Очередные тихие баталии на страницах сайта подвигли меня к написанию внеочередного "программного документа", основная задача которого, по моей мысли, – зафиксировать то, что приходится слишком часто повторять, преимущественно – в свое оправдание. Дело в том, что у каждого свой взгляд на то, что есть критика и зачем она нужна, и это создает определенные сложности. А, казалось бы, что тут сложного понять: у каждого критика есть свои интересы, свое кредо и свои критерии оценки, - но слишком многим хочется чего-то среднего, согласованного, узаконенного, политкорректного, а лучше – прошедшего цензуру. К счастью, это мнение со стороны, хотя случается и наоборот. Но не о том речь.
Сразу объясню название: речь пойдет о них, о музах критических изысканий, о том, что цепляет при чтении чужого текста и толкает к написанию всех этих "литературных критик". Не испытывая стремления к всеобъемлющему и всестороннему анализу вопроса, я грубо приблизительно готов назвать три имени: Слово, Дело, Результат.
Муза первая, Слово – это то, чем написан текст: каким языком, какими красками, уверен ли штрих, нет ли случайных клякс и следов от немытых рук, и так далее. Критик, вдохновляемый Словом, следит за орфографией и синтаксисом, считает лишние местоимения и правит порядок слов, ему хочется вычистить текст, отшлифовать, сделать гладким, читаемым, чтобы глаза не спотыкались на корявых кочках стиля, чтобы образы были яркими и понятными, чтобы слух не резали слова из других опер и дискурсов, времена не метались, как хомячки в клетках, а повествование велось от строго определенного раз и навсегда лица.
Муза вторая, Дело – это то, о чем написан текст: тема, фабула, сюжет. Среди любителей поговорить "по делу", есть те, кого увлекает сам текст, а есть и те, кому он – только повод для монолога. Первые непременно пересказывают сюжет своими словами, вторые – рассуждают о проблеме, поднятой в тексте, но уже в глобальном масштабе. Первые отмечают авторские находки и отлавливают проколы, вторые – рассказывают собственные истории (или истории целых стран и регионов), разворачивая их порой в политические и остро-социальные памфлеты. И те, и другие прощают отсутствие запятых и авторскую орфографию, но не прощают вялость мысли и тривиальность.
И, наконец, муза последняя: Результат. Это то, чем стал текст после его публикации. Для тех, кто поклоняется Результату, совершенно не важно, что хотел сказать лично автор своим текстом, их особо не интересует реальность событий и наличие прототипов, им вообще неинтересен автор как создатель конкретного текста, им интересен лишь сам текст, в данный момент скромно лежащий на огромной стопке уже прочитанных ими книг и просмотренных фильмов. Интерес для таких критиков представляют не столько форма и содержание текста, сколько общее впечатление от него и соотнесение с прочитанным прежде. Текст для такого критика похож на женщину, с которой слишком мало просто переспать: настоящее удовольствие – в постижении того сокровенного, что отличает ее от других, и в то же время – в неизбежном сравнении с теми, кто был до нее. Конечно же, подобные критики склонны к пафосу и пространным пассажам, часто настолько далеким от предмета обсуждения, что мало кому понятно, о чем, собственно, речь, за что их и считают мало полезными, а то и просто вредными для благородного общества. К сожалению, я отношусь именно к последней категории критиков – увы!
А написано все это к тому, что ровнять всех критиков под одну гребенку так же бессмысленно, как и авторов художественной прозы. У каждого свой интерес, свои книги за душой, с которыми мы сравниваем каждый новый прочитанный текст: у кого-то это учебники по русскому языку, у кого-то газеты, у кого-то классические романы или современная проза, а у кого-то ЖЖ. Главное, чтобы наши музы нас не оставили, а остальное - это дело вкуса.
Б.К.