Психологические особенности сексуальных фантазий некоторых работниц
научной библиотеки.
Вика каждый день открывала тяжеленную деревянную дверь библиотеки, где она работала, с устойчиво спокойным удовольствием. Она очень любила свою библиотечную работу вместе со всеми её атрибутами. В первую очередь, вместе с этим старинным зданием, вызывавшим трепет не только душевный, но и физический, вместе с огромным пространством внутри, вместе с величественными стеллажами, тусклыми лампами на столах. И сама суть библиотеки – книги, конечно, интересовали её и составляли существенную часть Викиной жизни, но в данном списке стояли, пожалуй, на последнем месте. Не только с библиотекой её связывали такие нежные отношения. Даже к людям она не относилась так, как к определенным строениям. Вика часто, подперев свой заостренный подбородочек, и наблюдая за притихшими читателями, размышляла о том, что любовь её к домам имеет сексуальный оттенок - это страсть к ощущению формы, цвета, текстуры материала, глобальности, которая поглощает всю её целиком. Ведь она любила далеко не все дома, а лишь некоторые, которые заставляли её трепетать всем существом. Таких зданий было не много. Некоторые уже снесли, некоторые находились в запущенном состоянии, некоторые процветали. Вике часто хотелось приходить к ним, жалеть их и заполнять их пустоту собой, потому, что чувствовала она не только их величие, но и их одиночество, тоску по участию и пониманию другой, не ведомой людям жизни. И расставаясь с ними, как с нежными любовниками, не удовлетворившими её страсти, она возвращалась в просторы своей библиотеки, зная, что там сможет уравновесить на некоторое время странность своего возбуждения.
Вика входила внутрь мудрого здания, приветствуя их новый общий день. Поднималась по широкой лестнице с массивными деревянными перилами, вслушиваясь в собственные шаги, отмерявшие её время, как часы. Хлопанье дверью в комнату, где она раздевалась и прихорашивалась, соответствовало бою этих часов, оповещавших начало нового дня или скорее продолжение её жизни. Никогда она не променяла бы эту библиотеку на другую, не говоря о другой работе. Высокие своды читального зала были для неё вторым небом, ковровая дорожка между рядами видавших виды столов – дорогой её сердца, подиумом её желаний и размышлений.
В тишине читального зала, когда множество мужчин и некоторое количество женщин, склонялись над толстыми, пропахшими пылью и недоступной мудростью, книгами, Вика, почти засыпая, предавалась свободным фантазиям. Она представляла, что блуждая по любимой библиотеке, вдруг находит двери в комнаты, которых никогда раньше не было. Вика в них входила, находя там неизвестные книги, странных людей или уединившиеся парочки. Она пряталась за тяжелыми шторами и со сладостью на губах наблюдала за их страстью.
Если пришедший в читальный зал очередной доцент или кандидат каких-нибудь наук или просто интересующийся прерывал её сонное мечтательное состояние, то она, встрепенувшись, внимательно его обслуживала. А когда он удалялся, Вика задавала себе только один вопрос: да или нет? И если это было - да, то она, захватив нового кандидата с собой, возвращалась в состояние, из которого её недавно вытащили.
Заведующая отделом естественных наук Викиной библиотеки - Анна Тихоновна, являла собой образец строгой интеллектуальности. Ей не так давно исполнилось пятьдесят, но благодаря постоянным занятиям плаваньем, тело её было еще очень привлекательно. Она всегда открывала крепкие руки, шею, неизвестно каким способом, не ставшую еще дрябловатой, и гордая посадка её головы, выражала твердую жизненную позицию. Муж, болезненно ревновал и не безосновательно, потому как два научных её любовника, пойманных естественно в родной библиотеке, частенько посещали её отдельный кабинет. В подчинении Анны Тихоновны находились Вика и еще одна сотрудница отдела – Верочка.
Верочке не так давно исполнилось тридцать четыре. Русые волосы, зачесанные гладко и собранные на затылке в пышный пучок, обнажали высокую тонкую шею. Вся она напоминала белого лебедя, расправляющего крылья над водой, но еще не способного к полету. У неё не было кольца на правой руке, что соответствовало истинному положению вещей, но каждый день после работы байкер в черной бандане увозил её на своем мотоцикле.
Вика же была самой молодой, самой мечтательной и по общему признанию, самой не сексуальной в своей излишней сентиментальности. Ёжик черных стриженых волос создавал вокруг её головы некий нимб, олицетворяющий тонкость натуры. Анна Тихоновна и Верочка посмеивались над её странной любовью к библиотеке и манере сравнивать ощущения от понравившихся мужчин с чувствами к любимым зданиям.
- Вик, ну что, - спрашивала Верочка, - сегодня Библиотека не пришел? Пора замуж тебе.
- Тебе тоже туда пора, - смеясь отвечала Вика.
Втроем они были тайно дружны. Тайно, потому что объединяла их не совсем дружба, они не ходили друг к другу в гости. Они составляли некоторое общество, о котором никто более не знал в библиотеке. Первый раз это случилось два года назад, когда они отмечали международный женский день, и изрядно подвыпив, в тесном, но милом всем троим кабинетике Анны Тихоновны, Верочка вдруг начала рассказывать о своем байкере Сереге, который наконец-то довел её до оргазма прямо на мотоцикле в гараже. И вывод, который она сделала после этого, что якобы взвился он не от неё, а его мотоцикла, на котором все случилось, и теперь она Серегу возненавидит и обязательно бросит, довел двух слушавших женщин до новых откровений.
- Верка, ты дура что ли? Надо не бросать его, а чаще ходить с ним в гараж! – Анна Тихоновна с поднятой рюмкой водки, искренне возмущалась,- скажи, например, что хочешь помочь натереть его драндулет до блеска.
Они пьяно захохотали втроем над пошлой двусмысленностью сказанного Анной Тихоновной, и с тех пор такие посиделки, с откровениями лишь сексуального характера, превратились в ожидаемую ими постоянность.
Очень быстро выяснилось, что во время дежурства в читальном зале каждая из них предается откровенным фантазиям с «участием» присутствующих за столами мужчин. И даже, как позже оказалось из Верочкиных откровений, не только мужчин. Анна Тихоновна была менее всего склонна к раскрытию своих неисполненных желаний, но даже она, иногда, оставив деловой тон и выводы об интимной жизни рассказчиц, озвучивала кое-что из закоулков своей души.
- Вещи я уже разложила под сиденьем, дверь в купе закрыла. Собираюсь переодеться. Стучат. Открываю – два лощеных фраера передо мной. В костюмах с галстуками, воротнички белые, как только что из магазина. Лет по тридцать каждому. Нет, думаю, не буду я переодеваться. А я, девчонки, платье только купила - серое мое, тонкий трикотаж. Грудь так красиво облегает. Эти два хлыща расселись, достали коньячок и лимончик. И представляете, рассказывают мне о своих похождениях, как будто я эксперт-психолог по сексологии. Зубы мне заговорили так, что лишнего я хватила, и повело меня похотью с этих разговоров, совсем соображать перестала. Отправилась в тамбур на перекур. Лбом к холодному стеклу прислонилась, а у самой в голове ну чисто сцена из порнографического фильма, - Анна Тихоновна затихла, разливая по очередной рюмке.
- Ну! Дальше то что? Что представили? – Верочка от нетерпения облизала губы и замахнула водки.
Анна Тихоновна слегка растерялась, видимо подыскивая слова.
- Приходят они ко мне в тамбур…
- Ну и?
- Верка, не перебивай! – цыкнула Вика.
- Один забирает у меня сигарету, выбрасывает её…
- И что, Анна Тихоновна, втроем, в тамбуре? Там же люди ходят! – Верка понизила голос до шепота.
- Да, иногда ходят. Но мы успели, до того, как эти люди начальника поезда привели.
- Ну? Дальше что? – не успокаивалась Верочка.
- Что, что.… Возвращаюсь в купе, а они спят по полкам и даже не подозревают, в чем только что принимали участие.
Дружный хохот разразился в вечерней тишине библиотеки. В незапертую дверь просунулась голова уборщицы Клавы.
- Девки, не ржите так громко, директор еще не ушел.
- Да, теть Клав, нас почти нет,- ответили они шепотом.
Когда наступала Викина очередь дежурить в читальном зале, она, приняв непринужденную позу, делая вид, что заполняет формуляры или просматривает новые журналы, окуналась в любимый ею процесс рассматривания приходящих мужчин. Те, кого она выделяла, тут же сравнивались с её любимыми зданиями и часто не в пользу мужского населения. Если кому-то везло и они выигрывали эту схватку стихий в Викиных глазах, то тут же были допущены к её фантазиям.
Сегодняшняя Викина жертва выглядела молодо и так свежо, что, казалось, повеяло весной и запахом зелени. Он не был похож ни на сынка профессора, ни тем более на самого профессора, а скорее на запоздалого к учебе студента. Вика успела взглянуть, сквозь его элегантные очки, в теплые, тайно улыбчивые глаза, выдавая четыре нужные ему книги. А пятую не выдала, сославшись на то, что она находится во втором читальном зале и в данный момент занята. Необходимо было дать ему возможность еще раз пройти перед её взглядом от библиотечной стойки до своего стола.
Вика подперла подбородочек как обычно и ласково всматривалась в спину сегодняшнего своего «любовника». «Ноги не отличаются особой стройностью, - улыбаясь, думала она, - но все равно хорош. На крепких плечах бесформенно растянутый свитер.… Почему? - она почувствовала слабый толчок в живот, - Неужели женщины так часто позволяют себе забираться ручками ему под одежду, что он как бы заранее их приглашает?» Теплая волна уже побежала стремительно по Викиной спине, вниз, направляя её фантазию к освобождению. Она представила, как берет его за руку, уводит в темноту стеллажей, целует в губы, шею, маленькие ушки, и, нырнув пальчиками под белый свитер, трогает их кончиками его спину. «Майки там нет? - продолжала размышлять Вика, - их давно никто не носит. Нет, нет.… Нет там никакой майки. На чем я остановилась? – Вика вернулась к своей фантазии, - ах да, на этом можно и закончить, - подумалось ей, - как-то слишком хорошо». Она вдруг поняла, что если не прекратит немедленно, то придется, либо звать Ваньку, либо уединяться где-нибудь в туалете, что Вика делала в совсем крайних случаях.
Ванька – молодой крепкий электрик, в котором сексуальная энергия текла свободно, просто и не отягощалась ни моральными аспектами, ни тем более интеллектуальными. Однако он был привязан к Вике и, как она подозревала, влюблен. Он всегда очень вовремя ощущал свою необходимость, чтобы довести Викины фантазии до некоторого завершения и дать ей возможность завтра начать все сначала. Ванька подходил близко, шептал что-то на ухо и если чувствовал запах её желания, то бесцеремонно тащил её за стеллажи и любил со всей молодой удалью. Вика часто жалела его, ведь за время их близости она никогда, по настоящему, с ним не была. Она была со всеми своими «любовниками» по очереди, используя Ваньку лишь как физическое приложение к фантазиям. И себя точно так же жалела Вика, поскольку осознавая все это, бесконечная черная тоска наваливалась на её хрупкие плечи безысходностью.
- Верунчик, ну ты где? Мы уже накрыли. Сегодня у нас коньячок,- Анна Тихоновна вызванивала Верочку.
Очередная рабочая суббота, предшествующая выходному, радостно настаивала на сборе женщин в кабинете заведующей отделом. Верочка почти вбежала.
- Девчонки! Вы не представляете! – возбужденно прошептала Верочка.
- Да где уж нам, - сухо процедила Анна Тихоновна, расставляя блюдца вместо тарелок. Она сегодня была явно не в духе, - давай рассказывай, что случилось.
Верочка уселась в маленькое креслице и закинула изящные ножки одну на другую.
- Сегодня приходила целая группа из педагогического. Представляете, десять красоток. Одна краше другой!
Анна Тихоновна слегка отодвинула свое кресло от Верочкиного.
- Вик, ты готова услышать её рассказ? Я не очень.
Вика рассмеялась.
- Давайте-ка выпьем сначала, надо действительно подготовиться. Так ты выбрала себе одну или не смогла сосредоточиться? – смеясь, Вика разливала коньяк по маленьким стопкам.
- Смогла, конечно, - Верочка немного успокоилась, - девчонки, может я действительно лесбиянка? Может у меня поэтому и проблемы с оргазмом. Представляете я задремала после того как они ушли. И так любила женщину во сне!
- Любила, в смысле сексом занималась или слюнявила её? – Анна Тихоновна не скрывала своей неприязни даже после коньяка, - уволь нас дорогая от подробностей.
Верочка слегка смутилась и продолжила, желая быстрее высказаться.
- Я проснулась, а во мне такое сильное возбуждение, что я себя только несколько секунд потрогала и — всё! - Верочка совсем смутилась и замахнула две рюмки подряд, прихватив Викину.
- Ну и слава богу, - Анна Тихоновна расслабилась в кресле, не глотая коньяк как водку, а потягивая его маленькими глоточками, - мы за тебя очень рады, правда, Вик? Вика, че молчишь?
- Да не лесбиянка ты Вера, не лесбиянка. Это естественное желание обладать чем-то красивым. Господи, как же бедные мужики мучаются от такого количества красивых женщин, если даже сами женщины на них западают.
- Девки, вы с ума сегодня посходили, - Анна Тихоновна слегка подобрела от коньяка, - одна мужиков жалеет, другая баб у них уводит.
- Да, что-то вроде того, - опять засмеялась Вика.
- Ну что такое мужской оргазм, девчонки? – продолжала Анна Тихоновна, цепляя на вилку огурец, - это ведь нечто однобокое и ограниченное. Чтобы хоть как-то разнообразить его проявления, мужики и меняют женщин. С этой же целью меняют места для занятий сексом, всякие другие приложения, лишь бы почувствовать новую важность этой своей ограниченности.
- Вы думаете, Анна Тихоновна, - подхватила задумчиво Вера, - что самое главное для них – фитиш, а кто под ними лежит не так уж и важно? Да! Я всегда это подозревала! – сама себе ответила Верочка, - она порозовела от легкой злости и полностью засунула в рот бутерброд с колбасой.
- Девочки, но мы то с вами чем лучше? – вступилась в очередной раз за мужское население Вика,- ведь мы получаем старт к сексу в библиотеке, от незнакомых мужиков, а потом Анна Тихоновна идет к мужу, Верочка к байкеру своему, а я к Ване. И получается, что мы делим секс на две отдаленные друг от друга составляющие: возбуждение от одного мужчины, а секс с другим. Девочки, это пошло.
- Вик, не начинай только мораль читать. Что же делать? Принцев ждать? Нет их. Для меня точно не родился – Верочка отправила в рот еще один бутерброд.
- Верка, хватит лопать, - Анна Тихоновна отодвинула от Веры тарелку с колбасой и сыром, - растолстеешь, тогда точно замуж не выйдешь, - говори Вика, что делать.
- А я не знаю. Любить, наверно. Или хотя бы пытаться любить тех, с кем спишь, если не можешь не спать с теми, кого не любишь.
- Да, конечно. Умри, но не давай поцелуя без любви. Так чтоль? – Верочка за неимением близко закуски наливала себе коньяк без поддержки коллектива.
- Но для кого тогда существуют такие понятия как любовь и нежность, а не только секс? - продолжала Вика.
- Вика! – Анна Тихоновна вышла из задумчивости, - ты знаешь, что такое любовь то? Это когда твои сексуальные фантазии совпадают с реальностью. Вот и все. Тогда ты начинаешь чувствовать незаменимость одного мужика. А что такое нежность? Вот ты нам и расскажи что такое нежность, а я пока разолью остатки. Кончился ведь коньяк, девки, - Анна Тихоновна уже слегка покачивалась, словно на ветру.
- Нежность…. - Вика задумалась.
- Да, что такое нежность, Вика, в твоем понимании? - Анна Тихоновна вернула колбасу и сыр на середину их маленького столика.
- Это когда приходишь, например, на работу, - продолжила Вика, - заходишь в гардеробную комнату, снимаешь куртку и вешаешь её на самую дальнюю вешалку. Ну и уходишь работать. А вечером возвращаешься, чтобы одеться, и видишь - он повесил свое пальто очень рядом, хотя других свободных мест навалом. Его пальто и твоя куртка касаются рукавами и плечами и они так давно молчаливо вместе, почти вечность. Вот тут, тебе в затылок бьет горячая струя нежности. Она растекается по шее и по плечам, и кажется - вырастают крылья. Ты бежишь домой. Нет. Ты летишь домой одна, лишь с этой минутой нежности в сердце. И пусть они никогда не увидятся больше, но между ними уже есть тайна. Тайна их нежности. Это вам девушки не оргазм, который забывается через пять минут, как только остынет тело. Это удовольствие другого порядка.
- Вик, ты такая сука, что ты нам голову морочишь этой нежностью, - всхлипывая и размазывая тушь, прогнусавила Верочка.
- Почему они не увидятся больше? Это ведь про Ваньку? Или опять придумала? – Анна Тихоновна слегка протрезвела.
Вика как-то обмякла, погрустнела и закинула голову для последней рюмки.
- Да, девчонки, сука я. Настоящая сука. Конечно, я все придумала.
Они вышли втроем из любимой библиотеки, счастливые от чего-то, пьяные от коньяка и, видимо, новых чувств. Верочкин Серега подбежал, запричитал о её размазанной туше под глазами, вытирая черным носовым платком, по-бабьи. А Верочка, обняв его могучую шею, целовала растерянного Серегу куда попало.
- А Ванька где? - Анна Тихоновна, слегка покачиваясь, прощалась с Викой за руку.
- На тренировке сегодня. До понедельника, Анна Тихоновна.