1 января.
Впервые за много месяцев подошел к зеркалу. Стал внимательно всматриваться в отражение. Потрогал пальцем стекло. В зеркале был не я. Факт! Тогда кто? А ежели все-таки я, то откуда эта, тянущаяся от самого носа к полу нога? И почему она одета в изящную, женскую туфлю? Что поражает - ушей, при более тщательном осмотре головы, к моему изумлению, обнаружено не было. Хотя, за шлакоблочной стеной, достаточно чутко улавливаю ненормативную лексику соседки и ее собаки. Нос, от которого тянется нога, отсутствует. Он на затылке. У меня всегда был крепкий, красиво зачесанный затылок. Теперь там находится нос. Глаза фактически отсутствуют. Я их искал по всему телу, которого, в принципе, тоже нет. Я как-то, недопонимаю! Эта нога, которая, судя по всему, тянется прямо от носа к полу, она что ли, теперь, тело? И почему нос на затылке? И как же затылок, который, в принципе, видеть невозможно, отчетливо видят мои глаза, которых, как оказалось, тоже нет? Не постигаю!
2 января.
К зеркалу не подхожу. Держусь. Утром забегал Колян. Праздновал с женой и детьми. Говорит, что всю ночь, за бутылкой шампанского тревожно мечтал о водке. Пока жена
отсыпалась, стянул с балкона аж три бутылки. Их точно было три. Я заметил, что когда Колян зашел,они сразу, из трех карманов торчали. К вечеру их оказалось - пять. И какой-то мужик, - я его не знаю, - лежал на полу. Он и теперь здесь лежит. Колян исчез. Собака за стенкой членораздельно шепчет матерные слова. Почему шепотом? Здесь - какая-то загадка!
3 января.
Мужик встал и ушел не попрощавшись. Не могу найти Коляна, спросить, что за мужик. Может, черт какой? А мы с ним пили.
4 января.
Опохмелился пивом. Колян нашелся. Спрашиваю: что за мужик? Глаза вытаращил, говорит, что
вообще-то, это баба была. Надо завязывать!
5 января.
Чувствую себя подконтрольным животным. К зеркалу не подхожу преднамеренно. Вдруг из него кто-нибудь прыгнет! Обратил внимание на такую вещь: в туалет заходить боюсь, в унитазе кто-то сидит и ждет, когда я на нем расположусь. Специально, утром, внимательно осматривал его внутренность. Обнаружил чей-то сверкающий глаз. Пытался смыть. Делал это неоднократно. Глаз не исчез. Сдали нервы. В туалет хожу к Коляну.
6 января.
Мучительно захотелось глянуть в зеркало. Вовремя совладал с собой. Позвонил Коляну, спросил: какое сегодня число. В ответ - выразительно заржал и поздравил с наступающим праздником. Затем пришли очень маленькие, но серьезные пионеры и тоже принялись поздравлять. Исступленно и зло призывали какого-то Коляду. Потребовали на бутылку. Признался, что самому пить не на что. Не поверили - набили морду.
7 января.
Под дверью заунывно причитает Люся – жена Коляна. Умоляет, чтобы я выдал ей мужа. Как человек, как писатель, в конце концов, как гражданин, я, решительно, на ее стороне. Но
друзей не предаю!
Соседка, за стенкой, почему-то, сегодня, особенно отчаяно матерится. Собака молчит.
Любопытно!
8 января.
Пытался опохмелиться. Получилось с третьего раза. Горлышко бутылки, отчего-то все время попадает в глаз. Бросился к зеркалу посмотреть, что с глазом. Посмотрел и выронил бутылку: в зеркале, вместо собственного отражения стоял мой друг Колян и улыбался какой-то зверской, нечеловеческой улыбкой. Навсегда завесил зеркало старым пододеяльником.
Жена Коляна утверждает, что уважает меня, как хорошего, в прошлом, писателя. Выражение, «в прошлом», - больно уязвило. Слово «хорошего», вообще прозвучало оскорбительно. Между прочим я, в свое время, не последним членом Союза писателей был. Ну так вот: она меня уважает, но, говорит, что в туалет больше не пустит. Неужели и у них там кто-то завелся? Видит Бог! Я этого не хотел!
9 января.
Не удержался, позвонил Люсе. Предупредил, что если обнаружит в унитазе глаз, то чтобы не смывала. Бороться бесполезно. Посоветовал, чтобы хлоркой попробовала. Почему-то бросила трубку. Просто, порой, задыхаюсь от людского равнодушия!
10 января.
Поплелся в церковь - каяться. Народ стал подавать милостыню. Понравилось. Даже увлекся. В результате, забыл зачем пришел. Прости, Господи!
11 января.
10 ч. 00 мин. Твердо решил не опохмеляться.
11 ч. 00 мин. Твердо решил опохмелиться. Вопрос – где?
12 января.
Снилось страшное: Люся загрызла Коляна. С утра хотел бежать в церковь. Опомнился. Решил, что грешно играть на чувствах верующих. Позвонил Коляну. Поведал ему о страшном сне. Колян нехорошо заржал. Сказал, что пить надо меньше. А вот Люся, действительно, грызла его всю ночь.
Сегодня собака за стенкой матерится как-то особенно изощренно. Я полагаю, что именно
она научила свою хозяйку нецензурной брани. Возникла острая потребность изловить пса
и сдать на живодерню.
13 января.
Снова пришли пионеры: сыпали под ноги какую-то хрень и жалобно клянчили на бутылку. Надо как-то решать проблему детского алкоголизма.
14 января.
Позвонил Колян, поздравил с праздником. Сказал, что принесет очень много чернил.
Решил сопротивляться злу: забаррикадировать дверь, сесть к письменному столу и, наконец, основательно поработать, как в старые времена. Не случилось. Подойдя к столу, с тревогой обнаружил, что за ним уже кто-то сидит. Потребовал ответа и ужаснулся. Передо мной сидел Лев Николаевич Толстой и с какой-то жалостливой улыбочкой разглядывал мои стройные, волосатые ноги. Сказал, что давно является почитателем моего таланта. Зачем-то кинулся обниматься. Намекнул мне на превосходную идею: в соавторстве написать роман. Но, сначала, предложил выпить на брудершафт. Непонятно каким образом, на столе оказалось очень много водки, судя по этикеткам - дореволюционной. Несколько озадачило: Толстой и водка! Кинулся перед гением на колени и стал слезно умолять, чтобы он не губил свой дар так, как погубил его я. В ответ Лев Николаевич гневно затряс бородой и тонким фальцетом прокричал, что я его не уважаю. Гадом буду! Это был голос Коляна! Колян когда кричит, всегда срывается на фальцет. Пока размышлял над этой загадкой, Толстой, зачем-то, взял веник и стал усердно подметать пол. Затем, добродушно и непринужденно, заметил, что, дескать, да, он действительно, иногда говорит голосом Коляна,но делает это только потому, что ему, вообще нравятся тонкие и пронзительные голоса. Продолжая, все так же орудовать веником, далее сообщил, что он никакой, не Толстой, а просто - черт с метлой. После чего, игриво щелкнул меня по лбу и вылетел, на моем же венике, в закрытую форточку.
В этот день я истово молился. Не понял, как Колян оказался в моей комнате. Тряс меня, сволочь, изо всей силы и убеждал, что он никакой не Толстой и даже не черт, а мой друг Колян. Налил мне водки. Отпустило.
15 января.
Изрядно издержался. Заначку нигде не обнаружил. Позвонил Коляну. К трубке подошла Люся и сообщила, что собственноручно приковала Коляна к батарее. Заверила, что будет кормить его из миски сладкой, молочной кашей, пока не протрезвеет. Лучше бы она его загрызла!
Решился, все-таки, зайти в туалет. Тщательно обследовал дно унитаза. Глаз - все там же! Черт с ним! Сходил. Смывать не стал, нарочно. Подумалось: не выдержит – сам сгинет. И точно – сгинул! Вот я дурак! Надо было раньше!
16 января.
Проснулся ночью с дрожью во всех членах. За стенкой собака, как обычно, материла хозяйку, соседей и, вообще, все человечество. Особенно США досталось. Обозвала Америку гидрой мирового империализма и миром чистогана. Пора бы на мыло эту шавку. Спать мешает.
Обратил внимание на зеркало: пододеяльника на нем не оказалось. Из зеркальной глади бил какой-то нездешний свет. Ясно увидел вылезающих из него квадратных человечков. Не зеленых, как водится, а ярко-оранжевых. Они тесно толпились вокруг меня и с любопытством рассматривали мои босые, волосатые ноги. Я не обескуражен их непосредственностью, потому что, действительно, ноги у меня таковы, что, право, есть на что посмотреть. Они стройны, жилисты, с ровным и довольно густым, растительным покровом. Доверительно сообщили мне, что они наши братья по разумуи прибыли с Марса. Толкаясь и перебивая друг друга рассказывали,
что у них там, на Марсе, уже давно коммунизм, и водку бесплатно раздают. Глядел на них недоверчиво. Может врут, что инопланетяне?.. Черти скорее всего, какие-нибудь. Ушли так же, как и явились – через зеркало. Напоследок, подтвердили, что они действительно, черти, но заберут меня, все-таки, на Марс. Там, говорят, условия благоприятней, чем в аду. Пообещали, что вскоре вернутся за мной, но уже в компании с Львом Николаевичем. Наутро искал заначку.
17 января.
Толстой действительно пришел, но без инопланетян. Поздравил с прошедшими праздниками. Не нравится он мне что-то.
18 января.
С утра в глубокой завязке.
25 января.
Держусь уже неделю. Колян познакомил с Клавой. Душевная женщина. Очень обижена судьбой. Смотрит все время так ласково! И улыбается доброй, и человечной улыбкой. Ночью поведал ей обо всех своих кошмарах: о зеркале, о страшном унитазе, о Льве Толстом и инопланетянах, о докучливой матерщине циничной, соседской собаки. Клава трогательно призналась мне, что она даже от сериалов так не рыдала, как я ее растрогал. Какая чуткая, понимающая душа!
29 января.
Клава пошла в магазин за вермишелью. Почему-то - вспомнил жену. Бросила меня десять лет назад. Очень я пил тогда. Зверствовал, скотина! Исполнял на кухне «Танец с саблями», Эрама Хачатуряна. Роль сабель играли отлично отточенные, два кухонных ножа. Малость, не рассчитал. Кстати, всегда нахожу минутку и с огромным удовольствием перечитываю мемуары, которые написал, парясь на нарах.
1 февраля.
Сидели с Клавдией на кухне и строили планы. Заявила, что замуж пойдет за меня, непременно в белом платье и фате. Это ж надо! В пятьдесят шесть лет, такая тяга к прекрасному!
5 февраля.
Случилось страшное: Клава полезла на книжную полку, за старой, кулинарной книгой моей покойной жены. Пишу с неунимающейся дрожью во всех членах. Комок, застрявший в горле, больно давит на кадык. От этого он несдержанно клокочет. Рука не слушается. Клава, раскрыв книгу, обнаружила в ней девять тысяч старых, хрустящих, советских рублей. Эх, мать твою!.. На колбасе экономила… Заначки ныкала… Гонорары мои, напрочь, засушила! Клава безутешно рыдала вместе со мной.
6 февраля.
Очень кстати позвонил Колян. Заявил, что чрезмерно трезвый образ жизни мешает в полной мере преодолевать жизненные невзгоды. Предложил встретиться на нейтральной территории. Клава, прости!
17 февраля.
Всю неделю пили у того мужика, который потом бабой оказался. То есть, он вообще – конкретная, реальная баба. Чувство вины перед Клавой пытаюсь заглушить приличным, марочным портвейном.
Не знаю, что за день!
Возвращение домой было мучительным. Люся снова приковала Коляна к батарее. То же самое посоветовала и добрейшей Клаве. Но я то не Колян! Тирании не потерплю! В результате, неистово танцевал «Танец с саблями».
Число фактически не имеет значения.
С утра долго искал Клаву. Решил, что сбежала. Осознал себя скотиной. Безутешно рыдал над ее старенькими тапочками. Неожиданно, со стороны кладовки услыхал горькие всхлипы. Понял: эта женщина будет со мной до последнего вздоха!
Дату не имеет смысла вспоминать.
Приходил Эрам Хачатурян. Жестко пригрозил, что если немедленно не прекращу глумиться над его произведением, то он, дескать, за себя не отвечает. Так и сказал: «Знай, я за себя не отвечаю!» Рассказал Клаве. Она слушала и заметно волновалась. Видно было, что и она страшится мести, великого, советского композитора. Клятвенно пообещал Клавдии навсегда покончить с плясками.
Однако отчетливо помню, что сегодня – февраль!
Колян раскаялся. Люся сняла оковы. На радостях, сразу же позвонил мне и сообщил, что бессовестно обманул супругу, о чем безмерно скорбит. Предложил залить свою разбуженную совесть как можно большим количеством чернил. Тайком покинул Клавдию. Нет, не достоин я этой святой женщины!
23 февраля.
Да здравствует, День Советской Армии и Военно-Морского Флота!
Какое число – не важно. Важно, что я еще жив!
Почесал затылок, нащупал там нос. На всякий случай, надо бы опять завесить это проклятое зеркало.
Число не помню
Используя все предосторожности, глядя в пол, быстро накинул на зеркало пододеяльник, и, надо сказать, что вовремя отскочил, потому что, из него выкатился блестящий шарик, ударился об пол и исчез в воздухе, разорвавшись, с невыносимым треском. Клава бьется в истерике и собирает осколки.
Клава занудливо просит вкрутить лампочку, которая вчера, якобы, взорвалась. Просьбу игнорировал. Дурака из меня хочет сделать. Треск произошел от шарика. Это так же очевидно как-то, что мой нос до сих пор находится на затылке.
Число не помню.
Это нужно немедленно записать!
Вчера вечером жарил макароны.Потом ел с аппетитом. Даже, в какой-то степени, почувствовал себя гурманом. Вкусные получились, хотя и жестковаты немного. С утра Клава обнаружила в сковороде шнурки от моих собственных, старых ботинок. Устал доказывать, что ел я вчера, отлично прожаренные, вкусные макароны! Меня эта женщина уже реально разочаровывает!
Клавдия бьется в истерике, уже периодически. Страшусь нарушить клятву. К сожалению, на сегодняшний день «Танец с саблями» - единственная вещь, имеющая на женщин мощное, психическое воздействие.
27 февраля.
Не удержался. Плясал так вдохновенно, что четыре кухонных ножа, по очереди воткнулись в диван, в кресло, в старого плюшевого медведя и в разбитое пианино. Клава осмотрительно отсиделась в туалете.
28 февраля.
Пришел Эрам Хачатурян - гневный и шокирующий. Привязал меня к этажерке. И под зажигательные аккорды своего бессмертного произведения, стал метать в меня мои же, кухонные ножи. Очнулся на полу, обессиленный и потрясенный. Клава ползала рядом, поливая мое бескровное чело горячими слезами.
29 февраля.
Обратил внимание на солнце. Какое странное зрелище! Оно совсем не ослепляет глаз. Такое спокойное, имеющее теплый, молочно-матовый оттенок. Оно очень большое, совсем близкое. Кажется, что протяни руку и ты коснешься небесного светила, не получив никакого вреда. По нему хаотично перемещались какие-то таинственные черные точки. Явление - поистине, завораживающее, необъяснимое! Откуда они, эти точки?! Что за феномен?! Захотелось тряхнуть стариной, сесть и написать что-нибудь, эдакое. Поделился впечатлениями с Клавой. Глупеет
баба на глазах: белугой заревела, завыла, запричитала. Дескать, ни какое это не солнце, в таинственных, черных точках, а обычная, мухами обсиженная, настольная лампа. Я ей, разумеется, не поверил. Будь проклят этот извечный, бабий рационализм!
1 марта.
Все чаще стал думать о литературной работе. Томлюсь от творческого безделья. Полагаю, что все еще силен в сочинительстве. Поделился переживаниями с Клавой. Вопросил, согласна ли она стать моей Музой. Но, сразу жестко поставил условие: гонорары не ныкать! С готовностью согласилась. Повелел встать возле торшера и немедленно скинуть халат. Отчетливо понял: Клава никогда не станет моей Музой.
2 марта.
Назрела необходимость встречи с Коляном. Пили водку, сурово, по-мужски, ругая власть. Читал по памяти отрывки из моих произведений. Колян расчувствовался и предложил стать моим личным секретарем-машинисткой. Я начал протестовать и одновременно стал настаивать, что в данном случае, речь скорее должна идти, все-таки, о секретаре-машинисте. Обосновал это замечание тем, что Колян, все же, не «она», а скорее - «он». Коляна стало бычить. Говорит: машинисты паровозы водят. Поэтому, мол, если любого, уважающего себя секретаря, взять и обозвать машинистом, то он не на шутку оскорбится. И, напротив, ежели любого, приличного машиниста обозвать секретарем,тот непременно даст в морду. Для доказательства Колян даже пообещал привести ко мне в дом одного такого знакомого машиниста, чтобы, тут же, на нем проверить истинность своих суждений. После долгих и бесплодных споров, сошлись на том, что записывать, все же, будет прилежная и хозяйственная Клава. Так оба обрадовались этому решению, что тотчас позвали Клавдию и торжественно объявили ей о том, что она, однозначно, будет моей личной секретарем-машинисткой. Повелел Клаве снова встать к торшеру и немедленно скинуть халат. Отчетливо понял: Клава никогда не станет моей личной секретарем-машинисткой.
4 марта.
Резко захотелось большой и чистой любви. Колян пообещал взять на себя Клаву. Позвал ее, говорил горячо и убедительно о том, какой я, дескать, подлец, алкаш, лодырь. Убеждал, что ей нужен хороший, надежный мужик. Отвратительно было слушать о себе такие вещи. Хотя и понимал, что для дела. Чтобы не слышать, вышел на кухню за бутылкой. Вернулся – не поверил глазам: Клава сидит на Коляновых коленях! Потряс башкой – видение не пропало. Более того, Колян жадно ощупывал Клавины бока, подозрительно ерзал и что-то нежно шептал ей на ухо. Прислушался: Колян шептал ей о большой и чистой любви. Шатаясь, вышел на балкон, глотнуть воздуха. Трезвел медленно и мучительно. Навсегда выгнал их из своего дома. Обоих выкинул из сердца - вон.
У меня больше нет друга!
6 марта.
Соседка с собакой матерятся с утра до вечера. Законченные маргиналы!Колян с Клавой
исчезли бесследно. Сидели с Люсей на кухне, пили водку. Порешили изловить Коляна и, хорошенько, проучить. Люся зло и решительно опрокидывала стакан за стаканом. Поведала о своей жизни. Рыдал как ребенок. Начинаю ненавидеть Коляна.
7 марта.
Люся осталась на ночь. Как-будто, продолжаю пользоваться успехом у женщин. Старый развратник! Люсю уже обожаю! Читал ей отрывки из своих наиболее известных, а точнее
сказать, знаменитых произведений. Сквозь сдавленные восторгом Люсины междометия, удалось расслышать: «Какой дар! Какая мощь! Талантище!..» Робко предложил ей стать моей Музой и личной, секретарем-машинисткой. Пообещал ей, крупные гонорары отдавать до копейки, на мелкие безделушки. Смотрела на меня с нескрываемым обожанием. Эта женщина была у моих ног! Повелел ей встать к торшеру и, немедленно, скинуть халат. Совершенно ясно и отчетливо осознал: Люся станет моей Музой и личной, секретарем-машинисткой.
Вспомнил о Коляне. Неужели этот жалкий субъект был когда-то в нашей жизни?!
8 марта.
Люблю этот праздник! Люся дала деньги на цветы. Решил подарить три красные гвоздики. Скромно и символично!
Люся с видимым удовольствием потакает моим слабостям. Пили водку. От переизбытка чувств упали на пол и любили друг друга до изнеможения. Эх, Колян, Колян!
9 марта.
Жизнь прекрасна!
10 марта.
О! О! О! Это – фантастика!
11 марта.
Люся прочла лекцию о вреде алкоголизма. Не согласен с ней по многим пунктам.
14 марта.
Объявился Колян. Точнее, грубо и бессмысленно ворвался в нашу жизнь. Люся в истерике. Колян орет, что у него больше нет друга. Люся орет, что у нее больше нет мужа. Интересно, а что с Клавой? Хочу на Марс!
Пока ходил за сигаретами, Колян, насильственно, увел Люсю домой, за что был ею чрезмерно и справедливо искусан.
15 марта.
Позвонил Коляну. Умолял, чтобы вернул мне Люсю. Ответил решительным отказом.
17 марта.
Вчера пил так, чтобы сегодня умереть. Не умер. Зато, опять пришли инопланетяне и приволокли с собой целую кучу культурных и политических деятелей, разных эпох и народов. Из всей этой толпы, Наполеон больше всех понравился. Смешной такой, чудаковатый!.. Стал докучать вопросами. Зачем-то интересовался русской революцией. От души хохотал над фигурой Ленина. В конце,- попросил автограф.
18 Марта.
Пришел Наполеон, но уже один. Предложил выпить за победу при Аустерлице. Не смог отказать такому человеку. Тепло так улыбнулся, вытащил из-под камзола бутылку чернил и поставил на стол. Не побрезговал, стало быть, что, конечно, поразило до глубины души. Пил с чувством и с большим вкусом, то есть, не закусывая. Время от времени сетовал на Жозефину. Говорит, что опять изменила ему с каким-то молодым капралом. Хороший мужик оказался, человечный. После трех-пяти рюмок сбросил на пол треуголку, закурил «Беломорканал» и пустился плясать «Камаринскую». Какое знание фольклора и уважение к русской культуре! Всегда подозревал: все, что о нем пишут биографы – враки! Попрощались тепло. Пообещал, что еще вернется. Ушел через входную дверь, по-человечески, не то что те, с Марса! Между прочим, признался мне, что такой мощный талант как у меня, трудно даже пропить. До глубины души был польщен!
20 марта.
Колян привел Люсю. Орал, козел, что я ему жену испортил. Предложил - забрать ее назад. Люсю забрал. Захлопнул дверь за Коляном.
21 Марта.
Люся качает права. Не хочет жить с алкашами: ни с тем, ни с другим. То есть - ни со мной, ни с Коляном. Вежливо объяснил ей, что со мной в таком тоне, вообще разговаривать не следует, поскольку, давеча, у меня сам Наполеон автограф просил. Выставил глупую бабу за дверь.
22 Марта.
Позвонил Коляну. Предложил мировую. Никакая баба не сможет разрушить крепкую, мужскую дружбу! Колян согласился обмыть это, поистине, счастливое событие.
23 Марта.
Пили водку. На всякий случай спросил у Коляна, куда тот дел Клаву. Беспощадно и коротко ответил, что стер ее с лица земли. Я как-то сразу и не поверил. Наговаривает, наверное, на себя. Впрочем, ну, даже, если и стер? Ну и что? В конце концов: Клавой больше, Клавой меньше. Да мало ли этих Клав! Вон, совсем проходу не дают! Бабы – это большое, социальное зло. Скорей бы, Наполеон, что ли, пришел. Мы с ним как-то решили бы эту проблему.
24 Марта.
Пришел Колян. Был подавленно задумчив. Рассказал, что к нему вчера черти приходили. Много чертей. Странно, а ко мне в последнее время, все как-то больше, приличные люди заходят. Пообещал Коляну, что скоро познакомлю его с Наполеоном.
25 Марта.
Звонок в дверь. Открываю. На пороге стоит соседская собака, которая все время матерится. Глядит мне прямо в глаза и спрашивает: люблю ли я кошек? Чтобы не обидеть, солгал, что не люблю. Затем спросила: готов ли я уничтожать их целыми партиями, во всех подъездах и крышах нашего микрорайона? На всякий случай ответил, что готов, на что собака, в свою очередь, радостно улыбнулась и достала из под хвоста бутылку чернил. Предложила мне тут же замочить это ответственное мероприятие.
Позвонил Коляну. Спросил: доводилось ли ему выпивать с животными? Стал замечать, что Колян тупеет. Набычился и орет, чтобы я оставил его в покое: самого, мол, черти мучают. Не понимаю, причем тут черти! Я ему - о собаке, а он мне – черти!
26 Марта.
Включил ящик. Диктор криминальных новостей подмигнул мне и предложил выпить за полную и сокрушительную победу над преступным миром. Выключил ящик. Позвонил Коляну. Спросил: предлагал ли ему когда-нибудь диктор телевидения выпить за победу. Колян швырнул трубку. Что ж так нервничать то!
29 Марта.
Устал бороться с тараканами. Лезут из всех щелей. Резко берут меня в кольцо и по одному атакуют. По началу, мочил их тапкой. Поскольку, атака усилилась, пришлось, энергично, растаптывать и, буквально, размазывать их по полу. Итак, полегло их не меряно. Везде: на столе, на полу – братская могила. Ну просто - горы трупов! И все равно лезут! Хотя, конечно - слабее, неувереннее, что ли. Как раз, кстати, зашел Колян. Попросил его помочь убрать останки насекомых. Колян выругался и пообещал позвонить в сумасшедший дом. Вот так! Как бухать, так вместе, а как, попросил помочь, так сразу, психбольницей шантажирует. Скотина!
1 Апреля.
Решили с Коляном встретить день Дурака достойно: никаких чернил, только - водка!
2 Апреля.
Всю ночь проспал как ребенок. Снилось небо в алмазах. И какая-то прекрасная девушка, по имени Галя. Вроде бы не было у меня никогда, никаких, Галь!
3 Апреля.
Посреди ночи зазвонил телефон. На другом конце провода был Наполеон. Просил прощение за беспокойство и предупредил, что завтра заглянет ко мне, на огонек. Ради грядущей встречи с императором, не постеснялся в средствах, - купил коньяк « Наполеон». Вот растрогается, старина!
4 Апреля.
Сегодня, в двенадцать часов пополудни, пришел император французский, король Италии, Наполеон 1 Бонапарт. Побежал на кухню за коньяком. Император взглянул на этикетку и густо покраснел, вероятно от скромности. Затем кивнул в сторону бутылки и коротко заметил: «Коньячок то, видать, Бобруйского разлива!» Я вежливо хохотнул в ответ. Вдруг, он сделался внезапно серьезным и предложил первый тост за Бородино. Я, честно говоря, сконфузился и стал уговаривать величайшего военноначальника, что, мол, не стоит даже из глубочайшего уважения ко мне, пить за победу русского оружия. На что Бонапарт с возмущением парировал, что на самом деле это он выиграл сражение, что это он, в лютые морозы гнал русских. И, наконец, заключил, что Кутузов вообще драпал до самой Сибири, в связи с чем, император перенес свою ставку на Камчатку. Затем, с его верных слов, он вошел в Москву, увидел огненные всполохи горящего города и до глубины души потрясенный подвигом русских, упал, сраженный аппоплектическим ударом. Между тем, русские пленили его. Они отпаивали французского императора квасом и к венценосной голове его, все время порывались приложить капустный лист, который, Наполеон тут же, в горячке, съедал. А вместо него, во вражеские войска, внедрили двойника, какую – то бездарь, который в результате, проигрывал сражение за сражением и про Бородино все наврал. Услышанным был потрясен. Выходит, история грубо исковеркана и сфальсифицирована. Нужно срочно довести до сведения средства массовой информации. Стал звонить Коляну. Сообщил, что в двенадцать часов пополудни, император Наполеон открыл мне подлинный, исторический факт, об одержанной им победе при Бородино. Колян конечно не поверил. Визгливо заорал, чтобы Люся вызывала «скорую». НА всякий случай, на два замка запер входную дверь.
5 апреля.
Под свежим впечатлением решил написать исторический роман. Название уже придумал: Бородино – русский провал. Это будет сенсация!
6 апреля.
Пришел Колян, но не один, а с какой – то женщиной, со следами прошлогодней косметики на лице, похожем на кокос. Мармеладным голосом она призналась нам, что мы с Коляном оба ей нравимся. Перед моим мысленным взором все еще стоял великий гений Наполеона и потому, я предложил Коляну, немедленно, тут же, стереть ее с лица земли, как Клаву. Женщина громко заверещала и мгновенно скрылась за входной дверью. Колян произнес тост: «Ни одна баба никогда больше не разрушит нашу дружбу!» Оба были весьма растроганны и как – то радостно умиротворенны. Половину ночи проговорили о бесполезности женского пола.
9 апреля.
Надо завязывать. Ощупал морду - она опухшая. Решил, все - таки, заглянуть в зеркало. На этот раз, - что было самое ужасное, - оно отражало меня самого.
10 апреля.
Всю ночь видел себя во сне, в роли молодого жеребца, скакуна арабской породы. Постоянно бил копытом, рвал зубами удила и громко ржал. Надо бы основательно опохмелиться. Позвонил Коляну. Пили самогон: такой прорезиненный, ядреный!
12 апреля.
Отмечали день Космонавтики. Колян признался, что в детстве всегда мечтал бороздить мирный космос, осваивать другие планеты. Рассказал Коляну, что ко мне, как-то, заходили знакомые инопланетяне с Марса, обещали вернуться с Львом Толстым и забрать меня на эту далекую планету. Предложил ему лететь вместо меня. Колян обиделся. Решил, что я злобно издеваюсь над его детской мечтой.
14 апреля.
Достал с полки старый выцветший журнал «Молодая гвардия». И с наслаждением стал перечитывать свой знаменитый роман «Воронье», о героической борьбе жмеринского подполья в лихолетье царского режима. Так зачитался, что и не заметил как пришел Наполеон. Минут пять глядел на меня с нескрываемым восхищением и, наконец, признался, что тоже, не раз зачитывался этой моей книжкой.
15 апреля.
Наполеон снова пожаловал с визитом. Зашел и с порога радостно сообщил, что, по всей видимости, он – это я. Постиг не сразу. От постепенного осознания того, что я с Наполеоном, фактически, одно лицо, чуть не лишился чувств.
Позвонил Коляну. Объявил ему, что наконец – то, осознание того, кто я есть на этой земле, пришло ко мне, и что я ему хочу сообщить это с глазу на глаз.
16 апреля.
Пришел Колян. Сдержанно, но, тем не менее, торжественно сообщил ему, что я – Наполеон. Колян с психом выскочил за дверь. Завидует, скорее всего. Что ж, такова злая участь всех великих людей.
17 апреля.
Сел за письменный стол, в решимости начать писать новый, автобиографический роман. Сам не заметил, как аккуратно вывел три нецензурных слова. Перечитал их внимательно, еще и еще, и со всей очевидностью понял – этого достаточно! Всегда считал, считаю и буду считать, что новое слово, сказанное в современной литературе, должно быть емким, лаконичным и своевременным. Как это у Пушкина: «Глаголом жечь сердца людей»!
18 апреля.
Отмечали с Коляном Пасху. В этот раз не дома, а под забором Кафедрального Собора. Сладко и блаженно уснули там же, под звон колоколов. Во сне ощущал себя крашеным яйцом. Очнулся в вытрезвителе. Небывалый, религиозный подъем, как водится, сбили самым беспардонным образом: обозвали бомжем, обчистили карманы, и на утро вытолкали вон. И это они так с Наполеоном! Что же говорить о простых людях?
22 апреля.
Скоро майские праздники. Эх, дожить бы!
25 апреля.
Мысли самые скорбные. Сделал ли я что - нибудь для Родины, чтобы она не испытывала острого недостатка в детях! Нет, не сделал! А вот у Коляна их – четверо! Теперь уже поздно. Да и по моему нынешнему статусу, мне теперь придется решать проблемы, скорее стратегического, государственного характера.
2 мая.
В ночь на 1 Мая явился Лев Николаевич с инопланетянами. Горячо поздравил с днем Международной Солидарности трудящихся. Прямо спросил: готов ли я лететь с ними на Марс. Честно ответил, что боюсь взорваться как американский «Челленджер», посему, лететь никуда не намерен. Порекомендовал им Коляна. Пояснил им, что это именно он в детстве мечтал стать космонавтом. В ответ, Толстой развязно заявил, что Колян уже улетел и ждет меня на Марсе со вчерашнего дня. Заметил, что рожи у инопланетян в этот момент, сделались определенно глумливые. У одного из них, как – будто, увидел хвост. Все-таки, черти, - пронеслось в голове, - значит, не шутили в прошлый раз. Только подумал, как вперед вышел тот, что с хвостом и стал медленно, и с видимым удовольствием демонстрировать мне, сначала хвост, затем – копыта, после – рога; в общем, все то, что отчетливо обнаруживало в нем черта. На эту выходку мужественно объявил им, что с чертями никуда не полечу, поскольку, рожи мне их
не нравятся. Толстой даже обиделся и, почему-то, плаксивым голосом спросил:
- А Наполеон нравится?
Честно ответил, что, да, нравится. Тогда тот, что с хвостом, пояснил, что Наполеон точно такой же черт, как и они. Дабы навсегда прекратить глумление над великой личностью, на всякий случай, троекратно оградил себя крестным знамением. Подействовало! Кстати, давненько Бонапарт не заходил. Может уже и не придет. Ведь теперь он - это я!
10 мая.
День Победы вчера отмечали с размахом. Пели военные песни и с ненавистью вспоминали фашистских захватчиков. Эх, попартизанить бы! Снилась немецкая оккупация и красивая, ядреная комсомолка по имени Галя, на фоне разрывающихся снарядов. Всю ночь напролет подрывали эшелоны.
12 мая.
Соседская собака давненько не ругалась. Может, околела? Колян уверяет, что будто бы никогда, никакой собаки и не было. Врет, сволочь! Вопрос – почему?
15 мая.
Пришел Наполеон. С порога бросился к нему в объятья и буквально вскричал, что невероятно рад его видеть. Император изумился и сдержанно произнес, что на моем месте он бы так не радовался. Обосновал это тем, что раз уж он ко мне повадился ходить, значит, это красноречиво указывает на то, что мне лечиться надо. В общем, с его слов я понял, что он, - это моя Белая Горячка. Так, между прочим, и сказал: «Я - твоя Белая Горячка! И сочувственно добавил, что курс реабилитации я могу пройти в ближайшем ЛТП. Причем, затягивать, - говорит, - с этим не стоит. Почесал затылок: нос торчал из него совершенно отчетливо и без конца сопливил. Высморкался. И вдруг увидел Толстого в костюме космонавта: из-под скафандра торчала всклокоченная борода. Он сидел в ракете, радостно глядел в иллюминатор, то и дело вскрикивая: «Поехали!», и знакомым жестом махал рукой. Инопланетяне провожали его в полет дружным исполнением песни: «Земля в иллюминаторе». Ища поддержки, взглянул на Наполеона и не поверил глазам. Прямо передо мной стоял тот самый черт, который давеча, бесстыдно демонстрировал мне части своего гнусного тела. То есть, он и Наполеон – это одно лицо. Следовательно, я, с ними, выходит, тоже одно лицо. Истово ограждал себя крестным знамением, покуда, не сгинули. В полночь, влез на Соборную колокольню и вдохновенно, наизусть читал псалмы, хотя, ранее, я их никогда и не знал. Видел крыло ангела. Впервые уснул счастливым.
1 июля.
В ЛТП, как кажется, гораздо лучше, чем на Марсе. Обед по расписанию. Вот только водку, гады, не наливают! Не положено. Зато повариха есть, Галей зовут. Галя мне сочувствует: харчей валяет больше, чем положено. Так что я здесь основательно подобрел, и стал очень даже импозантным мужчиной. Если и дальше будет во всем мне потакать, то, возможно, в ближайшее время станет моей Музой и личным секретарем – машинисткой.
Начинаю писать новый, автобиографический роман!