Бирюсинский залив Красноярского водохранилища. Вожделенная безлунная ночь… Ураганный ветер сбивает с ног. Колючий снег с яростью африканского людоеда вонзается в кожу лица. Если бы не хиленький лучик налобного фонаря, не было бы видно ни зги. Музыка бушующей стихии… Лепота!
Где-то впереди меня ожидают до боли в душе и теле родные объятия красивейшей пещеры – изукрашенные живописнейшим роскошным убранством холодные каменные казематы. Естественно, с отвесами, узостями и мерзостями. И с окаменевшими переливами лунных мелодий – сталактитами, геликтитами, кораллитами… Это придаёт силы, и я пытаюсь прибавить шагу, с неимоверными усилиями преодолевая поток ветра и снега.
Я один. Это – прекрасно! Потому что делаю, что хочу – не приходится считаться ни с чьими желаниями. Да и кто пойдёт в такую погоду? Под землёй сейчас можно встретить, наверное, только Прохора с его возлюбленным “Золотистым” (алкоголем, которым он заряжается на подвиги). Или ещё кого-нибудь из ему подобных.
Когда на каждом шагу подстерегает опасность, сердце чувствует себя, словно в объятиях возлюбленной. Почему? Потому что буря создаёт иллюзию полноты бытия.
Есть ли разница между искателем приключений и наркоманом? Есть – последнему свойственно умирать от угробленного здоровья.
17 янв. 2002