Рисунок 99г: Пейзаж-фрагмент
***
Что толку быть даже Хемингуэем в безумном современном мире? Он, говорят, был замучен собственной женой, причем среди знаменитых людей это отнюдь не первый случай, а книги его медленно, но верно тонут, погружаясь в болото. Ты, понимаешь, тут жизнь отдаешь и обрекаешь себя на одиночество, но вокруг столько авторов и женщин летает – на самолетах - что всё равно тебя перепишут, не поймут, не услышат. Поздним вечером снимая носок и непоправимо старея, по многим аспектам оставаясь не в курсе, ты как безумный воображаешь, что проживаешь не зря и будешь так знаменит, что наденешь другие носки…
Впрочем, с другой стороны, на данный момент я в такой форме, что могу даже новым Диккенсом стать. Правда, странно выглядит Диккенс в Татарии и кому потом объяснишь, что я практически не общаюсь с дегенеративным её населением, что в голове всю жизнь были Нью-Йорк и Лондон, и Версаль, небоскребы и дворцы такие, что если загрузить ими нашу улочку – потонет, а если город загрузить – начнется третья мировая казанская война. В общем, настолько приятно себя Диккенсом представлять, понять, что ты, собственно, не путаный философ и горемычный персонаж, а замечательный писатель, что, хотя нет толку, а женщины что мимо бродят, лично мне не помогают, а мешают, все же мы ещё посмотрим и лет сорок в писаниях не будем умирать, микроскопические движения продолжим совершать, выделывая свои миниатюры словно микросхемы, хотя они и не ценятся, как минимум, на улице, в городе, в стране…
***
Реальный мир – это сцена для разных фантазий моих и разумом управляемых сумасшествий. Чем сильнее твой разум, тем больше ты себе в этом смысле можешь позволить, большие выдержать ад или рай, а иногда даже совсем потеряться, но все же целым вернуться домой…
Вот, например, толпа прямо на дороге улицы вечерней, темно, да и находится она вдали, поэтому и обсуждает, не иначе, то, как жили раньше короли…
А вот другое место в тот же вечер: уже автобус вижу я вдали, но он не едет и водитель в нем иное делает движенье… - вполне возможно, что он только закурил, но тайну исключить нельзя, он, может, плачет, гладит, убивает или живет как короли…
А здесь через дорогу старый дом с похожей на бородавку будкой наверху. Сквозь окно ее я вижу, что, как чулан, что имели короли, она оббита чем-то красным, но я там всё же поместился бы и сидел себе в ужаснейшей пыли, чтобы этой остановки время для творчества полезней провести…
Выгрузив огромный черный ствол другой толпы, потом автобус к нам всё-таки подъехал, и я уехал, и на сидение забился, и расслышал таинственный вопрос «а как же будем жить», что друг другу задали короли. А там, где я стоял на остановке, сразу столпились всякие машины – включив фары, они наперебой ищут на снегу подтверждение того, что я действительно писал про то, как жили короли…
«Просто трахаться?! – нет, как и творчество, это дело на новый уровень надо завести и в грязь банальную уже не помышлять спускаться, а жить как жили короли….
Я с головы до члена опустился, а они выше члена ещё не поднялись и собственная голова для них как для альпинистов Джомолунгма. Водкой глушат они свою голову и душу, желая всякое чувство и понятье упразднить или же запрячь на помощь члену, как будто сей последний есть бревно, а не маленький отросток с рабочим днем лишь в несколько минут, какой имели только короли… (Ах, думаю, я великолепен не только как писатель и король, но и как любовник!)