Ярмарка.
Несмотря на ранний час, на улицах деревни было уже людно. На молодых женщинах -- яркие цветастые платки; парубки -- в пиджаках нараспашку, чтобы видны были расписные рубахи; старушки -- в темных юбках и кофтах; старики -- в поддевках, в сапогах, густо смазанных дегтем; на головах у некоторых красовались новенькие фуражки с лакированными козырьками.
Разноцветные людские ручейки стекались к площади перед церковью, где был базарарчик.
Здесь на лотках и прямо на возах уже были разложены товары: белые шерстяные платки, шелковые полушалки, расшитые цветами, кофточки разных фасонов, бусы, мониста, ленты. На другой стороне базарной площади бойко шла торговля разной снедью. На прилавках в высоких глиняных глечиках стояло кислое молоко, покрытое желто-коричневой корочкой каймака; на бумаге были разложены куски матово-белого сала с розовыми прожилками; вкусно пахла чесноком домашняя свиная колбаса.
-- Кому терновки?! Ох и гарна ж терновка!..-- выкрикивала молодая розовощекая женщина в сиреневом платке.
-- Дядя! Откушайте моченого яблучка...
Мартын Путивцев взял на пробу яблоко, надкусил. Кисло-сладкий холодный сок прыснул в рот. Потом Мартын взял на пробу помидорину в чапре. Так, переходя от лотка к лотку, Путивцев в свое удовольствие отведывал разную разность.
Рыбаки из Приморского на ярмарку привезли вязанки серебристых рыбцов, светящихся на солнце желтым жиром; икряные вяленые чебаки размером с доброго поросенка висели на прочных шпагатах; свежепросоленная донская сельдь продавалась на десятки. Пробовать тут было нечего, и Мартын пошел к ряду, где продавали сладости. Тут было полно ребятишек, они, как осы, вились около лотков. На полках горками лежали сдобные расписные пряники -- лошадки и барыньки, красные петушки на палочках, темно-янтарный мед в сотах, молочно-сахарные тянучки, сладкие маковки ромбиками.
Все уже были возбуждены праздничным гомоном, многолюдьем, ожиданием. Наконец на главной улице показался фаэтон на дутых шинах, запряженный тройкой серых лошадей в яблоках. На козлах примостился важный кучер. Сам архиерей, в черном клобуке, с ниспадающим на плечи покрывалом, восседал сзади на мягких подушках.
У ворот церковной ограды его встречали священники в ризах. При подъезде кучер круто осадил лошадей, а священники поспешили навстречу экипажу. Осенив крестным знамением собравшихся, архиерей ступил на ковровую дорожку, которую специально постелили к его приезду. Священники подхватили владыку под руки и торжественно повели его ко входу.
Мартын вместе с другими прихожанами вошел в церковь.
В церкви после солнечного света, пока не привыкли глаза, казалось темно. И только на амвоне под образами Богородицы и Христа ярко мерцали огненные язычки множества свечей. Как только архиерей вошел в церковь, на клиросе раздались звонкие молодые голоса певчих.
Начался обряд облачения архиерея. Иподьяконы держали на руках отливающие золотом одежды.
Протодьякон, специально приехавший из города на праздник, зажав между пальцами в поднятой руке перекинутую через плечо парчовую ленту -- орарь, густо забасил:
-- Блаааагоооослооовииии, влааааадыыкооооо!..
Архиерей поднял руку, сложив персты:
-- Благословенно царство отца и сына и Святого духа ныне и присно и во веки веков!..
Хор на клиросе подхватил;
-- Аминь!..