--Этого вы тоже не знаете молодой человек!
А еще собираетесь стать юристом! Да знаете ли вы, насколько для юриста важно знание латыни?!
Латинский язык- это путеводная звезда, ведущая таких как вы, Черепков, через тернии к величественному храму римского права. А римское право, Черепков, является фундаментом для права всех европейских стран.
Студент 1-го курса Черепков по привычке пропускал мимо ушей наполненные пафосом и ядовитым сарказмом тирады педагога и с трудом подавлял смех.
Он сожалел, что судьба и декан вынудили его в пятый раз выпрашивать зачет у Николая Францевича.
Наверное, не было ни одного существа на Земле, которое бы хоть немного уважало Францевича: студенты хихикали над ним на лекциях, жена довольно часто била, пользуясь почти двукратным превосходством в весе, даже кошка с непонятной мстительностью гадила ему в ботинки, куда бы педантичный Николай Францевич их не прятал от коварного зверя.
Отсутствие почтения со стороны окружающих и осознание собственной ничтожности, скорее всего, вынуждало Николая Францевича терзать студентов на зачете и экзамене с кровожадностью уссурийского тигра.
-Вы глупы, молодой человек. Как же вы будете работать? Если конечно вы продолжите учебу, а продолжите ее вы только при условии получения зачета по латинскому языку! Ибо без зачета вас не допустят к экзаменационной сессии.
- Я в милицию пойду служить, следователем,- наконец прервал свое почти получасовое молчание Черепков.
- В милицию? Что ж, хорошо. Брошу вам спасительный круг: вспомните, как звучит на латинском фраза «Нет пределов человеческой глупости»?
- No, то есть non, limit, нет, все же limitus, а дальше…. Homo homini ..
Черепков выуживал из памяти немногие известные ему латинские слова, втайне надеясь на то, что Николай Францевич сжалившись или скорее, не стерпев такого надругательства над латинским языком, продолжит фразу за него и выставит долгожданный зачет.
Но ждать жалости от Николая Францевича в тот момент было также нелепо и наивно, как зайцу надеяться повстречать в лесу волка-вегетарианца.
- Не знаете, значит, идите и учите! Потом найдете меня на кафедре и придете с направлением на пересдачу!
С тяжелым сердцем Черепков вышел из аудитории и пошел по лестнице. Расстраиваться было из за чего. Сейчас идет первый экзамен и он, если бы получил зачет, мог бы еще успеть сдать экзамен, пусть даже в последней пятерке. Не сданный экзамен означал прощание со стипендией.
А стипендия для Черепкова значила довольно много. Он был одним из трех сыновей небогатой сельской семьи, жил в общежитии и хотя сала, мяса и картошки у него всегда было вдоволь, без стипендии можно забыть о занятиях в платной секции таэквондо, а скоро еще, как назло, отбор на республиканские соревнования…
Черепков встал в буфете в конец большой очереди и стал мрачно размышлять о вселенской несправедливости и о тяготах студенческой жизни.
Вдруг какой-то юркий первокурсник захотел без очереди проскользнуть к окошку, где можно было купить желанные беляши, чебуреки, кофе и прочие продукты из ассортимента студенческого буфета.
Это было последней соломинкой, которая, как известно, ломает хребет навьюченного верблюда. Черепков взорвался:
- Ты, долб*еб, куда ты лезешь, мать твою!
Вдруг его мозг озарился вспышкой яркого света: долб*еб- Dolboebus- non limitus homini dolboebus!!!* . Такая логическая цепочка за считанные секунды вспыхнула в сознании Черепкова.
В надежде застать придирчивого преподавателя в кабинете и опасаясь вновь забыть заветное слово, Черепков выскочил из очереди и побежал прочь из буфета.
На первом этаже он увидел Николая Францевича, надевавшего пальто с видом Цезаря, облачавшегося в тогу перед очередной блестящей речью в Сенате.
Черепков торопливо, боясь упустить педагога, закричал:
- Николай Францевич! Долб*еб! Ой, то есть, Долmбоебус! Я знаю! Я вспомнил!
________________________
*non limitus homini dolboebus- «Нет пределов человеческой глупости»