Ночь была тёмная и тихая. Только с северо-восточного края неба ярко и часто падали звёзды. На Алтае небо всегда красивое. Но в конце лета творилось что-то неописуемое и невообразимое. Шёл бешеный звездопад. Сегодня он только начинался.
Большой рыжий пёс Байкал мало интересовался падающими звёздами. Когда-то давным-давно прабабушка Найда поведала ему, что если загадать желание на седьмую звезду, то оно непременно сбудется. Байкал, тогда ещё маленький и глупый щенок, очень хотел побывать в Италии. Тёплыми летними ночами он напролёт вертел и вертел головой, загадывал свою итальянскую мечту на седьмую… четырнадцатую… двадцать первую звезду… Так повторялось каждое лето.
Года шли и шли, звёзды падали и падали, а Италия по-прежнему оставалась для Байкала далёкой и недосягаемой страной. А ему очень хотелось побывать там и полюбоваться Собачьей звездой: во второй половине лета её очень хорошо видно с юга Апеннинского полуострова. На Алтае же Сириус (так называют Собачью звезду люди) в конце лета не виден, его отлично видно только в середине зимы. А зимы на Алтае такие суровые и яростные, что на Новый год из конуры носа не высунешь. Какое уже там любование Собачьей звездой! А в летнее время на свою далёкую родину посмотреть хотелось. Найда часто рассказывала, что человеки и собаки прилетели на Землю с Собачьей звезды. Когда-то они были равноправными членами экипажа огромного космического корабля.
Пока осваивали Землю, привыкали к жизни на новой планете – жили дружно. Но затем человеки возгордились и посчитали себя царями природы. Всех животных на земле подчинили себе в утеху. А когда стали воевать между собой, то своих бывших друзей молосских догов превратили в боевых собак. Причём, человеки со временем потеряли способность их понимать, а своими ближайшими родственниками объявили обезьян.
Потомки тех древних собак и сейчас живут в Италии. Догообразные – породы кане корсо и мастино наполетано.
Найда, а затем и Байкал, их дальние родственники. Ещё после Великой Отечественной войны демобилизовался солдат Федор Жуков и привёз с собой в далёкое сибирское село Листвянка заморскую невидаль. Это был свирепого вида, чёрного цвета, с короткой жёсткой шерстью, дог. В Италии вместе в партизанах воевали, и после войны друзья расставаться не захотели.
С тех пор нет-нет, да и просыпались в листвянских собаках неясные воспоминания о древней жизни и смутная тяга к Собачьей звезде из созвездия Большого Пса.
Так думал Байкал, а ночь, сначала медленная и плавная, уже неумолимо катилась к рассвету.
Скоро во двор выбегут дети Санька и Танька. Санька расскажет Байкалу какую-нибудь историю, услышанную от хозяйки.
Совсем недавно хозяйка читала Саньке и Таньке на ночь Пушкина, окно было открыто, и Байкал всё хорошо слышал. Младшая сестрёнка, как обычно, уснула быстро, а Санька долго не мог уснуть и не давал спать хозяйке, которой вставать с первыми петухами.
- Бабушка, бабушка, - шептал Санька, - а это всё взаправду было? И кот учёный, и леший…
- Конечно, взаправду. Спи, внучек.
Саньке становилось немного обидно, ведь чувства били через край, и он готов был делиться ими всю ночь. И поэтому громко и убеждённо говорил:
- А я когда вырасту,… как Пушкин буду!
- Будешь, будешь, - сонно бормотала хозяйка. – Спи.
Но в ту ночь Санька спал мало и проснулся чуть свет от переполнявшего его счастья.
- Кому же рассказать о коте учёном? – подумал он и стрелой выскочил на улицу. Тихо и пустынно было вокруг, мало-помалу Санькины чувства стали угасать. А спасла его младшая сестрёнка Танька.
- Все люди, - сказала она, - ходят в клуб на собрания и там рассказывают.
Санька ей сразу поверил. Взрослые всегда брали Таню на собрания, потому что она сидела тихо и слушала разные выступления. А Саньку не брали: он шумел и бегал между рядами. Об этом он сказал сестрёнке. Та немного подумала и ответила:
- А у коров тоже бывают собрания, их пастух туда водит. Правда, наша Бурёнка уже ушла. А вон её сыночек. Ты ему расскажи, и вообще, животным интереснее рассказывать, чем людям, они слушают внимательнее.
Как всё оказалось просто! И Санька бросился к телёнку Тимке, пасшемуся на лужайке. Но тот слушать Саньку не хотел, пускал слюну и таращил непонимающие навыкате глаза.
Окончательно Саньку разочаровали гуси. Он им и слова толком не успел сказать, как огромный серый гусь злобно зашипел, нагнул голову и бросился вперёд, надеясь Саньку изрядно пощипать. Но не тут-то было. Санька схватил палку и огрел его по шее. Гусь брякнулся на бок, затем перевернулся на спинку и задрал лапки кверху. Полежав минуту-другую, он поднялся, повертел шеей, как веретеном, и, покачиваясь, удалился восвояси.
Откуда Саньке тогда было знать, что гусь принял его за соперника и бросился на защиту своих гусынь.
А хозяйка сказала:
- Подожди, он тебя прижмёт в тёмном уголке.
Первое время Санька опасался любых тёмных углов и всегда старался держаться на свету. Зато благодаря этим событиям он нашёл постоянного слушателя. Им оказался большой рыжий, грозного вида, но донельзя дружелюбный Байкал. Все истории, что рассказывала бабушка, Санька пересказывал ему. Положив голову на передние лапы и глядя на Саньку умными глазами, тот внимательно слушал, а в особо интересных местах вскакивал и, радостно облизывая Санькино лицо, весело повизгивал.
Санька рассказывал Байкалу про леших, домовых, русалок, но особенно часто про учёного кота.
Байкал уже задумываться начал:
- Дался ему этот кот. То ли дело мы, собаки, мы в древности города спасали, наши изображения на старинных монетах встречаются. А от котов какая польза?
Правда, утешала Байкала мысль, что это пушкинский кот, а не соседский Васька - ворюга.
Вот так незаметно за собачьими размышлениями и утро подкралось.
Санька и Танька во двор выскочили и сразу заспорили. Танька хитрая. Санька себя умным считает и часто разговаривать с ней не хочет. Тогда Танька спор затевает. Саньке деваться некуда – поддерживает. А младшая сестрёнка сразу замолкает и, раскрыв рот, мигая огромными голубыми глазами, слушает умные речи старшего брата. Ума-разума набирается. Женская хитрость – называется.
- А я сегодня уже стихотворение придумала, - хвасталась Татьяна.- Когда проснулась, то у бабушки сока попросила, а та сказала, чтобы я воды пока попила. Я расстроилась и пропела:
- Ой, беда, беда, беда:
Нету сока – есть вода!
Я теперь, Санька, раньше тебя как Пушкин буду!
- Девочки Пушкиными не бывают, - мрачно ответил Санька. – А таких стихов, как у тебя, я за день сто штук придумаю.
Санька обвёл взглядом двор, увидел Байкала и продекламировал:
- Вот, например, Байкал –
Мясо вчера украл.
- Правда, стихотворение получилось! – радостно захлопала в ладоши Танька. А Байкал обиделся.
- Ничего себе, - горестно прошептал пёс, - служишь, служишь верой и правдой, глаз не смыкая, и тебя же в воровстве обвиняют. Я отродясь чужого не брал, не то, что соседский кот-ворюга.
А тот лёгок на помине, уже воровато крался к сараю, а там ласточки и цыплята жили.
Бегать за котом – Байкал считал ниже своего достоинства. Он только угрожающе рявкнул в Васькину сторону: мол, я всё вижу. Кот оторопел, рванулся в сторону и мигом очутился на верхушке самого высокого тополя.
- Я тебя когда-нибудь достану, ворюга несусветный, - звонко и весело пролаял Байкал.
- Только попробуй, лопух ушастый, - злобно и презрительно прошипел кот.
- Все коты, как коты, - уже негромко сокрушался пёс, - а ты одно недоразумение. Только и высматриваешь, чтобы украсть.
- Иди, иди отсюда, праведник несчастный, - истошно проверещал Васька-ворюга.
А тут Санька и Танька подбежали и, перебивая друг друга, затараторили:
- Ты извини, Байкал, за стихотворение…
- Оно само такое получилось. Мы совсем по-другому о тебе думаем. Мы очень-очень тебя любим.
- Да ладно, - смущённо ответил пёс, - чего уже там…
И ни Санька, ни Танька нисколько не удивились, что Байкал с ними заговорил.
- А побежали на завалинку, - примирительно пригласил Санька. – Я вам про учёного кота расскажу.
Байкал страсть как не любил котов. Особенно соседского кота Ваську-ворюгу. Но ведь пушкинский кот – это совсем другое дело!
А Таня любила любые рассказы про разных животных. Она весь мир любила, восторженно глядя на него широко распахнутыми, огромными голубыми глазами. И все трое шумно и весело побежали на завалинку.