Автор: Даниель Клаус (Daniel Klaus), перевод с немецкого
Раз месяц в субботу я освобождаю время после обеда, чтобы иметь возможность встретиться с Софией, она поступает также. Мы проводим его как счастливая супружеская пара, с той разницей, что по утрам мы не просыпаемся в одной кровати, а по вечерам не ложимся вместе спать. После обеда мы просто едем по длинному автобусному маршруту.
София художница, и я до сих пор хорошо помню, как она делала мой первый портрет. Мы сидели в народном парке Фридрихсхайма за площадкой для кино на отрытом воздухе, была довольно неплохая погода, и все то время, пока она меня рисовала, я заглядывал ей в декольте. Она была настолько занята мною, что ее совершенно не волновало, что же там делали мои глаза.
Впрочем я хочу рассказать о другом: двенадцать раз в году, как раз тогда, когда мы дарим друг другу послеобеденные субботы, мы играем в "200-й маршрут". Эта игра стала нашим любимым ритуалом, от которого мы больше не хотим отказываться. Я и не помню, кто додумался до этой игры и когда мы сыграли в нее первый раз, да это и не важно. Во всяком случае ее правила очень просты. На углу между Молль-штрассе и Отто-Браун-штрассе мы заходим в двухсотый и занимаем сиденья сразу за водителем. В большинстве случаев я сажусь на сиденье рядом с проходом, это не имеет особого значения и связано только с тем, что я предоставляю Софии возможность зайти первой. Место рядом с проходом не лучше и не хуже места у окна, с обоих сидений высокий обзор. Через три остановки, на Александер-плац, автобус почти всегда набивается битком, и места за нами и под нами заполняются толпами возбужденных пассажиров и разнотональной смесью языков, от баварского и испанского до японского. Проходит какое-то время, пока автобус примет всех пассажиров и они распределятся по своим местам. В большинстве случаев на автобус, как на стадион или на концерт, как говорится, раскупаются все билеты, и водитель закрывает двери. Как только автобус отъезжает, начинается наша игра. Она начинается при виде первой достопримечательности, и это - телевизионная башня.
У Софии - альбом для зарисовок и уголь в руке, у меня - блокнот и остро заточенный карандаш. Каждый сражается своим оружием, и всякий раз я стараюсь с огромной скоростью облачить телевышку в слова, в то время как София поначалу даже не может ее разглядеть. И все равно я постоянно проигрываю, тратя много букв на то, что она делает при помощи нескольких штрихов и окружности.
И это только начало. Особенно волнительно становится тогда, когда мы пересекаем Остров музеев (остров на реке Шпрее в центре Берлина) и проезжаем Под липами (Unter den Linden - название центральной красивейшей улицы Берлина). Счастье, что на этом отрезке пути есть несколько остановок, на которых пассажиры заходят и выходят из автобуса, а мы между тем имеем время перевести дух. Как после того случая, когда София оставила меня далеко позади: я никогда не забуду те три секунды, за которые она, не отрывая уголь от листа, нанесла на бумагу Бранденбургские ворота. Я был настолько ошеломлен, что только уставился на ее руку, водившую углем. Не прошло и пяти секунд, как можно было посмотреть на Парижскую площадь и отель Адлон (Adlon Kempinski - 5-звездочный отель рядом с Бранденбургскими воротами).
Иногда мы концентрировались на второстепенных объектах обозрения. К примеру, однажды я написал превосходное стихотворение о венгерском культурном центре на Карл-Либккнехт-штрассе, состоявшее из одного единственного длинного слова. София же не продвинулась дальше входной двери, поэтому на железнодорожной станции Зоо (рядом с берлинским зоопарком) я вышел из автобуса победителем этапа. София как проигравшая была вынуждена выдать мне купленные в Burger King гамбургер с картофелем фри и маленькую колу.
Мы играем до тех пор, пока не закончится бумага или пока у нас не останется больше сил смотреть на гамбургеры с картошкой и маленькие колы. В среднем мы совершаем таким образом от трех до четырех поездок по кругу. Наш рекорд - десять почетных кругов, правда, захватившие кроме послеобеденного времени и всю ночь. В ходе этого рекорда мы регулярно облагораживали вкус наших маленьких кол солидными глотками виски. После того как мы в последний раз вышли из двухсотого, нам пришлось брать два такси, так как из-за слишком долгой езды по кругу, мы уже не смогли бы одни добраться домой.
Без Софии двухсотый был бы для меня обычным автобусом с чересчур большим количеством громко болтающих друг с другом и носящих при ясном синем небе дождевики туристов. С Софией же двухсотый превращается в магическое место, в котором происходят удивительные вещи, и для меня нет ничего лучше, чем раз в месяц в компании с ней принять супердозу достопримечательностей и туристов.