Короток бабий век

Татьяна Шмидт
Глава 7

В каждой деревне любят посудачить, в каждой деревне есть своя сплетница. Была такая и в Зорино – Зоя Воробьева. Все-то знала она вперед всех, словно сорока ей новости приносила на хвосте. Все знала, что у кого, в чужом дому происходит. Удивлялись бабы: ну сорока, что ты с нее возьмешь? И кто с кем дружит, и кто что купил, и у кого, сколько денег лежит на книжке, и к то к кому в гости приехал.

Зоя работала на ферме фуражиром, это была бойкая брюнетка лет сорока пяти, крепко сбитая, плотная – что называется в теле, ходила она в красном платке, телогрейке и черной короткой юбке на крутых бедрах. Заходя в контору, она задорно притопывала, стряхивая снег ногами, обутыми в короткие сапожки, потом громко здоровалась и шутила с мужиками.

Муж ее Николай работал трактористом, и много лет подряд висел его портрет на доске почета. Безотказный был он мужик, смирный и пил мало. Бывало, скажет ему бригадир Бордучков:
-Ты, Николай. Выйди сегодня в ночную смену, спаши на Тетериной Заимке, Семеныч заболел.
-Ладно, Михалыч, будь спок, - и пойдет и будет всю ночь напролет пахать клин и никаких огрехов у него не будет.

На совесть работал мужик, да случилось с ним несчастье: однажды осенью ночью пахал он поле у реки под озимую рожь да под утро сморился, уснул нечаянно за рычагами своего ДТ-75 и свалился с крутого обрыва вместе с трактором.

Иван Фомич Авдеев в это время сети на заре ставил с лодки да все своими глазами и увидел.  Река в этом месте глубокая, трактор перевернулся набок. Причалил к берегу, Иван Фомич кабину открыл и кое-как Николая вытащил, на берег вынес, еще живой был, дышал. Посадил его Фомич в коляску своего «Урала» и в деревню домой повез к Зое. Кое-как достучался та, когда увидела – в крик «Ой, Коленька родимый мой»! На крик соседи сбежались.  Пока к фельдшеру привезли – он и дышать перестал.   Лежит он на полу, лицо спокойное, бледное и одна только маленькая ранка на виске…

Хоронила хлебороба вся деревня, а жена Зоя стояла у гроба бледная в черном платке и роняла слезы – нелегко остаться вдовой в расцвете лет.

К счастью детей у них не было. Зоя осталась одна– одинешенька. Похоронила Николая, погоревала месяц-другой да в вскоре утешилась. Сначала стал к ней ходить Саня Зыков, потом Коля Хапакныш, а потом и вовсе молодые ребята. Закружилась Зойка с мужиками, а ведь как других осуждала за вольность – ту же Гутю Мельникову.

А Гуте наконец повезло. Года через три приехал как-то на уборочную в Зорино комбайнер Веня Гладышев из соседнего села и влюбился в нее по уши, и забрал, несмотря на детей с матерью-старушкой. Дом, мол, у меня большой, места всем хватит, а вот хозяйки нет. Уговорил таки! Пошли они в сельсовет и расписались, а через год Гутя дочку ему родила Мариночку, и зажили они душа в душу. Мужик-то хороший оказался: ласковый, добрый, непьющий и работящий, а что еще женщине надо для счастья?

Саму же Зойку никто не осуждал – понимали люди: короток бабий век, только Николая жалели – хороший был мужик.(продолжение следует).