Я не убит подо Ржевом...
3 марта 1943 года немецко-фашистские захватчики были изгнаны из Ржева и района. Фронт удалялся на запад, и кровавые бои за Ржев для участников и очевидцев стали страницей истории. Каждому участнику тех далеких событий врезались в память какие-то отдельные, только ему запомнившиеся моменты. Теперь это наша с вами история...
В поселке Победа, что в шести километрах от Ржева, после войны проживали два участника боев за наш районный центр: И.М.Кургузов и Н.С.Самсонов. Тогда, в 42-ом , им не довелось встретиться, хотя и воевали они в десяти километрах друг от друга.
Ивана Михайловича Кургузова призвали на службу 12 марта 1942 года. Месяц обучали военному делу в районе деревни Щербово , Луковниковского (ныне Старицкого) района. В середине апреля молодое пополнение отправили в район боевых действий под Ржев. Определили Ивана в полковую разведку 376-го стрелкового полка 220-й стрелковой дивизии. Разведчиков расквартировали в деревне Воскресенское. Отсюда они в мае, июне и июле делали свои вылазки за языками, собирали разведданные по обороне противника. Языки попадались в основном из рядового состава. Но один раз в районе деревни Глебово захватили в плен немецкого офицера, который «поделился» ценными сведениями.
- Лето 42-го мне запомнилось своими беспрерывными дождями, – вспоминает И.М. Кургузов. – Начавшись весной, они почти не кончались до исхода лета. Воевать на раскисшей земле было трудно. Особенно нам, наступавшим. Мы потеряли очень много людей и техники. У немцев была грамотная оборона. Там, где мы наступали, они наставили пулеметных дотов. Идти на них пехотой бессмысленно. Можно было попробовать заставить дот замолчать с помощью артиллерии прямым попаданием сверху. Но это практически невозможно. Попытались атаковать танками – они вязли в раскисшей земле.
Был, например, такой эпизод. Приказали взять деревню Бельково. Впереди пехоты пустили танки. Один из них угодил в воронку и застрял. Другие танки тоже вязли в грязи и пробуксовывали. Атака захлебнулась. Немцы это увидели и кинулись в контратаку. Пришлось вступить в рукопашную. Пока мы дрались, танк из воронки вытащили.
Бывали и курьезные случаи, о которых Иван Михайлович вспоминает в улыбкой.
- Случилась между боями передышка. Привели мы к вечеру в порядок оружие, обмундирование и свой внешний вид. А рано утром меня и еще одного солдата послал командир в соседнюю деревню истопить для бойцов баню. Все было исполнено в лучшем виде, и командир нас отпустил отдыхать. День выдался солнечный. Мы ушли на лесную поляну, разделись догола и стали подставляли с наслаждением то один, то другой бок солнцу.
Время было такое, что обмундирование нам не меняли. Стирать самим было некогда. Вот и завелись у нас неприятные насекомые – вши. Донимали, спасу не было. Воевать приходилось на два фронта: с немцами и с вшами. Разные мы перепробовали способы борьбы с ними, да все пользы мало. А тут вдруг в спокойной обстановке пришла в голову отчаянная мысль: «А не попробовать ли нам положить одежду в муравейник? Хуже, чем есть, не будет». И что ты думаешь?! Вытащили из «санпропускника» обмундирование –нет там ни одного зловредного насекомого!
Радостью поделились с командиром роты и товарищами: «На одном фронте с паразитами разделались»! За смекалку командование объявило нам благодарность, а остальным рекомендовало поступить так же.
Свой последний бой на ржевской земле принял Иван Михайлович под деревней Дешевки. Эта деревушка множество раз переходила из рук в руки. Ее окрестности были усеяны трупами. В одной из многочисленных атак пулеметной очередью прострелили Кургузову обе ноги. Друг, бежавший рядом с ним в атаку, перевязал его на скорую руку и бросился за остальными в бой. Иван остался лежать один в этом страшном месиве. Санитара в этой канонаде не дозовешься, и солдат принял решение самостоятельно добираться до медсанбата. Истекая кровью, теряя сознание, он четверо суток полз до санитарного взвода .Иногда приходило желание застрелиться… И все-таки он дополз до сборного пункта! Тяжелораненых погрузили на «полуторку» и повезли в полевой госпиталь, который находился в Старшевицах.
- Дорога тяжелая, ямка на ямке. В машине мотало так, что мы проклинали все на свете, даже то, что остались в живых. А тут еще «мессер» над дорогой появился и стал расстреливать двигающиеся цели. Наш шофер остановил машину и давай по самолету из винтовки стрелять. Мы ему кричим: «Вези нас скорее, нет сил больше терпеть!». А он спокойно так в ответ: «Может, собью гада».
Полевой госпиталь располагался в лесу. Раненые лежали под открытым небом. Перевязочный пункт был смастерен под большой елью и прикрыт от дождя навесом. Здесь Кургузов пробыл больше недели. Затем отправили в Панино, где формировался санитарный поезд в Калинин. Только погрузили раненых в вагоны, как налетели немецкие бомбардировщики. Половину состава разбомбили. Ему повезло – остался жив. Два месяца лечился в Калинине. Затем перевели в другой госпиталь. Здесь солдата и поставили в строй. А тем временем домой была отправлена похоронка. Мать не верила даже его письмам. Думала, товарищ пишет, чтобы поддержать ее морально. Не верила до тех пор, пока не встретил Иван знакомого, направляющегося в родные края и не попросил его передать матери весточку, что жив и здоров.
С пополнением выздоровевший боец прибыл в Великие Луки в 46-ю стрелковую дивизию. Участвовал в операциях под Пустошкой, Локней. Здесь же был ранен второй раз, и снова госпиталь. В апреле 44-го года его списали, как негодного к строевой службе и отправили служить в нестроевую часть в Бологовский район. Демобилизован 30 декабря 1945 года.
Одногодок Кургузова Николай Степанович Самсонов был призван в армию в апреле 19 числа 42-го года в 1174-й стрелковый полк. По прохождении курса молодого бойца его отправили в действующую армию под Ржев. Запомнилось ему первое наступление.
Накануне вечером объявили приказ о взятии деревни Косачево. Утром 31 августа стрелковая рота, где служил Самсонов, переправилась через речку Кокшу и пошла на штурм деревни. Ложбина, по которой шли в атаку, была пристреляна немецкими пулеметчиками. Они открыли шквальный огонь. Деревню взяли, но из взвода в деревню вступило только три человека: командир, Н.Самсонов и еще один боец. Остальных потеряли убитыми и ранеными. Оставив деревню, немцы каждый день пытались снова захватить ее. 12 сентября атаки на деревню начались с семи часов утра. Первую отбили. Немцы предприняли новую, пустив впереди пехоты три танка. Танки были подбиты, а пехота отступила на исходную.
Во время этого боя Николая тяжело ранило шрапнелью в левое плечо. Солдат истекал кровью, а в медсанбат идти не имел права: У того времени были свои суровые законы: в санчасть без оружия не принимали.
И боец, раненый в начале боя, ждал, пока принесут его ППШ. Бой был тяжелый, и командир оружие отдал одному из солдат – автоматов в роте не хватало. Немцев от деревни отбросили, и во время передышки командир взвода сам принес Николаю его ППШ. Сделали бойцу перевязку, и оказалось, что он сам идти не может. Вместе с тяжело ранеными на подводе отправили его в Воскресенский лес, что у деревни Ерши. Отсюда, с военного аэродрома на самолете переправили в Торжок. Там пробыл целый месяц, затем месяц лечился в Туле, а потом Николая Самсонова перевели в один из госпиталей под Киров. И уже из этого лечебного учреждения с записью в военном билете «сквозное осколочное ранение левого плечевого сустава с повреждением плечевой кости» Николая Степановича комиссовали.
Через четыре десятка лет вспомнили о заслугах ветеранов перед Отечеством. «За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменование 40-летия Победы Советского народа в Великой Отечественной войне 1941 –1945 годов Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1985 года Самсонова Николая Степановича наградить «Орденом Отечественной войны первой степени» … Кургузова Ивана Михайловича – «Орденом Отечественной войны второй степени». Так написано в наградных документах к орденам, врученных им в торжественной обстановке.