Чтоб я так жил, как мне нужна эта холера!
Но тут врачами была выдумана мера,
Чтоб в страшных муках всем нам не усраться,
Определили нас в одну из обсерваций.
Стихи Беляева К.Н.
Раненько утром моя тетя и все друзья пошли сдавать меня в Обсервацию.
Взяли мы с собой все мои вещи, так как знали, что оттуда я полечу прямо домой.
Тетя Лариса испекла пирожков, ребята притащили вино и сигареты, и мы пошли сдаваться.
Там нас встретили молодые ребята в масках, заверив мою тетю, что волноваться не о чем, я мол попадаю на полное государственное обеспечение.
После чего моя тетя заплакала и сказала:"Чтоб вы все попали под гударственное обеспечение!".
Она спросила, можно ли будет навещать нас, ей ответили - через забор.
Расцеловавшись со всеми, я взяла свой багаж, сказав на прощание:"Не забывайте!". И вошла в Обсервацию.
За мной захлопнулись ворота - прощай легкая жизнь - надо знакомиться с Госпожой Обсервацией.
Ничего страшного не произошло. Меня забрали, и по каким-то еле видимым в темноте дорожкам привели к дому, где была администрация.
Там я заполнила анкету, у меня забрали паспорт и билет на самолет, дали кучу направлений на всякие анализы, Какие - не буду рассказывать, лучше пропустим, но очень неприятные и неприличные.
А сколько будет продолжаться этот курорт, и как будут развиваться события, мне, естественно, не сказали.
Видимо не было указаний сверху.... Хотя здравый смысл свидетельствует, что любой медработник мог бы объяснить народу: "Если посевы дадут отрицательный результат, через неделю отправитесь домой!".
Я чуть не разревелась, когда люди в масках, как Фантомасы, повели меня в комнату, где я буду жить.
Комнатка оказалось неплохой, и там были еще четыре девочки из необъятных просторов СССР.
Мы быстренько познакомились и пошли рассматривать владения.
При свете дня выяснилось, что место, куда мы попали, - концлагерь санаторного типа - все вокруг опутано колючей проволокой.
Нам стало страшно. Начали смотреть по сторонам, видим - ничего, проживем! И девочки, и мальчики были все приблизительно одного возраста от 16 до 26 лет.
Все стали присматриваться друг к другу в перерывах на обследования.
Сначала все гуляли стайками, потом все перезнакомились, и начали думать, как интересней тут прожить неделю.
Так как я читала много книг, да, и все в те времена тоже, решили поиграть в Красных и Белых.
Вы спросите, что это за игра? Очень простая. Мы разделились по любви к вину, которое нас заставляли пить.
Красных было много, да и белых - не меньше.
Началось все довольно невинно. Сидели во дворе, разговаривали за жизнь, приняв лекарственную дозу, конечно.
- Красное вино - это кровь! - проявил осведомленность в алкомедицине Димка.
- Кровопийца! - с чувством произнесла я.
И все! Те, кто лечился красным вином, стали кровопийцами.
Любители красного вина срочно оторвались от коллектива, дабы разработать ответные меры. Термины предлагались и тут же отвергались
- Мочеглоты!
Окончательный и всеми утвержденный вариант звучал именно так.
Назревала война. Оба лагеря были очень сильны.
Я не представляю, чем бы это закончилось, если бы умный Димка не рассказал, что раньше, в старинные времена, сражались предводители армий. И победа оставалась за той армией, предводитель которой победил. Это обещало и выход, и зрелище. Осталось выбрать предводителя и вид дуэли.
Вид дуэли надо было разработать, а для этого мы выбрали девиз дуэли.
"Белый" будет пить белое, а "красный", соответственно, красное. Кто перепьет противника, тот и победил.
Но встал вопрос с вином.
Мы подговорили Катеньку, очень приятную девушку, худенькую, но с большими грудями, или, как говорят в Одессе, с двумя высшими образованиями.
Нужно было подойти к охраннику и разговорами усыпить его бдительность, чтоб нам в это время могли спускать по веревке привязанные бутылки вина.
Надо сказать, что Катенька с заданием справилась на 100%.
И вино было доставлено, и сигареты. Все, даже на воле, ждали результатов.
Сначала было неудобно болеть за белых, ведь мы же все - красные. Но когда мы всем всё разьяснили, у белых, к коим относилась и я, появилось много болельщиков.
А устроили мы эту битву накануне отбытия из Обсервации, решив тем самым отметить наш выход на волю.
Все было готово, посреди двора был установлен стол, долженствующий служить ристалищем.
Бутылки с белым и красным вином стояли на столе, рядом примостились стаканы.
Нейтральный алкоголик Миша был назначен наливающим. У стола стояло по стулу, на них должны были сидеть противники из каждой армии. Зрители разместились дальше полукругом. Под аплодисменты и напутствия дуэлянты вышли на старт.
Миша налил по первой...
Димка первую выпил легко.
Саша тоже.
Вторая прошла одинаково.
Третий и четвертый стаканы не склонили чашу весов ни в чью сторону.
Пятый показал некоторое преимущество Димы, ибо Саша, ни с того ни с сего, стал слегка пошатываться.
Дело исправил шестой стакан, потому что Саша от него почти остекленел.
Седьмой стакан... Четырнадцатый...
Диме было плохо. А Саша?
О, ему уже было хорошо!
Он лежал под столом без всяческих чувств.
- Победа! - возопили любители красного. Димку, почти бездыханного, несли на руках, проделав круг почета.
- КРАСНЫЕ НЕПОБЕДИМЫ! - провозгласил Димка и отключился.
И его с почетом отнесли в комнату спать.
Мы все расцеловались и тоже пошли собирать вещи, ведь завтра утром нас увозили из Обсервации, где мы провели неплохие семь дней.
Утром, встав и получив каждый - свой паспорт и билет, мы сели в автобусы и поехали в аэропорт.
А вот тут стало страшно - автобус двигался между шпалеров солдат с автоматами на всем пути следования, совсем как в кино про войну.
Сидим разговариваем, обмениваемся телефонами, и вдруг смотрим, Сашка стал белым. Мы к нему...
- Ребята, меня тошнит от вчерашнего сражения! - говорит он.
- Держись, дорогой! - просим его мы.
Не для лести - он держался из последних сил, но прямо перед аэропортом его начало рвать....
Всё кончилось, действительно, всё кончилось. Автобус развернули, и нас прямиком укатили на второй срок.
Что вам сказать? Больше не пили, читали, играли и просто шлялись.
Пролетели и эта неделя, и нас всех отправили домой.
Вот, где я была счастлива, так это в самолете. Всё - летим!
Не тут-то было. Каждый самолет из Одессы встречали врачи санэпидстанции.
Проверяли - прошли ли мы Обсервацию.
Ко мне приблизился мужчина...
- Это я... - говорит он тихо.
- Кто? - спрашиваю я.
- Твой дядя!
Мой дядя был про- ректором Второго Медицинского Института в Ленинграде, а это как раз была его специальность - всякие заразы.
Он меня обнял и вывел из самолета, сказав, что я представляю для него необычайный интерес, раз сидела в резервации две недели.
Дорогой мой дядя, как мне тебя не хватает до сих пор!
Ну, вот и всё.
Всё кончилось хорошо, и мы еще долго переписывались с друзьями из Обсервации.
Использована картина художника:
А. Алдан-Семенов." Красные и белые"