Подчиняясь больше Валере, нежели имея желание снова окунуться в эту кашу из диска, покушений и моего участия во всём этом деле, начал говорить. Постепенно я увлёкся и даже перешёл из позиции сидя, в позицию хождения по комнате с жестикуляцией. Говорить я старался не громко, но так, чтобы не звучать громче телевизора и так, чтобы Валера не переспрашивал.
Вопросов он не задавал, хотя по его лицу было видно, что пару раз я его всё-таки удивил. Я, как советовал Валера, старался себя слушать и анализировать. Под мой анализ попали и те места из моего рассказа, на которые отреагировал Валера.
Когда в четвёртый раз Валера жестом показал мне на наполненный стакан, приглашая осушить его, я с нескрываемой усталостью сказал:
--Это всё. Язык болит.
--Устал? Тогда сядь. Выпьем. За Лесника. Но не по нашей традиции. Давай!
Мы выпили, но закусывать не стали. Предыдущие дозы, в сумме, перебили желание есть.
--Ну, и чё ты понял? Сам-то, чё понял? - Зачем-то дважды спросил Валера.
--Ты будешь смеяться, но пришла в голову одна штука.
Говорить стало намного труднее - после шипящих звуков другие внятно не произносились.
--Ну-ка, ну-ка!
--Кто-то посрался с президентской братвой, так? Эти кто-то… тебе лучше знать с кем вы работали на Украине и у кого там дела пошли вниз.
--Ну… намётки есть.
--Эти, с намётками, были, как ты говорил, в теме с Лесником.
Конечно, это не правильно и не красиво, но, чтобы не потерять случайно сформировавшуюся мысль, я не стал отвлекаться пьянеющим языком на фразу «царствие ему небесное», а показал рукой, как взлетает самолёт. Валера понял меня сразу и покачал головой. Но на всякий случай показал мне кулак.
--Но их проблемы превысили их возможности и их же собственный статус. Сечёшь? Другими словами, президентские наехали на этих, ну, ты понял, так, что их либо, как преступную группировку шпокнут, как зеков при попытке к бегству (снова жест про самолёт), либо им надо отдавать президентским же всё своё майно. До последних синих трусов. Что они думают?
--Не знаю.
--Не знаю! - передразнил я Валеру. - И я не знаю. Но я бы подумал так. Или нас всех под корень срубят, и тогда красивая могила и каждый сам себе на поминках нальёт, или они нищие, но живые. А это не по пацанским понятиям - вроде, как легли под власть. То есть смерть, но… как у Ленина - политический труп. То есть, оба варианта им не подходят. Скорее всего, они надеялись денег по-лёгкому срубить на откуп президентским, когда взорвали Лесника (самолёт в третий раз пошёл на взлёт). Понимаешь?
--Дальше.
--Что они придумали? Лесник (журнальный столик начал напоминать международный аэропорт по количеству взлетающих в воздух рук) наказал этим… Лесным братьям, чтобы они приглядывали за мной. Слышал про такое?
--Слышал, не слышал. Ты говори.
--Значит слышал. Так вот. В качестве третьего варианта спасения рядового меня, шутка, спасения своего зада, они решают спереть меня. Значит так. Лесные братья, обещавшие меня беречь, оказываются тоже в сложной ситуации - дали слово и не сдержали. И на таких понятиях хохлы хотят вынудить ваших выступить в войне с президентскими на стороне хохлов. Дескать, поможете нам, отпустим вашего фраерка. Не поможете - как хотите. Мы, мол, погибнем, но и ваш авторитет воровской мяснику под нож положим. Или с нами, или, как знаете.
--Ну, допустим. А что они скажут на предьяву про Петровича? - Валера запустил свой первый самолёт.
--А ничего. Если у них выгорит, то дадут на стрелке отступного из своих украинских владений. А впридачу, голову зарвавшегося боевика, который был послан на поговорить, а на деле, просто пролил кровь. И закончится эта беседа между вашими и хохлами пустяком. Недельку потаскаются по стрелкам, чифирнут разиков несколько и помирятся. Дела ведь делать надо, а не кровью брызгать. Деньги и дела ждать не будут, их дерзкая молодёжь подберёт
--Так, ладно. А если наши не согласятся помочь?
--Тогда нам с женой….
Валера посмотрел на меня и запустил в небо сразу два аэробуса.
--Но у них накладка случилась. Пока накладка. Они будут меня выманивать похищенной женой. Какой им прок с неё? Прикинь, мы сидим тут, бухаем, а она не понятно где, с кем….
--Тихо, тихо. Мы же договорились.
--Помню.
--Что выходит?
--Я думаю, что выходит в ближайшее время встреча, на которой хохлы с открытыми картами будут фаловать ваших на брак по расчёту. В качестве приданого - мы с женой. Пока, вернее сказать, одна жена… твари!
--Мне постоянно тебя успокаивать?!
--Всё! Я собрался! Но они всё равно твари!
--Вспоминай, что Петрович, царствие ему небесное (аэропорт закрылся), говорил по этому поводу? Я про встречу?
--Ничего вспомнить не могу. Правда, ничего. Но вот он сегодня с утра кому-то письмо по электронной почте отправил. Если он прятал ноутбук, то, может, не стирал почту. Логично? В этом письме может быть нужная подсказка. Нам. Наливай.
--Где аппарат? На стол!
Нам удалось запустить ноутбук и открыть письмо.
--Валера, ты откуда пароль ящика Петровича знаешь?
--Знаю и всё! Долго говорить. Читай, что там?
--Значит так. «Писек может подождать. Там делать нечего. Если хочешь, то в Чернигове попьём пива. Предложено попить вдвоём. Какие мнения на этот счёт?» Да-а. Собачий лай без зонтика не улетит.
--Чего-чего?
--Это шифровка. Из фильма. Ты что-то понял?
--А что, должен? Что он пишет про письки?
--Это город… там,… что у нас слева?
--Слева? Сердце.
--Какое сердце?! Слева у нас запад. По карте слева. Это город на западе Чехии. От слова «песок». А если снова думать про Чехию, то Чернигов не только украинский город, но и дорогущий отель в Градце Краловом. Я его видел. Он напротив ЖД вокзала.
--Тогда я точно тебе скажу. Это договор о встрече. Стрелка забита тут, у чехов. Где и когда, фиг его маму знает?
--Я понял, что мы правильно рассуждаем. Встреча будет, и мы с женой будем разменной монетой. Предчувствие меня не обмануло.
Мы снова выпили.
--Некрасиво, - слегка задумчиво, но как-то однотонно проговорил Валера.
--И не говори! Красоты в этом маловато. Ты хорошее слово подобрал - некрасиво.
--Ты о чём?
--А ты?
--Мы Лесника, царствие ему небесное, не помянули.
--Разве?
--А тебе жалко помянуть ещё раз?
--Мне – нет! А как? По-вашему, или по-нашему.
--Остришь? Вот знал бы ты про него побольше, не острил бы.
После поминальной чарки Валера взял у меня сигарету, покрутил её в пальцах, понюхал и, положив на столик, начал крутить её, подражая стрелке компаса.
Рассказывал Валера долго. Хотя кто точно определит промежуток времени на пьяный глаз? Лично мне показалось, что долго. Но нудно от Валериного повествования не было. Он говорил интересно, с массой подробностей, которые имели достаточно личный характер и уж никак, при всём уважении к Валере, не были ему поведаны лично Лесником. Не один раз мне хотелось перебить монолог Валеры и спросить в лоб:
--Откуда ты всё это знаешь?
Но история Аркадия Михайловича Ильина начала меня потихоньку захватывать своей необычной жизненностью.
Когда Валера закончил свой рассказ описанием телефонных переговоров с коломенской братвой, по-поводу захоронения, и описанием самих похорон, у нас образовалась пауза, которую мы не решались нарушить, потому, что она принадлежала и предназначалась только Леснику.
У меня пропало желание задавать вопрос об источнике подобных сведений. Какая мне разница? Даже если Валера что-то и приврал. Пусть даже половина рассказа представляет собой продукт устного народного творчества окружавших Ильина людей, что из того? Пусть будет полуправда и полусказка. Пусть. Зато был такой человек, при жизни о котором уважительно придумывали фрагменты его биографии и к которому почтительно относились. Его уважали, а это многого стоит. За что и убили. Вот и получается, что не супермен опаснее, и не супербоец, а тот, кого уважают и даже любят. Опасен тот, чью жизнь украшают красивыми эпизодами ещё при его жизни. Многих так, по-настоящему уважали?
--Я не стал бы тут и завтра сидеть. Давай переедем в другой город.
--Сначала давай, а потом переедем. Мне понравился твой рассказ. Это стоило узнать про Лесника.
--Ладно,… был человек, и….
--Осталась легенда. И надолго. Давай выпьем. Давай, только сумку надо собрать сейчас, чтобы, не дай Бог, в суете чего-то не забыть.
Посиделки с Валерой начали снижать обороты, потом перешли на движение по инерции и вскоре просто замерли. До утра. К счастью, спокойного и беспохмельного.
Такого пробуждения у меня ещё не было. И очень хочется, чтобы было только единожды.
Я проснулся от боли в глазах. С ними было что-то не то. Это самое «не то» сидело на моей постели и раздвигало пальцами мои веки.
Сон и сонливость улетучились в долю секунды. Оттолкнув руку Валеры, я сел, опёршись на подушку.
--Ты совсем обалдел? - Строго спросил я, растирая начавшие болеть веки.
--Давай поспорим!
--Тебе к врачу надо. К трепанологу.
--Не ворчи! Я половину ночи не спал, думал про письмо Петровича.
--Спать надо было!
--Давай поспорим!
--Господи! На что поспорим? О чём поспорим?
--Я знаю, где будет стрелка!
--И я знаю. Что из того?
--Откуда ты знаешь?! – Подозрительно и разочарованно сказал Валера.
--Головой по назначению пользуюсь. В отличие от некоторых.
--Ну, тогда говори. Где?
--Не знаю.
--Ага! А говорил….
--Мне нужна карта Чехии. Стрелка и Белка будут на полдороге между Писеком и Градцем.
--Откуда знаешь? – Снова спросил Валера.
--Другого разумного объяснения этому каламбуру, я просто не придумал. И встреча будет в кабаке или в кафе. По-местному, в господе.
--Обломал ты меня. Можешь спать дальше.
--Чем спать? Ты мне глаза поломал.
--Ой-ой-ой! Можно подумать!
--Ты не особо резвись. Наша догадка может оказаться такой же глупостью, как… как твоё поведение. Мы угадали на половину.
--Раз не спишь, иди умываться. Попьём чего-нибудь и свалим. Предлагаю двигаться к тому месту на полдороги между писькой и кралей.
--Что с тобой разговаривать? Через десять минут выдвигаемся.
Мы уехали после завтрака. Наше передвижение в сторону предполагаемого места встречи глав мафии, проходило, в основном, спокойно. Валера по нескольку раз перепроверялся, опасаясь столкновения с похитителями жены, а я полностью утонул в переживания о судьбе моей половины. Это было, в общем-то, нашим основным занятием. Исключение составляло дурацкое поведение Валеры по вечерам. Я думаю, что он просто пытался взбодрить меня или, хотя бы, отвлечь от моих переживаний.
Глядя на Валеру с высоты прошедших событий, я даже не могу представить себе, что его могут вот так же, как Петровича, Михыча, Лесника… и что я могу при этом присутствовать. Я не понимал, как это перенесу. Хотя балбес он редкостный.
И ещё одно. Наше предположение о правильности расшифровки письма, подтвердилось полностью. Но только в той части, которая касалась назначенной встречи. В остальном наш псевдодедуктивный мозговой штурм письма Петровича пролетел мимо кассы. То есть, мы оказались глупее, чем планировали. Местом встречи был выбран маленький городок в пятнадцати километрах от Брно, под названием Отница. На мой взгляд, это месть было довольно символичным для подобной встречи. Эта самая Отница находилась в трёх километрах от места Аустерлицкого сражения, при котором Наполеон дал по жопе русским и прусакам. Хотя,… в чём заключался символизм? В том, что в битве европейских титанов кто-то выиграл? Так чьей-то победой всегда заканчивались любые побоища. Или в том, что на самом высоком месте громадного поля, на котором бились солдаты трёх стран, устроена братская могила, в которой похоронены все павшие без учёта национальности? Или в том, что над этим погребением установлен памятник, названный «Могилой Мира»?
Додуматься до того, чтобы связать хоть как-то свои мысли с красивым словом «символизм» я не успел. Валера до кого-то дозвонился и получил приказ ехать в эту Отницу завтра.
--Соединим приятное с полезным, - сказал я и немного ввел Валеру в историю этой части Чехии.
--Здорово! Но не будет времени там полазить и поглазеть.
Новый телефонный звонок прервал наш разговор. Валере не удалось вдоволь насожалеться о том, что не посетит столь знаменитое место.
--На проводе! - Раздражённо сказал Валера. - Да, знаю. Думать? Чего тут думать? Никто не собирается им верить. Спрошу. Ладно, поговорю. Я не… я не…, - видимо в это время его старательно перебивали, не давая вставить слово. - Я не даю гарантий, я только поговорю. Ладно, я всё понял. Пока.
--Ну-ка, потряси меня сообщением, - с плохо маскируемой под шутку заинтересованностью, спросил я.
--Тут такая байда. Тебе велено сидеть здесь, и не рыпаться. Я еду на встречу один. Она будет не в Отнице. Приказ понятен?
--Приказ понятен. Но в списках вашей части я не значусь, поэтому не подчиняюсь. Я еду с тобой. Там моей женой торговать будут. Понимаешь?
--Ты подтвердишь, что я уговаривал тебя не ехать?
--Я буду есть землю, но докажу, что ты старался изо всех сил. Куда едем и когда?
--Сейчас. В Брно. Городским транспортом. Всю дорогу будем молчать.
Не могу удержаться, чтобы не рассказать сейчас то, что я узнал от Валеры намного позже. Вместе с ним в Чехию приехали ещё трое людей. В дороге они ни с кем не общались и вообще изображали незнакомых людей. В Брно эта троица поселилась в самом дорогом пансионе. Вели себя нагловато, старательно сорили деньгами и всячески привлекали к себе внимание. Они играли роль охраны одного из «коллег» Лесника. Их задачей было показать украинским визави, что охрана, хоть и сформирована мышечно, но хамовита и глупа. А значит, не столь опасна и серьёзна.
А ещё двумя днями раньше, приехала ещё одна группа из четырёх человек, с легальными документами журналистов. Их задачей было тщательно отслеживать небольшой итальянский ресторан, в котором должна была состояться встреча на высшем уровне. Эта четвёрка поселилась напротив этого заведения общепита и, не прерываясь ни на секунду, вела видеосъёмку всей территории, прилегающей к ресторану. Причём, круглые сутки. Затем отснятый материал анализировался самым скрупулёзным образом. Кто приходит, сколько раз приходит, каким машины подъезжают, номера машин и т.п. Особое внимание уделялось уборщикам. Как убирают, что переставляют на ресторанном дворике, не оставляют ли что-то «по забывчивости». Что из происходящего вокруг ресторана может послужить каким-то знаком для противоположной переговаривающейся стороны.
Это всё напоминало разведку, что, в сущности, так и было. Это был аналитический отдел этой бригады «Лесных» братьев. К слову сказать, в их прямую обязанность входило полное невмешательство в происходящее. Даже, если бы начали расстреливать их пахана. Наблюдение, анализ и собственное необнаружение - такая специфика работы у этой четвёрки. Серьёзно поставлена у паханов работа.
Когда, наконец-то, эти аналитики дали отмашку, что встречаться можно, тогда «Лесники» дали добро украинским коллегам по бизнесу. Тогда же Валере и сообщили точное место посиделок, указав ему на необходимость моего отсутствия на встрече.
В Брно мы приехали около четырёх часов вечера. До часа «Ч», назначенного на пять часов вечера, оставалось время, чтобы привести мысли в порядок. И нервы, через слово, слушая наставления Валеры.
Когда он окончательно убедился, что я, мягко говоря, его плохо слушаю, закончил свои наставления так:
--Ясно! Когда слезешь со своей волны, постарайся держаться около меня. Уяснил?
--Ага.
--Не ага, а так точно!
Какое там «так точно», когда такое творилось внутри!
Ресторация, которая была полностью снята для приватного банкета, называлась «Белый попугай». У чехов ресторан, она же ресторация, женского рода. Каким-то верховным директором этой ресторации, которого никто никогда не видел, был итальянец. Автоматически к «Белому попугаю» приклеилось ярмо итальянского ресторана.
Банкетный зал, в котором планировалась тайная вечеря на две банды, находился в полуподвале. Большое помещение, без окон и с ненавязчивым светом, вмещало пятнадцать столиков, которые я успел рассмотреть и, соответственно, пересчитать. Вдоль трёх стен, по периметру зала, стояли сплошной шеренгой плетёные диваны с большим количеством подушек и подушечек разнообразных форм, расцветок и мягкостей. Ширина этих диванов позволяла сидеть на них с ногами. Те, кто не попал на мягкое диванное место, по причине отсутствия оных на противоположной стороне стола, довольствовался удобным креслом. Одним словом, уют для зала был предусмотрен.
Четвёртая стена банкетного зала имела барную стойку с соответствующим набором напитков. По правую сторону от бара была дверь, как я позже узнал, ведущая в кухонный блок. С левой стороны, придерживаясь правила симметрии, была входная дверь, вернее сказать, только дверной проём. Этот самый проём являл собой начало предбанника того зала, в котором мы находились. Выйти в предбанник мог любой посетитель банкетного зала, но посетитель ресторанного зала сюда попасть не мог. Видимо поэтому и не было необходимости отгораживать предбанник от зала.
Своё название эта ресторация получила от здоровенной белой штуковины, в природе именуемой какаду. Он находился вне клетки, прогуливаясь по столу, на котором стоял многоведёрный аквариум. Этот какаду пытался наладить контакт с собратьями по планете, медленно плавающими в воде. На это, собратья и сосёстры, вяло отзывались на его постукивания клювом по стеклу. Контакт никак не получался, но попугай продолжал ходить вокруг аквариума и стучать по стеклу, так что все были по-своему при деле.
Из предбанника можно было попасть в туалет. Я, собственно говоря, попал в него на первой минуте посещения этой ресторации. У меня там было дело. Но то, что я там увидел, калёным железным клеймом выжглось в моей памяти. Памяти простого человека из дикой страны.
В писсуарах, безупречно чистых и сливающих воду после твоего отхода, лежали, порезанные кружочками в палец толщиной… апельсины. Сначала я решил поаплодировать современной химии, так искусно делающие такие правдоподобные апельсиноимитаторы. Но при попадании на них… ну что могло на них попасть в писсуаре? Вот когда то, что могло попасть, то и попадало, отчётливо тянуло запахом свежайшего апельсина, без малейшего химического привкуса. В смысле запаха.
Мой аналитический ум заставил меня убедиться в том, что туалет пуст. Кроме меня, конечно. Тот же ум заставил меня тыкнуть пальцем в апельсиновое кольцо, лежащее в писсуаре. Это не была дезодорирующая фигня в пластиковом пакете. Это были настоящие апельсины!
Я представил примерный вес этих фруктов, перемножил на цену на украинском рынке и пришёл к выводу, что эта ресторация богатая. Если у них в писсуарах апельсины, то что у них дезодорирует унитазы?
В дверях появился Валера и, к сожалению, вне очереди. В смысле, не во время.
--Давай, пошли!
--Ты это видел?! - восторженно спросил я, тыкая пальцем в писсуар. – Ты раньше такое видел?
В ответ Валера покрутил пальцем у виска и, строго насупив брови, снова сказал:
--Пошли!
--Общее построение пропустим?
--Что?
--Без нас не начнётся тожественная линейка? Куда спешим?
Валера уже дошёл до нашего столика и, отодвинув для себя стул, указал мне на другой, сидя на котором, я оказывался спиной к входу.
--Садись сюда. Не надо здорово маячить перед хохлами.
--А то они не в курсе, что я не у них. Нет уж, я хочу всё видеть, и пусть они меня видят. Это будет дополнительным раздражителем для этих…. Я сяду на диван.
--Сейчас нас обыщут ихние, а наши пощупают ихних. Такое правило.
--Помещение тоже не мешало бы осмотреть.
--И это будет.
Через пару минут к нам подошёл парень с металлоискателем в руках и жестом предложил подняться. Поводив этой штуковиной вверх-вниз около Валеры, он повернулся ко мне. На уровне пояса этот аппарат запищал. Сделав шаг назад, парень спросил:
--Что есть металлического?
Я порылся по карманам. Монеты и зажигалка переместились на стол. Следом легли часы с браслетом.
Парень снова подошёл и поводил своим миноискателем вдоль моей одежды. Но на этот раз гораздо медленнее.
--Спасибо. Извините. Такое правило. Присаживайтесь.
--И вам спасибо, - вежливо ответил я, и начал собирать деньги со стола.
--Это пусть лежит. Не берите ничего. Пока не берите.
--Такое правило, да?
--Именно.
Мы с Валерой опять оказались вдвоём за столиком. Теперь можно было понаблюдать за остальным содержимым банкетного зала «Белого попугая».
Рядом с барной стойкой, за столиком без дивана, сидела троица мужиков, по виду - отъявленных молотобойцев. Их громадные плечи, вертикально переходящие в затылок, позволяли подумать, что их любимым видом спорта были не только шахматы.
Эта троица немного шумно обсуждала какие-то свои проблемы и не утруждала себя обращением внимания на что-то ещё. Они или наиграно, или по-настоящему чувствовали себя хозяевами положения.
Через два стола, уже ближе к нам, сидела ещё одна троица, но слегка разбавленная барышней в брючном костюме и с короткой стрижкой. Украшений на барышне не было.
Эта троица вела себя на редкость спокойно и пристойно. Они старательно изучали надписи на баночках и бутылочках со специями, в изобилии стоящих на столе.
Был ещё один стол, стоящий в углу, строго по диагонали от входа. Он был уже сервирован тарелками и утыкан бутылками.
--Тот дальний стол, он для руководства? - Спросил я Валеру.
--Да.
--А где… наши?
Ответить Валера не успел. К нашему столу снова шёл тот самый «металлический парень», но уже с подносом в руках. Валера достал свой телефон и предложил мне отдать мой.
--Дай угадаю. Такие правила, да?
Забрав наши телефоны, парень с подносом направился к столику с гурманами.
--А раздевать нас будут тоже по одному предмету? Я должен предупредить, что без музыки я раздеваться не стану. У меня такое правило.
--Послушай меня внимательно. Сейчас не время и не месть отвлекаться и шутить. Тут не простая сделка, здесь… короче, не простая. Если хочешь живым лечь спать, смотри внимательно по сторонам и,… в общем, ты понял, да?
--В общем, я понял, да.
--Наши за столиком у бара. С девкой ихняя компашка. Мы наблюдатели, которым позволили здесь сидеть. Поэтому молчи, смотри и ни во что не встревай. Усёк?
--Усёк. Я бы попил чего-нибудь.
--А это сколько угодно. Сейчас будет.
И действительно, со стороны кухни появился официант со стопкой меню в руках. Хотя, по моему зрелому мнению, он был официантом только по униформе, а по росту и мощи его торса он обязан был сидеть в качестве четвёртого за столиком с «нашими» охранниками.
Положив на наш столик меню, он густым басом прорычал:
--Через пару минут я подойду. Выбирайте, у нас всё свежее.
Ага. И тобой же убитое, - пробурчал я себе под нос. Громче сказать я побоялся. По совету Валеры я решил сегодня лечь спать живым.
--Я к бару подойду. Тебе взять чего-нибудь?
--Сиди. Ходить уже нельзя. Закажи и принесут.
--А если в туалет?
--Возьмёшь с собой кого-то из соседей. Кабинку не закрывай, но и за партнёром не подглядывай. Но лучше бы ты потерпел. Слышь, а чего ты мне на писсуары показывал? Ты что, их раньше не видел?
--Я тебе показывал на то, что было в них.
--То, что было в писсуаре, я вижу каждое утро и ещё несколько раз в день. А после пива ещё чаще.
--Ты не тупи! Я не про мочу говорю, а про апельсины, которые они используют, как освежители.
--У них в писсуарах апельсины?
--А я о чём говорю?
--Что они там делают?
--… мочатся….
--Не понял?
--Короче. Не отвлекайся, если хочешь живым пописать на апельсины. Что выбираем?
--Что-то уже порезанное. Чтобы не отвлекаться.
Мы сделали заказ по выбору Валеры. Поскольку меню было написано по-чешски, то выбор был сделан путём тыкания пальцем в какое-то дорогостоящее блюдо. Заказали и выпить. Валере минералку, мне - бурбон.
--Сейчас наши приедут. Сиди спокойно, но держи нос по ветру.
Снова открылась дверь кухни и вышла официантка с подносом, на котором стояли тарелки с заказанными блюдами. В зале моментально стало тихо.