Любовь Селезнёва
Очерк о Шапкиных
Многие горожане представляют жизнь в селе эдакой идиллией: красивая деревня, рядом с ягодными полянами да речкой, на берегу которой можно целый день загорать или ловить рыбку. Обязателен близко лес, откуда можно носить грибы, орехи, с ружьишком побродить. При уютном домике растет шикарный сад, есть огород, - знай себе рви яблоки, вишни, пополняй организм всякими витаминами. И конечно же, во дворе если не мычит корова, так блеет козочка - пей себе парное молочко и живи-не тужи... А нужен шашлык на природе или жаркое- вот они овечки, да гуси гуляют.
Другие горожане просто идут в магазин или на рынок, и вообще не задумываются, откуда берутся продукты. Они уверены - этого добра сейчас хватает, были бы деньги.
Сельскому же жителю часто эти красоты вокруг замечать просто некогда. А всё это изобилие в огороде, в сарае и в саду стоит непрестанной заботы и труда, часто без выходных и праздников, без отпусков и отгулов, без всяких благ, какие есть в городе….
Вот Николай Шапкин рыбалкой занялся только на пенсии, когда после нескольких операций врачи запретили ему работать. Только тогда и увидел он по-настоящему красоту Чуварезского леса и речки, и стало ему как-то не по себе вот так праздно сидеть на берегу с удочкой, слушая по весне соловьёв, осенью глазами провожая в полёт птиц. А до этого он, сколько себя помнит, с малых лет был то на тракторе отца, Николая Фёдоровича, то бегал на ферму помогать матери, Антониде Прокофьевне, управляться с поросятами, телятами и коровами. А когда поставили её поварихою, ей тоже надо было помогать мыть посуду, развозить по полям обеды.
В доме росло ещё четверо детей, и за ними присмотреть надо. Во дворе скот ухода требует, огород тоже сам по себе не растёт: чтобы зимою было что покушать, надо с весны до осени копать, садить, полоть, удобрять, убирать, а там заготавливать дрова и сено... Топить баню тоже было обязанностью мальчишек. Таково детство многих деревенских детей.
Отец Николая прошёл две войны, Кавалер орденов Славы и Отечественной войны, многих медалей. Слыл в деревне веселым и бедовым, он и детям поблажки не давал, так что праздности в семье не было. Но умер отец рано. Николай все школьные каникулы проводил не в пионерских лагерях, как городские дети, а работал на волокуше, был прицепщиком, обучился азам всякой сельской техники.
Став парубком, Николай вечерами, едва умывшись и перекусив, спешил в клуб на танцы под лихую игру гармониста Сашки Глухова - до 2-3 ночи веселились. Там ждала с ним свидания любимая Любаша, чернокосая, кудрявая и улыбчивая девушка. Её ясные глаза, ямочки на щеках, скромность да звонкий голосок в песне сводили с ума многих парней. Зевать не приходилось, и Николай два года провожал свою Любушку до деревни Кундряк. Сам он был высоким, стройным, красивым парнем, так что и Любаша была влюблена в него без памяти. Друг без друга пара уже не мыслила.
В марте 1961 г. устелил он розвальни пахучим сеном, накрыл красивым покрывалом, усадил свою Любушку, да под гармонь и песни увез невесту в сельсовет расписываться. Свадьбы особой не было, жили семьи скромно, родня собралась, друзья да певуньи-подружки. И лишь полгода вместе прожили, а на целых три с половиной года разлучила молодожёнов служба Николая в армии. Служил он в артиллерии, дослужился до старшины батареи. Там и в партию вступил.
И все эти годы Люба жила в семье мужа, которые знали, что отец снохи не вернулся с войны. Что семью постигло большое несчастье - как-то в 10 вечера возвращалась с фермы её мать, увидела пламя, но пока добежала 2 км, от дома ничего не осталось. Скитались по чужим углам, лиха немало хлебнули.
Сноха им досталась терпеливая и работящая. С малых лет с матерью на ферме. После семилетки ей доверили 13 коров. Это в 5 часов утра 15-летней девчонке надо быть на месте; идти 2 км пешком, значит, вставать надо в полтретьего. Трижды в день девчонке вручную подоить, каждой корове вымыв вымя, а им ведь надо и силос из ямы зимою натаскать, и сено привезти-раздать, и фураж рассыпать. Руки стыли от мёрзлой свеклы, что мыла в ледяной воде для своих подопечных. В дежурство тяжёлые фляги перетаскивала и перемывала. Но она еще успевала почесать бурёнушек гребнем, чтоб выглядели не замурзанными, а ухоженными.
Работала и всё время пела им песни. Во-первых, петь любила, а во-вторых, услышала, что от песен у коров повышается надой. Скромная и застенчивая, безотказная Любаша уже в 17 лет получила от районного начальства дорогой подарок «за беззаветный труд», как написали в Почетной грамоте, - модные тогда наручные часы «Победа». Правда, большие - мужские. Но ничего, сменила их на женские и до сих пор на сердце тепло от той высокой награды.
Ждала Любушка своего Колю из армии, выращивая цветы дома и в палисаде.
- Девчонки все в клуб на танцы, а я вязала кружева да косынки, выдумывала узоры подзорников, шила, - вспомнила она.
Вернулся Коля домой уже к известной на весь район доярке, у которой грамоты и премии были. Портретом жены любовался на Доске Почета, гордился, что в правление колхоза её избрали, а позже она много раз была депутатом. Отставать от жены-передовички было не в его твердом характере. Работая шофером, много лет был то председателем, то членом избирательной комиссии при сельсовете. Исполнительный, прямой и честный Николай Шапкин тоже получал Почетные Грамоты, и его портрет часто был рядом с женою на Доске Почёта.
Лишь раз в жизни оплошал: за делами и предвыборными хлопотами забыл заправить свой ГАЗик. А в 12 часов ночи нужно было везти в район бюллетени. Только отъехали от села, ГАЗик и застрял в снегу посреди поля.
- Районный представитель, конечно, посчитал это за вредительство, обвинил в том, что я просто не хочу ехать в ночь, что он вынужден идти по снегу пешком до ближайшего села... И пообещал это дело так не оставить.
- Довёл я его до Новых Черкасов, а через несколько дней участковый отобрал у меня водительские права аж на 2 года! Ну, тут уж своя шоферская братия, да коммунисты вступились, письмо куда надо написали. Короче, отвоевали: только полгода без прав в мастерской слесарил, - улыбаясь, вспоминает Николай Никитович.
Во время нашей беседы с Шапкиными к столу присела приехавшая из города миловидная женщина Галина. Она очень тепло сказала много добрых слов о свекрови и свёкре, значительно пополнив интервью интересными фактами, а то мне приходилось каждое слово из четы «клещами вытаскивать». Сельчане почему-то стесняются о себе рассказывать.
- Ну, что рассказывать? - смущалась Любовь Никифоровна, скромно опуская серые глаза. - Работали. Всю жизнь в одном колхозе, на одной ферме. Троих детей вырастили.
- Сыновья, Саша и Володя, как и я, шоферят! - погордился Николай.
- Дочка Ольга медик, - добавила Любаша.
- Дом сами построили, - снова вставил словечко Николай Никитович. И гордо добавил: - три внука у нас!
- И две внучки! - красиво улыбаясь, подхватила любимую тему его жена.
Семья оживилась, когда речь зашла о былом.
- Раньше мы ведь веселее жили. Помогали друг другу, ходили в гости. На ноябрьские праздники, в день Урожая, на Сабантуй, по окончании сенокоса и в другие важные события правление колхоза давало нам по 2 кг мяса, мёд и муку...
- Пол-литру водки на каждого, - продолжал перечислять прежние блага Николай.- Мы, мужики, рыбу ловили и прямо в поле делали общий стол.
- Мы, женщины, пельмени лепили, уху варили, салаты разные придумывали...
- Гармони играли, балалайки, концерты нам устраивали...
- Да и мы все пели, плясали, отдыхали всем коллективом, - наперебой рассказывали Шапкины.
При этом Николай и Любаша, вспоминая, листали альбомы старых фотографий, запечатлевшие эти и другие события, показывали многочисленные Похвальные грамоты.
В это время в дом вошёл симпатичный, высокий, усатый молодой человек, удивительно похожий на Шапкиных.
- Сынок наш старший, Саша!- снова мило улыбнувшись, представила сына хозяйка дома.
Мужчина довольно протянул нам на обозрение шапку с грибами. Какая прелесть! Оранжевые сомбреро подосиновиков, серые шляпы подберёзовиков и боровиков, пара жёлтых моховиков, дружная семейка ранних опят...
- Вот, по пути в лесок заглянул, - скромно сказал Александр и вышел к своему авто.
Любовь Никифоровна со снохой Галиной скрылись за занавеской кухни готовить жаркое с грибами...
От двух звонких собачек во дворе меня провожал хозяин дома. А из палисада нам весело кивали запоздалые георгины.
15 января 2011г. Газета «Уфимске нивы»