османских ставленников греков-фанариотов в 1711–1821 гг.(1), являлся также языком официальным, то есть языком официального общения и государственного делопроизводства, образования, массовой информации, науки, культуры, политики, а также языком межэтнического общения. В 50–е гг. ХХ в. массовое двуязычие стало в республике реальностью (2). Русский язык сделали своим достоянием молдаване, гагаузы, болгары, для которых владение им представляло собой средство достижения не только формального, законом установленного, национального равноправия, но и подлинного равенства возможностей социального продвижения. Это равенство было в основном достигнуто (3).
Молдавский язык, хотя его функции, как и функции рус-ского, не были закреплены каким-либо законодательным ак-том, также являлся языком официального общения, образо-вания, массовой информации, науки, культуры, политики, т.е. был официальным и публичным языком. Но как язык межнационального общения молдавский язык получил огра-ниченное распространение. Законодательных препятствий тому не существовало. Обязательное свойство языка межна-ционального общения – его комплиментарность, приемле-мость для участников общения, а также его дополнитель-ность к знанию родного языка. Существует также и такое понятие, как «информационная ценность». Очевидно, этим требованиям в Молдавии в большей степени отвечал русский язык, общепонятный язык мажоритарной нации и межнационального общения в СССР, открывавший доступ к мировой культуре. Согласно переписи населения 1989 г., русский язык был родным или вторым языком, которым свободно владеют, для 68,5% взрослых жителей Молдавии (4).
Украинский, гагаузский, болгарский языки беспрепятст-венно использовались в бытовом и, в меньшей степени, – в местах компактного проживания их носителей, – в офици-альном общении и массовой информации, но языками пуб-личными они фактически не являлись. В качестве языка ак-культурации нового поколения, официального общения, массовой информации украинцы, гагаузы, болгары и другие национальные меньшинства Молдавии (за исключением большинства цыган, отдававших предпочтение молдавскому языку) ориентировались преимущественно на русский язык. Функционирование языков в такой форме до конца 80-х гг. не вызывало в обществе возражений. Попытка смены статуса русского языка на рубеже 90-х гг. была обусловлена социально–экономическими и политическими причинами; социально–культурные мотивы отсутствовали (5).
Распространенная ошибка исследователей состоит в стремлении рассматривать процессы языковой реформации в Молдавии, да и в других постсоветских республиках, исходя только из местных факторов. Не снимая с мажоритарных национал-радикалов ответственности за проведение этой политики в Молдавии, отметим, что возлагать на них всю вину за тур национально-языковых притеснений, начатый в 1989 г., оснований нет. Пусковой механизм этого процесса был приведен в действие из Москвы.
Во-первых, социально-политический кризис в Молдавии развивался в контексте системного кризиса СССР. Вопрос о придании государственного статуса языкам титульных наций союзных республик был оглашен 3 марта 1988 г. на съезде советских писателей в Москве литератором из Белоруссии Нилом Гилевичем (6). Только после этого в журнале «Нистру» (7), как и в литературных журналах ряда других союзных республик, появилась заказная статья с псевдонаучным «обоснованием» этого тезиса. Первый, самый провокационный проект Закона о языковом режиме, опубликованный в Молдавии(8), был доставлен в Кишинев из Литвы. Как удалось тогда выяснить, в Вильнюс он поступил из Москвы. Проект предусматривал придание государственного статуса только языку титульной нации, а статья 13 – административную и даже уголовную ответственность должностных лиц, допускающих использование в официальном общении иного языка, кроме государственного.
Требование о придании в многонациональной, в основ-ном двуязычной республике государственного статуса толь-ко одному языку представляло собой попытку навязывания обществу национально–дискриминационного языкового ре-жима, нацеленного на социальную рестратификацию по эт-ническому признаку. От статуса русского языка, от возмож-ности им пользоваться зависел социальный статус 40% граж-дан республики, доступ «нетитульных» служащих в состав государственной администрации. На рубеже 90-х гг., нака-нуне приватизации государственной собственности, этниче-ская монополия на управление и власть сулила первоочеред-ной доступ к переделу общественного пирога. Установление одноязыкового режима было направлено на социальную маргинализацию нетитульного населения. В силу неопределенности языковых требований оно могло быть использовано также против политически неугодных служащих-молдаван и, как таковое, было в целом антидемократично. Уже это обстоятельство должно было породить в обществе массовый протест.
Но имелся ещё один фактор, превративший огосударст-вление языков только титульных наций в безотказный инст-румент этнополитического раскола населения субъектов Союза ССР. Некоторые исследователи относят любовь к родному языку к разряду мифологии. Но язык – главный этноидентификационный признак. Язык, утверждает этно-социолог, почетный действительный член АН Молдовы М.Н. Губогло, – ядро этничности (9). Отказаться от родного языка – значит отречься от своей этнокультурной сущности. Закулисные инициаторы т.н. языковой революции, несо-мненно, рассчитывали на массовое неприятие широкими кругами общественности одноязыкового режима, и в этом оказались правы. Свыше 1700 тыс. жителей Молдавии осоз-нали себя ущемленными социально, а для более чем миллио-на из них, для которых русский язык являлся родным, прежде всего для русских, смена языкового режима представляла собой не только покушение на его статус, но и унижение их национального достоинства. Таким образом, придание государственного статуса только одному языку было заведомо рассчитано на провоцирование в Молдавии гражданского конфликта.
Не вызывало сомнений, что русские, украинцы, евреи Молдавии, а также гагаузы и болгары, немалая часть молда-ван, сделавших русский язык своим национальным достоя-нием, будут отстаивать свое право говорить, писать, полу-чать образование и информацию на русском языке и без со-циально–экономической составляющей языкового режима, узаконенного 13-й сессией ВС МССР. Особая вина союзного Центра, горбачевского руководства ЦК КПСС в установлении дискриминационного языкового режима заключается в поощрении мажоритарных национал-экстремистов, чья деятельность трактовалась в популярных СМИ как проявление «демократии», и в противодействии партийного аппарата развертыванию этнокультурного сопротивления русских и других национальных сообществ (сразу после принятия закона о языках в 1989 году пытающихся создавать свои этнокультурные центры для защиты своих языковых прав), в том числе включая попытки дезорганизовать Интердвижение Молдавии.
Государственный язык. Насколько отвечает огосударст-вление языка официально провозглашаемым и конституци-онно закрепленным принципам демократии? Примечательна ретроспектива понятия и термина «государственный язык». В Российской империи русский язык был государственным; этот статус был аннулирован после того как В.И. Ленин на-звал его «полицейщиной»: «За государственный язык, – пи-сал он, – стоять позорно. Это полицейщина» (10). С этого момента концепт «государственный язык» практически был выведен из научного обращения. «Категория «государствен-ный язык», – полагал в 70–е гг. ХХ в. известный этнолог К.Х. Ханазаров, – порождение эксплуататорского общества, для которого характерно господство одного человека над другим, язык которого, во–первых, считается обязательным к употреблению во всем государственном и административном аппарате, во взаимоотношениях учреждений с общественными организациями, классами, нациями. Во–вторых, язык господствующего народа насильственно навязывается всем другим народам, живущим в пределах данного государства. Политика обязательного государственного языка отвечает интересам господствующих классов, служит усилению их власти» (11). Есть ли сомнения в созвучии этого определения с подтекста-ми статей законов о языковом режиме в новых суверенных государствах, где путем закрепления приоритетного положения языков титульных наций фактически узаконено навязывание их всем гражданам полиэтничного общества?
Реальные, т.е. этносоциальные и политические, цели ужесточения языкового режима в языковых законах поч-ти всех союзных республик были тщательно закамуфли-рованы (12). Исключение составили молдавские законодате-ли. Принятие в 1989 г. двух законов о языковом режиме мо-тивировано авторами законов этнополитически. В первом из них недвусмысленно указано, что придание молдавскому языку государственного статуса осуществлено в целях «го-сударственной защиты молдавского языка – одной из основ-ных предпосылок существования молдавской нации в её су-веренном национально–государственном образовании, обес-печения его всестороннего функционирования на территории Молдавской ССР», а во втором – «призвано способствовать достижению суверенитета республики и созданию необходимых гарантий для его полноценной и всесторонней реализации во всех сферах политической, экономической и культурной жизни» (13). Но государственный язык как язык официального общения не может быть прерогативой выбора одного человека или одной нации. В многонациональных сообществах это неиз-бежно ведет к зарождению гражданского конфликта.
Между тем, с концептом «государственный язык» мол-давские законодатели неправомерно связали понятие «язык межэтнического общения». Государственный статус можно придать языку законодательным путем, но язык межнацио-нального общения выбирается участниками общения, а не декретируется, что сделано в молдавском Законе (Ст.1.): «Молдавский язык как государственный применяется во всех сферах политической, экономической, социальной и культурной жизни и выполняет в связи с этим на территории республики функцию языка межнационального общения». Конфликтный потенциал принятия законов о языковом режиме был усилен также тем обстоятельством, что речь шла о волевом назначении, противоречащем этнолингвистической ситуации, с явным намерением изменить её насильственным образом, с использованием механизмов государственного принуждения. Это вопиющим образом противоречило молдавским традициям языкового поведения, устоявшим даже в годы румынской оккупации Бессарабии и фашистской оккупации Молдавии в период Великой Отечественной войны (14), и, разумеется, противоречило представлениям иноязычных граждан о справедливой национальной политике. Таким образом, изначально и характер закона, и метод его принятия провоцировали не только психологическое сопротивление, но и открытый социальный конфликт.
Вместе с тем огосударствление языка титульного этноса представляло собой не столько меру, направленную на соз-дание особых преференциальных условий для развития мол-давской культуры, сколько на обеспечение этнических пре-ференций представителям этого этноса, языком владеющим*.
Социально–политические функции языковой реформы подчеркнуты законом 1991 г. «О гражданстве». Если знание государственного языка вначале предписывалось только должностным лицам в качестве обязательного критерия их профессиональной компетентности, то, согласно Закону «О гражданстве» знание государственного языка обязательно уже для всех граждан, независимо от профессионального статуса личности. Принятие этого закона разрушило иллю-зии носителей русского и других «бесстатусных» языков о том, что законы о языковом режиме предоставляют им га-рантии социокультурной самореализации до тех пор, пока речь не пойдет об их выдвижении на руководящие посты. Завершающим фактором осознания ими себя как маргиналов, как второсортных граждан молдавского общества стали массовые увольнения под языковым предлогом и ограничения в доступе к высшему образованию на русском языке (15).
С принятием законов о языковом режиме оказались от-брошены представления о массовом функциональном дву-язычии как об общественно–значимой ценности. Только в законодательных актах двух новых независимых государств, Казахстана и Молдовы, двуязычие признано как составная часть общей концепции государственной языковой полити-ки. Так, ст. 5 Закона Казахстана гласит: «Казахская ССР про-являет государственную заботу о всестороннем развитии на-ционально–русского и русско–национального двуязы-чия»(16)., а ст. 3 Закона Молдавской ССР декларирует: «Рус-ский язык как язык межнационального общения в СССР ис-пользуется на территории республики наряду с молдавским языком как языком межнационального общения, что обеспе-чивает осуществление реального национально–русского и русско–национального двуязычия».
Однако право граждан на выбор языка официального об-щения, вроде бы четко прописанное в Законе, оказалось на-рушено в той его части, когда знание государственного язы-ка, необходимое для замещения руководящей должности или выполнения работы, связанной с общением, т.е. стало обяза-тельным для любой профессиональной деятельности в госу-дарственных учреждениях, в престижных и выгодных сферах деятельности. Минимальные сроки, отводимые на усвоение государственного языка служащими, им не владеющими, раскрывали социальную функцию придания государственного статуса только одному языку: служить законодательным предлогом для проведения этнической чистки в государственных структурах и для их формирования по этнополитическому критерию. Иными словами, насильственная языковая реформация изначально должна была нанести ущерб не только этногосударственным и межэтническим отношениям, но и экономике, науке, здравоохранению, культуре.
Молдавии смена ориентиров языковой политики была навязана извне. Но этнические преференции и материальный успех, полученные определенными кругами титульной нации в результате исполнения законов 13–й сессии, создали у этих кругов заинтересованность в дальнейшем проведении политически неадекватной и социально ущербной для нетитульного населения языковой политики. Именно поэтому Ст. 7 Закона о функционировании языков, требующая обязательного знания государственного языка служащими, оказалась едва ли не единственной его статьей, действительно исполняемой при приеме на работу в государственные структуры. Таким образом, забота о расширении сферы функционирования государственного языка стала важным элементом стратегии самосохранения старой государственной номенклатуры.
Но насколько искренней была забота о развитии нацио-нальной культуры?
Специфика Молдавии заключается в том, что часть ин-теллигенции перешла на позиции этнонационального и государственного негативизма и публично идентифицирует себя с титульной нацией соседнего государства. Именно эта часть титульной интеллигенции (авторы настоящей книги определяют их как румыноязычные. Ред.) составляет социальную базу национал–радикальных политических формирований, что признают и их лидеры. «Да, – отметил выступая в 1994 г. в парламенте бывший его председатель А.К. Мошану, – констатируем, что состояние плачевное. Румыны, молдаване – как хотите – разделены на две части. Одна часть, у которой есть представление о своей ро-дословной, которая понимает, что говорит на румынском языке, что она является частью своего народа. Эта часть населения есть именно та, которая участвовала, участвует и будет участвовать в движении за национальное освобождение здесь, у нас, с конца 80–х – начала 90–х го-дов» (17).
Один из самых удивительных моментов законодательст-ва 13–й сессии заключается в том, что молдавские законода-тели взяли на себя ответственность отрегулировать и нор-мы русского языка, указав в статье 24, что «населенные пункты и иные географические объекты на территории МССР имеют единственное официальное наименование в его первоначальной молдавской и соответственно гагаузской формах (без перевода и адаптации)». Законодатели проигнорировали то неоспоримое обстоятельство, что первоначальной формой более 500 названий населенных пунктов Молдавии, более трети общего их числа, была славянская форма, а у остальных, в том числе у названия столицы республики, имеются общепринятые и закрепленные в научной и художественной литературе, освященные двухвековой традицией русские формы произношения. Согласно статье 26, пишущие должны сохранять написание молдавских имен и фамилий без изменений при передаче на другие языки. Тот факт, что часть 2 ст. 26 Закона гласит о том, что «правописание имен и фамилий представителей других национальностей, прожи-вающих в республике, настоящим Законом не регламентиру-ется», не останавливает функционеров и этнокультурно кон-формистскую часть журналистов. В русскую речь они вне-дряют заимствованную из Румынии административную лек-сику. На каком языке сказано: «Примэрия муниципия Киши-нэу?».
Эта политика наводит на мысль о намерении инициаторов языковой реформации создать локальный молдавский вариант русского языка. Но русский литературный язык един, и создание молдавского или любого иного варианта русского языка недопустимо. Нормы русского языка везде, включая Молдавию, должна определять Российская академия наук, а не какой–либо иной орган. Кишинев должен остаться Кишиневом, Бельцы – Бельцами, Оргеев – Оргеевом!
Кадровая чистка под языковым предлогом. Внешне законодательство 13-й сессии, как отмечено, было направле-но на достижение этносоциальных целей. Но неопределен-ный характер языковых требований создал условия для субъ-ективизма и позволил администраторам использовать лин-гвистический аргумент также против молдаван, неугодных им по тем или иным причинам. Кампания массовых увольнений государственных служащих под языковым предлогом, развернутая в мае 1990 г., затронула также служащих, принадлежащих к титульной нации.
В октябре 1995 г. в парламентскую комиссию по назначе-ниям и иммунитету был передан составленный на основании официальных документов министерств и ведомств, а также материалов периодической печати, снабженный статистическими выкладками, включал также фамилии более 200 специалистов, ставших жертвами гонений, осуществляемых под лингвистическим предлогом, доклад о кадровой политике, основанной на применении ст. 7 Закона о функционировании языков. В докладе было показано, что предъявление служащим языковых требований:
1) было в целом антиобщественным; оно привело к лик-видации наиболее высокотехнологичной, приносившей ог-ромные доходу бюджету отрасли экономики Молдавии – электронной промышленности;
2) вместе с тем оно носило избирательный характер; под предлогом незнания государственного языка увольняли только служащих в престижных и выгодных сферах деятель-ности и именно тех, на чьи посты претендовали лица, угод-ные руководителям учреждений, предприятий, организаций;
3) массовые увольнения затронули также и неугодных руководителям учреждений служащих – молдаван; в случаях, когда такие претензии отсутствовали, служащих назначали на руководящие посты независимо от степени владения ими государственным языком; Убедительные примеры тому – шесть министров правительства, сформированного в мае 1990 г., К. Мельник, назначенная министром финансов в 1991 г., вице–премьеры В.Кунев и Н.Олейник, другие администраторы высшего ранга.
4) этнополитическая чистка резко сократила число ква-лифицированных специалистов, породила массовую эмигра-цию высококвалифицированных кадров и нанесла тяжкий ущерб государственной администрации, всем отраслям эко-номике и особенно здравоохранению, науке, культуре Мол-давии.
Доклад тогда же был опубликован (18) и сыграл свою роль в предотвращении очередного раунда этнической чист-ки под предлогом языковой аттестации (19). Но языковой критерий допуска к государственной службе остался неиз-менным и, как явствует из данных, представленных мини-стерствами РМ в парламент в июне* 2002 г., привел к факти-ческой моноэтнизации государственной администрации. Со-вокупное представительство национальных меньшинств, – за исключением гагаузов, добившихся административно–территориальной автономии, – в аппарате министерств и ведомств, а также в органах самоуправления Кишинева в 4–5 раз уступает их доле среди населения. Практически моноэтниченым был и остается аппарат МИД (20).
Языковая реформа и языковая реформация. Чрезвы-чайно интересен в научном плане вопрос о собственно лин-гвистических результатах огосударствления языка титульной нации. Государственно–ответственным силам удалось отстоять право граждан на выбор языка обучения детей и молодежи – молдавского или русского. Хотя созданные в 1989–1993 гг. предпосылки структурного насилия при решении вопроса о «выборе» языка обучения продолжают действовать, – более чем вдвое сокращен набор студентов в группы с русским языком обучения, переведено на «румынский» язык воспитание и обучение в ряде дошкольных учреждений и русских школ, а в молдавских школах русский язык преподается как иностранный, – русскоязычная система образования в Молдове в основном сохранилась. Будучи востребована обществом, расцвела также и периодическая печать (в основном, частная) на русском языке. Было время, когда в переводе на русский издавались даже некоторые шовинистические анти-славянские газеты.
Упрочению позиций русского языка в Молдавии способ-ствует и воздействие информационного поля России, осо-бенно ретрансляция передач российских телеканалов. И, на-конец, не утеряно двуязычие молдаванами. Мудрость и прагматизм молдавской нации и верность молдаван своей языковой традиции проявились в их стремлении обеспечить новому поколению знание русского языка и в его повседнев-ном использовании, причем не только при межэтническом общении.
В силу названных причин реформа языкового режима 1989 г. не переросла в насильственную языковую реформа-цию. Русский язык является и в обозримом будущем оста-нется в полиэтничном обществе Молдавии единственно воз-можным полноценным средством общения, связи и инфор-мационного обмена между гражданами, языком экономики, политики, науки, образования, культуры, массовой инфор-мации, официального и бытового общения. Поэтому боль-шинство нетитульных граждан не ощущают себя принадле-жащими к национальным меньшинствам.
Вместе с тем придание в традиционно двуязычной Мол-давии государственного статуса только одному языку пред-ставляло собой насильственную смену формулы межэтниче-ского и этногосударственного взаимодействия и курс на стратификацию многонационального общества не только по языковому, но и по этническому признаку. Принятие и про-ведение в жизнь законов 13–й сессии привело в Молдове не к смене модели языкового взаимодействия, а к деформации межэтнических и этногосударственных отношений, к поли-тическому расколу общества. Оно стало причиной политиче-ского размежевания в обществе и породило политическое и этнокультурное сопротивление. В конечном счете, оно при-вело к политической и территориальной дезинтеграции Молдавии. О том, что дело обстоит именно так, можно судить уже по факту: Законы о языках, принятые в регионах, отличаются от законов 13-й сессии тем, что предоставляют официальный статус не только молдавскому, но и русскому языку, а также языкам региональным – в Приднестровье – украинскому, а в Гагаузии – гагаузскому (21).
Острота конфликта, спровоцированного насильственной языковой реформацией, отчасти притуплена тем обстоятель-ством, что в вопросе о статусе русского языка и его функци-ях в Молдавии с т.н. русскоязычным населением солидарна и большая часть молдавской нации. В бытовом общении большинство молдаван охотно использует русский язык, и межэтнические отношения в основном сохранили партнер-ский, взаимно–уважительный характер. Очевидно поэтому в Молдавии, несмотря на «поход» молдавских «волонтеров» против гагаузов (в 1990 г.) и вооруженный конфликт с Приднестровьем (1991–1992 гг.), на проводимую унионистскими кругами политику межэтнической конфронтации, межэтнические отношения между молдаванами и немолдаванами остались в общем корректными. Исключение составляет часть функционеров и «интеллигенции», главным образом отказавшаяся от молдавской этнической самоидентификации в пользу румынской. Гражданский конфликт существует только между этой прослойкой и совокупностью национальных меньшинств Молдавии.
Достаточно сложен вопрос о влиянии языковой политики на публичную национальную самоидентификацию граждан. В прессе высказывались сомнения в том, что результаты переписи населения, проведенной в октябре 2004 г., верно отразили этнический состав населения Молдовы. Научно обоснованные выводы по этому вопросу можно будет сформулировать после публикации полных итогов переписи и ввода в научный оборот данных о национальном составе эмигрантов и иммигрантов, о рождаемости и смертности в этническом разрезе в 1989–2004 гг.
Вместе с тем следует признать, что на результаты перепи-си повлияли последствия национальной политики, проводи-мой в Молдавии с 1989 г. Среди русских и украинцев отме-чен кризис если не национальной идентичности, то публич-ной национальной самоидентификации, во многом превра-щенной в дело политического выбора. Формирование адми-нистративных структур по этнолингвистическим критериям подорвало доверие нетитульного населения к функционерам. Участники переписи, особенно на периферии – в Кагуле, Калараше, Унгенах, Оргееве, Новых Аненах, Флорештах, Сороках, – отмечают настороженность граждан в момент, когда им задавали вопрос о национальной принадлежности, и стремление к идентификации себя с титульной нацией; можно предположить, что по данным паспортного учета доля русских и украинцев среди населения Молдавии окажется значительно выше выявленной в ходе переписи. Такое явле-ние свидетельствует о более широком, чем это имело место до 1989 г., распространении криптоэтничности. Наглядный тому пример – цыгане; по оценкам исследователей и общест-венного деятеля – цыгана П.Ф. Андрейченко, действительная численность цыган в Молдове в 10 раз пре-вышает их число, учитываемое при переписях населения (22).
Национальная политика, проводимая в соответствии с за-конодательством 13–й сессии, продолжает оказывать нега-тивное воздействие на экономику, политику, здравоохране-ние, науку, образование, культуру, межэтнические и этного-сударственные отношения в Молдове. С одной стороны, лингвистическую аргументацию активно используют в политической борьбе национал–радикалы, требующие ужесточения языковой политики. Их главный довод заключается в существовании неких «языковых обязанностей», якобы проистекающих из самого факта проживания в Молдове. Функционеры, получившие свои посты в силу не профессиональной компетентности, а этноязыковых причин, позволяют себе игнорировать языковые права граждан. На наш взгляд, следует разделить языковые обязанности иммигрантов и постоянно проживающего населения. Государство не обязано предоставлять переводчика с его родного языка иностранно-му гражданину, пожелавшему поселиться в Молдавии. Без-условно, он обязан знать государственный язык нашей рес-публики. Справедливы требования знания государственного языка определенными категориями служащих. Но следует разделять индивидуальные права личности на выбор языка обращения в государственное, медицинское, торговое или иное учреждение и языковые обязанности должностных лиц. От граждан Молдовы как таковых государство не вправе требовать столь широкой языковой компетентности. Армей-ское правило: «не знаешь – научим, не хочешь – заставим» здесь применять неуместно. Языковые познания менее дос-тупны, чем знание ружейных приемов, и если человек не-родным для себя языком, хотя и получившим государствен-ный статус, не владеет, никто не вправе истолковывать это как проявление нелояльности к государству.
Что необходимо сделать для урегулирования языкового вопроса в Молдавии?
Определенный консенсус в отношениях между титуль-ным и нетитульным населением по вопросам языкового ре-жима достигнут только в двух новых независимых государ-ствах – Белоруссии и Киргизстане, где русскому языку, – правда, уже тогда, когда приватизация государственной соб-ственности завершилась, – придан статус второго государст-венного языка. В остальных постсоветских республиках функционирует государственность этнократического типа, одним из главных атрибутов которой является государствен-ный язык – язык титульной нации, которому только и гаран-тированы государственная забота, внимание и созданы усло-вия для приоритетного развития.
Опыт Молдовы показывает, что любые законодательные решения языкового вопроса, не учитывающие этнолингви-стической ситуации в стране, будут лишь паллиативом. Го-сударственно–ответственные политики, заинтересованные в сохранении гражданского согласия и существующей молдав-ской государственности, не могут поддерживать этнократи-ческих тенденций развития в молдавском обществе. Русско-му языку должен быть предоставлен статус официального языка Республики Молдова, а украинскому и болгарскому – статус региональных официальных языков в местах ком-пактного проживания их носителей. В сущности, это означа-ет только добросовестное выполнение требований междуна-родных актов о правах человека, национальных и лингвистических меньшинств, ратифицированных парламентом Республики Молдова.
***
Игнорирование инициаторами принятия «законов 13–й сессии» реалий этнолингвистической ситуации в Молдавии, этнокультурных и геополитических ориентиров её граждан, принципов социальной справедливости заложило мину под этногосударственные и межэтнические отношения и поста-вило под сомнение сам факт единства и суверенитета Мол-довы.
Феномен двуязычия включает не только владение вто-рым языком, но и готовность личности к общению на ином языке. Это не только лингвистическое, но и социокультурное явление, оказывающее влияние на характер и поведение личности. Национальное неравноправие, узаконенное традиционным для европейского права законодательством о языковом режиме, представляет собой частный, но, возможно, самый болезненный случай социального неравенства, а также ущемления гражданских прав носителей «бесстатусных» языков.
Окончательное урегулирование этногосударственных от-ношений в Молдавии возможно при условии устранения за-конодательных предлогов национальной дискриминации, кадровых и иных последствий применения статьи 7 Закона о функционировании языков в Республике Молдова.
Литература
1. См.: Тельнов Н., Степанов В., Рабинович Р., Руссев Н. «И… разо-шлись славяне по земле…». - Кишинев. 2002; Шорников П. Официальный язык Молдавского княжества. 1359–1859.// Общественная мысль Приднестровья.2006. №1(2).
2. См.: Губогло М.Н. Развитие двуязычия в Молдавской ССР. - Ки-шинев. Штиинца. 1976.
3. См.: Его же. Русский язык в этнополитической истории гагаузов. М., Старый сад. 2004.
4. Тоталуриле реченсэмынтулуй унионал ал популацией дин РСС Молдова дин анул 1989. Кулежере де дате статистиче. Вол.1. Кишинэу. 1990. П.207–208. Подробнее см.: Шорников П.М. Покушение на статус: Этнополитические процессы в гг. кризиса. 1988–1996. - Кишинев. 1997. С. 21.
5. Подробнее см. доклад «Кадровая политика в Республике Молдова в гг. кризиса»//: Шорников П.М. Покушение на статус: Этнополитические процессы в гг. кризиса. 1988–1996. - Кишинев. 1997. С. 29–79.
6. Литературная газета. 1988. 9 марта.
7. Мындыкану В. Вешмынтул фиинцей ноастре. //Нистру. 1989. N4.
8. Литература ши арта. 1989. 16 фебруарие.
9. Губогло М.Н. Переломные гг.. В 2–х т. Т.1. Мобилизованный лин-гвицизм. –М., 1993. С. 178.
10. Ленин В.И. Полн. Собр. Соч., Изд. 2–е, доп. - М., Политиздат. Т.24. С.302.
11. Ханазаров К.Х. Решение национально–языковой проблемы в СССР.- М., Политиздат. 1982. С.54,55.
12. Погорелая Е.А. Русскоязычие: контексты и подтексты языковой реформы последнего десятилетия ХХ века. - Тиасполь. РИО ПГУ. 2003. С.31.
13. Cм.: Законодательные акты Молдавской ССР о придании молдавскому языку статуса государственного и возврате ему латинской графики. - Chi;in;u. Cartea Moldoveneasc;. 1990. С.25, 27.
14. Подробнее см.: Шорников П.М. Сопротивление политике запрета русского языка в гг. фашистской оккупации Молдавии (1941–1944 гг.) // История СССР. 1991. N5. С.166–170; его же. Сопротивление политике запрета русского языка в гг. фашистской оккупации Молдавии (1941–1944 гг.) // История СССР. 1991. N5. С.166–170; его же. Проблема языка обучения в Бессарабии (1918–1940).// Вестник Славянского университета. Вып. 5. – Кишинэу. 2001. С.141–156; его же. Молдавская общественность и русская печать Бессарабии в 20–е– 30–е гг. ХХ в.//Русин. 2006. №2(4). С.136–156.
15. Подробнее см.: Шорников П.М. Покушение на статус. С.29–79, его же. Проблема языка обучения в Республике Молдова.//Педагогика [Москва]. 1995. N6.
16. Казахстанская правда. 1989. 28 сентября
17. Цит. по: Млечко Т.П. Быть или не быть? Русский язык в системе образования Республики Молдова. 1989–1999. Кишинев. 1999. С.92.
18. Единство [Кишинев]. 1996. 11, 19, 26 октября, 2 и 7 ноября.
19. Подробно см.: Шорников П. Лингвистическая полиция – инстру-мент национальной политики в Республике Молдова (1991–1994).// Об-щественная мысль Приднестровья 2005. №1(1). С.48–55.
20. См.: Шорников П. М. Покушение на статус, С. 29–79.
21. См.: Млечко Т.П. Указ. соч. С. 204–213.
22. См.: Цыгане Республики Молдова: история, культура, социальное положение. I научная конференция. Январь 1998. Доклады и выступления. – Кишинев. 1998. С.20, 43.
Татьяна Земба, доктор истории.
ЗАРУБЕЖНЫЕ КОММЕНТАРИИ О ВЗАИМОСВЯЗИ ЭТНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ И ДЕМОКРАТИЗАЦИИ В РЕСПУБЛИКЕ МОЛДОВА
Размышляя о сложных проблемах становления граждан-ской нации на постсоветском пространстве, западные обще-ствоведы отмечают, что уничтожение Советского Союза оказало разрушительное воздействие на социальную сплоченность и идентичность как советского народа в целом, так и населения бывших советских республик, которые после распада СССР переживают кризис идентичности. Поэтому исследования противоречивых процессов строительства наций и новых государств, их этнических политик и трудностей воссоздания социальной сплоченности и идентичности в бывшем СССР считают очень важными для понимания постсоветских обществ и продолжающих влиять на них советских наследий (29, 20). Зарубежные специалисты полагают, что здесь пока не сложилась объединяющая и сплачивающая, ясно выраженная национальная идентичность, и характеризуют постсоветские национальные идентичности как «рудиментарные, слабые и мультиполярные. В частности, известный американский специалист по Молдове Чарльз Кинг показывает, что «молдавская идентичность и национальная судьба также являются разделенными и противоречивыми» (13).
Эксперты выделяют национальное строительство и соз-дание новой политической национальной идентичности как существенный элемент демократического процесса всех по-сткоммунистических стран и называют их одним из самых серьезных вызовов, с которыми сталкиваются страны по-сткоммунистического транзита. Они согласны в том, что трудности есть во всем регионе, включая наиболее успешные страны Центральной Европы (16). Серьезную озабоченность специалистов вызывает то, что в последние годы национализм не только не уменьшился в восточноевропейских политиках, но возродился по всему континенту.
Присутствие элементов национализма в этнической политике зарубежные ученые называют «главной угрозой демократизации» в полиэтническом постсоциалисти-ческом мире (28, 32). Исследуя национализм после комму-низма, и западные, и восточноевропейские политологи, ак-тивно сотрудничающие с западными коллегами, подчерки-вают, что «национализм по определению считается антиде-мократической силой». Они предостерегают, что национали-стические проявления и предпочтения в Восточной Европе – это следствие разочарования электората проводимой политикой и своим социально-экономическим положением, и считают «фундаментальным» вопрос о том, как развивать межэтнические мир и сотрудничество в посткоммунистической Европе?
В многочисленных исследованиях они пытаются найти пути предотвращения этнических конфликтов и управления ими в случае их возникновения. Аналитики выделяют сохраняющиеся стимулы к националистической мобилизации, которые препятствуют формированию современных гражданских наций, гражданского общества и оказывают негативное влияние на процессы демократизации в целом. По оценке румынской исследовательницы А. Мунджиу - Пиппиди, национализмы стимулируются также таким наследием как коммунистическая социализация населения, приведшая к возникновению культуры недоверия, конформистского «одобрения и согласия», фатализма и социальной зависти. Негативно оценивая наследие коммунизма, они отмечают, что остаточный коммунизм используется националистическими лидерами для извлечения личной выгоды в ситуациях экономического и политического риска и провоцирует «банальный национализм» и межэтническую ненависть. Подобное на-пряженное состояние в различных регионах Восточной Европы обусловливает необходимость и неотложность для государства стать фактором социального и экономического развития в посткоммунистическом регионе с его многона-циональными странами, эксклюзивными национализмами, конкурирующими руководствами, способствующими меж-групповому недоверию, подозрительности и отчужденности.
Аналитик акцентирует вероятность этнических конфлик-тов в условиях слабого экономического развития. Поэтому совместно с болгарским политологом И. Крастевым она об-ращает внимание на необходимость государственной консо-лидации, соблюдения и укрепления прав этнических мень-шинств и создания барьеров внешнему спонсированию этнического партикуляризма. Особенно важным они считают напомнить о том, что создание атмосферы этнической толерантности и межэтнических объединений требует соответствующей политики на всех уровнях – локальном, региональном, национальном. Признавая, что пока не найдены внятные ответы на трудные вопросы о том, как создаются нации, и эти и другие ученые видят главный путь к подлинно мирным и гармоничным межэтническим отношениям в устранении бедности (24).
***
Эти идеи особенно актуальны для РМ, которую с конца 1990-х все без исключения наблюдатели квалифицируют как самую бедную страну Европы, «совершившую переход в нищету». Абсолютное большинство многочисленных публи-каций, посвященных эпопеи выборов – 2009, выделяет как печальную отличительную особенность Молдовы то, что она является «зоной несчастья», самой бедной страной Европы, около четверти населения которой «влачит жалкое сущест-вование» менее, чем на $2 в день, другая четверть вынуждена была покинуть родину в поисках заработка, и главным желанием молодых молдаван также является отъ-езд.
Молдавскую экономику определяют как «деформирован-ную рыночную экономику, направленную не на благосос-тояние всего населения, а на перераспределение в пользу привилегированного меньшинства». Материальные лишения обусловливают здесь высокую степень неудовлетворенности политической и экономической ситуацией и крайне низкий уровень доверия к политическим и другим институтам. Многие западные ис-следователи обращают внимание на то, что Молдова отличается низким уровнем доверия между людьми, гражданского участия и терпимости, слабым государством и слабым гражданским обществом, а также этнической напряженностью между русским и румынским населением* (1).
Ведущий сотрудник Европейского Центра по проблемам меньшинств Ф. Бибер усматривает путь к коренному улуч-шению ситуации в создании систем участия во властных структурах и в политическом представительстве мень-шинств, в усиленном внимании к укреплению их индивиду-альных и групповых прав в высокой степени разделенных обществах (24), к которым исследователи относят и РМ. По мнению рецензентов, большое практическое значение имеет и отмеченная американским ученым Дж. Бирнером важно-сть и необходимость развития участия этнических групп в политической жизни обществ со смешанными культурами и его вывод, что насильственные действия возникают только в тех случаях, когда различные этнические группы лишены возможности принимать участие в органах власти, правительстве, управлении, или когда их участие в них ограничивается. В странах, где этническим группам предоставлены возможности обеспечивать свои интересы и требования через партийную систему, отсутствуют стимулы добиваться их признания насильственными методами вне её. Это способствует развитию и стабилизации политической системы в краткосрочной перспективе и тем самым демократической консолидации в долговременном плане (5).
Все эти тревожные размышления и рекомендации имеют прямое отношение к Молдове, которую, наряду с другими бывшими советскими республиками, определяют как страну, «имеющую демократические формы, но ограниченное демократическое содержание». Украину, Беларусь и Мол-дову характеризуют как страны, «известные ярко выра-женными демократическими и социальными болезнями». Для них характерны «расколотые национальные иден-тичности», полуавторитаризм и сложное геополитическое положение между Россией и новым ЕС (28, с. 515).
Как отмечает минский политолог А. Тарнавский, отсутствие традиций независимости, политические и экономические реформы, происходящие после 1991, сформировали в Беларуси, Молдове и Украине классический набор социокультурных размежеваний, наиболее значительными среди которых являются этнические и социально-экономические. В Молдове, например, сохраняется целый ряд глубоких социальных противоречий. Налицо присутствует мощный этнический фактор – неурегулированный Приднестровский конфликт, а территориально-автономное национальное меньшинство Га-гаузии стремится к большему самоопределению, да и язы-ковой вопрос отличается повышенной чувствительно-стью. Перманентный экономический кризис углубляется и демографическая ситуация ухудшается. Во всех трех странах соседние государства и культуры продолжают влиять на об-щественные разногласия и препятствуют консолидации об-щества вокруг решения важнейших проблем дальнейшего развития – демократия или авторитарное правление, рыноч-ная или монопольная экономика, интеграция с Европейским союзом, с СНГ или с обоими и т. д. (31, с. 43).
Этнолингвистические и этнополитические проблемы РМ внимательно анализируются западными наблюдателями, считающими, что исторический контекст молдавского тран-зита в демократию и рыночную экономику конца 80-х – на-чала 90-х, который по горячим следам событий определяли как «националистический крестовый поход молдаван», серь-езно осложнил процесс демократизации в РМ. Подробно об этом в работах Кинга, его американского коллеги Уильяма Кроусера и других западных специалистов, а также в моих статьях об их видении проблем (17, 18, 9, 10, 21, 33). Здесь ограничусь лишь несколькими типичными оценками.
Кроусер и молдавский исследователь Ю. Жосану, обра-щаясь к истокам межэтнического конфликта в Молдове, по-добно другим авторам, пишут: «Игра националистов из ру-ководства Народного Фронта на таком вопросе высокого напряжения как языковой вопрос имела свою высокую цену: подрыв народного единства» (14, с. 552). Кинг счи-тает, что Азербайджан, Молдова и Грузия являются ярким примером «глубоко разделенных обществ, где в результате «этнических войн» возникли непризнанные государства, существующие де-факто (18). Сохраняющаяся межэтническая напряженность и нерешенные вопросы идентичности Молдовы как нации и государства, по мысли этих и других аналитиков, остаются одним из препятствий на пути к дальнейшему развитию демократизации в РМ. А американский специалист по Восточной Европе Пол Квинлан думает, что попытки решить приднестровский конфликт на протяжении последних лет ясно показывают, почему его называют «замороженным конфликтом», и помогают лучше понять эту «ноющую, как боль, вероятно, неразрешимую проблему» (26, с. 153 -154).
По оценке Кроусера и других авторов, “межэтнические отношения играют центральную роль в посткоммуни-стической политической жизни Молдовы”. При этом они продолжают обращать внимание на тот факт, что в начале 1990-х страна стала местом «этнически мотивируемой граж-данской войны», которая привела к образованию независи-мого сепаратистского региона, Приднестровской Молдав-ской Республики. С тех пор усилия разрешить приднестров-ский конфликт, отношения между Молдовой и Россией, ост-рые разногласия относительно характера национальной идентичности мажоритарного населения (румынская versus молдавская) и его отношения с другими этническими груп-пами республики остаются неразрешенными. Несмотря на это напряженное состояние, гражданство было предостав-лено всем национальностям, населяющим территорию это-го нового государства*, и межэтнические отношения в Мол-дове в целом являются позитивными.
Посткоммунистические правительства РМ, по мнению западных наблюдателей, в основном проводят этнически инклюзивную политику. Вместе с тем, исходя из идеи, что доступность и проницаемость элит для аутсайдеров являются одной из главных отличительных характеристик демократического общества, Кроусер и его вильнюсская коллега делают особый акцент на парламентском представительстве основных социальных категорий, в особенности национальных меньшинств, Эстонии, Литвы и Молдовы. По их мнению, анализ изменений в составе парламентов этих стран показывает, что во всех трех случаях наблюдается мало признаков активных действий по улучшению национального представительства.
В молдавском контексте имеет место выраженная взаи-мосвязь между партией и этничностью. ХДНП и другие правые националистические партии* не приветствует русофонов в своих рядах. В результате существует сильная взаимозависимость между электоральными судьбами этих партий и представительством нацменьшинств в парламенте РМ (10). Квинлан подобным образом утверждает, что «глубокие культурные и этнические противоречия» в Молдове, которые отражаются в её политических партиях и в том, что большинство политического руководства Молдовы состоит из этнических молдаван, а участие в руководстве меньшинств очень ограничено, являются одним из важных показателей «хрупкого» состояния демократии в стране (25, с. 485). Известный японский ученый, К. Мацузато также констатирует в РМ социальную разделенность и фрагментацию элит, а также поляризацию, прежде всего, по этническим и партийным линиям. Он считает это факторами, обусловливающими неэффективность и законодательной, и исполнительной власти, подчеркивая, что серьезные этно-идентитарные размежевания в обществе мешают нормальному развитию (23, с. 345).
Показательным примером многочисленных рефлексий американских ученых по поводу идентитарных проблем и этнополитической ситуации в РМ является книга американ-ского ученого М.Кисэла «Язык молдаван. Румыния, Россия и идентичность в экс-Советской республике». Выводы этой и других работ автора – результат пяти лет преподавания в вузах Молдовы и проводимых им здесь социолингвистических исследований. Разделяя озабоченность западных исследователей новыми проявлениями национализма в посткоммунистической Восточной Европе, как и другие аналитики, западные и молдавские, Кисел находит, что Молдова – это страна в состоянии трудного идентитарного кризиса, в который во-влечены как мажоритарная, так и миноритарные этнолингвистические группы. Истоки этого кризиса они видят в политической борьбе между молдавской и румынской идентичностями.
Расположение Молдовы как пограничной территории между Западом и Востоком также вносит вклад в этот кризис в социальной идентичности, который часто характе-ризуется как борьба между румынской идентичностью (за-падной) и молдавско/русской идентичностью (восточной). Надежды и неопределенности, ассоциируемые с одной из этих идентичностей, разводят людей по обе стороны, редко оставляя место для компромисса. Существование в Молдове примерно равных тенденций прорумынизма и ностальгического просоветизма приводят к тому, что страна оказалась разделенной символической Берлинской стеной между Востоком и Западом, или, другими словами, к идентитарному кризису на национальном уровне. Взаимодействие глобальных, региональных, национальных и языковых идентичностей создает здесь националистические движения, сепаратистские республики и мирные, умеренные меньшинства и большинство (8, с. 142, 144).
Ситуация серьезно осложняется перманентным экономи-ческим кризисом и региональными конфликтами, созданны-ми экстремистами в среде конкурирующих элит, но непопу-лярными в народе. Подобно другим специалистам, Кисэл подтверждает умеренный характер национальной идентич-ности народа Молдовы, одновременно обращая внимание на то, что, несмотря на это, экстремистским лидерам удалось вовлечь многих людей в свои националистические и импе-риалистические игры. Подводя итог, автор подчеркивает: «Культурные и идентитарные размежевания, явно присутст-вующие в РМ, создают серьезное препятствие консолидации и, тем самым, институциональной стабильности и экономи-ческому развитию». Возникновению консолидированной молдавской идентичности, основанной на мультиэтнич-ности и мультилингвизме, препятствуют конкуренция элит и экономические трудности. Они способствуют про-должению атмосферы конфликтов в национальной идентич-ности через жесткий, непреклонный и упрощенческий на-ционализм. Кисел разделяет мнение молдавской исследова-тельницы, которая утверждает, что поглощенность повсе-дневной борьбой за выживание временами ограничивает способность людей сопротивляться экстремистским позици-ям конкурирующих групп элиты (8, с. 3-8)*.
Проведенные в Молдове исследования демонстрируют такую отличительную особенность этой страны как высту-пающая на первый план роль языка в конструировании социальных идентичностей, когда язык играет лидирующую роль в постсоветских политических дебатах и в личных предпочтениях людей. Все это приводит к лингвистическому национализму как в среде мажоритарных, так и миноритарных этнических групп, который проявляется в склонности элит и рядовых граждан считать родной язык центральным элементом идентичности в Молдове. В интерпретации исследователя, молдавская реальность характеризуется неопределенностью относительно национальной и лингвистической иден-тичности, которая в повседневной жизни часто проявляется в ощущении, что к языкам и их носителям проявляется недостаточное уважение со стороны властей, представителей другой языковой группы и даже членов их собственной. Как и в других экс-советских республиках, в молдавском контексте опыт мультилингвизма, этнического конфликта и национального становления тесно переплетаются, что иллюминирует роль сбалансированного мультилингвизма в достижении атмосферы взаимного уважения и стабильности в обществе. Он приветствует то, что закон о языках гарантирует мультилингвистический характер РМ и признает важную роль русского языка как lingua franca этой страны, который продолжают использовать все этнические группы. Ученый акцентирует, что именно мультилингвизм объединяет, связывает вместе конкурирующие лингвистические группы (8, с. 13).
Кисэл считает, что есть много исторических и демогра-фических причин, в силу которых русский язык должен иг-рать определенную роль в жизни Молдовы, и ситуацию не следует упрощать.
По его наблюдениям, существуют проблемы и с имею-щим место упрощенческим отождествлением всего молдав-ского с румынским. Хотя напряженность в отношениях меж-ду русско- и румыноговорящими уже не столь велика, как во второй половине 1990-х, высокомерие и нетерпимость про-должают проявляться с обеих сторон. В языковых баталиях в общественных местах Кишинева нет победителей, а только проигравшие, уверен он. Несмотря на то, что в советское время молдо/румыноговорящие подвергались некоторой дискриминации, «справедливость» по принципу «око за око» явно не продуктивна и не практична. Хотя бы потому, что ответное лингвистическое притеснение в отношении русскоязычных не способствует развитию экономики, гражданского общества и этнолингвистической жизнеспо-собности, которые критически важны для всех граждан Молдовы, и прежде всего для самого мажоритарного населения. Как подчеркивает автор, именно этими проблемами политической стабильности и экономического благосостояния обеспокоено большинство молдавских студентов, с которыми он общался как преподаватель и социолог. Крайние позиции выражали немногие. Большинство считают, что каждый может называть госязык румынским или молдавским, кому как нравится. Или говорят о значении баланса в использовании румынского и русского так, чтобы все могли жить мирно в этой стране. Многие подчеркивают необходимость оставить в прошлом политические распри по вопросам языковой политики, а вместо этого занятья улучшением дел в экономике.
И среди русскоязычных Молдовы намного больше тех, кто понимают, что необходимо уважать государственный язык, но жалуются на недостаточные возможности для его изучения…
По мнению Кисэла, языковая политика в Молдове сего-дня нуждается в пересмотре с учетом всей сложности её гло-бализирующегося социолингвистического контекста. На ос-новании проведенных социолингвистических опросов и ин-тервью у него сложилось впечатление, что, как и во многих молодых нациях-государствах, здесь существует искушение избрать националистическое представление о языке, которое выражается в требовании «один язык для одного государст-ва». Автору представляется несомненным, что гармонич-ный, сбалансированный билингвизм требует относитель-ного равенства в статусе молдавского/румынского и рус-ского языков, официальной функциональной эквива-лентности и уважения к обоим языкам со стороны боль-шинства членов общества. Потенциал для такого будущего в Молдове существует, хотя всё ещё наблюдается значитель-ная враждебность между основными языковыми группами. Поэтому он подчеркивает необходимость нахождения балан-са между данными двумя языками с точки зрения их прести-жа и выполняемых функций. Официальный билингвизм, наверное, должен быть целью любого государства с та-ким многоязычным населением, как в Молдове, хотя не-уравновешенность в функционировании и историческое до-минирование русского языка также должно учитываться, ду-мает аналитик.
Вследствие этого ситуация в РМ требует го-сударственной поддержки молдавского/румынского языка c целью повышения его престижа. Однако политика, направленная на улучшение его этнолингвистической жизнеспособности, не должна подрывать преимущества языкового многообразия и языковые права меньшинств. Её следует осуществлять без обращения к крайнему румынскому национализму и наступления на билингвизм. Напротив, необходимы меры для того, чтобы румыно-русский билингвизм стал более функциональным, как и другие западные наблюдатели, подчеркивает социолог (7, с. 592 - 593).
Однако гармоничный билингвизм не может возникнуть в контекстуальном вакууме, исключительно на базе индивиду-альных предпочтений, вне влияния материальных факторов. Поэтому аналитик полностью разделяет мнение своих мол-давских респондентов, указывающих на то, что первейшей задачей Молдовы является построение современной эконо-мики. Совместная работа будет способствовать и разреше-нию лингвистических споров. Надежды на возникновение гармоничного билингвизма и стабильности автор связывает и с тем, что смешанные молодые супружеские пары подчер-кивают важность уважения места обоих языков в молдавском обществе и планируют растить детей в равной мере и румынско- и русскоязычными. Однако, как и многие молодые люди в Молдове, они фрустрированы отсутствием экономических возможностей в родной стране и мечтают о переезде в другую, где надеются найти лучшую жизнь, хотя и на ином, третьем языке. То есть пока экономическая реальность подрывает надежды и представителей молодого поколения, и американского ученого на стабилизацию положения и создание в РМ поверх культурных и лингвистических барьеров общей национальной идентичности граждан (8, с. 143-5). Находясь между старой империей Востока и новой империей Запада, молдаване борются не только за определение своей собственной идентичности, но и с тем, как внешние идентичности влияют на них в этом процессе. Одну из главных ироний молдавской судьбы он видит в том, что соперничество Востока и Запада за влияние в Молдове генерирует новые русские, молдавские, румынские социальные идентичности, таким образом, оказывая деструктивное влияние на формирование общей гражданской идентичности, ха-рактерной для современных обществ (8, с. 13).
Развивая эти мысли, британский политолог Люк Марч отмечает, что, как и политика ПКРМ в целом, политика в этой области отличалась противоречивостью и непоследова-тельностью, а Концепцию национальной политики РМ называет в основном декларацией о намерениях, а не руководством к действию. Он приводит слова бывшего посла США в РМ Памелы Хайд Смит о том, что этнические отношения в Молдове станут мирными, когда понятие молдаванин приобретет гражданское, а не этническое значение (22). И другие аналитики убеждены, что развитие молдавской национальной идентичности в политическом значении должно занимать особое место в продвижении демократических процессов и тем самым в снижении межэтнической напряженности в стране. Как утверждают эти авторы, молдавское государство должно конструировать собственную национальную идентичность, создавая более отчетливые основы общей идентичности граждан (29).
Апрельские 2009 года и последующие события в Молдове и их отражение в западных СМИ с новой силой подтвердили сложившуюся в среде зарубежных наблюдателей репутацию о ней как о «поляризованной», «биполярной», «дисперсной» стране, а также всю необоснованность самоуспокоенности в этих вопросах и пренебрежения советами западных наблюдателей о необходимости проведения политики интеграции всех этнических групп в противовес отчужденности и конфликту в обществе (19).
Первоначально мирные антиправительственные демонст-рации, переросшие в бунт, сопровождавшийся мародерством и разрушением главных правительственных зданий, и по-следующий политический кризис привели к тому к тому, что молдавское общество, уже и без того расколотое на этнические и лингвистические группы, оказалось еще более поляризованным. Значительная часть молодых и городских граждан стремятся к интеграции с Западом, тогда как многие пожилые и сельские жители тяготеют к России. Таким обра-зом, на июльских выборах «поляризованная Молдова голо-совала, думая и о Западе, и о России», резюмировал коррес-пондент New York Times (30). «Антикоммунистические демонстрации, переросшие в насилие, еще раз показали миру, что противоречия в молдавском обществе глубоки и опасны». После почти двадцати лет независимости граждане Молдовы все еще затрудняются ответить на вопрос о том, кто они. По мнению наблюдателей, включая западных дипломатов, сказывается то, что «на протяжении всей своей истории Бесарабия находилась на линии (геополитического) разлома между Востоком и Западом». Эти протесты выставили напоказ брожение и раскол в Молдове между теми, кто испытывает пророссийские чувства, и теми, кто выступает за более тесные связи с Западом. Русскоязычные газеты называли апрельские события «путчем», а румынские – «революцией». Христиане этой страны принадлежат к двум православным церквям – русской и румынской, подвел итог другой американский обозреватель. Автор приводит слова молдавского журналиста Василе Ботнару, который говорит, что у него есть друзья по обе стороны существующего водораздела, и они просят его принять одну из сторон. «Это, как глупые родители, которые после развода спрашивают детей, кого они больше любят, папу или маму. Но есть дети, которые не могут любить или папу, или маму Они любят обоих. Очень многие люди здесь в такой ситуации», – грустно комментирует он. В контексте этих событий со ссылками на молдавских политологов и западных дипломатов в Кишиневе отмечалось, что многие не верят, что демонстранты стремятся к объединению с Румынией. Скорее они хотят признания того, что у этих двух стран общие корни и язык, и что Молдова – часть Ев-ропы. Движение за объединение с Румынией постепенно ослабевает. Политическая элита теряет к нему интерес по прагматическим причинам – не каждый хочет быть вторым в Бухаресте, если можно быть первым в Кишиневе. И только 15% молдаван* поддержало бы объединение, если бы рефе-рендум проходил сейчас, напомнила американская газета (4).
Желая умиротворения нашей стране, некоторые западные медиа стараются внести положительную ноту в грустную молдавскую картину. Как и многие американские ученые, «New York Times» резюмирует, что и румынское, и русское влияние ощущается в Молдове, и оба должны быть востре-бованы. Лондонская “Financial Times”, отмечая, что выборная кампания подчеркнула разногласия и напряжение между молдавским и русскоговорящим «лагерями», вместе с тем пишет, что молодые профессионалы Кишинева, многие из которых учились в русских школах и румынских универси-тетах, а отдыхают в Одессе, бросают вызов такой упрощен-ной характеристике. «Дома я говорю по-румынски, но читаю романы на русском, и с друзьями мы часто обсуждаем, поче-му “I love you” по-русски звучит намного лучше», – говорит консультант Анжела, которую цитируют и другие органы печати.
Радио «Свобода/Свободная Европа» сообщает, что, не-смотря на все трудности, влиятельные западные чиновники отмечают уникальный «социальный материал» Молдовы, где в политических конфликтах в значительной степени отсутствует этнический аспект. При этом напоминают, что мультиэтническое, мультилингвистическое общество, в целом живущее в мире с самим собой – это огромное достижение в европейском окружении. Но для его сохранения и исправления имеющихся недостатков Молдова нуждается в большой работе в целях более последовательного внедрения подлинных европейских ценностей и норм.
В создавшейся ситуации особую актуальность приоб-ретают и рекомендации американских специалистов об императивной необходимости активизировать граждан-ское воспитание в стране. Они обращают внимание на то, что не только государство, но все активные граждане Мол-довы во главе с интеллигенцией должны развивать свою на-циональную идентичность, растить образованных граждан с развитым чувством гражданского долга. Изменения могут произойти только тогда, когда граждане страны объединены в своем стремлении к демократии (12). Но пока, как показы-вают данные опросов, проведенных в Румынии и Молдове румынскими и американскими социологами, в обеих странах существует низкий уровень гражданского участия, доверия и толерантности среди широкой общественности. Поэтому они предполагают, что активисты общественных организаций смогут способствовать распространению демократических ценностей в более широких слоях населения (3). Американские исследовательницы, на протяжении нескольких лет проводившие социологические исследования среди интеллигенции Молдовы, с грустью отмечают, что многие её представители уклоняются от выполнения своей просветительской гражданской миссии, и констатируют серьезные недостатки в области гражданского воспитания и образования в РМ. Они акцентируют необходимость его активизации, призывая прививать молодому поколению такие неотъемлемые для демо-кратического общества и необходимые для жизни в нем демократические ценности и качества как доверие, то-лерантность, солидарность, критическое мышление, инакомыслие и дискуссия (2; 6)…
Директор Института Восточной Европы и стран СНГ (Израиль) Александр Цинкер так характеризовал ситуацию в Молдове после июльских выборов: беднейшая страна Евро-пы, раздираемая внутренними противоречиями, находится в критическом состоянии. Вопрос не только в том, какой путь следует избрать, или на какие страны Молдове следует ори-ентироваться стратегически. Ситуация намного более слож-ная. В сложившихся обстоятельствах и корреляции полити-ческих сил в парламенте суверенитет и территориальная це-лостность Молдовы находятся под угрозой. События могут развиваться здесь по «украинскому» или по «израильскому» сценарию. Первый предполагает, что противостоящие сторо-ны продолжают борьбу, тем самым, блокируя деятельность всех правительственных органов. Попытки избрать нового главу государства опять проваливаются. С целью выхода из текущего тупика возможны попытки инициирования попра-вок к молдавской конституции. Иначе неизбежны новые досрочные выборы. Существующая поляризация общества будет еще более углубляться, а политические столкновения станут еще радикальнее. Эта ситуация напоминает процесс, который развивается в Украине начиная с 2004, когда там, как и сейчас в Молдове, стороны получили примерно равную поддержку населения и парламента, но не могут (или не хотят) подняться над партийными интересами и найти компромиссное решение.
Израильский сценарий развития явно более предпочтите-лен*. За 60 лет существования Израиля не раз бескомпро-миссные соперники, две его крупнейшие партии, создавали в парламенте большие коалиции во имя того, чтобы объеди-нить народ, выработать социальный компромисс и при-нять жизненно важные стратегические решения. Другими словами, для молдавского истэблишмента есть только два сценария: продолжать конфронтацию или найти выход из сложившейся ситуации (11).
Однако обстановка в новом парламенте РМ (после побе-ды «Альянса за европейскую интеграцию» в августе 2009 года) вызывает у наблюдателей сомнения относительно спо-собности его членов проявить мудрость и избрать путь со-трудничества. Бывший глава миссии ОБСЕ в РМ Л. О’Нил констатирует отсутствие среди молдавских парламентариев демократической культуры цивилизованного диалога. «Ог-ромная опасность для нового курса Молдовы к европейской интеграции заключается в стремлении каждого лидера АЕИ получить свои краткосрочные преимущества за счет благо-получия альянса и страны. Продолжение стиля и сути преж-него правления разрушительно для Молдовы. И партии АЕИ, конечно же, обратили внимание на то, что молдавский электорат готов наказывать тех, кто игнорирует общее благосостояние, продвигая частные интересы», – полагает он. Поэтому главной рекомендацией экспертов остается повышение политической культуры и молдавских политиков всех мастей (27). Только в таком случае появится надежда на то, что молдавские альянсы «за европейскую интеграцию» и назначаемые ими правительства не будут более моноэтническими.
Литература
1. Abbott P. Cultural Trauma and Social Quality in Post-Soviet Mol-dova and Belarus. East European Politics and Societies, Berkeley, 2007, vol. 21, N 2.
2. Anderson E. ‘They are the priests’: The role of the Moldovan histo-rian and its implications for civic education. – Compare: A journal of compar-ative education, Oxford, 2007, vol. 37, N 3.
3. Badescu G., Sum P., Uslaner E. Civil society development and democratic values in Romania and Moldova. – East European Politics and Societies, Berkley, Spring 2004, vol. 18, N 2.
4. Barry E. Moldovans search for answers after riot; As East and West pulls on Moldova, loyalties and divisions run deep. - New York Times, April 9. 2009; (Barry E. As East and West pulls on Moldova, loyalties and divisions run deep. - New York Times, April 15, 2009; Bloomberg.com, July 30, 2009; Wall Street Journal, July 29, 2009.
5. Birnir J. K. Ethnicity and electoral politics. Cambridge: Cambridge University Press, 2007.
6. Cash J. The social role of artists in post-Soviet Moldova: Cultural policy, Europeanization, and the state. Europe - Asia studies, Abingdon: Dec. 2007, vol. 59, N 8.
7. Ciscel M.. Separate Moldovan language? The sociolinguistics of Moldova’s limba de stat. - Nationalities Papers, 2006, N 5.
8. Ciscel M. The language of the Moldovans. Romania, Russia, and identity in an ex-Soviet republic. – Lexington books, Lanham, New York, 2007.
9. Crowther W. The Construction of Moldovan National Conscious-ness. – In: Beyond Borders. Remaking Cultural Identities in the New East and Central Europe. Ed. by L.Kurti and J.Langman. - Boulder, Colorado: West-view Press, 1997; Crowther W. Ethnic Politics and the Post-Communist Tran-sition ;n Moldova. – Nationalities Papers, Vol. 26, N 1, 1998; Crowther W. The politics of democratization in post - communist Moldova. –In: «Democratic changes and authoritarian reactions in Russia, Ukraine, Belarus, and Moldova». Ed. By K. Dawisha and B. Parrot. - Cambridge University Press, 1998, etc .
10. Crowther W., Matonyte I. Parliamentary Elites as a Democratic Thermometer: Estonia, Lithuania and Moldova Compared. – Communist and Post-Communist Studies, Killington, 2007, vol. 40, N 3.
11. Eurasia foundation.com,4 august 2009.
12. Fairbank T. Participating in the process: The importance of civil society in the former Soviet Union. – Georgetown Journal of International Affairs, Wash., winter 2005, vol. 6, N 1.
13. Fawn R. (Ed.). Ideology and national identity in post-Communist foreign policies. London, Portland, 2004.
14. Handbook of Political Change in Eastern Europe. – Edward Elgar, US, UK, 2004.
15. Katchanovski I. Cleft countries: Regional political divisions and cultures in post-Soviet Ukraine and Moldova. Toronto, 2006.
16. Kenney P. The burdens of freedom: Eastern Europe since 1989. London, New York: Zed Books, 2006, 179 p.; Rosu F. Reviews. - Nationality Papers, 2007, vol. 35, N 3
17. King Charles. THE MOLDOVANS: Romania, Russia and the Poli-tics of Culture. – Stanford: Stanford University Press, 2000.
18. King Charles. THE BENEFITS OF ETHNIC WAR. Understanding Eurasia's Unrecognized States. – World Politics, Baltimore, vol.53, N 4, July 2001.
19. Kolsto P. and Melberg H. Integration, alienation and conflict in Es-tonia and Moldova at societal level: A comparison. – In: National integration and violent conflict in post-Soviet societies: The cases of Estonia and Moldo-va. Ed. By Kalsto P. Lanham, 2002; Skvortsova A. The cultural and social makeup of Moldovas: A bipolar or dispersed society? – Ibid.; Berg E., Van Meurs W. Borders and Orders in Europe: Limits of Nation- and State-Building in Estonia, Macedonia and Moldova. Journal of communist studies and transition politics, 2002, N 4.
20. Kuus M. Geopolitics reframed: Security and identity in Europe’s eastern enlargement. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2007.
21. March L. Socialism with unclear characteristics: The Moldovan communists in government. - Demokratizatsiya, Washington, fall 2004, vol.12, N 4.
22. March L. From Moldovanism to Europeanization? Moldova’s communists and nation building – Nationalities Papers, 2007, N 4.
23. Matsuzato K. Differing Dynamics of Semipresidentialism across Euro/Eurasian Borders: Ukraine, Lithuania, Poland, Moldova, and Armenia. //Demokratizatsia, Washington, 2006, vol. 14, N 3, p.317-345.
24. Nationalism after communism: Lessons learned. A. Mungiu-Pippidi, I. Krastev, eds. –Budapest (Central European University Press), 2004, 287 p.
25. Quinlan P. Back to the future: An overview of Moldova under Vo-ronin. - Demokratizatsiya, Washington, fall 2004, vol.12, N 4.
26. Quinlan P. A foot in both camps: Moldova and the Transnistrian conundrum from the Kozac memorandum. – East European Quarterly, 2008, vol. XLII, N 2, pg. 129 -159.
27. RFE/RL, September 1, October 5, 2009, etc.
28. Roshwald A. The endurance of nationalism. Cambridge: Cam-bridge University Press, 2006; Europe-Asia Studies, 2007, vol. 59, N 1.
29. Schrad M. Rag doll nations and the politics of differentiation on ar-bitrary borders. Karelia and Moldova. - Nationalities Papers, Abington, Jun/ 2004, vol. 32, N 2.
30. Schwirtz M. A polarized Moldova votes, mindful of West an Rusia. – New York Times, July 30, 2009.
31. Tarnauski A. The peculiarities of the party politics in Bfelarus, Moldova, and Ukraine: Institutionalization or marginalization? – In: Political Parties in Post-Soviet Space: Russia, Belarus, Ukraine, Moldova, and the Bal-tics. - Westport, London, 2005.
32. White S., Batt J., Lewis P. (Eds.). Developments in Central and East European politics 4. Basingstoke, 2007; Europe-Asia Studies, 2008, vol. 60, N 3.
33. Трактовки западными аналитиками лингвистических проблем и межэтнических отношений в РМ читайте в статьях Татьяны Зембы: Западная печать о ситуации в ССР Молдова и влиянии на нее румынско-го фактора. – Советологи о современном мире. – Москва, 1991, N 1; Ру-мынская революция. Первые итоги. – Там же, 1991, N 2; Молдова: Труд-ный путь к демократии. - Россия и современный мир, М., 1993, N 1;
«Заметки на полях книги Чарльза Кинга “Молдаване”»; «Коммен-тарии по поводу посткоммунистического транзита Молдовы»; «От-крывая Молдову» в Интернете по адресу: http://www.iatp.md/articles
Этнолингвистические проблемы Молдовы в англоязычной историо-графии.// Русин.2007, N 34; Эксперты о проблемах становления гражданской нации на постсоветском пространстве. Актуальность для Молдовы.- В: Ucrainenii din Moldova, Moldovenii din Ucraina: Procese etnosociale, Chisinau, 2009, etс. tatazemba@yahoo.com
_________________________________________________
Инга Донцова, Молдавия.
ЧЕТЫРЕ ГОДА В «РАЮ»
В Эстонии я побывала с 22 по 25 августа по случаю Ме-ждународного фестиваля традиционной культуры «Пейпус», который родился в 2007 году в этом государстве. Поделюсь впечатлениями о стране, которая признана на 2009 год эко-номически наиболее конкурентоспособной из стран Балтии, и о положении ее русского населения. Что делать Русскому миру Балтии для того, чтобы снова, как в начале 90-х годов, «не прозевать» политический поворот? К каким трансфор-мациям в обществах и государствах необходимо быть гото-выми русским?
Мировой экономический кризис в государствах Балтии изменил привычный ритм жизни всего населения, в том чис-ле русских старообрядцев. Набор риторических универсалий в политическом дискурсе как бы возвратил их население к противоречиям начала 90-х годов XX века. С одной сторо-ны, старообрядцы живут на этой территории свыше 300 лет. Большинство их общин, – а их всего 11, – расположены на берегу Чудского озера. Они сравнительно легко получили эстонское гражданство. Вообще, прибалтийские правитель-ства, как и вышестоящий орган – Европейский Союз, весьма беспретенциозны к различным старообрядческим меро-приятиям, и охотно оказывают им поддержку. С другой сто-роны, никуда не ушли экономические и социальные пробле-мы русских, особенно, когда в прибалтийских странах спала эйфория от вхождения в ЕС и, – еще до общемирового, – ударил кризис. Сегодня недовольство экономическим поло-жением начинают высказывать не только русскоязычные, но и титульные прибалты. Беседы с русскими, проживающими в Эстонии и Латвии, оказались весьма интересными и поучительными. По словам организаторов, целью фестиваля является сохранение и развитие в Эстонии русской традиционной культуры, открытие для европейской публики богатства певческой, духовной и материальной культуры русского старообрядчества, а также укрепление дружбы между Эстонией и Россией. Старообрядческие общины Эстонии насчитывают более 15.000 человек. Занимаются старообрядцы в основном рыбной ловлей и огородничеством. После развала СССР их жизненный уровень упал, так как основные рынки сбыта сельхозпродукции – Санкт-Петербург и Псков – оказались отрезаны государственной границей. Правда, после вхожде-ния страны в ЕС в бюджете Эстонии появилась строка, по-зволяющая субсидировать старообрядческие общины. День-ги выделяются в основном на ремонт молелен, на вос-кресные школы и на реставрацию икон.
Пейпус – эстонское название Чудского озера. В 1629-1699 годах, когда Эстония находилась под властью Швеции, на картах Чудское озеро было обозначено именно так – «Peipus». Здесь, на берегах этого великолепнейшего по своей красоте озера, в конце XVII века поселились русские старо-веры, бежавшие из России от нововведений патриарха Никона. Сегодня по озеру проходит граница между Россией и Эстонией. Однако фестиваль проходил не на озере, а в городах Таллине, Тарту, Муствеэ и Калласте.
Фестивали проводятся при финансовой поддержке Министерства культуры Эстонии, эстонского Фонда культуры и Таллинской мэрии. На этот раз в фестивале приняли участие творческие коллективы из России, Латвии, Молдавии и, конечно, из Эстонии. Из России прибыл хор Старопоморской федосеевской общины (Москва - Казань), руководимый Валерием Селичевым, Старообрядческий мужской хор Сибири (Новосибирск, Томск, Барнаул) во главе с Александром Емельяновым, а из Латвии – хор старообрядцев-поморцев из Даугавпилса (руководитель – духовный наставник Малютинско-юдовской общины от. Иоанн Жилко). От Эстонии участвовали: ансамбль Калластерской Успенской старообрядческой поморской общины (руководитель – Реелика Хайдла); Старообрядческий детский хор Колкьяской основной школы (руководитель Марина Авдеева). Из Молдавии приехал ансамбль «Долинушка», из села Покровка Дондюшанского района , 13 человек. На фестиваль нас пригласила и торжественно встречала наш автобус из Кишинева сама Земфира Лампманн, директор фестиваля «Пейпус», профес-сиональный менеджер, защитившая диссертацию по старо-обрядчеству.
По словам организаторов, целью фестиваля является со-хранение и развитие в Эстонии русской традиционной куль-туры, открытие для европейской публики богатства певче-ской, духовной и материальной культуры русского старооб-рядчества, а также укрепление дружбы между Эстонией и Россией. Программа фестиваля включала в себя и концерты духовной и народной музыки, лекции-семинары по древне-русской книжности, мастер-классы по реставрации книг и древнерусской каллиграфии, а также показ старообрядческих фильмов. Проходят фестивали в августе, во время успенского поста, и посвящены празднику Успения Богородицы. Отсюда и строгость во всем, и скромность в пище. Много духовных песнопений. Проводятся мастер-классы по иконописи и знаменному пению, слушаются лекции в Тартуском университете… Особенно запомнились участникам фестивалей знаменное пение певчих из хора Казанской старопоморской федосеевской общины; хора казаков-некрасовцев из храма св. Троицы поселка Бургун-Маджары (Турция); двух хоров чудских (эстонских) старообрядцев.
Со времен трагических событий церковного раскола прошло около 350 лет, однако эта трагедия не забыта и сего-дня. Миллионы людей являются приверженцами древней традиции, причем для них это не только обряды, а истинная вера. Все прибалтийские старообрядцы относятся к старооб-рядцам-беспоповцам, центром которых является Преобра-женское кладбище в Москве (у старообрядцев-поповцев центр на московском Рогожском кладбище). Из бесед с рус-скими Эстонии и Латвии выяснилось, что эйфория по поводу вхождения в ЕС прошла даже у коренных прибалтийцев. Протрезвление наступило в основном в период кризиса. Вместо обещанного рая, говорит отец Иоанн Жилко из Латвии, в этой стране уже четыре года устанавливается полуколониальный режим. Собравшись с мыслями, он перечисляет:
- В ЕС, оказывается, бюрократия чудовищная, её больше, чем было в СССР. На любую проблему следуют бюрократи-ческие отписки, бьёшься – как головой о стену. По самой пустяковой проблеме следует «километровые» чиновничьи отписки;
- по указанию ЕС, – а не по экономическим причинам, – в Латвии были остановлены все наиболее высокотехнологичные заводы: РАФ, ВЭФ, вагоностроительный, завод химволокна, сахарные заводы и т.д.; все рабочие были уволены;
- граждане богатых стран ЕС (голландцы, немцы, французы) скупают в Латвии сельскохозяйственные земли, однако ничего на них не производят, предпочитая получать за это дотации из Еврокомиссии (поведение, характерное для господ из метрополии по отношению к колониальным владениям). Говорят, продолжает отец Иоанн, у вас, в Молдавии, пока скупка земель иностранцами запрещена, но если к власти придут либералы – начнется то же самое…
- Еврокомиссия запретила (!) закупать российские товары, даже если они качественнее и дешевле; рекомендует приобретать только продукцию, выпущенную в странах ЕС;
- установлены (по директиве Еврокомиссии) квоты на рыбную, молочную, мясную и другие виды продукции; как результат – рыбаки работают всего три месяца в году, ос-тальные – в простое. Доходы работников резко упали.
- под различными предлогами (укрупнение, недостаточ-ное количество детей, кризис) закрываются русские детсады и школы.
Тяжело об этом говорить, продолжил отец Иоанн, но приходится констатировать, что под различными предлога-ми, – укрупнение, недостаточное количество детей, кризис, – закрываются русские детсады и школы. Резко сокращаются социальные выплаты и пособия. У стариков отбирают пен-сии. С июня 2009 года у работающих пенсионеров пенсии сокращены на 70%, а у неработающих на – 10%. Чего ожи-дать от государства, какого развития, если молодежь или уезжает, или спивается, или «садится на иглу»? Те, кто уехал на заработки в Западную Европу, устраиваются на неквали-фицированную, низкооплачиваемую работу или попадают в рабство, где у них отбирают документы и они работают только за харчи. Но главное, – и это крайне возмущает и русских, особенно старообрядцев, и латышей, – ЕС требует узаконивания однополых браков и поощряет различные ан-тихристианские секты.
О независимости балтийских республик говорить не при-ходится. Невзирая на степень значимости любого вопроса, решения принимаются в Брюсселе или Вашингтоне. В наро-де говорят, что в США не успеют чихнуть, а в Латвии уже берут на «караул». Не лучше положение в Эстонии. Помимо отмеченных проблем, рассказал председатель Калластеской старообрядческой общины Павел Петрович Варунин, в Эстонии особенно четко виден механизм взаимодействия находящихся у власти крайних национал-либерал-демократов, в сейме говорящих о гуманизме, европейских ценностях и грядущем благосостоянии, а на деле способствующих возрождению фашизма, и банд неонацистов, устраивающих сборища и требующих выселения пришлых (русских, белорусов и др.), якобы виновных в обнищании коренных эстов…
Нас поразила сдержанная реакция прибалтийцев, когда на фестивале упомянули о том восторге, с которым они отмечали вхождение в ЕС: фейерверки, концерты заезжих поп-звезд, ночные гуляния, скандирования молодежи… Трудно и стыдно признаваться в разочаровании и самообмане. За четыре года подтвердились опасения и пришло ясное понимание, что дорога, которую они выбрали – отнюдь не в рай… «Молодцы, молдаване, – с горечью сказал с трибуны отец Иоанн Жилко, – держитесь, не поддавайтесь на посулы заезжих гастролеров и местных прохиндеев. Им нужны только рабочий скот и территория » ... С другой стороны, ЕС, который, по-видимому, рассматривает старообрядчество как течение, противостоящее Русской православной церкви (ново-обрядческой), в последние годы значительно увеличило фи-нансирование старообрядческих фестивалей, конференций, праздников в Польше, Латвии, Эстонии, Румынии и на Ук-раине, оплачивая приезд хоровых коллективов из различных стран, в том числе и из России, издание сборников материа-лов и научных трудов по старообрядчеству. Они перехвати-ли инициативу в проведении мероприятий, зачинателями которых старообрядцы Молдавии выступили еще в 90-е годы. Если учесть, что отношение евроструктур к остальным русским явно недоброжелательное, то приходится констатировать, что ЕС проводит политику раскола русской диаспоры по конфессиональному признаку.
Старообрядцы Прибалтики отметили, что целесообразно было бы продолжить традицию проведения в нейтральной Молдавии конференций по проблемам религии, культуры и истории русского старообрядчества, начало которой по-ложено нами.
____________________________________________
РУССКИЙ ЯЗЫК В РЕСПУБЛИКЕ МОЛДОВА:
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
I.Обобщающие работы, сборники документов
1. История Республики Молдова с древнейших времен до наших дней. Кишинев, 1997. –334 C.; Изд. 2-е, исправ-ленное и дополненное: -Кишинев. 2002. – 336 С.;
2. Феномен Приднестровья. Тирасполь. РИО ПГУ. 2000. –336 C.; Изд. Второе, переработанное и дополненное. – Ки-шинев. РИО ПГУ. 2003. – 336 С.
3. В лабиринтах самоопределения. Том 1. Этническая мобилизация национальных меньшинств. Сост.: Е.М. Губог-ло. Москва: ЦИМО. 2003;
4. По пути национальной духовности болгар Молдовы. Документы и материалы (конец 80-х-90-е гг. ХХ в.). –Кишинев. 2005. – 600 С.;
5. История и культура гагаузов. Очерки. -Кишинев. Понтос. 2006. – 740 C.;
II. Материалы научных конференций
6. Русские Молдовы: история, язык, культура. Материа-лы международной научно-практической конференции. – Кишинев. «Инконком». 1994. – 214 С.
7. Славянские культуры в инонациональной среде. Ма-териалы международной научно-практической конференции (май 1995 года, г. Кишинев). – Кишинев. 1995. – 240 С.;
8. Вне России. Сборник научных статей о русских и русской культуре Молдовы. Кишинев. 1997. – 232 С.
9. Русские в новом Зарубежье: итоги этносоциологиче-ского исследования в цифрах. – Москва. 1996. – 200 С.;
10.
11. Старообрядцев Молдовы живое слово. Материалы международной научно-практической конференции «Старо-обрядчество Молдавии: истоки и современность». 14-16 де-кабря 2002 г. – Кишинев. 2003. – 276 С.;
12. Нить времен. Материалы научно-практической кон-ференции «Русское население Молдавии: история и совре-менность». Кишинев. 2006.- 256 С. ;
13. Русский язык в Республике Молдова: реалии и пер-спективы. Материалы Республиканской научно-практической конференции. -Кишинев. 2007. – 312 С. ;
14. Русская община Республики Молдова: история, реа-лии, традиции, проблемы, перспективы, люди. – Кишинев. Vector. 2008. -224 C.;
15. Политическая фальсификация истории как барьер на пути демократического реформирования международных отношений на постсоветском пространстве.- Тирасполь. Литера. 2009.- 256 С.
III. Монографии, воспоминания
16. Лисецкий А.М. Право на самобытность. – Брянск. Грани. 1993.- 164 С. ;
17. Яковлев В.Н. Тернистый путь к справедливости. – Тирасполь. 1993. -256 С. ;
18. Шорников П. Покушение на статус. Этнополитиче-ские процессы в Молдавии в годы кризиса. 1988-1996. - Ки-шинев. 1997.– 235 С. ;
19. Млечко Т.П. Быть или не быть? Русский язык в сис-теме образования Республики Молдова. 1989-1999. Кишинев. 1999. - 312 С. ;
20. Савоскул С.С. Русские нового Зарубежья: выбор судьбы. – Москва. Наука. 2001. – 436 С.
21. Скворцова А. Русские Бессарабии: опыт жизни в ди-аспоре (1918-1940). – Кишинев. Pontos. 2002. -280 C. ;
22. Губогло М.Н. Русский язык в этнополитической исто-рии гагаузов. – Москва. ЦИМО. 2004;
23. Суляк С.Г. Осколки святой Руси. Очерки этнической истории руснаков Молдавии. – Кишинев. «Татьяна». 2004. -240 С. ;
24. Кожокару Н. Проблема адаптации нерумыноязычного населения Республики Молдова к автохтонной этнической среде.- Кишинэу. Tehnica-Info. 2004. -136 C. ;
25. Абакумова-Забунова Н.В. Русское население городов Бессарабии XIX в. – Кишинев. Business-Elita. 2006. 519 C. ;
26. Губогло М.Н. Именем языка: очерки этнокультурной и этнополитической истории гагаузов. М., Наука. 2006;
27. Шорников П.М. Молдавская самобытность. –Тирасполь. 2007;
28. Придорожнов С. Кунича, до востребования… - Кишинев. 2007. – 264 С.
29. Шорников П. Поля падения. Историография молдав-ской этнополитики. Кишинев. 2009. – 200 С. ;
30. Тодуа З. Молдавия и молдавские коммунисты. Поли-тическая хроника переломной эпохи 1988-2008. – Москва. 2009. -472 С. ;
31. Грек И.Ф. Преодолевая себя и обстоятельства (Вос-поминания). - Кишинев. 2009. – 224 С.
III. Научные статьи
1. Бортэ Л.В. Особенности функционирования рус-ского языка в Молдове. – Бельцы. БГУ. 2008.
2. Кауненко И.. Становление этнической идентично-сти подростков и юношей: социально-психологический аспект . Сб. Формирование личности в условиях социальных перемен. Слав. УРМ, Кишинев. 2006. ;.
3. Костецкий В.Н. Русское слово в культурно-образовательном пространстве Республики Молдова.// Материалы республиканской научно-практической конфе-ренции «Русский язык в Республике Молдова: реалии и пер-спективы». –Кишинев. 2007.
4. Михайлов П. Днестровский рубеж, или Кто раско-лол Молдавию? //Мысль. 2007. №3(37). С.9-21;
5. Млечко Т.П. Языки образования в Молдове: исто-рия и современные тенденции / Регулирование использова-ния языков в политическом обществе // Материалы между-народной конференции. – Кишинев, 1996. – 36-41.
6. Млечко Т.П. Почему «ТЫСЯЦКИЙ» стал «НА-НАШЕМ», и чья вина, что я – «ФИНА»? Русский язык в молдавской лингвокультурной среде / Вне России. Сбор-ник научных статей о русских и русской культуре Молдовы. – Кишинев, 1997. – стр. 125-147.
7. Млечко Т.П. Местные русские: особенности этниче-ского состояния / Этническая мобилизация и межэтниче-ская интеграция: Истоки. Факторы. Горизонты. Материа-лы научно-практической конференции. – Кишинев, 1999. – стр. 32-34.
8. Млечко Т.П. Особенности функционирования, со-стояния и изучения русского языка в Молдове / Русский язык, литература и культура на рубеже веков. Тезисы докла-дов и сообщений. Братислава, 1999. – стр.119.
9. Млечко Т.П. Русско-национальное двуязычие в поли-этничной Республике Молдова /Ежегодник Института ме-жэтнических исследований Академии Наук РМ. – Ch., Т.1, 2000. – стр. 106-114.
10. Млечко Т.П. Языковой аспект интеграционных про-грессов: русско-национальное двуязычие в полиэтнической Республике Молдова / Moldova ;ntre Est ;i Vest: identitatea na;ional; ;i orientarea european;. Ch., 2001. - стр. 116-133.
11. Млечко Т.П. Русские в контексте межнациональ-ных отношений в Молдове / В лабиринтах самоопределе-ния и самоутверждения. Этническая мобилизация нацио-нальных меньшинств. – М., 2003. – стр.122-129.
12. Млечко Т.П. От двуязычия потенциального к дву-язычию реальному. Динамика становления билингвизма взрослых жителей Республики Молдова / Славянские чте-ния: материалы научно-теоретической конференции / Сла-вянский университет. – К., Вып.2, 2004. – стр. 44-55.
13. Млечко Т.П. Использование сопоставительного ме-тода при изучении языковой социализации в многоязыч-ном обществе / Сборник научных статей. Сопоставление как метод исследования и обучения языкам // Материалы научной конференции МАПРЯЛ, Тбилиси, том I. – Тбилиси: Универсал, 2005. – стр.316-324.
14. Млечко Т.П. Социальные признаки национально-русского билингвизма в Республике Молдова / Положение русского языка и преподавание на русском языке вне России. Возможности использования международного опыта. Сборник тезисов Международной научно-практической кон-ференции. – Ch., 2005. – стр. 13-15.
15. Млечко Т.П. Тема европейской интеграции в сис-теме языковой подготовки государственных служащих / Academia de Administrare Public; pentru o guvernare transparent;, responsabil; ;i democratic;: Tezele conferin;ei interna;ionale ;tiin;ifico-practice. – Ch., 2005. – стр. 164-166.
16. Млечко Т.П. Языковое самоопределение в период трансформации идентичностей / Славянские чтения: ма-териалы научно-теоретической конференции / Славянский университет. – К., Вып.4, 2007. – стр.79-86.
17. Tatjana Mletschko. Die Sprachgetzgebung im Zeitraum 1989-2005. Ein Uberblick / Sprachliche Individuation in mehrsprachigen Fteciionen Osteuropas. – Leipziger, 2007. - стр. 44-56.
18. Млечко Т.П. Языки социализации славян в Республики Молдова / American Association of Teachers of Slavic and East European Languages. Washington, 2005. – стр.197-198.
19. Млечко Т.П. Языковая социализация в многоязычном государстве / Жизнь языка и язык в жизни: сборник статей. – Алматы: Казак университетi, 2005. – стр.277-285.
20. Млечко Т.П. Использование интервью при изуче-нии языковой социализации в многоязычном обществе / Инновации и прагматика филологических исследований // Материалы международной научной конференции. – Бэлць, 2006. – стр.230-233.
21. Млечко Т.П. Русская языковая идентичность в ус-ловиях многоязычия /Русский язык в Республике Молдова: реалии и перспективы: Материалы республиканской научно-практической конференции. – Ch., 2007. – стр.31-38.
22. Млечко Т.П. Основы европейской интеграции в системе подготовки государственных служащих / Administrarea public; ;n statele aflate ;n tranzi;ie ;n context proceselor de globalizare: Tezele conferin;ei interna;ionale ;tiin;ifico-practice. –Ch., 2005. – стр. 137-142.
23. Млечко Т.П. Русский язык как социокультурная переменная / Филология. Русский язык. Образование: Сбор-ник статей. – СПб, 2006. – стр. 252-254.
24. Млечко Т.П. Единый, но разный. Региональная спе-цифика русского языка вне России / Президиум МАПРЯЛ: 2003-2007. Сборник научных трудов. – СПб., 2007. – стр. 159-175.
25. Млечко Т.П. Русская языковая идентичность в усло-виях лингвокультурной полифонии / Мир русского слова и русское слово в мире. Язык, сознание, личность. Коммуника-ция на русском языке в межкультурной среде. Том 4. // Ма-териалы XI Конгресса МАПРЯЛ. – Варна, 2007. – стр.532-539.
26. Млечко Т.П. Ценностно-смысловое восприятие рус-ского мира в неоднородном этнокультурном пространст-ве /Славянские чтения: материалы научно-теорет. конф. / Славянский университет. – К., Вып.5, 2009. – стр.28-37.
27. Млечко Т.П. Родной язык нетитульного населения страны как язык высшего образования (русскоязычная вер-тикаль образования в Республике Молдова) / Сборник тези-сов: Слово в межкультурном и межличностном общении. - Washington, 2009. – стр.16-19.
28. Млечко Т.П. Преодоление и восстановление культур-но-языковой дистанции...... Русский язык как иностран-ный:Теория.Исследования. Выпуск Х - Санкт-Петербург, 2009 - стр.181-190.
29. Тудосе В.И. О состоянии русского языка в СМИ // Материалы республиканской научно-практической конфе-ренции «Русский язык в Республике Молдова: реалии и пер-спективы». - Кишинев, 2007.
30. Шорников П. Парламентская оппозиция Молдовы в борьбе против угрозы гражданской войны (1991-1992 гг.) //Россия между Западом и Востоком: опыт прошедшего ты-сячелетия. Материалы Международной научно-методич. конференции. Декабрь 2000 года. Омск. 2000. – С.66-77;
31. Шорников П. Пространство русского языка в Молда-вии (1989-1995).//Вне России. Сборник научных статей о русских и русской культуре Молдовы. Кишинев. 1997. – С.219-230;
32. Шорников П. Межэтническая диффузия и нацио-нальная самоидентификация в Молдове. //Мoldova ;ntre Est ;i Vest: identitatea na;ional; ;i orientarea european;. – ¬Chi;in;u. CAPTES. 2001. С.226-236;
33. Шорников П. Земля согласия: Национальная политика и межэтнические отношения на Севере Молдовы.//Русский альбом. (Кишинев). 2002. Вып. 5. С.97-108;
34. Шорников П. Эволюция межэтнических и этногосу-дарственных отношений в Республике Молдова в 90-е гг. ХХ в. //Minorit;;ile na;ionale ;i rela;iile interetnice: tradi;ie european; ;i experien;a noilor democra;ii. Vol.2. Ia;i. Paneurop. 2002. P. 157-170;
35. Шорников П. Положение русского населения Рес-публики Молдова. //В лабиринтах самоопределения. Том 1. Этническая мобилизация национальных меньшинств. Сост.: Е.М. Губогло. Москва: ЦИМО. 2003. С.130-133;
36. Шорников П. Общинное дело. //В лабиринтах самооп-ределения. Том 1. Этническая мобилизация национальных меньшинств. Сост.: Е.М. Губогло. Москва: ЦИМО. 2003. С. С. 136-141;
37. Шорников П. Нацiональна полiтика Республiки Мол-дова на соучасому етапi.//Еврорегiони: потенциал мiжетничноi гармонизацii. Збiрка наукових праць. Чернiвцi. Букрек. 2004. С.140-155;
38. Шорников П. Лингвистическая полиция – инструмент национальной политики в Республике Молдова (1991-1994).//Общественная мысль Приднестровья 2005. №1(1). С.48-55;
39. Шорников П. Древнерусское население Молдавского княжества //Cлавянские чтения. Вып.3. Кишинев. 2005. С.77-96;
40. Шорников П. Официальный язык Молдавского кня-жества. 1359-1859.//Общественная мысль Приднестровья 2006. №1(2). С.40-47;
41. Шорников П. Молдавская общественность и русская печать Бессарабии в 20-е– 30-е гг. ХХв.//Русин. 2006. №2(4). С.136-156;
42. Шорников П. Славяно-молдавский этнокультурный синтез. XIV-XVII вв. //Русин. 2006. №4(6). С.106-117;
43. Шорников П. История гагаузского проекта. Рец. на кн.: Губогло М.Н. Именем языка: очерки этнокультурной и этнополитической истории гагаузов. М., Наука. 2006. //Мысль. 2007. №2(36). С.51-54;
44. Шорников П. Буджакский узел: Дискуссии по вопросу о создании автономии на юге Молдавии и в Придунайских землях Украины. 1988-1991 гг.//Курсом изменяющейся Молдовы. Материалы 1-го Российско-Молдавского симпозиума «Трансформационные процессы в Республике Молдова. Постсоветский период». 25-26 сентября 2006 г. , Комрат. Москва. 2006. С.178-195;
45. Шорников П. Славяно-молдавский этнокультурный синтез. XIV-XVII вв.//Русин. 2006. №4(6). С.106-117;
46. Шорников П. Судьба языка – судьба народа.//Omnibus. 2007. .№2. С.3-5;
47. Шорников П. Вопрос о статусе русского языка в кон-тексте политической борьбы в Молдавии.//Русский язык в Республике Молдова: реалии и перспективы. Материалы Республиканской научно-практической конференции. Кишинев. 2007. С.204-216;
48. Шорников П. Вопрос о статусе русского языка в кон-тексте политической борьбы в Молдавии.//Курсом изме-няющейся Молдовы. Материалы II-го Российско-Молдавского симпозиума «Трансформационные процессы в Республике Молдова. Постсоветский период», посвященного проблеме «Адаптация культуры и культура адаптации». 20-21 апреля 2007 г. , Комрат.. - Москва. 2007. С.313-328.
49. Шорников П. Политика и этничность //Мысль. 2007. №2(36). С.37-40;
50. Шорников П. Статус русского языка и гражданский конфликт в Молдавии: историография вопроса //Русин. 2007. №3(9). С.36-56;
51. Шорников П. История русского населения Молдавии: историография вопроса.// Политическая фальсификация ис-тории как барьер на пути демократического реформирования международных отношений на постсоветском пространстве.- Тирасполь. Литера. 2009. С.76-101
IV. Периодические издания
«Кишиневские новости», газета. Учреждена в 1992 году.
«Русское слово», газета. Учреждена в 1993 году.
Вестник Славянского Университета. Сборник материалов ежегодных научных конференций. Выходил в 1997-2001 годах.
Ежегодный исторический альманах Приднестровья. Выходил в 1997-2006 годах.
Покровские чтения. Статьи и материалы. Орган Тираспольско-Дубоссарской епархии Молдавской митрополии. Выходит с 1998 г. ежегодно.
Славянские чтения. Публикует материалы ежегодных научных конференций, проводимых в Славянском университете Республики Молдова. Учрежден в 2002 году.
«Русский альбом». Историко-литературный альманах. Орган Центра Русской Культуры в РМ. Выходил в 2000-2003 годах.
«Русин». Международный исторический журнал. Учрежден в 2004 году.
Общественная мысль Приднестровья. Исторический журнал. Учрежден в 2005 году.
«Наше поколение». Литературный журнал. Учрежден в 2009 году.
Приложение Х
Динамика изменений в образовании на русском языке за весь период независимости в правобережной Молдове также обнаруживает явно выраженные пики и спады в величинах относительных параметров (доли к общему числу учащихся на данной ступени образования).
Кривые, построенные на основании данных статистиче-ских ежегодников РМ , приводятся на следующем сравни-тельной графике. Как видим, наблюдаемый рост доли рус-ских в вузах (с 1995 по 2001 годы) имеет тот же характер, что и общий рост обучающихся на русском языке в вузах, что указывает на то, этот рост обеспечивался в основном именно этой составляющей.
Доля числа новых зарегистрированных на правобережье Молдовы книг на русском языке изменялась следующим об-разом: 1006 (66% от общего числа издаваемых книг) наиме-нований в 1985 году при тираже 11,2 (67,8%) млн.; 800 на-именований (62,6%) в 1990 году при тираже 10 (50,5%) млн.; 508 наименований (50%) в 1995 г. при тираже 12,3 (40,2%) млн., 244 наименований (26%) в 1996 г. при тираже 3,8 (14,1) млн.; 399 (36%) в 1997 г при тираже 8,3 (25,1%) млн., 400 (33%) в 1998 г. при тираже 14,4 (52%) млн. до 357 (30%) в 1999г при тираже 0,2 (40%) млн. Резкое падение в 1995 году связано с отсутствием данных по Приднестровью. С 1996 года учитываются данные только по правобережной Молдо-ве.
Динамика изменений числа зарегистрированных журна-лов и периодических изданий на русском языке с 1985 года до 2000 года видна из следующих статистических данных:
36 наименований (68% от общего числа выпускаемых га-зет) при тираже 20 (54%) млн. в 1985 году; 33 наименований (51%) при тираже 18,8 (47%) млн. в 1990 году; 44 (50,4) при тираже 0,4 (57%) млн. в 1995 г.; 38 (46%) при тираже 0,8 (67%) млн. в 1996 г.; 39 (46%) при тираже 4 (86%) млн. в 1997 г. 48 (48,8%) при тираже 4,5 (41%) млн. в 1998 г.; 42 (48%) при тираже 2,8 (74%) млн. в 1999 году…..
График показывает наличие резкого спада относительно-го тиража русскоязычных периодических изданий в 1998\1999 годах, что при относительно слабом максимуме числа таких изданий сигнализирует об одноразовом выбросе на рынок массовой молдавоязычной продукции указанного типа. С другой стороны, этот минимум в тиражах периодических изданий совпадает с относительным максимум в тиражах русскоязычных книг… Как видно из полученных графиков, этот момент является довольно интересным. В нём проявляется необычная нестатистическая динамика у рассматриваемых характеристических параметров.
Динамика изменения числа зарегистрированных газет исследуется по следующим данным: 1985 год их было 91 (47,1% от общего числа газет) при тираже 146 (42,3%) млн; 1990 г. – 143 (59%) при тираже 141 (45,6%) млн.; 1995 г. – 123 (61,5%) при тираже 191 (67,7) млн.; 1996 г. – 121 (58,3%) при тираже 231(53,4%) млн.; 1999 г. – 980 (53,9%) при тира-же 250 (64%) млн.
Значительные колебания относительных параметров, во-первых, обусловлены массовым изданием (или завозом из Румынии) учебников на молдавском языке в 1996 и в 2000 годах. Особенно это относится к 1996\1997 году, когда число издаваемых книг составляет минимум, а их тираж резко под-скакивает – такое поведение характерно именно для печата-ния базовой учебной литературы. Во-вторых, ненадёжностью в период с 1993-1998 годы службы регистрации.
***
… Относительно обучения на украинском языке и его роли в динамике русскоязычного обучения нужно сказать, что с 1995 по 2000 годы число обучающихся на украинском языке устойчиво сокращалось, оставаясь на порядок величи-ны меньше числа русскоязычных учащихся: в дошкольных заведениях их число оставалось стабильным на уровне 0,2 тыс.; в школах (гимназиях и лицеях) численность украинско-язычных устойчиво упала от 2,2 тыс. до 0,4 тыс.; в коллед-жах их число также сократилось вдвое (с 0,2 до 0,1 тыс.). Однако доля собственно учащихся-украинцев все время дер-жалась на уровне доли русских. Например, в колледжах доля украинцев в общем числе упала (с 2000 по 2008 год) с 7,2% до 4,7%. (у русских с 9,2% до 4,2%). Украинцы предпочита-ли обучаться на русском, чем создавать украинско-язычные группы.
На украинском языке выражали желание обучаться уча-щиеся, ориентированные на выезд в Украину. Рассчитываю-щие оставаться в Молдове учились на русском или молдав-ском.
***
Анализируя общую ситуацию с изучением русского и молдавского языка, нельзя не сказать и о динамике числен-ности молдавских детей в вузах и колледжах Румынии. Так, в 1992 году в Румынии обучалось 4,9 тыс. студентов, в 1994 году – 1,48 тыс., в 1995 году – 1,06 тыс.; в 1997 году – 7,43 тыс.; а в 1998-1999 годах их было порядка 8,6 тысяч человек.
В среднем к 2000 году число студентов, обучающихся в Румынии, достигло величины, превышающей половину чис-ла всех обучающихся на русском языке в колледжах и вузах Молдовы (в 2000 году их число составляло 15,8 тыс.)! Это очень серьёзный статистический показатель как этнокуль-турных, так и электоральных предпочтений: среди элиты выпускников средней школы доля ориентирующихся на Румынию сравнялась с долями русских и украинцев.
Таб. П1. Динамика доли обучающихся на русском языке (или русских) учащихся в учебных заведениях Молдо-вы (1992-2008 годы): 1 – школы; 2 и 4 (русские) – колледжи; 7 и 3 (русские) – ВУЗы; 5- училища; 6 – дошко-лята.