-- ты потому что не из Питера. или и до тебя матросы добрались!
-- я?!не из питера?! да я.... да я!...я...!! прямо из питера!!! и с матросами дело было!!
-- значит матросы
-- да, я работала в порту
-- какое там дело:) которое завели на тебя?
-- Я работала в порту. В кафе в порту. Официанткой. Там были матросы. Синеглазые. Чай заказывали. С лимоном. я готовила чай. и приносила. а они так мне отвечали: "а че, бля, без лимона, бля?!забыла, бля положить, бля, что ли??" И я снова шла на кухню и клала в каждую чашку по пол-лимона и опять приносила матросам. А они снова кричали "ну ты че, бля, почему, бля сахара, так, бля, много?!"
они кричали без такого количества запятых, но от этого веселее мне не становилось.
совсем расстроенная я шла и делала новый чай. новый чай матросам нравился. они поправляли свои матросские шапочки с двумя ленточками и улыбались мне. я улыбалась им
-- как бы в ответ?
-- да, как бы. но знала, что один-то матрос, тот, который с усиками.. что он на самом деле не матрос...
-- а усы настоящие
-- да и матросом-то никогда не был
-- кем же он был?
-- усы были еще какие настоящие! нет, он не был шпионом с наклеенными усами, не был даже маньяком..не был дворником, не был бухгалтером..не был парикмахером или булочником..не был даже директором этого кафе
-- неужели сам Ленин?
-- нет, он был старше, он казался моложе своих лет, но я знала, сколько ему. почти,Ленин. он был секретарем партии ЦК КПСС
-- ааа...это Владислав Почти-Ленин?
-- нет, это Эммануил Почти Несталинович. я узнала, что его так зовут, когда очередной раз подавала матросам чай.он сидел как всегда во главе стола, с гордым видом накручивая ус на указательный палец правой руки: матросы уважали его.он был самый что ни на есть Лидер. курил он только дорогие импортные сигареты. иногда сигары. это было в особых случаях - по праздникам. тогда он надевал парадную форму и начищал свои черные сапоги
-- а он партийный был?
-- был, конечно, еще какой партийный!
-- с мандатами?
-- от его партийности наш директор кафе как-то раз проставил ему бутылку крымского портвейну!
-- или один ночи проводил?
-- как проводил он ночи, я так и не выяснила. да и не особо я хотела это знать.
-- почему не особо?
-- знаю только, что хорошо нам было вместе с этим секретарем..как-то раз он пришел в кафе и положил глаз. нет, не на меня. а на стол. тогда был очередной партийный праздник, но так случилось, что совпал с матросским праздником.
-- и вобще всё на стол выложил
-- матросы сидели и дружно пили чай, и он, конечно, был во главе стола. когда я вышла в зал, один матрос громко рассказывал стихи. так пылко, со всей присущей его молодости свежестью и проницательностью!он рассказывал что-то про танки, про темное небо, потом про холодное море и любовь.
и тут Эммануил Несталинович резко встал.прямо на слове любовь! я аж отпрыгнула назад, чуть не сбив пожилого дядечку, сидевшего за соседним столиком.
Секретарь начал говорить. что он точно говорил, я не помню. помню только, что чай расплескался от того, как Эммануил бил по столу пальцами. и тут, он замер, снял очки. и достал его. глаз! он был абсолютно стеклянный!! зеленый с белыми отливами! и твердый как хрустальный стакан. Он положил его на стол, но стол был неровный. глаз покатился.
Эммануил продолжал страстно вещать.
Никто, казалось, и не заметил катящегося прямо на пол, глаза! но я была как ястреб остра на глаз. я бросила поднос с чаем и лимоном и понеслась к столу. в считанные секунды глаз начал падать со стола и в этот же момент я схватила его в левую руку, хотя сколько себя помню, всегда была правшой!! почти на полу схватила.
но Аннушка - наша уборщица - уже натерла полы мастикой "Золушка" и больше всего прямо под тем столом, где вещал Эммануил.я всегда ходила на работе на высоких каблуках... и тот день был не исключением... только я поймала глаз, как каблук попал аккурат в самое скользкое от мастики место на полу, и я поскользнулась и упала прямо под стол!
глаз выпал и покатился по глянцевому полу: цоп-цоп-цоп.
я испугалась.
все замолчали.
я опять испугалась.
все опять замолчали.
я увидела под столом много ног в синих ситцевых штанах: это были ноги матросов: большие, маленькие, длинные, короткие. столько ног матросов я никогда прежде не видела в своей жизни. но одни ноги мне показались совсем отличными от остальных. они были как будто как два больших французских батона. только с волосами. это были ноги Эммануила Почти Несталиновича. ноги были в мурашках. в следующую секунду я поняла, отчего были мурашки на этих булках.
глаз, докатившись до ступенек, упал на одну из них и раскололся на четыре части. как последняя сушка, съеденная молодым матросом за третьим столиком.
четыре - я знала, что это магическое число, когда директор нашего кафе в порту дал мне четыре раза пощечину за как он выразился "нестандартный кофе без кофеина".
но четыре части глаза, лежавших на полу, начали зеленеть. они зеленели и зеленели. все больше и больше раздуваясь и становясь чем-то непонятным.
Эммануил всё что-то рассказывал. но уже не так громко и уверенно все больше голос его угасал но твердел и превращался в голос совсем не похожий на голос матроса.
и вот, зеленые части начали собираться в одно большое дерево человеческого роста. дерево начало шевелиться и хохотать.
я наблюдала все это из-под стола, меня бил озноб. озноб - звали грузинского друга Эммануила. это был тоже не обычный матрос. но это другая история.
а дерево разрасталось. ветви начали оплетать стены портового кафе, люди начали просить счет и собирать вещи, в спешке пытаясь покинуть зал. но дерево не давало. оно шумело, громыхало и вдруг начало полыхать.
но каким-то уже неестественным пламенем, то есть это было совсем даже не пламя. листья дерева начали приобретать все цвета, которые только возможно себе представить. я подумала, что меня одолела гипножаба, но тут же отбросила от себя мерзкие мысли.
фиолетовые, красно-малиновые, желто-оранжевые, ярко-голубые, прозрачно-белые листья красиво сочетались с охровым стволом. и через мгновение начали опадать.
Они падали на столики, на пол, в чашки с чаем с лимоном, в блюдца с пирожными "Наполеон", в блюдца с "Буше", в окрошку, в горшочки с солянкой, в салат "Оливье" и "Нежный", и даже в жаркое - что было хуже всего. Эммануил замолк и присел. но улыбка закралась на его лице.
Остальные матросы были в легком недоумении. они оглядывали зал в поисках меня с очевидным вопросом в глазах "А что было в чае?"
но только Эммануил и озноб знали, что происходит. озноб все еще бил меня, а мурашки на ногах Секретаря пропали.
листья, касаясь чего-либо, будь то салат, чай, или пол, начинали окрашивать их в свои цвета - яркие, и пол начал становиться фиолетово-красным, с оттенками сине-голубого, столы стали желто-зелеными, салат оливье - сиренево-оранжевым. цветные предметы начали застывать. люди тоже начинали цвести: позеленело лицо матроса с третьего столика, фиолетовыми стали брови его соседа, малиновым стала матросская кепка озноба, штаны дядечки с пятого столика вдруг нежно порозовели, как и его левое ухо.
вдруг поцветневшие люди начали петь.
этого я никак не ожидала! кто-то пел оперу, кто-то шансон, кто-то распевался на "хорошо поём", кто-то пел про лето в тональности до минор...они пели все громче и громче, красивее и красивее, пока не слились в одну прекрасную песню.
я никогда прежде не слышала столь прекрасной музыки.
лишь один Эммануил Почти сидел нога на ногу на прежнем месте с ухмылкой, одной из тысячи его избранных ухмылок, которые он порой бывало примерял, заказывая в очередной раз чай.
и тут в один момент все застыло: дерево, люди, Оливье. меня перестал бить озноб.
" это конец света" - подумала я, "это налоговая" - подумал наш директор. но ничего такого не было и в помине.
Эммануил встал и, как ни в чем не бывало, закурил сигару.
я вылезла из-под стола. он удивился, но виду не подал.
"Эммануил Несталинович, что происходит?" - в недоумении дрожащим голосом спросила я.
конечно, я не ждала ответа.
но Эммануил Почти ответил.
"Помнишь, мы с тобой, когда-то давно гуляли, и шли по второй Михайловской мимо магазина "Художник и его собака?" Там был потрясающий дизайн, и потрясающие воображение картины.
И ты мне тогда сказала: "Милый, я хочу, чтобы ты нарисовал мою жизнь. Да! Как этот художник!! ярко, незабываемо, шокирующе, завораживающе, необычно! Если ты нарисуешь, я буду с тобой вечно!"
Но я не умел рисовать. Я даже не думал, о том, что можно что-то рисовать. Да и зачем, когда у меня был фотоаппарат Кодак с пленкой с 36-ю кадрами!" с ним я мог вершить судьбы!! Но тогда, на второй Михайловской я задумался. А почему бы и правда не нарисовать? и на следующий день зашел в лавку "Художник и его собака".
Там, на старом деревянном стуле сидел старичок. Ему было лет 70 или 75, я не спрашивал, конечно.
И я рассказал ему о Желании.
Он спокойно улыбнулся, встал и вышел в другую комнату. Долго копался, шуршал, было слышно, как бьются стекла..
Он снова пришел, неся что-то круглое в руке.
-Что это? - спросил я.
-Это, мой друг, одна вещь, она не простая. Я вижу твое Желание и хочу дать эту вещь именно тебе. потому что я ждал Тебя давно. Но отдам я тебе ее только с одним условием!- низким голосом проговорил старик
-Я согласен на любое условие!" - Почти крикнул я.
Я действительно был согласен. это было не из интереса. Мне нравился твой чай. потому что нигде такого чая больше не было. Я ходил во многие кафе в поисках именно Того чая. но его не было!
-Хорошо. Тогда я скажу условие. - мне показалось старик мне подмигнул. но я уже был ни в чем не уверен. -Условие такое. Ты отдаешь мне глаз и ноготь мизинца левой ноги. Это не больно. Потеряв их, ты приобретешь нечто совершенно новое. - и раскрыл ладонь.
На сморщенной ладони лежал абсолютно стеклянный и круглый глаз.
Я был готов поменять свой глаз на стеклянный, но на счет мизинца боялся. Ноготь на нем мне был дороже всего.
И откуда старик узнал про это? я не писал об этом ни в смсках, ни даже в сообщениях в контакте.
Ноготь был памятен тем, что когда-то я зацепился им за штырь, проходя мимо кондитерской на восьмой Проезжей улице.
Тогда мне пришла в голову мысль о том, что я хочу быть матросом.
Но я согласился. Я поверил этому чертову старикашке из лавки!
Я всегда был недоверчивым. На улице, когда ко мне подходили спрашивать время, я сразу давал с левой. или делал ноги. из пластилина, который всегда носил в кармане на случай недоверия.
Старик сказал мне рецепт самозелья, которое надо было изготовить дома, чтобы заменить свой глаз на стеклянный и содрать ноготь.
Это было примерно так: надо было выйти во двор 23 числа, не важно какого месяца, поймать дворника и вытащить один прутик из его метлы. Затем, 24-го, того же месяца, в 13:25 по московскому времени спросить у первого попавшегося человека Слово. По этому слову следовало двигаться дальше в поисках магазина, где было бы использовано это слово. в магазине купить вещь, стоящую на самой правой полке в дальнем углу. Придя домой, сварить вещь, порезав туда прутик, уже предварительно смешанный с сельдереем. все это положить в блендер, перемешать, и поставить в микроволоновку на 3 минуты, приправив специями из доширака.
Я так и сделал.
Это был май. ровно 24 мая, после того, как я выпил зелье, мой глаз издал чпокающий звук и выпал из глазницы. прямо в суп, который я ел. я выловил глаз ложкой и положил на салфетку. достал из кармана стеклянный глаз и вставил его за место предыдущего. ровно через два часа я начал Видеть.
сначала я думал, что это от супа. потому как сварил его в понедельник, а то была уже пятница. но это было от Глаза. глаз был великолепен.
а, забыл сказать про ноготь. ноготь отвалился 24-го мая, в 17-35 по московскому времени, я завернул его в ту же салфетку и отнес старикашке. старик молча взял салфетку и положил в какую-то шкатулку, обитую странной тканью. но я не стал вдаваться в подробности, а просто ушел, оставив его наедине с его прекрасными картинами.
но мои Видения продолжались: я начал Видеть людей, системы, структуры, интересы, занятия, отношения.. я стал видеть жизнь. в смысле не насквозь, а просто видеть, понимаешь? но я по-прежнему хотел твоего чая. и, 26-го числа, то был понедельник, я пришел в кафе со своими матросами.
Молодой рассказывал стихи, и вдруг, как по мановению крыла огромной бабочки, мне вдруг стало очень жарко.
потом холодно.
потом опять жарко.
и я начал говорить, то есть как будто кто-то говорил через меня. он говорил и говорил.
я сперва подумал, что это от жаркого, которое я съел незадолго до чая.
но потом я уже не думал.
меня как понесло.я начал рассказывать все.
все, что видел, все что вижу, начал предлагать идеи, я начал было рассказывать, что партийный я секретарь, и никакой не матрос.... но тут глаз выпал.
и начал раскрашивать.
и все произошло так, как и было написано в инструкции к самозелью.
Дорогая, я раскрасил твою жизнь. " - сказал мне мой безглазый Эммануил и вдруг в цветное окно влетел воробей.
Абсолютно коричневый, и не вписывающийся в общую картину.
Он сел на плечо Эммануилу и начал говорить.
Что он говорил я не помню, но только к лапке его была привязана странная шкатулка. Секретарь открыл шкатулку. Это был новый глаз. и инструкция с самозельем-2!!"
наверно на этом стоит закончить мой рассказ, потому как остальное уже все понятно.