Привет, папа!
Сегодня у тебя день рождения. И я знаю, что ты варил бы холодец. Потом вместе с мамой вы бы его разбирали и заливали в тарелки.
Нажарил бы картошки со свининой. Мама настругала бы тазик оливье, она, ворчала бы, но не ругалась. И ты выпил бы бутылочку. Мама отказывалась бы выпить с тобой рюмку. У нее это принцип - жена не должна выпивать с мужем. А я бы хлопнула бы с тобой по рюмашке. Ведь в те годы мы с тобой не выпивали никогда...
Кого бы ты пригласил? Иосифа Ивановича? Вы там, наверное, сейчас общаетесь? Тетя Тома, сестра твоя, позвонила бы тебе и ее муж, Генка, рвал бы трубку и кричал тебе поздравления в телефон. Кстати, как там тетя Тома?...Бедненькая, она тяжело уходила...Ей, надеюсь, тоже хорошо...
Моим последним подарком тебе была куртка, мы с Сашкой покупали ее в Боровичах. Куртка сгорела в пожаре, вместе с нашим домом.
Ты знаешь, а мне наш старый дом часто снится. Снится даже его запах. Снятся рисунки на обоях - мое шкодство. Я у печки все разрисовала, меня даже не ругал никто...
А особенно даже снов не надо, помню запах буфета на веранде. Я открываю дверцу, где лежат твои вещи, и запах твоего табака так и бьет в нос. Ты уж извини, но лет в пятнадцать я подворовывала у тебя сигареты...
Новый дом все строится. Когда построится - неизвестно.
Но все равно мы в садоводстве называемся "председателевыми детьми". Помнят тебя...Как ты в костюме и с папкой бегал по аллеям и как выступал на собраниях.
С этим домом сгорело твое здоровье. А ты всю жизнь хвастался: "У меня давление, как у космонавта!". Возможно, что и космонавты умирают от первого инфаркта.
А помнишь, мы с тобой уехали в деревню, в тверскую? Твоя деревня так и не ожила, после того, как ее сожгли немцы. Три дома, три старушки...И все.
И еще я помню какие-то странные цветочки, ты сказал, что это болотные орхидеи. Я их собирала, и их запах я помню.
И еще ты мне рассказывал про клад, который должен быть зарыт где-то в деревне барином, который сваливал от большевиков...
Ты знаешь, кот мой - вылитый твой любимец Макс, только у моего Лёвы белые пятна, он не весь рыжий. Но такой же умный. Интересно, животные, когда умирают, они с людьми попадают в одно и то же место? Если Макс рядом, почеши его за ухом. И Джеку лапу пожми. Помнишь, как ты привел его? Мне было семь лет...
Он увязался за твоим карманом, в котором лежали бутерброды на обед.
А Дашка тебя совсем не помнит, ведь ей три года было, когда ты ушел. Видел бы ты ее! Да, видишь, наверное...
Никогда не забуду август 1991 года. Я с огромным животом, в котором Дашка, закатываю с мамой огурцы. А ты копаешь картошку, материшься на правительство, а по телевизору весь день показывают "Лебединое озеро".
А в 1995 году, в июле, ты решил, что пора посмотреть иные миры. И провожала тебя я. У реанимации сидела я. Ты меня выбрал, как свою любимую Белочку? Почему ты меня Белочкой называл? Потому что я часто таскала тебя в Сосновку кормить белок? Мама меня только по имени всю жизнь называет...
Там хорошо? Ты мне снился на двадцатый день. Ты сидел на шикарной веранде, очки, газеты. Деревья вокруг такие зеленые. И тепло такое райское. Ты сказал, что все нормально.
А в остальных снах ты мне снишься, будто и не уходил.
То за нашим круглым столом сидим, то ты мне говоришь чего-то. Ничего не запоминаю, что ты мне говорил.
Еще раз с днем рождения тебя! Всем привет передавай, и бабушке особенно. Кстати, очень удивительно, что ты еще перед уходом говорил, что хочешь, чтобы похоронили тебя с тещей рядом. Великая редкость, когда зять так к теще относится...
А помнишь, ты ей на день рождения написал стихи, попробую процитировать строчки:
"В шесть десятков девять лет
Ты готовишь нам обед,
Ты стираешь, убираешь,
В меру нас всегда ругаешь..."
Дальше не помню, но у мамы сохранилась эта запись.
Тебя бы расстроило, что не надо составлять список президентов США, искать по энциклопедиям их биографии. Теперь все есть в интернете...А с каким увлечением ты листал по вечерам Большую Советскую энциклопедию! Зачем тебе нужны были эти президенты?
Ты всегда пытался что-то создать прозаическое, я тайком читала твои записи. Теперь вот, пишу я, вместо тебя...
Очень жалею, что ты не написал, как в войну, мальчиком, пахал на тракторе, и как немцы пришли, и сожгли деревню...
Но я, ты знаешь, сама про это напишу. Нафантазирую, но напишу...
Заболталась я.
Еще раз с днем рождения тебя!
Когда-нибудь свидимся. Это я точно знаю. Ты не мог уйти в никуда.