Пещера Большая Орешная - это самая большая дыра в окрестностях Краснодырска… то есть Красноярска. Общая протяжённость всех её ходов – почти 50 километров. Амплитуда пещеры – 247 метров (расстояние по вертикали от верхней точки пещеры до нижней - дна озера). Глубина этого озера – 40 метров – ниже аквалангисты занырнуть не сумели, так как подводный ход сильно сужается. Орешка – это целый подземный мир. Основные системы ходов называются: Кощеево Царство, Собачьи Соты, Южная, Февральская, Сибирская.
Глава 1. Дыра – как много в этом звуке…
-------------------------------------------------
Значение имеет не длительность,
а интенсивность пережитого испытания.
Т.Гарди
Мне так хотелось в пещеру, что я залила слезами всю “аську”. Наконец, Василиса подарила мне свою чёрную серьгу, похожую на клипс, с которой она побывала и в Сарме [1], и на Эльбрусе, и взяла меня в Орешку. Псять! Юпи! – любимая дырка! Там, в гроте Грандиозный, мы вместе с Олей и Ксеней долго блуждали и пили ряженку. Оказалось, что я умею рыть глину не только носом, как хрюшка, но и ушами. Потому что под серёжкой оказалось много глины, и от этого ухо стало чесаться. Грот Грандиозный похож на блин – эллипс диаметром от сорока до ста метров. Но грандиозным он смотрится только на карте, потому что если в середине его высота примерно четыре метра, то к краям он понижается до нескольких сантиметров. Так что блуждать по окраинам Грандиоза означает ползать и тупиковаться – тыкаться в тупиковые ходы. Но выход на второй этаж над Грандиозным мы всё-таки нашли! Поднялись по трубе сорок метров вертикально вверх – без лифта, упираясь спинами в одну стену, ногами – в другую. И попали в необозначенную на карте длинную галерею. Прогулялись, обозрели отсутствие достопримечательностей. И спустились вниз другим путём, тоже по вертикальной трубе, выходящей в высокую часть Грандиоза. Последние два с половиной метра пришлось прыгать. Смотрим, стоят люди и, разинув от удивления рты, на нас глазеют. Ещё бы! – мы как бы взялись ниоткуда, ведь по мнению большинства человечков, над их головами никакого хода нет. Посмотришь снизу вверх на щель, из которой мы вывалились – ну, щель, может и есть в четырёх метрах от пола (дальше вниз – отвесная стенка), да только забраться в неё ну абсолютно нереально. Поэтому эти спелики потеряли дар речи надолго. Пока мы их не просветили.
А личности встретились нам интересные! Во-первых, это француз – виконт д’Оезжай-не-Доедешь. И друг француза – патентованный панк Панкратий, который болеет панкреатитом, лечится панкреатином, живёт в селе Панкрушиха и время от времени впадает в панику. А с Панкратием – панки, панночки и панята – штук пять.
У Панкратия в ушах большие кратеры. Из-за них его выгнали из института. Дело было так. Препод сказала ему: “Вынь из ушей свои побрякушки”. Панкратий вынул – получились уши-бублики. Прикольно!
А фамилия у Панкратия – Франкенштейн. А зовут его (по паспорту) – Фарит Факимович. А по национальности он – чистокровный татарин. Просто он женился на немке, и с целью уехать вместе с ней в Германию взял её фамилию. Ну, уехал (обмануть немцев – проще пареного носорога). Пожил за границей годика три, и… чуть не помер со скуки. И в самом деле бы помер, кабы жареный петух не сделал бы над его головой мёртвую петлю и не клюнул бы его в мягонькое местечко, после чего Панкратий укатил в родное татарско-греческое село Панкрушиха, что под Красноярском, и вернулся к обыденной трудовой жизни сельского неформала.
Д’Оезжай-не-Доедешь, как умный Маш, поведал нам, что бандиты – это те, кто носит бандану. А ещё, кто состоит в банде. А банд – это кавалерийская часть Византийской армии во главе с комитом банда. В разное время численность банда колебалась от нескольких десятков до нескольких сотен человек.
А ещё я от него узнала, что такое банда. Во-первых, так называется межостровное море Тихого океана, в Индонезии. Во-вторых, банда – это народ в Центральноафриканской Республике и Конго (Заире). Этих самых банда полтора миллиона человек. В-третьих, банда – это язык, на котором говорят банда. В-четвёртых, Банда Хейстингс Камузу – это президент Малави и премьер-министр Ньясаленда.
Интересно общаться со всезнайками! Благодаря им я знаю, сколько в нашем жестоком мире обитает бандитов. Псять!..
О, блинственный каурябчик, прикомканный брудельчивинчик, парацупинственный законотяпчик! Виконт д’Оезжай-не-Доедешь, оказывается, русский. И в его паспорте значится, что он – Виталий Панченко. Сам признался!
Затем Василиса невесть откуда притащила обкуренного и бухаристически настроенного Пахома. Он попросил всех выключить свет и мрачным голосом принялся рассказывать жуткие истории про ЛСДемонов. Интересные!
А потом мы втроём ходили в Мазодром – это был такой дурдом! Василиса послала нас туда одних. Чтобы мы учились ориентироваться. Общая протяжённость всех ходов Орешки – почти пятьдесят километров. Основные системы ходов называются: Кощеево Царство, Собачьи Соты, Южная, Февральская, Сибирская. Мазодром – это часть Южной системы. Ксеня знала Южку неплохо, так что мы ничем не рисковали. И она-то (извращенка!) и предложила забуриться в Мазик через грот Будильника. Выглядело это так. Вначале мы спустились по трём отвесам, метров десять каждый. По этим отвесам весело прыгали вниз не только мы, но и ручеёк. А потом поползли по очень узкой и чрезвычайно длинной шклевотине, по которой этот самый ручеёк вытекал в грот Водопадный. Естественно, мы были без гидр и без жёлтиков [2]. А шклевотина настолько узкая, что моё эротическое место с трудом проходило. Из Водопадного мы поползли вперёд к Двадцать Третьему по безводной и насквозь проглинянной калибре. Благодаря нашим мокрым скользким комбезам мы так разогнались в этой несусветной узости, что, проскочив сворот к Двадцать Третьему, занырнули в калибру Ползуниха и по ней прибыли в систему Ивана Копалы. А Ползуниха – сорок метров! Вот так мы поблуждали. Но в Мазодроме всё-таки побывали, по галерее Фреди Крюгера прошли и на Зомби посмотрели. Интересно, какой выродок такого жутика додумался слепить? Оле, которая слушает всякий блэк, при виде этого зомби вспомнилось интервью с лидером группы Gorgoroth. Вначале спрашивают всяких других металлистов: “Вот в ваших текстах много всякой нечистой силы, крови, убийств. Вы же к этому не призываете?” Те такие: “Нет, нет, конечно не призываем! Всё это только символы нашего жестокого мира”. Заходят в шатёр к Gorgoroth’у. Сидит он в белой кружевной рубашке, чёрных штанах, с длинной чёрной козлиной бородкой, огромными чёрными дредами, в руке держит длинный бокал, в котором налито не то красное вино, не то кровь невинного младенца. И на стандартный вопрос журналистов отвечает: “Нет, зло, нечисть, кровь и убийства в моём творчестве – это не символы! Я желаю весь мир утопить в крови и наполнить его демонами, чтобы все людишки мучались, мучались и мучались. Все, без исключения! Пусть все они пойдут в ад на вечные муки! Black-metal призван освободить человеческий дух от рабства посредством уничтожения чел-овеческой популяции”.
Вернулись на базу через грот Арка, в котором обитает Кидат. Так зовут вылепленного в натуральную величину спелеолога, сидящего на камне. Каска на голове у Кидата настоящая. Почему Кидат? Потому что “кидает”. Поднимаешься в Арку, зырк вперёд – человек на камне сидит. И тебя от неожиданности кидает.
Кроме Арки, фигуры сидящих спелеологов слеплены в гроте Замарашка. Их там несколько: Замарaш, Замарашка и их дети: Заморыши и Замарёныш.
И вот наша стоянка в Сновидениях – огромном гроте очень неправильной формы. Пол – глиняный. А стены, как и везде в Орешке – конгломератные – спрессованные цементом круглые камни самых разных пород. Вдалеке грохочет вода – капли с потолка летят в искусственные водоёмы, сделанные из камней и полиэтилена. Туда мы ходим по воду. С другой стороны – шхельда, то есть туалет – вырытая в толстом слое глины глубокая яма, над которой лежат доски. В Сновидениях несколько стоянок. Признак стоянки – стол со скамьёй, сделанные из глины с камнями, и площадка для палатки. В самих Сновидениях расположены стоянки Олимп и Солнышки, в рядом лежащем гротике – Отель (он же Hotel, он же Хотел, он же Отёл). В нижнем этаже под Снами (Сновидениями) и Отелем – стоянка Подхотел. Спуск в Подхотел – либо спуститься скалолазанием в восьмиметровый разлом в центре Сновидений, либо спрыгнуть с Олимпа (метров 10), либо пройти по нормальному наклонному ходу. Кто как хочет.
Пока Панкратий насвистывал свой коронный “Полёт жареного петуха”, мы трепались с д’Оезжаем-не-Доедешь. Он – трушный [3] чувак. И рассказал, как он однажды одному чурке дал послушать свой плеер. А в плеере в это время играл ENCUMBER – брутальный death-metal. Чурка послушал немного, снял наушники и говорит: “А когда петь будут?” Д’Оезжай сунул в своё ухо наушник, слышит: вокалист Maкс ревёт, как ошпаренный некромансер. Отвечает чурке: “А это они так поют”. И тут чурбан ему взбздыкнул: “Не-ет, так не поют. Скажи лучше, когда они петь будут? Я лучше тогда послушаю”.
А ещё д’Оезжай выпускает газету андеграундного творчества “Очернильница”, в которой он любит всё очернять. Её подзаголовок: “Газета для врагов”.
И он рассказал нам рокерский анекдот.
Сидят в ресторане Константин Кинчев и Борис Гребенщиков. БГ совершенно случайно пролил Кинчеву на джинсы кетчуп и, чтобы деликатно выйти из неприятного курьёза, произнёс:
– Красное на чёрном!
Кинчев снял у себя с шеи золотую цепь, надел её на БГ и торжественно провозгласил:
– Золото на голубом! [4]
Василиса тоже трепалась не хуже остальных, юпишно и стёбно. И поведала миру про старого спелика по прозвищу Грин. Он был членом краевого спелеоклуба. И больше всего в мире любил собирать лапшу на уши. Чего-чего ему только туда не навешивали! И вот лет двадцать назад как-то раз в глючный час клубовская экспедиция оседлала паровоз и покатила в кавказские пещеры. Молодой Грин отправился туда в первый раз. И ему сказали, что он обязан пройти обряд посвящения в кавказские спелеологи: когда поезд придёт к месту назначения, Грин должен надеть на себя снаряжение спелеоподводника (гидрокостюм, акваланг, маску, ласты, три налобных фонаря и т.п.), выскочить из поезда и бегом бежать до ближайшего озера или моря. Грин именно так и сделал…
А Панкратий умеет петь песни. Например, он взял свой гитер с наклейкой “The Call of the Abyss – Зов Бездны” и спел Сергея Антипова:
Что знаете вы про катод и анод?..
Мужик, позабывший про водку,
Шатаясь и падая, в гору несёт
Большую ленивую тётку.
В пещере затем, не жалея труда,
Волочит её за верёвку.
Потом весь в поту да с пеной у рта
Вбивает её в калибровку.
Из куколки бабочка выйдет на свет,
Из тётки же – спелеобяка, –
Не может на примусе сделать обед,
Не лазает, словно макака.
Удобно ступая на морду ногой,
Корячится вверх, как на сцену, –
От счастья такого мужик сам не свой
Мазюкает сопли на стену.
И в спальнике с тёткой, как в ёперном сне –
Под носом сосульки не тают.
Спать в холодильнике лучше вдвойне –
Кто спал, тот, конечно же, знает.
А если ей вдруг ни с того, ни с сего,
Залезет в башку мысль дурная –
По всяким клоакам он ищет её,
Живой уж найти не мечтая.
Когда же надежда растает, как дым,
Он в грязь упадёт от бессилья, –
Она, словно лебедь, явится из тьмы
И скажет: “Да я ж пошутила”.
Лай, лай, лa-ла, ла-лaй,
Лa-ла, ла-лaй, лай, лай, гав! гав!
Потом мы с Васей (Василисой, то есть) ходили на озёра. Там надо сначала вдоволь поползать по лабиринту узких ходов, который называется Собачьи Соты, и через это хитросплетение выйти в Дымок – шестидесятиметровый колодец. Спускаться по нему несложно – распираешься ногами и локтями и едешь вниз. К тому же, для удобства спуска, в Дымке через каждые семь-десять метров Орешка устроила ступеньки. Да, забыла сказать: перед Дымком есть музейчик – место с вылепленными из глины фигурками. Влажность в дыре такая, что все эти человечки, зверушки и зaмки никогда не высыхают и много лет стоят в первозданном виде. Вообще в Орешке много музейчиков – лепят все, кому не лень. После Дымка – разлом Внеземная Галактика. Выходим на площадку на середину этого разлома. Светишь вниз – пропасть метров тридцать. И вверх ещё столько же. На стене написано: “Rn 34” – репер 34. Да… Далее сложным свободным скальным лазанием по одной стене преодолеваем отвесный участок и выходим на следующую площадку. Двигаемся вперёд по этому ожумарительно высокому длинному разлому. Из Внеземной Галактики выходим в параллельный разлом – Озёрный – такой же высокий и длинный. Взглянешь вверх – начинаешь высоты бояться. Идём к самому глубокому озеру. Говорят, в него ныряли на глубину сорок метров – подводный ход продолжался дальше вниз, но становился таким узким, что с аквалангом протиснуться было уже невозможно. На берегу озера к скале прибита траурная табличка с портретом Вольдемара Вольфа. Он утонул 21 ноября 1987 года… Вольдемар застрял в узком месте сифона и сам не смог оттуда выбраться. Когда его вытащили, ещё была надежда, казалось, что сердце билось. Но надежда не оправдалась…
В другом конце Озёрного разлома лежит другое озеро, которое обойти можно только по отвесной скале. Василиса именно так его и обошла, показывая чудеса скалолазания. Она вообще прославилась тем, что на соревнованиях по спелеотехнике среди мужчин заняла второе место. Награждавший её дяденька, крепко пожав ей руку, сказал: “Вася, ты настоящий мужик!” А мы переплыли озеро на автомобильной камере, к двум сторонам которой привязаны верёвки, чтобы тягать её туда-сюда. Камера всегда тут лежит. Живёт здесь. А потом наши тела одолели два отвесика метров по двадцать каждый. Вверх.
А затем был сеанс ползания по Собачьим Сотам: гротик, узкий ход, гротик, калибра, гротик, узкий ход. И так до бесконечности. Узкий ход отличается от калибры тем, что в нём уже можно встать на четвереньки – высота позволяет. Выползаем в очередной плоский гротик, видим: перед нашими глазами пять ходов. Куда двинем? А давай по самому правому? А давай! Проползли немного и вывалились обратно в этот же самый гротик из хода второго справа. Ну что, теперь пойдём в самый левый? Давай в самый левый! Прошкрябались немного и выволокли наши тела снова в этот же самый гротик из хода второго слева. Ну что, теперь остаётся только прямо ползти? Ну, значит прямо – в средний ход. Угадали точно – назад в этот гротик уже не попали.
А из Сот мы вывалились к Девичьему Монастырю – глиняному архитектурному комплексу. В энный раз вдоволь наглядевшись на зaмки, башни и многочисленных человенчиков и зверунчиков, проходим полста метров и оказываемся на базе, где стоят наши палатки.
Снимаем с себя проглинянные комбезы – из грязных свинозавров превращаемся в почти нормальных людей.
Глядя на пламя газовой горелки, один панёнок вспомнил, как наблюдал пожар в вытрезвителе. А рядом с ним тогда стоял один пьяненький дядечка и пел: “Враги сожгли родную хату…”
А д’Оезжай сообщил, что из одного маленького отвилка Внеземной Галактики дует ветер. Ну, конечно, не в земном значении этого слова, а в подземном. То есть чувствуется движение воздуха. Значит, если в этом отвилке раскопать камешки, то можно открыть новые места – сделаться первопроходцем. И поведал, что первопроходцами бывают не только люди, но и звери. Когда Глюк открыл свою Глючку – новую систему, которую он так обозвал в честь своей жены Глючи – то увидел в ней собачьи следы. Откуда? От своей собаченции, которую Глюк приучил к пещере. Собака могла протиснуться в Глючку, а люди – нет, пока проход не был расширен. Интересно, как животные могут передвигаться в абсолютной тьме?
Сидим в Олимпе за столом на скамейке на хобочках (кусочках пенополиуретана) и едим. Панкратий – серебряной ложкой. Глядя на него, вспоминаю, как мы в Женевской пещере познакомились с Хижняком. Ну, шествуем мы в эту дырку сначала по льду Красноярского моря, далее – по льду Бирюсинского залива. На невероятной скорости обгоняет нас Хижняк – несётся, спешит к своим любимым подземным бактериям, по которым он защитил и кандидатскую, и докторскую диссертации. Добираемся мы, значится, до Женевки. Погружаем в её входной колодец наши усталые тела. По верёвкам преодолеваем две огромные ледяные катушки. Проползаем две узости. Выходим в грот Надежда. Видим: в спальнике развалился Сергей Витальевич Хижняк и, при свете канделябра на три свечи, читает журнальчики, которых перед ним целая стопка. Когда мы начали удивляться, он выкарабкался из спальника и… мы увидели на нём костюм-тройку. А дальше началась уже настоящая феерия: он поставил на поднос три стеклянных рюмочки, наполнил их коньяком из стеклянной бутылки и нас угостил.
А Панкратий рассказал, как однажды чуть не отморозил себе руки. Он выполнял высотные работы – висел на верёвке на семидесятиметровой вышке и монтировал фиговину для сотовой связи. И тут слышит, что к нему на телефон пришла эсемеска. Панкратий снял с себя рукавицы, чтобы ответить. А поскольку рукавицы были не на резиночке, то их унесло ветром. Мороз на улице –20°С. Пока он спустился с семидесятиметровой высоты, отстегнулся и добежал до вагончика, руки уже… Хорошо, что в вагончике был грамотный человек, который не пустил Панкратия к печке, а заставил его стоять у порога, чтобы руки отходили постепенно. Боль в руках – ну просто адская. Кожа слезла. Но руки остались целы – ни один палец не отвалился.
Василиса поведала, как её “просвещал” один лесник. Он сказал, что если хочешь убить зайца, то лучше всего взять мороженый кочан капусты и посыпать его табаком. Потому что самое слабое место у зайца – нос. Захочет он капустой полакомиться – от табака чихнёт, ударится носом о мёрзлый кочан и в шесть секунд подохнет.
А если возникло желание убить рысь, то лучше всего взять кусок фанеры и приделать посередине дверную ручку. Получится щит. Рысь прыгнет с дерева на щит – её когти застрянут в фанере. После этого её можно совершенно спокойно зарезать ножом.
А лося лучше всего загнать в густой молодой осинник. Там он запутается хвостом за осинки и не сможет бежать. Потому что хвост у лося длинный-предлинный с глючной кисточкой на конце.
Такие вот охотничьи рассказы.
После этого мы ещё много где себя выгуливали. Побывали в Центральном Музее, расположенном в нижнем этаже Собачьих Сот. В этом гроте чего только не налеплено! Скульпторы, конечно, не ахти какие – у людей каменного века получалось лучше – но зато всего много и в избытке: человечки, зверушки, какие-то строения. На бронетранспортёре восседают какие-то глючные существа, а между гусениц торчат длинные ноги механика – типа чинит. А дальше, на отшибе, слеплен театр, на котором написано: “Омск”.
Затем мы долго ползли и выбрались в огромный разлом, которого нет на карте. На стене на глиняной “доске” написано: “Чемпион”. Псять!..
Когда мы собрались вылазить на землю, д’Оезжай-не-Доедешь поведал нам историю из жизни древних пещерных людей, которые ещё не изобрели светодиодок и пользовались фонариками с электролампочками, которые иногда перегорали – неказистым детищем отечественной промышленности. В те далёкие девяностые годы в Орешку часто приходил весёлый дядя Глюк. И вот какую шутку он однажды проделал с огромадной толпой турья, которая только что занырнула под землю и начала своё черепашье шествие ко гроту Грандиозный. Ну, ползут туристы, в калибрах говорят друг другу: “Пых-пых-пых”. Вдруг видят: навстречу им выскакивает человек. Происходит короткий диалог:
– Привет!
– Привет!
– Лампочки есть? – вопрошает неизвестный.
– Лампочек нет, – жадничает турьё.
И неизвестный уходит по направлению к выходу из пещеры.
Минут через пять снова навстречу туристам (то есть из глубины Орешки) выскакивает человек и происходит тот же самый диалог:
– Привет!
– Привет!
– Лампочки есть?
– Лампочек нет.
И второй неизвестный уходит вслед за первым искателем лампочек, то есть к выходу из пещеры.
Минут через пять навстречу туристам выскакивает третий человек и происходит тот же самый диалог. И третий неизвестный уходит вслед за двумя первыми.
Потом четвёртый, пятый, шестой…
После пятнадцатой встречи туристы заметили, что все искатели лампочек имеют один голос и одну внешность. А когда они добрались до Тура, Глюк (а это был, конечно, он) успел обкрутиться вокруг них двадцать раз. Да, степень дырявости у нашей Орешки офигенная!
Выгоняемся из подземного мира – ползём на выход, волоча за собой налитые свинцом транспорта. Из стены торчит змеиная голова – камень, поразительно похожий на голову гадюки, на котором кто-то вылепил глаза и рот. Две панночки с панёнком, которые отклеились от Панкратия и пошли вместе с нами, эту змею поцеловали. В губы. А панёнок дал змеиной голове обещание сделать кратер на соске своей груди.
[1] Сарма - пещера в Абхазии глубиной 1530 м. Занимает шестое место в мире по глубине. Открыта и исследована красноярскими спелеологами.
[2] Жёлтик - прорезиненный комбинезон из очень плотной ткани, одеваемый поверх гидры (гидрокостюма).
[3] True – истинный, верный, преданный, искренний, правдивый, точный, законный (англ.).
[4] Имеется в виду песня “Золото на голубом”, а не “Под небом голубым есть город золотой”.
Фото Большой Орешной пещеры:
http://vkontakte.ru/photo50585180_140598022
Следующая глава: http://www.proza.ru/2011/01/18/1011