Нас убаюкал меченый речами
Очнуться бы, да не было уж сил.
Страна пахала, за стеной мечтали,
Как будет рад развалу дядя Сэм.
Народ пахал, дымили трубы дружно,
Склады ломились, мучил нас талон.
Народ лепили в дружные колонны,
Который и не думал ни о чем.
Предательство, такая уж зараза,
Один начнет, все в очередь спешат.
За океаном нега и отрада
И черт теперь им лучший брат и сват.
Картуз полковничий смахнув рукой беспалой
Русь рвали на куски, кричи тут не кричи.
Где были мы с тобой народ усталый,
Шеренгами бредущий в никуды.
Нас ублажают светским львом и львицей,
Трясут мудями прямо нам в лицо.
Нас убеждают умершим единством и
Грузом 200 маме на крыльцо.
Мы слышим стоны олигархов тяжкий,
В темнице демонстрируют ликбез.
Обласканным, вскормленным и несчастным,
Холопам, возлюбившим тяжкий крест.
Холопы все в единстве полюбили
Холодный взгляд и сытое лицо.
В награду барину отдать готовы сына,
Дочь на панель, Посольское крыльцо.
Как трудно в этой жизни пробиваться,
Везде тебя обидеть норовят.
Холопам пайку, клоунам награду,
А господам - не бойся барин, грабь.
Стремились мы….., теперь туда не надо,
Нам говорят теперь не знамо кто.
Решив за нас, что надо и не надо,
Согнув в бараний рог и плюнув нам в лицо.
Но мы ни че,
Привыкли, приморгались.
Одни в братки, другие прямо в гроб.
Филологи нас учат закаляться,
Тонуть как «Курск» иль плавать как дерьмо.
Смешались куклы, кукловоды, роли
Советники, премьеры, мудрецы.
Глумятся над историей не винной
Как демоны над пропастью в ночи.
Стреляют в прошлое, забывши о наказах
Хранить его как око, мать свою.
Стреляют, жгут пока не опустеют в
России души, нивы, лес и пруд.
Смотрящие следят за всеми зорко,
От рыжих, не укрыться и в Кремле.
Их компромат в Нью-йоркских сейфах
Прочных, всех держат на коротком поводке.
Им РАО ЕЭС отдали на закланье,
Теперь секреты нано отдают.
Попробуй, возрази, под взрыв фальшивый
От ГРУ любого, хоть полковника найдут.
На выборах все голосуют в ящик,
В один бросают, голос отдают.
Считают из другого, как прикажут
Любым процентом глотку Вам заткнут.
Кто присосался у кормушек сытных,
Любую подлость оправдать готов.
Он колыбельные, среди продажных
С Ти Ви, с утра до вечера глубокого поет.
Любую глупость обрядить в Законы,
Сегодня может даже высший суд.
Отголосуют кнопками пустыми,
Все те, кого не выбирал народ.
Когда-то оккупационные реформы,
Душили Русь, им не было конца.
Так почему спустя десятилетья, от дней
Победы, горечи утрат,
Сегодня Власть вовсю, доводит это дело,
До самого подлейшего конца.
Сегодня мир наполнен парадоксом,
Сегодня глупость, глупостью горда…,
Холоп бесплатно в мире капитала
Готов служить до самого конца.
Сегодня львы и недоношенные львицы
Нас учат жить в смиренье, нищете….
А мы не против, мы же не в Давосе
Мы грузом 200 на Кавказе, на хребте.
Куда не глянь, то ксюши, то мамаши
Бормочут всласть какую-то херню,
Которую приписано народу,
Сожрать скорей и мучаться в аду.
Они считают время по минутам,
Оно работает сегодня не на нас.
Все меньше тех, кто знает все как будет,
Все больше тех, кто не живет никак.
Убогой пенсией унижена безмерно,
Тарифы жрут и не свести концов.
Глаза в слезах от боли унижений,
Солдатской матери с «корзиночкой» у ног.
Отцы, так те не выдержав позора,
Побоев палками и сапогом в живот.
Холопских деток с палками в застенках,
В строю под флагом, мордой о песок.
Давно они стремительно крестами,
Статистику испортили Кремлю.
Паленой водкой, горькими слезами,
Огнем отчаянья сожжены они.
Нефть с лесом и железом нашим
Через оффшоры за бугром давно.
Барье в кормушках зажирело от безделья,
А мать Героя с торбой и клюкой.
Детишки в «похоронные команды»,
Сбиваются, не выдержав нужды.
От экономик, от политик разных,
Лет через двести парень подожди.
В измученной России от похабства,
От бонусов, балов и от вранья.
Вороны перестанут скоро каркать,
Решив, что уж накаркали, сполна.
Все кто присягу принимал однажды,
Забыли, начисто, про Родину свою.
Чего теперь беречь им пуще глаза,
Никто не помнит и не верит ни чему.
Так, где ж рассвет и где же те гнедые,
Которых ждали много, много лет.
Все так же генерал, теперь уж мы седые,
И нам не до забав на утренней заре.
Однажды очень хочется проснуться,
Вернуться эдак, тридцать лет назад.
В единстве теплом с Олимпийским Мишей,
И меченного видеть в кандалах…
С моста кидать, кидать и не для шутки,
И рыжим, больше шуток не прощать.
И помнить то, с чем ты проснулся,
Над грузом 200 взорванную мать.
Теперь понятно, почему стонали
Хрустальные бокалы в Новый Год.
Хрипело время, у порога битвы тяжкой,
Всех казнокрадов проводить в острог.
Изменами в канун тридцать седьмого,
Предательством наполнилась страна.
Глубокими корнями от бжезинских,
Дырявилась и мучалась она.
Никто из них не скрылся за буграми,
Все окопались в шахтах и кружках.
В Советах, в школах, при амбарах полных,
Дождались времени с доносами в руках.
Доносами все разом ломанули по стенам
От халуп и до Кремля.
Стонала Русь от своего бессилья,
Цирюльники, пахавшие без сна.
Бездумная машина пожирала, всех
Правых и не правых молотя.
Но рвался, полз, к своей Победе майской,
Не сломленный предательством народ.
Пора подумать, на хрена все это, нужду,
Проблемы, горе без конца, удумали в России
Кукловоды и сбросить их,
Как всадника с хребта.
Чем хуже мы живем, тем выше нота,
В рассказах о реформах из Кремля.
Их не понять, не разглядеть, зато мы слышим,
Что делать их нам будут без конца.
Движения решительны, активны
Экран забит, намеренья видны.
Перестановки. Тайны, перспективы
И взоры в пол у царственной ноги.
Задачку школьную про две трубы забыли,
Где, что втекает, вытекает, где?
Уже бородки и щетинку нарастили,
Для вида бьются в спорах, где же, где?
Что делать им и сколько в муках биться,
В кормушке сытной у трубы,
Пускай в нее втекает, вытекает….,
В руках штурвал для бед и нищеты.
Им нужно курс держать рукою твердой,
За океаном жесткий капитан…,
Собрать пора их всех у стен Кремлевских,
Залить стеклом, чтоб видели в веках.
Пусть вечно видят их враги и дети,
Задачки лучше учатся решать.
Чтоб не пришлось к порогу дома мамы,
Под номером двухсотым приезжать….