Укроп почти не виден...
- Вот, - довольно сказал Пашка в шесть утра, кивая на рыбу, сваленную на брезенте, - уху надо варить.
Я зажмурилась и помотала головой, пытаясь придти в себя. Мало того, что рыба никуда не исчезла, так еще шесть утра! Мне легче ночь не спать, чем встать утром. Я и не спала. Вечером занятие, потом их беготня с засадами и штурмами чего ни попадя, потом захват лагеря, когда водителя, с которым мы готовили ужин, бесшумно схватили и уложили на землю, отчего бедняга едва не получил инфаркт. Я к тому времени решила минут десять полежать у костра, и вырубилась так, что проснулась только от автоматной очереди над головой. Очередь была холостая, поэтому особенно громкая. Открыв глаза и увидев над головой автоматный ствол, я приветливо спросила: а, вы уже здесь?
Ребята засмущались, отпустили хватающегося за сердце водителя и начали принюхиваться к висящему на костре ведерку. Надо понимать, за остаток ночи от ведерка ничего не осталось, и вот… Уха!
Я зевнула, чуть не вывихнув челюсть, и протянула руку за ножом.
Когда почищенная рыба уже была разложена по ведеркам, я злорадно сообщила Пашке:
- Из этого уху не сваришь.
Пашка изумленно посмотрел на рыбу.
- В смысле?
- Ну… укроп нужен, лук, чеснок, морковка… - Я оглянулась на водителя, чистившего картошку. – Картошки тоже мало. Но без укропа никак.
Пашка сдвинул кепочку на затылок и задумчиво огляделся. Я его понимала, был конец апреля, и кроме грязи на земле пока ничего не росло. А супермаркетов в округе не водилось.
- А ты чем думала? – Сердито сказал он, - только видеокамеру прихватила?
Я развела руками. Взять на полевой выход сушеный укроп мне в голову не пришло.
- Ладно, - скомандовал Пашка, - в машину!
Ближайшее сельпо уже открылось, и только зайдя вовнутрь, я сообразила, что выполнила Пашкину команду несколько поспешно. Пробираясь вечером в темноте через заросли, я не заметила, что мою куртку украсили рассыпанные там и сям живописные репьи. Камуфляжные штаны во вчерашней грязи говорили сами за себя, а невыспавшаяся физиономия была достаточно мрачной. К тому же я забыла снять аккумуляторный пояс, и ассоциации он мог вызвать самые нехорошие. Реакция продавщицы показалась мне достаточно странной, но я не обратила на нее внимания, потому что мой взгляд быстро обежал полки и увиденное повергло меня в отчаяние.
- Паша! – воскликнула я, не оборачиваясь, - но здесь же ничего нет! Даже сметаны!
Почему мне пришла на ум сметана, когда речь шла не о борще, а об ухе, я не знаю.
- Кое-что есть, - отозвался сзади Пашка.
Одновременно со звуками его голоса продавщица с невнятным криком шарахнулась назад, налетев спиной на большой холодильник, а я оглянулась, увидев, что Пашка стоит перед витриной алкогольных напитков, где представлено аж несколько сортов водки и еще какие-то огнетушители.
Оценив, наконец, неадекватную реакцию продавщицы, я более внимательно оглядела Пашку, да и себя заодно, и мне кое-что стало ясно. Поверх пятнистой майки с коротким рукавом, в тон зеленой повязке на голове, на нем была разгрузка, с висящей на ней станцией и торчащей из карманчика рукояткой ножа. Гранаты были, конечно, учебные, но рассмотреть это можно было только вблизи. Я уже не говорю о такой само собой разумеющейся детали костюма, как кобура со «Стечкиным».
- Девушка! – мобилизовав весь свой богатый тембр голоса, обратился к ней Пашка, - можно вас?
- М-можно, - мгновенно выскочив из-за прилавка, отозвалась она, всем видом выражая готовность к стокгольмскому синдрому.
Да-а… Мне у него еще учиться и учиться, вон как мгновенно раппорт устанавливает! Куда там нашему профессору!
- Вам что? – с робким восторгом спросила она, протягивая руку к самой дорогой водке.
- Нам? – задумчиво переспросил Пашка, кивком приглашая меня к участью в разговоре, - чего нам?
- Не знаю, - я пожала плечами, из всех алкогольных напитков я хорошо разбиралась только в спирте, - на твой вкус.
- Тогда... – Пашка поднял глаза к потолку, нашел там ответ и сделал вывод:
- Нам десять бульонных кубиков.
Пашка остановился у забора какого-то дома и открыл мою дверцу.
- Вылезай!
- М-м, - я полезла в карман куртки, надеясь найти там какой-нибудь денежный знак, - у меня вот только червонец!
- Зачем деньги? – удивился Пашка, - выживание диверсионных групп помнишь?
- Ну… рвать плоды, чтобы не было заметно... с разных грядок... не повреждать листья…
- Вот, - удовлетворенно сказал Пашка, - лезь через забор, и рви.
- Так нет же плодов, - растерянно сказала я, - и грядок…
- А погреба что, тоже нет? Или сарая? Ты что, в колхоз не ездила? Чему тебя в институте учили?
В глазах у меня потемнело. Колхоз, - это конечно. Или там, винсовхоз - это святое. А так…
Пашка вылез из машины, встал в тени какого-то дерева, и жестом указал мне на забор.
Оказавшись внутри, я на всякий случай, достала из кармана червонец, держа его на виду, и принялась оглядываться. Не было видно ни хозяев, ни продуктов, которые следовало своровать в соответствии с руководством по выживанию...
А укропа-то и нет, - уныло сказала я, оглядывая наши трофеи: четыре луковицы, две головки чеснока, три вялые морковки и небольшой мешок картошки вместе с яблоками, которые мы вовсе не запрашивали. Во всех трех дворах повторялась одна и та же сцена: раздавался возмущенный крик: чего надо? Затем взгляд хозяев перемещался за забор, где стоял Пашка, задумчиво разглядывая окрестности, а я в это время перечисляла, что нам надо, держа на виду неразменный червонец. Его, почему-то никто не брал.
- Сейчас, - отозвался он, опираясь локтем на крышу машины и разглядывая в бинокль что-то на другом берегу, - Опа! Есть. Поехали!
На этот раз Пашка почему-то отодвинул меня назад и сам постучал в запертую дверь какой-то забегаловки, с дымящимся шашлыком на вывеске. Судя по расписанию, открытие ожидалось часа через полтора.
На крыльцо выскочила парочка очень недовольных аборигенов, вполне похожих на вероятного противника. Пашка неторопливо убрал обратно в ножны черный клинок, рукояткой которого стучал в дверь. Парочка мгновенно исчезла, и через секунду на крыльце появился безобидного вида толстячок с белом колпаке. Колпак придавал ему вполне мирный и цивилизованный вид.
- О! Гости дорогие! Шашлычку желаете?
- Говори, чего надо, - коротко приказал Пашка, и я с готовностью сообщила:
- Укроп!
Конечно же, рыба уже почти разварилась, и мне с трудом удалось соблюсти рецептуру, используя подручные средства, типа любимого ножа Красного, вместо привычного кухонного инвентаря, но зато в пакете, подаренном нам толстячком, кроме укропа, была еще куча всякой зелени и свеженарезанный лук.
Червонец он почему-то тоже не взял…