Амур

             
               

        Цепной пёс --- звучит  где то даже и оскорбительно, конечно, если только речь собственно не идёт именно о собаке. Но Амур это здоровенный
кобель, которого покойный дядюшка купил по случаю за бесценок из помёта неизвестного происхождения. В младенчестве это был во всех отношениях щенок породистой овчарки, только голова у него казалась уж до странности большой. Со временем такое несоответствие усилилось до пугающих диспропорций. Легко представить себе крупную овчарку с головой льва. Собаку все побаивались, хотя добродушнее души я не встречал. Виделись мы редко. Наверное поэтому я заметил как изменился Амур за те несколько недель, которые он волей хозяев прожил в конуре.
Что ж, вырос из масштабов гостиной с её диванами. Да и завели его на смену былому караульному и как наследника его цепи, конуры и т.д.
Ко мне он оставался ласков, и потому во двор я входил безбоязненно.
Так было и в тот день, когда, купив поллитровку «рябины на коньяке», я заглянул к брату. Дело было копеечное, но дома его не оказалось. Подождав немного, я устроился во дворе на ступеньках крыльца и между делом мелкими глотками половину напитка приговорил. Настроение заметно улучшилось. Просто невозможно было отказать Амуру, когда он, наверняка и не ведая об отличиях   содержимого бутылки, всеми ему доступными способами старался показать мне страстное желание попробовать его. Из горлышка и прямо в пасть с готовностью задранной головы, я вылил ему всё.  Глаза у собаки повлажнели. Амур стал вдруг искать со мной более тесного контакта. Было интересно понять, что же ему нужно. Мешала цепь, ошейник, неудобье  ступенек на крыльце. Но наконец он смог положить мне на плечо свою громадную, кудлатую и тяжёлую голову, да так и замер, издавая какие то всхлипывающие звуки. Я не шевелился, ожидая чего то, но он лишь периодически с силой прижимал свою голову к плечу, и всё силился  что то сказать.
        Брата я так и не дождался. А через два дня с удивлением узнал, что Амур --- этот любимый тётушкин пёс, сильно порвал ей руку, когда она предлагала ему обычное собачье варево. Тут  же приехала «скорая», бригада собачников, и Амура не стало. Достать только его из будки было трудно --- вход в конуру сделанный для бывших раньше в доме собак,  и голову то ему вынести не давал без помех.  Цепь, которую он безвременно успел порвать в нескольких местах, несла на себе колючие скрутки из проволоки, которые не знали пощады к собачьей шкуре. Крепкий это был пёс, и одной порции умиротворяющего средства ему оказалось мало --- не сразу он сдался фельтшерам.