Свет. Тьма. Свет. Тьма. Свет. Тьма. Последний вагон пронесся мимо и все заполнил свет. Зрачок покрытый сеткой лопнувших сосудов слегка ослеп.
Пересохшие губы облизал язык. Рука прошла по дрожащей от уходящего вдаль поезда холодной шпале и залезла в карман - привычный фильтр во рту, огонек и вдох. Колечки взвивались в высь к небесам чтобы стать там нимбами только что родившихся ангелов.
Сейчас он лежал между двух лезвий от косы, что старушка так заботливо ему предоставила, и смотрел в Него, в небо. Лежать на рельсах было не удобно но он уже давно привык.
Играть в гляделки с Богом было неинтересно но затягивающее. Он изредка мог дотерпеть до следующего поезда закрывавшего его от Него. Его мучил вопрос: зачем он лежит тут?
Ответ не радовал его так как был чрезвычайно прост. Как... Рельсы задрожали. Сзади шел поезд. Свист. Стук колес. Свет. Тьма. Свет. Смерть. Жизнь. Смерть. Жизнь. Смерть. Лежать - жизнь, встать - Смерть.
Он лежал здесь потому что завидовал поезду.
Смешно да, руки у него давно уже не тряслись после поезда этак двадцатого. Завидовал, потому что был таким же сильным как этот поезд , бесстрашным и резвым... Но он родился без шпал.
Или шпал слишком много, так много, что путаешься куда ступить.
Или колеса шире или уже чем надо.
Или же едешь, все как бы нормально, но понимаешь, что рельсы бесконечны и замкнуты в небольшую окружность за твоей спиной.
Иногда он здесь засыпал, но во сне был словно в поле, бесконечном поле, а вокруг туда-сюда по грязи снуют маленькие и большие поезда, старые такие, еще паровозы, туда-сюда. Некоторые стоят неподвижно, некоторые буксуют на месте, пересвистываются между собой, некоторые строят башню, забираясь друг на друга, и в один час они дружненько встают и словно готовятся к чему-то, и он, проходя между поездами, видит, что внутри и снаружи они покрыты ржавчиной и слегка сыпется с них гниющая труха.
И вот подъезжает на рельсах современный скоростной, покрытый краской под ржавчину, и все поезда вникают ему. Он уезжает и поезда продолжают копошится в грязи, либо удовлетворившись услышанным либо попросту забив, и без шпал хорошо мол.
Он идет по шпале откуда приехал тот скоростной и упирается в таблички с надписью: « Обрыв», «Осторожно! высокое напряжение!» «Биологическая ядерная угроза», свастика и антифа, веганы и панки, серп с молотом… Наконец он сдергивает все словно занавеску а за занавеской - шпалы, шпалы в даль...
Он просыпается, скоро поезд, он смотрит в небо и немой вопрос, просьба. Банальная. Небо укажи мне путь - направь, помоги, помогите хоть кто-нибудь. Но все молчит и Небо молчит, ты просишь знака, но его нет.
Гул снова стук. Свет. Тьма. Свет. Тьма. Жизнь. Смерть. Если подняться свобода. Не надо думать ни о чем. Ничего. Только подняться .Он уже поднимается на локте. Ветер в сантиметрах от его лица. Еще чуть-чуть…
Вдруг что то обливает его лицо. Поезд уносится в даль. А он лежит приподнявшись на локте. А по лице его стекает вода вперемешку с чей-то мочой. Шок. Вот тебе знак. Теперь пошел вон от сюда.