Как писался этот сценарий, эта партитура мессы сатанинской, вестимо (кем, где и когда), давно не секрет. Впрочем, традиция написания подобных сценариев и партитур, попыток срежиссировать их практическую постановку с привлечением соответствующих действующих лиц и исполнителей насчитывает уже 83 года: с момента, когда над миром прогремел выстрел «Авроры». Однако же – примем за точку отсчета год 1945. Год триумфа социализма, советской власти, СССР в величайшем испытании, которому они были подвергнуты миром уходящим. И именно тогда, в 1945 году прозвучал, был озвучен и явлен сюжет, рассчитанный на десятилетия и десятилетия неспешной, многотрудной и очень недешевой, с учетом опыта всех предыдущих попыток и поражений контрреволюционной борьбы против социализма и в первую голову – против СССР, подрывной работы. И он, этот сюжет, вполне заслуживает быть приведенным здесь. Хотя бы тезисно.
«Окончится война, все как-то утрясется, уладится. И мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание русских людей. Посеяв там (т.е. в Советском Союзе) хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников ... своих союзников и помощников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будут изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху...
Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводится в добродетель... Честность и порядочность буду осмеиваться, и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого... Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом, беззастенчивость, предательство и вражду народов – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться и даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим их в посмешище: найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества... Мы будем вырывать духовные корни большевизма, опошлять и расшатывать, таким образом, основы народной нравственности! Мы будем расшатывать, таким образом, поколение за поколением, вытравлять этот ленинский фанатизм. Мы будем браться за людей с детских лет, с юношества, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать и растлевать ее. Мы сделаем из них молодых циников, пошляков, космополитов...». (Из речи Аллена Даллеса, руководителя спецслужб США. – Ж-л «Ю.С.Ньюс энд Уорд рипорт» (США, 1955). Или: г-та «Киевские новости» №1 (спец выпуск), сентябрь 1992 г.).
Прошло ровно 50 лет. И в октябре 1995 года, через 10 лет после начала активной, практической фазы реализации сюжета по уничтожению СССР, всей системы мирового социализма (примем за такую точку отсчета апрель 1985 года – когда мировой и отечественной закулисе удалось возвести на вершину политической власти в СССР меченого подонка) на секретном совещании начальников штабов президент США с обстоятельностью провинциального бухгалтера констатировал: «... Последние 10 лет политика в отношении СССР и его союзников убедительно показала правильность взятого нами курса по устранению одной из сильнейших стран мира, а также сильнейшего военного блока.
Используя промахи советской дипломатии, ... помощь тех, кто занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать президент Трумен с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием: мы получили сырьевой придаток, а не разрушенное атомом государство...
Да, мы затратили на это многие миллионы долларов, но они уже сейчас близки к тому, что у русских называется «самоокупаемостью». За 4 года мы и наши союзники получили различного сырья на 15 миллиардов долларов, сотни тонн золота, значительные поставки драгоценных камней и т.д.
Под несуществующие проекты нам переданы за ничтожно малые суммы 200 тыс. тонн меди, 500 тыс. тонн алюминия, 2 тыс. тонн цезия, весомые поставки бериллия, стронция и т.д.
...Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке. Наша цель и задача – и в дальнейшем оказывать помощь всем, кто хочет видеть в нас образец западной свободы и демократии.
Когда в начале 1991 года службы ЦРУ передали на Восток для осуществления определенных планов 50 млн. долларов, а затем еще такие же суммы, многие ... не верили в успех дела. Теперь же, по прошествии четырех лет очевидно: наши планы начали реализовываться.
Однако, это не значит, что нам уже не над чем думать.
В России – стране, где еще не достаточно влияние США, необходимо решать одновременно ряд следующих задач. Всячески стараться не допускать к власти коммунистов. При помощи наших друзей создать такие предпосылки, чтобы в парламентской гонке были поставлены все мыслимые и немыслимые преграды для левых партий. Особое внимание уделять президентским выборам (нынешнее руководство страны устраивает нас во всех отношениях) и поэтому нельзя скупиться на расходы – они принесут свои положительные результаты. Обеспечив Ельцину пост президента на второй срок, мы создадим полигон, с которого уже не уйдем никогда. Для решения этих двух важных политических моментов необходимо сделать так, чтобы из президентского окружения Ельцина ушли те, кто скомпрометировал себя. Даже незначительное «полевение» нынешнего президента не означает для нас поражения – это будет всего лишь ловким политически трюком. Цель оправдывает средства.
Если нами будут решены эти две задачи, то в ближайшее десятилетие предстоит решение следующих проблем:
– расчленение России на мелкие государства путем межрегиональных войн, подобных тем, что были организованы нами в Югославии;
– окончательный развал военно-промышленного комплекса России и ее армии;
– установление нужных нам режимов в оторвавшихся от России республиках.
Да, мы позволим России быть державой. Но не империей. Империей будет одна страна – Соединенные Штаты Америки». (Цит. по г-те «Киевские ведомости» от 14 февраля 1997 г.).
Что сказать: в плановой (планируемой скрупулезно) экономике, равно как в той же плановой политике империализму не откажешь. И в умении подводить промежуточные итоги (планируемой) выполнения своих десятилеток и пятилеток... Искренний документ. И, по существу – чистая истина. За изъятием того, что ни СССР, ни Россия советская никогда не были империей... Но, поскольку одной рукой аплодисменты не получаются, приведем еще один документ, свидетельствующий исчерпывающе о том, как двумя руками: забугорной и родненькой, отечественной брали нас за горло, «за яблочко, за яблочко». Как брали и взяли. И когда уж посчитали, что хрип предсмертный из того горла вырывается, не смогли отказать себе в удовольствии: успеть в злодействе содеянном во всеуслышанье заявить: «Целью всей моей жизни было уничтожение (и тут он, безусловно прав: уничтожение – удел ничтожества. – Б.Н.) коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми.
Меня полностью поддержала моя жена, которая поняла необходимость этого даже раньше, чем я. Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране. Именно поэтому моя жена все время подталкивала меня к тому, чтобы я последовательно занимал все более и более высокое положение в стране.
Когда же я лично познакомился с Западом, я понял, что я не мог отступить от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а также руководство во всех социалистических странах. Моим идеалом в то время был путь социал-демократических стран. Плановая экономика не позволяла реализовать потенциал, которым обладали народы социалистического лагеря. Только переход на рыночную экономику мог дать возможность нашим странам динамично развиваться.
Мне удалось найти сподвижников (этот выморочный негодяй до сих пор не догадывается, что прежде, чем нашел он, «сподвижники» нашли и начали подвигать и продвигать его. – Б.Н.) в реализации этих целей. Среди них особое место занимают А.Н.Яковлев и Э.А. Шеварднадзе, заслуги которых в нашем общем деле просто неоценимы.
Мир без коммунизма будет выглядеть лучше. После 2000 года наступит эпоха мира и всеобщего процветания. Но в мире еще сохраняется сила, которая будет тормозить наше движение к миру и созиданию. Я имею в виду Китай.
Я посетил Китай во время больших студенческих демонстраций, когда казалось, что коммунизм в Китае падет. Я собирался выступить перед демонстрантами на той огромной площади, выразить им свою симпатию и поддержку и убедить их в том, что они должны продолжать свою борьбу (экое выморочное ничтожество, экий велеречивый пакостник, храбрый завтрашним или вчерашним днем. – Б.Н.), чтоб и в их стране началась перестройка. Китайское руководство не поддержало студенческое движение, жестоко подавило демонстрацию и ... совершило величайшую ошибку. Если бы настал конец коммунизму в Китае, миру было бы легче двигаться по пути согласия и справедливости.
Я намеревался сохранить СССР в существовавших тогда границах, но под новым названием, отражающим суть происшедших демократических преобразований. Это мне не удалось: Ельцин страшно рвался к власти, не имея ни малейшего представления о том, что представляет собой демократическое государство. Именно он развалил СССР, что привело к политическому хаосу и всем последовавшим за этим трудностям, которые переживают сегодня народы всех бывших республик Советского Союза.
Россия не может быть великой державой без Украины, Казахстана, кавказских республик. Но они уже пошли по собственному пути и их механическое объединение не имеет смысла, поскольку оно привело бы к конституционному хаосу. Независимые государства могут объединиться только на базе общей политической цели, рыночной экономики, демократии, равных прав всех народов.
Когда Ельцин разрушил СССР, я покинул Кремль, и некоторые журналисты высказывали предположение, что я буду при этом плакать. Но я не плакал, ибо я покончил с коммунизмом в Европе. Но с ним нужно также покончить и в Азии, ибо он является основным препятствием на пути достижения человечеством идеалов всеобщего мира и согласия.
Распад СССР не приносит какой-либо выгоды США. Они теперь не имеют соответствующего партнера в мире, каким мог бы быть только демократический СССР (а, чтобы сохранилась прежняя аббревиатура «СССР», под ней можно было бы понимать Союз Свободных Суверенных Республик – СССР). Но этого мне не удалось сделать. При отсутствии равноправного партнера у США естественно возникает искушение присвоить себе роль единственного мирового лидера, который может не считаться с интересами других (и особенно малых) государств. Это ошибка, чреватая многими опасностями, как для самих США, так и для всего мира.
Путь народов к действительной свободе труден и долог, но он обязательно будет успешным. Только для этого весь мир должен освободиться от коммунизма.» (Из речи, произнесенной на семинаре в Американском университете в Турции. – Г-та «УСВІТ», 1999 г., №34, Словакия. – Г-та «Советская Россия». № 5, 2000 г.).
Комментировать некого, да и нечего: это – диагноз. Однако за таким диагнозом последует не курс лечения, но приговор народного суда. Суда народов. Жди, подонок.
Мы же возвратимся к нашим баранам. Т.е. возвратимся к этапам того большого пути, по которому нас, как стадо баранов, вели на заклание, влекли, волокли к волчьей яме, замаскированной под «перестройку». Вели и привели. Баранов превратили в баранину.
Итак, предадимся ненадолго воспоминаниям. Лень? Забыли? Давайте вместе.
Промозглый март 1985 года. Череду ритуальных, по высшему разряду организованных политических похорон (Брежнев, Андропов) завершает бывший политрук пограничной заставы, совершенно бесцветный и никакой очередной генсек Черненко. Страна уже психологически отупела от этого затянувшегося сверх всякой меры геронтологического марафона. Она уже вполне искренне готова на что угодно (кого угодно), лишь бы это «что» было относительно молодое, энергичное, некосноязычное. Без отваливающейся челюсти, почечной недостаточности, астматической одышки... Уж только за одно это – воспринять готова была.
Чрезвычайный Пленум ЦК КПСС. Генсеком становится сравнительно недавно (как и Ельцин) внедренный в состав Политбюро Горбачев.
Кто таков? Прицепщик с юридическим образованием. «Вы философию изучали?» После затянувшейся паузы: «Интересовался...». Видимо, хлебал из того же первоисточника – кандидата философских наук Р.Горбачевой. Ведь выше сам с полной определенностью указал на высший авторитет в своем интеллектуальном, идейном, политическом созревании...
Говорлив. С парижскими хваткими ребятами-журналистами – бегло, без бумажки, с достоинством представителя (руководителя) – огромной, могучей, гордой державы.
О! Знать – умен. Меченый? Да Бог с ним, кто из нас без изъянов?
«... Старые и уже обветшавшие должны были управлять всем – от банков до бань – так было принято у старцев политбюро. В том же году (1983-м, – Б.Н.) по признанию Горбачева, он, Шеварднадзе и Яковлев стали готовить заговор «с целью изменить существующий режим». Странно, но этого публичного признания как-то ухитрились не заметить позднее даже бывшие начальники сыска и надзора за вольнодумством, когда решили отыскать корни переворота. Ведь до последнего дня вершители власти не верили или закрывали глаза, что во Дворце зреет захват власти. Смею заверить, что такие революции, как в девяносто первом, стихийно, случайно, спонтанно не делаются, но ГОТОВЯТСЯ ДЕСЯТИЛЕТИЯМИ; ведь надо сначала расколоть душу, выработать в народе чувство раздражения, неуверенности в завтрашнем дне и тоски, откуда и возникает желание перемен даже во вред себе. Так безнадежно больной человек, измученный болезнями, просит у Господа смерти. И вот сначала создали в стране иллюзию нравственного очищения и духовного розжига, азарта скорых чудесных перемен, чем доверчивый народ легко купился. «Соловушка» Горбачев облек свои дерзкие замыслы в кокон необязательных словесных рулад, в котором и вызрела его предательская куколка. Помните первый акт драмы, которому кричала «бис» вся страна, особенно женщины, измученные мужиками, слабыми на хмельное; даже жалостливые писатели купились на «искренние» слова вождя и создали свои «кружки трезвости». Один литератор в порыве любви к Горбачеву даже воскликнул на всю Россию: «Михаил Сергеевич, ведь вы наш царь», – и сразу завязал с рюмкой, которую любил усердно закидывать за шиворот. Горбачев сделал хоть одно доброе дело: вырвал нашего писателя из пасти зеленого змия. Я веду речь о садистском сухом законе, на котором в свое время страшно споткнулась Америка. Во-первых, выставив русских мужиков в бесконечную очередь, выдавая им по две бутылки горючей в месяц, вызвали в народе яростное отторжение власти. По своему утонченному, глубоко и точно рассчитанному садизму это предприятие очень напоминало решение царя Петра лишить всех русских мужиков бороды, а значит, лишить их Христова образа. Внешне шутейный, смешной для наших историков государев указ вызвал в те православные времена глубинное, долго не замирающее возмущение, ибо покушались на заповеданный образ жизни, отсекая топором по больному главные куски ее, как лишние. Видно, те, кто стоял возле уха и правой руки Горбачева, хорошо изучали историю, этику и эстетику великого народа...
Нравственное чувство миллионов уступало деспотии кучки заговорщиков, потягивающих коньячок и водочку под севрюжку с хреном и рассуждения о здоровье подвластного, худо пасущегося стада. Эту деспотию надо было как-то облукавить, чтобы не изменить своим привычкам. В народе в ответ на сухой закон сразу стали гнать самогон, а ту водку, что варили на заводах, заговорщики скрытно передали в оборот мафии, которая тут же создала свои летучие банды, мощную подпольную структуру, оборотные теневые средства; миллиарды рублей потекли по тайным черным жилам государства, сокрушая его здоровье. Вроде бы работали во всю мощь пивоварни, и монополька оставалась за государством, но уже большая часть товара была отдана во власть бандитского рынка. Потом, когда в один прекрасный день власть упадет, и ее, лежащую на панели, подберет ПЯТАЯ КОЛОННА, то сразу же монополия на вино перейдет в руки рвачей и выжиг, и здоровье нации будет сплавлено в руки ростовщиков. Россия летела в пропасть под фанфары тех, кто позднее, отстранясь от политбюро и упрятав партийные билеты в сейфы, перехватят банки, заводы и сибирскую нефть... Может статься, что этот кульбит был задуман еще в поры молодого генсека.
Потом говорливый, карамельно-слащавый Горбачев поставит страну в очередь за куском масла, колбасы, мяса, хотя мы производили этого продукта в достатке, чтобы накормить вдвое больший народ. Заводы продолжают работать с полной нагрузкой, но с прилавков пропадет буквально все и перекочует в подпольные ларьки и распределители. Родится анекдот, де в магазинах хоть шаром покати, а холодильники в каждом доме забиты. При нарочито созданном дефиците, как поганки подле дождя, появятся отъявленные циники и мошенники, кто дружно объединившись, в девяносто первом выручат горлохватов-либералов, главных специалистов по партстроительству, обменявших красные корочки на «зеленую капусту». Не трудно уронить власть, а наглые всегда найдутся, чтобы поднять ее, кинутую на всеобщий позор и посмешище: К ЭТОМУ МОМЕНТУ РЕТИВЫЕ ГОТОВЯТ СЕБЯ ДОЛГИЕ ГОДЫ...». (ВЛичутин, «Деспотия герметиков», – Г-та «Завтра», №1 (464), 2002).
23 апреля 1985 года. Белокаменная. Сердце Родины. «Солнце красит алым светом стены древние Кремля...». Опять – Пленум ЦК КПСС. Генсек. Теперь уже – окончательно и бесповоротно. Триумфально. Единогласно. А из кого выбирать-то было? Из Романова? Гришина? Громыко? Щербицкого? Чтобы опять через пол-года, год: «От Советского информбюро...». Прошу прощения: «От правительственной комиссии по похоронам...???». Был, правда, в Белоруссии Машеров Петр Миронович. Вычислили загодя. Порядочен. Умен. Принципиален. Неподкупен и непродажен. Хозяин. Коммунист. И – умножили на ноль. На самосвал, то есть... Расчищали подходы ставропольскому выплодышу. Ибо чтобы обезглавить – нужно возглавить.
Перестройка. Пе-ре-строй-ка. ПЕРЕСТРОЙКА. ПЕРЕ-СТРОЙ-КА. ПЕРЕСТ-РОЙ-КА. УР-РА! «Процесс пошел». Первая часть формулы катастрофы уже сформулирована. Вторая: «Имеем то, что имеем» – не заставила себя ждать долго...
Обновление. Ускорение. Реформирование. Ну, конечно же и однозначно: СОЦИАЛИЗМА. А чего же еще? И вообще: «Товарищи, больше социализма!» Кто б спорил??? Товарищи все больше воодушевлялись…
Разоружение. Продовольственная Программа. Жилье – 2000. Антиалкогольная кампания. (К слову сказать: как изгалялась вся эта мешпуха, пишущая и с экранов ТВ день и ночь вещающая давеча и намедни, когда исполнились сроки хрущевского «через двадцать лет нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». И – как воды в рот набрала нынче, в году 2000-м, когда за лозунг «Жилье – 2000» пора отчитываться и рапортовать. Небось, тогда уж знали посвященные, что к чему...)
Вестимо, что знали. Тогда. Это мы, наивные, задним числом умны. Впрочем, не будем забегать вперед.
Итак: жить в мире. Жить сытно и в достатке. Иметь свое жилье. И заметьте: не просто жилье – угол, пристанище временное, комнату в общаге, коммуналке, бараке, вагончике северном либо гостинку, но – благоустроенную квартиру. Каждой советской семье. Каждой… По квартире…
И дальше – в том же духе и стиле. Как в дешевых водевилях. И среди наиболее низкопробных, цинично-лживых популистских приемов – кость народу. Пока-то этот народишко, людишки эти, еще вчера представлявшие собой новую историческую общность людей и носившие гордое имя – советский народ – разберутся, что кости-то, ему умело брошенные – пластмассовые...
Июньский указ о борьбе с пьянством и алкоголизмом. Сложное решение. И народ, все в нем живое, здоровое, чистое и честное (и, особенно – женщины: жены и матери) – качнулись в его сторону, выдали проходимцу огромный кредит доверия. Это потом ловким нырком уйдет в сторону, в тень, возложив авторство за эту затею, а особенно за ее практическое воплощение, когда уразумел, что она с треском провалилась, на Рыжкова и Лигачева. Ловкий ход, ничего не скажешь: и от политических соперников избавился, сделав их в народе посмешищем, и от личной ответственности увернулся.
Точно так же и по упоминавшейся уже жилищной эпопее. Лозунг был беспроигрышный: бесквартирных в Советском Союзе было едва ли меньше, чем пьющих. Ну, тут и вовсе – отец родной. А ведь все до обидного просто: знал (а, скорее всего – подсказали), что к 2000-му году либо семьи вымрут, либо ишак сдохнет, либо автор со товарищи поедет в Турцию лекции в Американском университете читать про то, как страну родную уже тогда рушить сознательно начал... Цинизм и ложь. Бесцеремонные, наглые, примитивные и ... действующие безотказно.
Во всех этих, как и последующих (сколько их еще будет) случаях использовался достаточно элементарный, можно даже утверждать – примитивный прием из области, изучаемой социальной психологией: брать реальную, острую, давно передшую в «хронику» социальную, экономическую либо политическую (например: проблему разоружения) тему и ... словесно, «обещательно», демагогически и популистски оттенять ее «позитивом» на уровне абстрактного долженствования. Ну кто же не качнется всем естеством своим к светлой мечте? Ну что еще нужно было, чтобы стать своим в доску Генеральным секретарем?
Кто же знал тогда, в апреле 1985-го (за вычетом тех, кому знать это было дано и положено), что это первый генсек Компартии, так откровенно назначаемый на этот пост (Андропов не в счет: краткосрочность его пребывания на этом посту отодвигает на второй план многие вопросы к его роли в нашей истории, начиная с 1956 г. – его бытности послом в Венгрии, его деятельности как главного чекиста и его личного вклада в дело восшествия Горбачева на партийный Олимп; отодвигает, но отнюдь не «задвигает»: это, безусловно, одна из самых зловещих фигур в советской истории (английской королевой. Разумеется, сама королева Англии – существо декоративное. А вот то, что именно в Англии традиционно сосредоточен мозговой центр мирового империализма – это факт… Кто ж знал, что этого напыщенного и самовлюбленного подкаблучника, этого политического герострата уже давно и тщательно выращивали, бережно вели вверх по ступеням партийно-государственной лестницы…
Ну, а дальше – без излишних затей и церемоний: партия родила генсека, генсек родил «сотку», сотка родила Верховный совет, Верховный совет родил президента (первого и последнего) СССР. Президент уничтожил партию, страну, социалистическое содружество.
Однако, вернемся к «хронике пикирующего бомбардировщика». «Новое мышление». Одна из первых столь же примитивных, сколь и ублюдочных формул саморазрушения (сколько их еще последует затем: «правовое государство», «рыночная экономика», « однополярный мир», «гражданское общество» и пр., и пр. – у глупости пределов нету). И – было воспринято. И – начало работать. На разрушение, разумеется...
Есть властители дум. А есть хозяйчики мыслишек (авторы и почитатели «нового» мышления).
Мышление не бывает «новым», либо «старым». Есть единый, диалектический, нарастающий поток развивающегося интелекта; есть перманентное осуществление диалектического противоречия – процесс преемства: взаимопроникновения традиции и новаторства в духе, сознании, мышлении. Мышление может структурироваться и структурируется многосложно и многоаспектно, однако же определяющим есть соотношение в нем (мышлении) такового научного и ненаучного. Научное – монистично. Истина – одна. Не единственна, а одна. Не застывшая, а – осуществляющееся диалектическое противоречие суть. В случае с мышлением ненаучным – ситуация разветвляется: ненаучное мышление может быть донаучным, вненаучным, антинаучным. Есть заблуждение. А есть – интеллектуальный блуд. Можно заблуждаться, а можно – блудить. Основание заблуждения – «не могут». Т.е. объективная актуально – (всегда преодолимая впоследствии) невозможность действовать в сфере духа по истине, по сущности, по науке. В сфере чувственности – по добру и красоте. В сфере практики – по мерам пользы.
Основание блуда – «не жулаю». Основание блуда – сознательная установка (программа, технология, материальное, организационное, кадровое обеспечение) на субъективистское, произвольное (от: «произвол») стремление действовать по лжи, по видимости, по кажимости, по иллюзии, по неправде. В сфере духа. В сфере чувственности – по злу и уродству. В сфере практики – по мерам вреда.
«Не могу» – не вина и не буда субъекта, действующего по данному основанию. Он просто не ведает. Не ведает истинно. Ибо этого пока что не ведает еще никто. Ни человек. Ни люди. Ни человечество.
«Не желаю» – и вина, и беда. Вина, ежели субъект «не желаю» знает, что уже актуализирована, существует (открыто, достигнуто, создано) визможность действовать по мерам истины, пользы, добра и красоты, однако сознательно избегает, уклоняется от участи быть субъектом подобного действия. Избегает удела быть носителем субъектности. в таком случае он уже не просто «не ведает». Он – невежда.
Беда, ежели субъект «не желаю» знает, что уже существует (открыто, достигнуто, создано) возможность действовать по вышеуказанным мерам, однако вполне сознательно и истово устремлен на действие и последовательно действует по мерам лжи, вреда, зла и уродства. Он – сознательный субъект беды. Бедности. Бедствий. Он – подонок, мерзавец и негодяй.
Маленький исторический пример. Был Гегель. Был Маркс. Был Поппер. В основе теории первого – ложь принципа. Она – донаучна. В основе теории второго – истинный принцип. Она – научна. В основе теории третьего – принцип лжи. Она – антинаучна.
...Книгу Карла Поппера «Открытое общество и его враги» принято называть в известных кругах «библией антимарксизма». Кто хотя бы шапочно знаком с марксизмом и даст себе труд ознакомиться с вышеназванной «библией», обязательно поймает себя на мысли: «Поппер, на кого ты попер???». Воистину: есть Карл, а есть карлики...
Почему таблица умножения одна, а религий (монотеистических, имеющих теоретическое обеспечение) много и в любой момент может возникнуть новая? Потому, что в первом случае мы имеем познание и знание отражающее, воспроизводящее в формах движения мышления формы движения самих реальности и действительности, а в случае втором – произвольное умозрительное конструирование, имеющее своим основанием и побуждением либо «не могу», либо «не желаю», либо смесь того и другого в различных пропорциях и сочетаниях. Видимость, кажимость, ложь, неправда, заблуждение, ошибка и прочее – все это здесь. И концептуальный плюрализм, о котором разговор обстоятельный – ниже, того же поля ягода. Как и современный налог на дураков наивных – т.н. посмодерн. Как и базируемый на принципе концептуального плюрализма плюрализм политический, в частности в такой своей ипостаси, как многопартийность... Сколько же таких лошадок троянских, – табуны и табуны, – втянули мы в себя, в наши головы, души, партию, страну, содружество. Втянули, улеглись спать беспечно, уснули, всхрапнули. Проснулись: ан оттуда уж сыпью высыпали – «хозяева жизни». Лилипуты исторические. Но – «Свобода науки понимается как право человека писать обо всем, чего он не изучал, и выдавать это за единственный строго научный метод. От этой «свободы науки», заглушающей все громом своего «высокопарного пустозвонства» (Ф.Энгельс), нужно защищаться любыми средствами, тем более, что самый опасный вид пустозвонства – это «высокопарное пустозвонство с претензией на превосходство и глубокомыслие, в отличие от простого, плоско-вульгарного пустозвонства» обычного типа. Война против свободы «системосозидающего невежества, свободы бездарности, свободы плыть без руля и ветрил, отдаваясь стихийному течению обывательского празднословия, свободы от ига серьезной теории, от бремени прочно завоеванных обществом научных достижений, эта война необходима ради жизни на земле. Кто этого не знает, тому защита серьезной теории от выгодной всяким плутогениям мутной обывательщины действительно может казаться догматизмом.
Не все то золото, что блестит, и не все действительно ново, что кажется таковым. Пока мы разбираемся в новизне и ценности модных открытий, глуповское распутство, если позволено здесь применить мудрое выражение Щедрина, сеет путаницу в умах людей. Оправдывать эту путаницу тем, что она неизбежна как реакция на догматизм, по меньшей мере смешно. Это все равно, что обходиться без носового платка на том основании, что насморк есть реакция на простуду». (М. Лифшиц, Марксизм и художественная культура // Собр. соч., т.1, М., 1984, стр. 350-351),
Мышление не бывает «новым», либо «старым». Есть единый, диалектический, нарастающий поток развивающегося интеллекта: есть перманентное осуществление диалектического противоречия – процесс преемства: взаимопроникновения традиции и новаторства в духе, сознании, мышлении. Мышление может структурироваться и структурируется многосложно и многоаспектно, однако же определяющим есть соотношение в нем (мышлении) такового научного и ненаучного. Научное – монистично. Истина – одна. Не единственна, а одна. Не застывшая, а осуществляющееся диалектическое противоречие суть. В случае с мышлением ненаучным – ситуация разветвляется: ненаучное мышление может быть донаучным, вненаучным, антинаучным. Есть заблуждение. А есть – интеллектуальный блуд. Можно заблуждаться, а можно – блудить. Основание заблуждения – «не могу». Т.е. объективная актуально – (всегда преодолимая впоследствии) невозможность действовать в сфере духа по истине, по сущности, по науке. В сфере чувственности – по добру и красоте. В сфере практики – по мерам пользы.
Основание блуда – «не желаю». Основание блуда – сознательная установка ( программа, технология, материальное, организационное, кадровое обеспечение) на субъективное, произвольное (от: «произвол») стремление действовать по лжи, по видимости, по кажимости, по иллюзии, по неправде. В сфере духа. В сфере чувственности – по злу и уродству. В сфере практики – по мерам вреда.
«Не могу» – не вина и не беда субъекта, действующего по данному основанию. Не ведает истинно. Ибо этого пока что не ведает еще никто. Ни человек. Ни люди. Ни человечество.
«Не желаю» – и вина, и беда. Вина, ежели субъект «не желаю» знает, что уже актуализирована, существует (открыто, достигнуто, создано) возможность действовать по мерам истины, пользы, добра и красоты, однако сознательно избегает, уклоняется от участи быть субъектом подобного действия. Избегает удела быть носителем субъектности. В таком случае он уже не просто «не ведает». Он – невежда. Он – Гулливер, прошу прощения – Иванушка-дурачок: опутан весь, оплеван и из гажен, на погибель обречен...
... Ну, а дальше – как в сказаниях народных: берет Иванушка дубину, и … Вот потому-то гнусь нынешняя и воспитывает детей наших не на русских (украинских)народных сказках, а на похождениях какого-то ублюдочного дядюшки Скруджа…
Так вот. «Новое мышление». Разоружение. Демократизация. Гласность. «Прожектор перестройки». Снятые с полки «Комиссар», «Проверка на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин». (Как выяснилось – ничего особенного. Лучше уж продолжали бы себе спокойно лежать на полке: ни вреда, ни пользы. Зато – флер: «запрещенные». А у нас запрещенных, обиженных, сирых и убогих – любят. За них болеют. На то и расчет был точный. «Легко ли быть молодым». «Мольба». «Покаяние». «Асса». «Маленькая Вера») из маленькой веры начинались большие пакости и мерзости аморализации общества. Пробный шар прошел: вслед хлынуло как из хлябей разверзнутых). «Так жить нельзя» – рекордсмен политической и идеологической мимикрии вышел на арену: нагл, уверен в себе, а главное: режиссер пленившего страну сериала о Жеглове... «Утомленные солнцем» – это уж барин расстарался. Оскариот, сын гимнюка. Брат общережиссера. Талоны. Индивидуальная трудовая деятельность (псевдо для последующего протаскивания и внедрения в психику людей частной собственности: и идеи, и ее последующей практической реализации). Хозрасчет. Арендный подряд. Кооперативы. Рэкет. Милиция с дубинками. Слезоточивым газом. В камуфляже. В бронежилетах. С АКСУ на плече. Власть (собственность) впервые посмотрела на плебс прищурясь: как на цель. То есть – сквозь прорезь прицела.
Нина Андреева. О беспринципности как принципе. О беспринципности – как высшей добродетели. Была организована едва ли не «всесоюзная премьера» отповеди ленинградской доцентше: «единодушно заклеймим». Устроили тотальную (всесоюзную) травлю и поношение. Учуяли, что из «Не могу поступиться принципами» начиналось сопротивление, начиналась оппозиция, начинал развеиваться флер «перестройки» и закрадываться догадка о попытке учинить со страной и миром большую мерзость. Заквашенную на невиданных доселе подлости и предательстве.
Шеварднадзе. Яковлев. А.Н. который.» «Московские новости». Коротич. «Огонек». (Из»Искры» в свое время возгорелось пламя, тепла от которого хватило для того, чтобы отогреть и обогреть, осветить полмира. «Огонек» лукавым факельщикам послужил для того, чтобы со всех четырех углов поджечь наш дом. (Для них – «этот» дом.).
«Десталинизация». Бухарин. «До и после полуночи» (очко вибрировало, рисковали появляться в эфире ТВ – еще совершенно государственном – лишь ближе к полуночи, аки тати ночные). ВИД. «Взгляд». Эти мальчики и девочки старшего комсомольского возраста, не бесталанные, однако совершенно «отвязанные» в осознании своего выбора, полученных инструкций и не имеющие претензий к сумме гонорара: успешно и быстро освоились в роли идеологических офтальмологов, начали ставить «взгляд» всей стране последовательно, напористо и энергично. Ставили и поставили.
Невзоров. Обнаженный цинизм, сопряженный с видимостью обличение зла и кривды ( коррупции, воровства в чисто обыденном его масштабе и значении и пр.) обеспечил этому небесталанному Хлестакову трамплин для прыжка «во власть». Даже идею патриотизма (якобы отстаивание чести армии перед заказанным, запланированным, скоординированным и отменно оплаченным оплевыванием Армии) сумел приватизировать и использовать для этой цели. Так 600 секунд якобы борьбы за правду и справедливость были изящно конвертированы в 10 лет сытого и безбедного существования за счет погубленной страны. В Думе государственной.
Съезд народных депутатов (еще СССР). Собчак. Сахаров. Афганский синдром. «Агрессивно-послушное большинство». (И вообще – индустрия унизительных и уничижительных кличек: «совки», «консерваторы», «вечно вчерашние», «совдепия», «коммуно-патриоты», «красно-коричневые» и прочая, и прочая, без удержу хотя и, откровенно говоря – с убогой выдумкой и фантазией). Но – заглатывалось с готовностью и упоением: свежатинка. А смело ж как! Не взирая и не глядя. Не оглядываясь и не заглядывая... И – косяками пошли не просто циники, но отвязанные (любимое выражение бацьки Лукашенко, – дай ему Бог здоровья и да продлятся годы его) циники. Отщепенцы.
А в это время, после очередного политического интима с «глазу на глаз» (как впоследствии оказалось – именно тогда нас и «сглазили» – продали с потрохами претендентам на роль «хозяев жизни») в Рейкьявике – бархатные и полубархатные «революции» (контрреволюции – Б.Н.) в Восточной Европе. Польша (Валенса), а на заднем плане – папиш: «белый папа из красной страны», Болгария (Желев), Чехословакия ( Гавел, сын своего отца), сдача ГДР (Модров), Румыния (тут уж было не до пиетета: ноздри раздувались, голова шла кругом от неслыханных «побед» за «такую смешную цену». Что уж тут оглядываться на «общественное мнение». Чета Чаушеску. Расстрел без суда и следствия. Кроме зрачка канала ствола на них смотрел зрачок телекамеры Си-эН-эН (и откуда только прознали, что, где, когда и как будет происходить?). Можно было уже не церемониться: можно было уже «черни красной» во всем мире показать, что есть последним доводом буржуазной демократии. Впрочем: не последним, но первым. Они это потом еще не раз повторят, в частности, в октябре 1993-го в центре Москвы. Но об этом – ниже...
Кунаев. Провокашка. Колбин. Студенты. Столкновение. Фитилек задымился... Сумгаит. Инспирированные погромы. Первые жертвы. Карабах. Шуша. Степанакерт. Первые ... забастовки женщин из ткацкой фабрики. Советской еще фабрики, заметьте. Против кого же стачка??? «Миротворец Вольский». Этот политический проходимец еще много чего успеет впоследствии, но был одним из первых успешных факельщиков в деле разжигания национальной розни, ненависти и вражды.
Фергана. Здесь «виноватыми» назначили турков-месхетинцев, а когда пошло-поехало, закатывали живьем в асфальт и сжигали живьем же уже без разбору, но в основном – «инородцев» и «иноверцев». Сценаристы и режиссеры отменно знали, какой это легковоспламеняющийся материал: чувства национальные и религиозные... Крымские татары. «Гельсінська спілка». Драч, Павлычко, Яворивский. Львов – Пьемонт украинской «демократии». Черновил. Сверстюк. Танюк.
УАПЦ. «Мемориал». Быковня. Закон о языке. СНУМ. СУМ. УНА-УНСО. Униаты. НРУ. «Ланцюг злуки». Народна Рада. Декларация о государственном суверенитете. Студенческая голодовка. Бензовоз. ГКЧП. Президентство. Независимость. Август 1991-го. Кравчук. Гаплык.
Неизбывно ты, племя геростратово и иудино. Об этих людишках – об этой дряни, вылезающей на поверхность в подобных условиях, прекрасно сказал Ф.М.Достоевский: «В смутное время колебания или перехода всегда появляются разные людишки. Я не про тех, так называемых «передовых» говорю, которые всегда спешат прежде всех (главная забота) и хотя очень часто с глупейшею, но все же с определенно более или менее целью. Нет, я говорю лишь про сволочь. Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки «передовых», которые действуют с определенной целью, и та направляет весь этот сор куда угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается… В чем состояло наше смутное время от чего к чему был у нас переход – я не знаю, да и никто, я думаю, не знает – разве вот некоторые посторонние гости. А между тем дряннейшие людишки получают вдруг перевес, стали громко критиковать все священное, тогда как прежде и рта не смогли раскрыть, а первейшие люди, которые до тех пор блаполучно держат верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать; а иные так позорнейшим образом подхихикивать». (Достоевский Ф.М. Собр. соч. в 10 т. М., 1957. Т.7.С.481)
...Обвальное признание «суверенитетов». Оказывается, Запад умеет действовать мгновенно, действовать не мешкая ... Череда «встреч без галстуков». Наших выморочных политических парвеню с их (с трудом скрывающими свою брезгливость и презрение к предателям своего народа холуям Запада) политическими профи. Впрочем, встречи без галстуков для нас оказывались по своим следствиям столь же печальными, как и встречи «с глазу на глаз»: генсек без галстука, страна без штанов пошла в Африку голой гулять ( впрочем, история учит: кто начинает со встречи «безгалстука», заканчивает жизнь «в галстуке». В галстуке отнюдь не от Сэн Лорана, или Версачи… Здесь как никогда и нигде более уместно бальмонтовское:
«Кто начал царствовать - Ходынкой,
Тот кончит, встав на эшафот».
…Пятнистое ничтожество начало царствовать с Чернобыля и «Нахимова», Сумгаита и Ходжалы.
А народишко – заглатывал, Поддавался. Реагировал вполне прогнозируемо и вычисляемое. Брел, куда надо: в волчью яму, умело замаскированную под перестройку. Правда, чтобы брел уверенно, у него должно было наличествовать чувство и вера, что это – его собственный выбор. Его, народа, решение. И это истово обеспечивалось идеологическим прикрытием «перестройки». Как это делалось? Покажем на примере с одним из наиболее типичных персонажей.
Алчность есть алчность и вчерашние «шестидесятники», «дети ХХ-го съезда», «прорабы перестройки» и прочая контрреволюционная демшушера сегодня за копеечный гонорар, за возможность мелькнуть на экране ТВ выбалтывает, «как это делалось».
Приведу полностью текст газетной заметки Петра Владова «Рев из угла» // «Правда», 1999 г.). Повторяю, ценность этого сюжета именно в том, (а то мы этого не понимаем) именно в том, что это – самопризнание. Искреннее.
«Кризис высек и поставил в угол практически всю «демократическую» прессу. Резко сокращаются тиражи, объемы и штаты. Из угла она отчаянно верещит: за что?
В самом деле, за что? Так истово служили режиму, воспевая его достижения, так старались поливать грязью собственную историю и кланяться чуждым кумирам, возводя их в степень общечеловеческих, так радостно хоронили социализм. Отголоски этого рева донеслись до страны через недавний «Пресс-клуб» на ТВ ЦЕНТРЕ, где известные личности, присвоившие себе право морочить людям голову в прессе и на ТВ, пугали нас очередным пришествием красного призрака, который вознамерился якобы разрушить возведенное ими светлое здание демократии.
В более спокойных, я бы сказал, академических тонах вспоминал о закладке его фундамента один из видных «прорабов перестройки» – Виталий Коротич, в прошлом редактор «Огонька», а ныне «полный профессор», как он любовно сам себя именует, заработавший это звание семилетней службой американцам, возвратившийся в изуродованную им и его подельниками страну, чтобы послужить ее окончательному уничтожению.
Их диалог с Киселевым в ночных «Итогах» оказался весьма содержательным. В частности, мы узнали, что назначением своим в главные редакторы одного из самых массовых журналов – в те времена строгие это был знак высочайшего доверия – Виталий Алексеевич обязан лично Михаилу Сергеевичу Горбачеву, посоветовавшемуся, впрочем, с Александром Николаевичем Яковлевым. «Год тебя трогать не будем, – сказали ему вожди, обращаясь к младшему товарищу по-большевистски на «ты». – А через год отчитаешься на секретариате». Трогать, действительно не трогали, но руководить – руководили. Ненавязчиво, по-перестроечному, но достаточно определенно. Яковлев, например, не отдавал распоряжения напечатать в «Огоньке» хвалебную статью о Бухарине, списанном в свое время с советского политического Олимпа в утиль истории. Он просто побеседовал с Коротичем о том, что призыв Бухарина «Обогащайтесь!», так и не реализованный в советские аскетические времена, мог бы оказаться очень полезным сегодня, когда нужно выращивать новый класс собственников. И вообще Александр Николаевич в свободные от церковного агитпропа вечерние часы очень, видите ли, любит перелистывать бухаринские работы, чудом уцелевшие от сталинской книгорубки, и даже знаете, немножко влюблен в эту фигуру.
Наверное, у воспитанного советской школой и писавшего вполне ортодоксальные стишата Коротича от таких откровений не только уши оттопыривались, но и сердце билось радостным воробушком – доверяют-с, причащают-с к самому горнилу перестройки-с. И старался, конечно, вовсю. Не только выполнял конкретные поручения, такие, как выведение Бухарина и других одиозных фигур из исторической тени под перестроечные фонари, но, поняв, что и чего именно требуют от него «архитекторы» из ЦК, разгулялся в опрокидывании прежних кумиров и вознесении новых. Жадная до сенсаций публика все это, как мы помним, с удовольствием заглатывала, журнал расхватывали и зачитывали до дыр.
Сейчас «демократы» любят поговорить о том, что перестройка была вроде бы процессом стихийным, как явление природы, остановить его было, дескать, невозможно. Коротич с этим не согласен. Если кто-то очень бы захотел, говорит он, то запросто можно было бы остановить. Вот это – ценнейшее признание. Процесс очернения партии, советской истории, опрокидывания СССР, а вслед за этим и социализма был вполне управляем. Более того: направляем. И очень искусно.
Иногда новоиспеченный главный редактор зарывался, забегал вперед событий, и тогда со Старой площади раздавался знакомый окрик. Дорогого стоит рассказ Коротича о том «густом извозчичьем мате» из уст Горбачева, которым генеральный секретарь отрецензировал одну из опрометчивых выходок тогдашнего «Огонька». Вот она, цековская заквасочка. А мы-то умилялись интеллигентности генсека, такой контрастной в сравнении с медвежьими ухватками его предшественников.
Много чего мы наделали, признал разоткровенничавшийся ночной гость «Итогов», вот только не знали толком, чего хотим. Дров наломали мы, разбирать их – дело нового поколения, без всякого, видимо, зазрения совести публично заявил «полный профессор». Что и говорить, Виталий Алексеевич, работы вы нам задали действительно на много десятилетий. Ломать не строить, а теперь попробуй-ка собери страну с замершими заводами, заросшими бурьяном полями, изверившимися во всем людьми. Профессор сокрушенно покачивает головой: между властью и народом трещина. Нельзя, нельзя показывать по телевидению виллы «новых русских», их безудержную гульбу, когда народ голодает. Как характерна эта перевернутая с ног на голову логика! Показывать, видите ли, нельзя, а допустить наглое ограбление народа, целой нации, обречь ее на вымирание ради того, чтобы кучка негодяев, поделивших между собой общенародное достояние, каталась, как сыр в масле, выходит – можно. Народ должен идентифицировать себя хотя бы с частью власти, учит нас американизированный дядюшка. Неужели такого рода истины проповедовал он с университетской кафедры заокеанским студентам? И там за это платят??? Хорошо, видимо, живут...
Не менее «содержательны» и наблюдения Коротича над эволюцией российской прессы. Раньше, дескать, она была общественной силой, с нею считались. Теперь она ничто, глас вопиющего в пустыне, звук лопнувшей струны. Пиши о генералах-взяточниках, о министрах-коррупционерах, реакции – ноль. Вот тут профессор попал в точку. Не сказал только, почему превратилась наша пресса в болтливую бомжиху, от лопотания которой прохожие брезгливо отмахиваются. Не признался, что вся эта высокопарная фразеология о демократическом обществе, о свободной прессе и прочих «достижениях реформ» – не более чем миф, выдуманный властью для прикрытия учиненного ею ужасающего разора во всех областях жизни, в том числе и духовной. О какой свободе, о каком авторитете прессы можно говорить в стране, поделенной на сферы влияния преступных кланов? Прикормленные ими литературные и окололитературные шавки способны только на выдувание мыльных пузырей грошовых сенсаций, на политическое тявканье, выдаваемое за вольную публицистику. О фиктивности буржуазных свобод, в том числе и свободы печати, много и хорошо писал в свое время В.И.Ленин. В наших условиях вся фальшь злонамеренной легенды о свободной прессе стала вполне очевидной. Естественно, что при первых же признаках финансовой непогоды весь этот мусор сгребли и выбросили в помойное ведро. И совершенно ясно, что никто и никогда о нем не пожалеет. Кроме, конечно, самих тех, кто в результате остался без кормушки».
«Помните, как лоснящиеся от самодовольства академики аганбегяны, ситаряны, буничи, шмелевы, шаталины и проч. – издевались над «застойной» экономикой СССР, которая прирастала всего тремя процентами в год? Но на эти «три процента» строились три новых города, обновлялся атомный и воздушный флот, прокладывался БАМ, создавались «силиконовые долины» под Москвой. Великую экономику убили, как убивают быка на бойне, – ударом кувалды в лоб. Тушу этого тучного тельца объедали тысячи червяков, гайдаров, трупоедов, чубайсов, гиен, березовских, шакалов, абрамовичей. Обглоданный скелет догнивает на просторах нашей необъятной, замученной насмерть Родины.
Вместо народного хозяйства Советского Союза создано нечто, разбивающее вдребезги по три самолета в день, обесточивающее по три города, выводящее ежедневно на улицы по три тысячи оголодавших учителей и врачей, у которых на устах трепещет робкое «Хлебушка»...
Почему за десять лет «реформ» в экономике не произошло НИЧЕГО, кроме крахов, банкротств, «отмываний». Почему последние «законы», объявленные «законами бурного экономического роста», лишь увеличивают количество ржавчины на железных дорогах, на корабельных верфях, на заводах космической техники...
Однако тайны нет никакой. Любой ядерный физик, а ныне бомж, любой колхозник, а ныне крепостной крестьянин, скажет, что Россию целует взасос семья спрутов, состоящая из потаниных, дерипасок, авенов, мамутов, фридманов. Глава этой пупырчатой, состоящей из присосок Семьи – ее трехпалый прародитель, набрякший от крови защитников Дома Советов... Его именем назвали на Памире пик, который на двести метров выше «Пика Гитлера». Он и олицетворяет эту кровососную «экономику», которая мерно, как челюсти, пережевывает миллион русских в год». (А.Проханов., Русский политик Сергей Глазьев Газ. «Завтра», № 32, 2002 г.).
...Так они действовали и такое вытворяли как редакторы и журналисты. А разве иначе – пошедшие в услужение к Сатане: экономисты, юристы, историки, социологи, политологи, психологи с психиатрами вкупе? Так. Точно так. Давайте бегло вспомним «экономическую» составляющую идеологического прикрытия контрреволюции. Шаталин. Шмелев. Бунич. Абалкин. Заславская. Аганбегян ... И, заметьте – это не квази-профессора, подобные предыдущему парвеню, классическому маргиналу: поэт среди медиков, медик среди поэтов. Эти – получившие от страны все, включительно и добротные академические звания. Ан туда же: предали. Пошли в услужение к темной силе. Да как истово и ретиво делали дело свое подлое и неправедное. А раскрутка какая! Это сейчас они никому сто лет не нужны (и, что характерно: издыхающей контрреволюции – в первую очередь). Ибо – уже отработанный пар контрреволюции. Сейчас над полем: после битвы, над сплошным «полем чудес» (картина, достойная кисти Верещагина «Апофеоз демократии») парят орлята (грифы) нового призыва , Явлинский, Немцов, Задорнов... Парить-то парят, да пар уж на исходе. «Экономисты» есть. Экономика – уничтожена. Они-то есть, да уж почти нечего есть. Вот и при тут буром против исторического материализма... Супротив законов вообще и закона материалистического понимания истории в частности. Подсунули, внедрили свои ноу хау «гарвардские» мальчики и девочки. Поделили. Впились алчно зубами в богатства, чужим трудом наработанные. В чужое впились. Воровством элементарным сие, господа хорошие, всегда называлось, называется и называться всегда впредь будет. А с ворами как с ворами. Во все времена и народы. Аминь.
Дерутся у корыта. Распределяют и перераспределяют. А в нем, в корыте том: все меньше и меньше. Ведь даже для того, чтобы воровать, какие-то идиоты все это должны ПРОИЗВОДИТЬ. А идиоты не спешат стремительно пустеющие закрома и сусеки вновь наполнять. До идиотов потихоньку уже стало доходить, что к чему, кто к кому и что почем. Они смотрят. Наблюдают. Пока молча. «Народ безмолвствовал»...
...Дерутся. Дешевкой базарной (предварительно превратив всю страну в один сплошной базар) бывшую великую, могучую и гордую державу завалили и тем самым ее – деиндустриализировали уже почти окончательно. (Где это видано, чтобы импорт составлял в товарной массе свыше 80%??? Давайте, папуасы, инвестируйте западного производителя. Он вам завтра, когда произойдет окончательная деиндустриализация, когда чертополохом порастут наши заводы и фабрики, фермы и поля, загнет салазки. Будет вам и дешевизна, и качество, и изобилие, и яркая реклама...). Удавку кредитную «законодатели демократии и общечеловеческих ценностей», уже прочно и не один раз вокруг шеи страны нашей обернули руками «перестройщиков», прочно удерживая в своих руках второй конец веревки.
Вон, только России с 2003 года доведется выплачивать ежегодно по 17 000 000 000 (да, да – миллиардов ( долларов. Ежегодно. А весь годовой бюджет ее, родненькой – 33 млрда... С Украиной дела еще похлеще обстоят.
... Такие вот данайцы в обличье (в личине) «рыночников» 15 лет тому назад начинали свою изящную работу по уничтожению нашей страны. Страны для НАС. Они ее назначили – ресурсом ДЛЯ СЕБЯ. Интеллектуальным, сырьевым, трудовым, прочим.
Но, кроме сценария, программы, нужна и основная сила, основное средство для разрушения. Одним из таких средств, таким инструментом стал ... основной коллективный субъект социализма: рабочий класс. Да, да, тот самый. Который «гегемон», «его величество», «хозяин своей жизни» и пр., и пр. И даже не весь он вначале, но сердцевина его, гордость его, «гвардия рабочего класса» – шахтеры. Да, это они (вернее – их руками) положили страну.
Вспомним, кто в июне-июле 89-го валил ее, родимую. На площадях Воркуты, Донецка, Кузбасса, Павлограда, Инты, Червонограда...
И взглянем сегодня на тех, кто перед парадными подъездами Кабмина и Верховной Рады стучит об асфальт касками и пустыми бутылками из-под «пепси».
Играли, играли в «демократию». И – наигрались. И – доигрались, жлобы несчастные.
…Так это было.
Так это есть…
(Архив 2003 года)