Там, за горизонтом. Вместо предисловия

Николай Щербаков
               
               
   Романтика дальних странствий, океанского простора и бескрайних горизонтов! Романтика молодости и беспечности. Когда все ещё впереди, всё ещё состоится. И там, за горизонтом - если не счастье, то, во всяком случае, светлое бедующее.

    Пишу эти слова, глядя на фотографию. 1970 год. Это мой последний рейс на «Муромске» и вообще на севере. По приходу из рейса увольняюсь и уезжаю в Ростов-на-Дону. К молодой жене и малютке дочке. Какое-то время ещё порыбачу на колхозном сейнере в Азовском море, а потом резко сменю профессию.

 Нам не дано знать о правильности своих поступков, решительно меняющих жизнь, по большому счету называемых судьбой. Как бы всё предопределено. Я и сейчас не могу с уверенностью назвать свой уход из той профессии правильным или не правильным решением. Мне не стыдно за последующие годы жизни и те профессии, которыми овладел. Но то, что тот отрезок жизни, со всеми его трудностями, все-таки остался в памяти светлым пятном, стопроцентной романтикой – это факт. Это неоспоримо.

 Это была жизнь в другом измерении, которую невозможно втиснуть в рамки обычной земной жизни, какая бы своеобразная она не была. Там, в море каждый день, буквально каждый, был мерилом счастья для любого мечтателя мальчишки.

      В памяти навсегда останутся стоянки на «научнике» «Фритьёф Нансен» в полярных льдах под Шпицбергеном. В абсолютной тишине. Когда на судне все замирало, и выключались не только двигатели, но любые приборы, издающие звук. Дабы не отпугнуть от борта судна планктон, пробы которого брала команда ученых, изучающих пути миграции сельди и трески. А над головой в этой тишине шуршало полярное сияние. О том, что оно «шуршит», знают только те, кто его видел. И конечно слышал.

 Память хранит и жару тропиков у восточного побережья экваториальной Африки с пляжами золотого песка, зарослями фиолетовых пальм и изумрудными водами Индийского океана. И багрово-красные восходы у берегов юго-западной Африки над пустыней Намиб. Ревущие сороковые широты у мыса Доброй Надежды, ураганы Саргассова моря и масляно черные штили Баренцева моря.

 Грязные, в крови и рыбной слизи «рокен-буксы» на траловой палубе и наглаженный черный костюм на приеме у мэра города Сейдисфьёрдур, что в стране Исландии, устроенного в честь прибытия к ним группы научных судов Норвегии, Англии и СССР. Случилось такое в 1968 году. Летние «белые» ночи и зимние «полярные» ночи. Одинокие огоньки в белых сопках северных берегов, видимые далеко с моря и  вызывающие невыносимо острое чувство человеческого одиночества.

 Тоскливые крики чаек, шум птичьих базаров и свистящее дыхание китов в тумане моря. Такого количества и разнообразия птиц, каких я видел, бывая в разных частях нашей прекрасной планеты и всех виденных мной обитателей морей и океанов можно встретить только в специальных справочниках.

     Одним словом, неблагодарное это дело, попытаться перечислить все, о чем хотелось бы сейчас вспомнить из того периода моей жизни. За каждым эпизодом всплывает бесконечная цепь сопутствующих событий и просто эмоций, ставших для меня с годами, пожалуй, острее. Всё это было в период моей работы в море и в частности в управлении «Мурмансельдь».

     И я бесконечно благодарен Создателю за этот отрезок моей жизни, ярче которого, как показало время, у меня уже не случилось. За возможность знать, и общаться, и дружить с огромным количеством прекрасных людей, встреченных мной в удивительной стране «заполярье». Такого количества замечательных людей на единицу обжитой территории я больше не встречал нигде. А главное за то, что в период моей работы в рыбном флоте мне представилось возможным увидеть и ощутить самое великое, что есть на планете – ОКЕАН.

     Своим однокашникам по мореходке, разбросанным после окончания учебы по всем морским окраинам страны, уже не существующей, живым и уже ушедшим за жизненный горизонт посвящаю все, что смогу рассказать о той прекрасной жизни, которой они себя посвятили.