Рисунок 97г: Катер Ожидание
***
Сказав себе «ты мне надоел, исчезни», теперь я в новый отправился поход – абзац из книжки Гельдерлина почитать – где сразу на войнушку напоролся. Его отряд по команде совершал различные маневры и пропаганда сразу всё представила как гимн ловкости, радости и света, но вот в сомкнутом строю странно же они одной рукой синхронно шевелили, похоже было, что это его братства механизм заело, он оконфузился на принципе «один за всех и все за одного» и я, являясь, сказал ему: «в орехах Греции исчезни»…
«Каким героем стал – теперь и Бог предать забвенью не посмеет!» Дрянной мальчишка и Греции рекламная хлопушка, восторженный предатель и драчун. В наш век за этим всем я вижу только дорогие, модные товары. Его прельстил, увлек мраморный Геракл, в руке которого, ныне, кажется, отбитой, вещает говорящий попугай…
***
Не везет ей с любовью к любителям Достоевского – казалось бы, классик, как и Толстой, Пушкин, Лермонтов, сам стихи пишет, так надо же – на неё набросился буквально с топором, когда семейно уже немало жили. Конечно же, развод, он пьет и самоубийством, к сожалению, кончает, так нет же, история совсем ещё не кончилась: опять любитель Достоевского - высокий, стройный, сам и пишет, и поет – и вроде тихий в этот раз, но вы бы почитали что про нее он написал, ведь это не слабее, чем ударить топором, причем он не злорадствуя так её ударил, а просто, как любитель Достоевского, привык общаться с топором, когда кругом такие вроде нимфы или аполлоны, но уже в подругах, например, совсем колхозные дела, незнание не только Ходоровского, но и Достоевского совсем, отсутствие даже маленьких претензий…
***
Живу на первом этаже и ощущение такое, словно к помосту приделали квартиру. Т.е. я пока здесь готовлю выступление, хотя пока безлюдно и скамейки ещё не расставлены. В нужный час всё распахнется, я пожертвую квартирою своей и мебель всю сгребу со сцены! (П.С.: уже ведь знал, что сносят. Так старые самолеты, перестав летать, один раз в жизни снимаются в кино…)
***
После ряда сексуальных революций Венерочки античный идеал, наконец, осуществился – ходить нагими стали бабы, мужики и даже зима теперь их не очень-то смущала; как мрамор, их мороз совсем не брал. И на базаре голышами, и в трамвае, и на работе и в очередях. И на съездах голыми, и в армии, и в спорте. Голы все, начиная с короля…
Коммунизм не построили только потому, что раздеться позабыли…
Эрекция теперь никого совершенно не смущает…
Всю жизнь предельно упростили…
Да, осталась армия, но что в ней? – только маршировка. Ученые остались, но голышом они способны выдумать лишь ещё один презерватив. Спортсмены пикируются на членах. На съездах отменяют телевизор, потому что порнуху теперь незачем смотреть. Вообще, поняв, что они красивые животные, как звери, почти что всё на свете люди отменили, но возвращаются не в лес, они свои теплые атомные станции как мухи облепили, а во время сбора урожая пытаются себя заставить забраться на комбайн и своих коровок кличут, хотя вокруг уже только хищники одетые и всякие черные животные с тех пор как автоматы на заводах химии свой 500-летний срок отработали на славу…