Honi Soit Qui Mal Y Pence- Shame to him who think evil( of it )- Пусть будет стыдно тому, кто плохо помыслит (об этом) - девиз Ордена.
+++
В январе 1344 года :"...господин наш король (Эдвард 111) после турнира в Виндзоре, как пишет ректор Рейсбери(хронист эпохи Эдварда III, живший рядом с Виндзором), прослушав мессу, вышел из часовни к месту назначенному для собрания и, возложив персты на Евангелие, принес клятву, что он, пока его состояние будет позволять ему, обоснует Круглый Стол в той же манере, что и лорд Артур, бывший королем Англии"... На вершине норманского холма началось строительство, королевским архитектором Уильямом из Рамсея, круглой башни. Под руководством королевского плотника Уильяма из Херли был, внутри замка, возведен огромный круглый стол для рыцарей братства и ежегодного пира, в день Св. Троицы. Это было до 24 августа 1346, когда прикрываемые лучниками, рыцари Эдварда, под огнем генуэзских арбалетчиков, переправились, а вернее,- форсировали Сомму, и закрепились в лесу Кресси. … Когда все отряды были расположены, король проехал вдоль всех частей на маленькой лошади, держа белый жезл и одетый в пурпурную мантию с золотыми леопардами. За ним следован сэр Гай де Бриан с вессекским знаменем, с изображением дракона,- штандартом под которым англичане сражались при Гастингсе. Победа английских лучников при Кресси была фантастической. При сорока человек потерь, из них трое тяжеловооруженных, - враг потерял более полутора тысяч рыцарей и десять тысяч простых солдат. Год 1346 был назван в хрониках "ANNUS MIRABILIS" (удивительный, по запискам французского хрониста Жана Фруассара. А вслед за ним прийдет "Черная смерть"-чума, и за три года унесет жизнь каждого второго. " Chroniques de France, d'Angleterre, d'Ecosse, de Bretagne, de Gascogne, de Flandre et lieux circonvoisins).
Эдуард, после победного возвращения, продолжил создание Ордена. Посвящая его уже не королю Артуру, а Св. Георгию - патрону всех христианских воинов, и с этого времени,- Англии. Орден должен состоять из короля и 26 его самых известных рыцарей, связанных клятвой дружбы для "продвижения, благочестия, благородства и рыцарства". Учреждалась также коллегия из 26 каноников и бедных храбрых рыцарей в часовне Св. Георга ( бывшая до этого часовней Св. Эдуарда Исповедника, "приказ короля от 6 августа, о превращении в часовню Св. Георга "соответствущего великолепия", и для обеспечения места для проживания дополнительных каноников и 24 "беспомощных и бедствующих рыцарей". Которых должны на следующий день - 7 авг., день Св. Георга, представить ко вступлению в Орден. В честь Господа Всемогущего и его матери Марии, славной Девы и Св.Георга мученика. В королевском замке, в Виндзоре). Для Символа и имени Ордена галантный Эдвард взял подвязку самой прекрасной женщины Англии, принцессы Джоанны Кентской, жены графа Солсбери. С 1361 Джоанна Плантагенет замужем за Эдуардом, принцем Уэльским, старшим сыном Эдварда III -"Черным Принцем, будущим героем Пуатье, лично пленившим французского короля Иоанна II, потребовавшим выкуп за него 300 тыс. крон. Джоанна, героиня Невиллз Кросса, обронила подвязку на балу в Кале. Молва гласила, что, обвязывая ею свое колено, Эдуард произнес: " Honi soit qui mal y pense", что и стало девизом ордена. Через два месяца, после возвращения из Кале, Эдвард заказал для себя и первых рыцарей двенадцать подвязок королевского голубого цвета со словами девиза и крестом Св. Георга. При посвящении в рыцари Ордена Подвязки произносили эти слова: " Повяжи на свою ногу за твою славу эту благородную Подвязку; носи её как символ самого выдающегося Ордена, никогда не забывай или не отрицай, что таким образом тебе предстоит быть смелым, и, сражаясь в справедливой войне…ты должен быть решительным и храбро и успешно побеждать". Рыцари надели эту эмблему впервые на турнире в Элтеме в январе 1348 года.(Лестерский хронист, Генрих Найтон). Королевский Гардероб получил плащ, мантию, тунику и капюшон из голубой ткани, усыпанный подвязками, пряжками и подвесками из позолоченного серебра. Было заказано 72 штандарта с королевским гербом" украшенные и расписные", 244 штандарта из камвольной и английской ткани с " леопардом на всем верху и гербом Св. Георга под ним и 800 вымпелов с гербом Св.Георга для копий оруженосцев рыцарей и других воинов". (Сэр Артур Уинн Морган Брайант, Эпоха рыцарства в истории Англии, стр.281-291,С-Пет.,2001).Эдуард и Орден сплотили даже бывших врагов(свирепых Деспенсеров и Мортимеров Марчских, затравивших когда-то друг друга), соединенных благодаря благородству, богатству и силе короля и любви и преданности лордов, рыцарей и йоменов, а так же жажде наживы. Указом о Государственной Измене от 1352 г. эти качества, боевого братства, были закреплены законом, по просьбе Лордов и Общин. Изменником считался каждый, посягнувший на жизнь короля, его супругу, наследника, начал войну, оказал помощь врагам, подделал монету, убил канцлера, казначея или главного судью, но только после признания измены таковой актом парламента. В 1353 году(после чумы) королевский указ предписывал каждому держателю земли с годовым доходом в 15 фунтов явиться для посвящения в рыцари и несения соответствующей военной службы, в противном случае, быть оштрафованным. В мае 1360 по условиям временного договора Эдвард отказывался от французской короны. Англия получала Аквитанию,- четверть французских земель. Франция разрывала союз с Шотландией, Англия с Фландрией. Подданные обоих государств получали право обучаться в университетах обеих стран. Так, отчасти благодаря Ордену Подвязки, Господнему промыслу - черной чуме и бремени пятнадцатилетних войн, были сделаны шаги к гуманитарному объединению Европы.
Таким образом изначально в символическую основу изображений орденской атрибутики был положен круг, как символ Круглого стола короля Артура, переплетенные бантом подвязки, как символ служения рыцаря с честью и достоинством. И венчающий рыцаря победою - Св.Георгий, поражающий дракона.
Среди множества геральдических изображений Св. Георгия Каппадокийского, ранние изображения, принадлежащие знаку Ордена Подвязки, составляют исключительную редкость. Из известных, следует упомянуть три резные камеи из Королевской коллекции Виндзорского замка, одна из которых, наиболее известная,- миниатюра ( Lesser George) воспроизводящая в камне живописное изображение Св. Георгия, Рафаэля Санти,- с девизом ордена по краю. В Ашмолианском музее Оксфорда находится знак, сделанный из золоченого серебра, принадлежавший Томасу Ховарду, герцогу Арундельскому и еще один, принадлежавший Томасу Вентворфу, герцогу Страффордскому ( §1641 ), находится в музее Виктории и Альберта1. Все эти, передающие в разных материалах хорошо известный с раннего средневековья сюжет победы Св. Георгия над драконом, не отступают от принятой в придворной геральдике, как Англии, так и России, трактовки образов: Св.Георгий на коне с мечом или копьем, в доспехах ( как правило в полном доспехе со шитом, или в шлеме, панцире и поножах), на коне, слева или справа,- поражает поверженного одноглавого дракона.
Первое, что обращало внимание при начале реставрационных работ и ближайшем рассмотрении фигур знака, это множественные утраты e'mail en ronde bosse и необычность представленных образов. Георгий изображен без шлема и поножей, в одном панцире, сидящем не на лошади, а возможно на единороге, поскольку на голове животного явно присутствует отверстие для крепления рога, возможно плюмажа или конского доспеха в виде рога, ныне утраченного. Фигура Дракона трехглава и представлена в виде мифического восточного ( Индия и Эфиопия ) животного - мантихора (мартихора в латинской традиции), описанного Аристотелем и на основе его интерпретации, вошедшего в первые английские зоологические справочники- классификаторы ( Edward Wotton of Oxford 1492-1555 )3 ( Бестиарий, XII в., лат., №764, л.25, Бодлеанская библ., Оксфорд,). Тело, лапы и одна голова - грифона, хвост - скорпиона, вторая голова - мужская с бородой и в папской трехъярусной тиаре, третья голова - женская, женщины молодой и миловидной. Безусловно, все особенности колористической, цветовой палитры эмалей, их истинное состояние сохранности, как и иконографические особенности всех изображений, проявились только после тщательной промывки и обследования знака под микроскопом. Удалось уточнить технологические особенности и технические ювелирные приемы, применявшиеся при создании этого уникального произведения: "ренессансная" закрепка жемчуга на штифте с опорным кольцом и фигурной головкой,отсутствие трех, скорее всего каплевидных жемчужных подвесок в трех нижних кольцах, архитектурный стиль композиции, многоцветные эмали champleve' в сочетании с эмалями en blanc , безукоризненная таблетчатая огранка камней и глухая закрепка в теле литых фигур, в местах строго композиционно продуманных,- все говорит о работе высочайшего придворного мастера, каким были мастера придворного ювелира, гравера и миниатюриста Елизаветы I Английской - Николаса Хильярда (1547-1618). Заказчицей подобного знака могла быть только сама Елизавета Английская, восседающая на королевском Единороге и попирающая извечных своих врагов - Папу Римского ( грифон с легкой поэтической руки Данте, "Чистилище", 29:106, стал символом папской власти, подобным ему аллегорическим животным был и валлийский грифон(дракон), присутствующий и сейчас на флаге Уэльса) и миловидную женщину, но неутомимого врага - Марию Стюарт. Следует предположить, что знак Ордена Подвязки мог быть создан до февраля 1587 года, когда Мария Шотландская была обезглавлена.
Что касается появления знака Ордена Подвязки в России, то тут следует вспомнить теплые слова самой королевы, писавшей царю Федору (The correspondence of the first Stuarts with the first Romanovs, transactions of the Royal Historical Society, 4. Ser., vol. 1, 1918; пять писем Борису Годунову, Еvans N. Queen Elisabeth I and Tsar Boris: Five Letters, 1597-1603, Oxford Slavonic Papers, vol.VII, 1957 ), после смерти Ивана Васильевича: «Мы с ним всегда были соединены, преимущественно перед прочими государями всего мира, каким-то влечением душевным и любовью, и дружба с ним оставалась взаимно не нарушена и свято сохранена до последнего дня его жизни».
Для сохранения полного художественного обаяния этого знака были проведены работы по восстановлению авторского крепления всех его конструктивных элементов, восполнены утраты жемчуга и многие утраты цветных эмалей. Благодаря созданию реставрационной палитры прозрачных и глухих эмалей и применению кремнийорганических реставрационных низкотемпературных эмалей «Ceramit» удалось воссоздать цельный облик этого уникального произведения зрелого европейского ренессанса.
Что касается истинного замысла этого аллегорическим украшения, возможно подаренного сначала самой Елизавете I, а потом приподнесенного Ивану IV, как и явное следование итальянским образцам в его стилевом и технологическом исполнении, приводим следующие исторические доводы.
Среди прижизненных изображений Рыцарей Ордена Подвязки, возведенных в сан самою Елизаветой, мы находим в Лондонской Национальной портретной галерее - Уильяма Сесила, главу Тайного совета, сорок лет находившегося при королеве, с цепью и знаком Ордена. Графа Эссекса, работы предположительно Маркуса Геерертса. Роберта Сесила , главу Тайного совета. Портрета Роберта Дадли, Графа Лестера, удостоенного отличий Ордена, мной не найдено. Для всех шести идентифицируемых изображений ордена характерна классическая, геральдическая композиция в круге или, позднее, в 17 веке, - овале. Она близка ювелирным изображениям Всадника, созданным по рисункам придворного художника Генриха VIII,- Ганса Гольбейна Младшего( опубликованы в Holbein's London Sketch - Book, BM ), к ним относятся - медальон с Георгием из Королевской коллекции Виндзорского замка
( Holbein George) и подвеска сэра Томаса Мора из Стонхертского колледжа в Англии.
Как мы видим на портрете Томаса Ховарда, герцога Норфолкского, кисти Ганса Гольбейна, существовал орденский знак Св. Георгия, близкий по стилистике к нами рассматриваемому, - знак - подвеска, без медальона круглой или овальной формы, причем с левосторонним расположением всадника.
Что касается не орденских ювелирных опусов на тему - Св. Георгий и зло побеждаемое, то желание подтрунить над своими противниками, это было вполне в духе времени, и тут можно найти достаточное количество примеров. У Роджера Эшема придворного и старшего современника Елизаветы в его описаниях "умопомрачений двора"(Roger Ascham. The Whole Works of Roger Ascham, N.Y., AMS Press, 1965), находим: "Целомудрие исчезло, скромности указали на дверь,- юность слишком самонадеянна, старость никто не уважает, почтение не в чести, долг в пренебрежении, коротко говоря, буквально повсюду и буквально в каждом распущенность захлестывает берега добропорядочности. Англичане отравлены тлетворной " итальянщиной", разрушающей умы и души. Они насмехаются над папой и над протестантскими святынями, признавая в качестве высшего авторитета лишь самих себя". Её гардероб- это отдельный мир, мир фантазий и грез: платья из тончайшего шелка, истинно королевского алого бархата, парчи всех оттенков, под цвет кожи и волос- желтовато-коричневых, светлых, цвета груши, ноготков, красных. На любом платье- россыпи украшений, каждое ценою в целое состояние: золотые аксельбанты, узелки, бахрома, золотая и серебрянная тесьма, жемчуг , гранат, рубин - всего не сочтешь. Добавьте к этому изумрудные ожерелья, подвески, кольца, браслеты- еще одна часть ослепительного богатства королевы. Елизавета покупала у иноземных торговцев буквально все, что имело хоть какую-то ценность: расшитые перчатки, сетки для волос и чепцы разнообразных фасонов, муфты, ножницы, часы в изумрудах в форме цветка или ковчега, броши, булавки, роскошные веера, перья которых переливались всеми цветами радуги, а золотые или слоновой кости ручки унизаны сверкающими камнями. Из всех человеческих добродетелей скромность была при дворе королевы Елизаветы в наименьшем почете. " Итальянские манеры и привычки мне нравятся больше всего на свете, если угодно, я и сама наполовину итальянка"- откровенничала она в 1564 году. К 1570 году ( К. Эриксон, Елизавета I , гл.21) католицизм в Англии не поднимал головы вот уже больше десяти лет. Главная опасность исходила от Марии Стюарт. Настойчивая, хитроумная, "лживая до мозга костей", в прошлом у неё остались бурные романы, кипящие страсти, убийства, впереди желание вернуть себе трон в Шотландии и желательно в Англии. Французский король Карл IX , а точнее его мать Екатерина Медичи, и обещанные Марии пять тысячь солдат- стали гарантами её прав на престол Англии. К весне 1570 восстание на севере было подавлено. В конце 1570-х пуритане начали свои наиболее резкие нападки на церковную иерархию, где на верхушке епископы и архиепископы - "изобретение Сатаны" . Один из лидеров пуритан, лично ценимый Елизаветой, Питер Вентворт, за обличения в Парламенте бессмысленной королевской реформы Церкви, - попадает в 1579 в Тауэр.
С 1573 секретарем королевы становится Фрэнсис Уолсингхэм, выпускник Кембриджа, искусснейший дипломат и аристократ, но при этом искушенный политик, сторонник плаща и кинжала, и сыска - ярый противник папизма во всех его проявлениях. Он окружает Елизавету стальным кольцом преданных людей - его агентов. Защищать есть от чего. В 1580 к недругам Елизаветы присоединяется Филипп Испанский, властитель полумира, подталкиваемый вспыльчивым и нетерпеливым папой Григорием XIII к походу против "нечестивой Иезавель". Григорий XIII объявляет, что, любой, кто " избавит от её присутствия сей мир" ,- вообще не совершит греха. К 1580 году начались ответные меры на костры испанской инквизиции, не без участия ближайших советников королевы Уолсингхема и придворного астролога , известного математика и почитателя эпохи короля Артура - Джона Ди. Началось восхождение Англии. Как предсказывал Ди - Англия возродит империю Артура и превзойдет во всем кровожадную Испанию. Пока они придумали адмирала Дрейка, его первые победы над торговыми кораблями Испании принесли казне 160000 фунтов стерлингов, десятимесячный доход короны. До победы над " Армадой " оставалось восемь лет. " Жизнь и царствование имеют для меня цену только до тех пор, пока я служу благу народа". "Великая королева, которой ведомо все", как назвал её французский посол де Месс, к 1600 году заложила купцам почти все свои семейные драгоценности. Война с Испанией требовала того. На поле боя, в Европе, - она осталась одна. Даже золотая печать и золотая цепь Генриха, прибывавшая на его груди ежегодно на приеме в честь рыцарей Ордена Подвязки,- все пошло на переплавку, что принесло казне около десяти тысяч. Именно тогда многие ювелирные шедевры, упомянавшиеся современниками, должны были погибнуть, оставшись только на живописных портретах . Верный Уолсингем оставил после себя одни долги, а ненависть кредиторов была столь велика, что хоронили рыцаря без страха и упрека - ночью.
Для исследователей остается большой загадкой та симпатия и теплота, которая возникла друг к другу у двух монархов Елизаветы и Ивана IV( скорее друзей по переписке), божьей милостью поставленных блюсти свой народ и защищать свои уделы от врагов внешних, что легко, и от врагов внутренних, что трудно. Оба они сполна пользовались своим правом -" Dieu et mon droit"- " Бог и мое право", но и предают ведь только свои. Враг у них был сильный , опасный и коварный - Рим. "Если к христианском мире найдутся хотя бы два государя, наделенных доброй волей и мужеством, писала королева, - то любые религиозные разногласия разрешить будет нетрудно, ибо на свете есть только один Иисус Христос и одна вера, а все остальное, о чем так любят спорить,- пустяки". Народ и верная ей знать её любили, как и она их, а потому все замыслы тайных убийц, а их было более пятнадцати, ни к чему не привели. Ивану Грозному трудно было любить свой непутевый, но святой и отчаянно храбрый народ, он его губил, и было за что - "...заплатили мне злом за добро...", а сам порой искал поддержки и понимания у мужественной женщины,"... ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не явилось никого...". Тяжёл, ты, венец Мономахов!
Для уточнения времени создания с учетом исторических фактов мы предлагаем 1580 год, когда Елизавета перешла к активным внутриполитическим действиям против нонконформистов, не подддерживающих англиканскую церковь. Эта датировка может быть соотнесена и с источниками, известным нам, где изображение Св. Георгия имеет аналогичные рассматриваемому особенности воинской атрибутики: отсутствие поножей, шлема. Это печать Ивана III Васильевича и золотая булла 1514 г. Василия III, т.е. - официальные государственные инсигнии, известные за пределами Руси. На большой государственной печати Ивана IV, 1577 года, и на малой печати царства Казанского, можно найти символ - Грифона.
Из золотых дел мастеров, ювелиров и эмальеров, работавших в это время в Северной Европе в подобной технике, следует отметить двух. Первый мастер - Бернардо Буонталенти (1541-1608)- флорентийский художник дома Козимо I Медичи, герцога Тосканского, работавший архитектором, сценографом театральных постановок, директором фарфорового производства и дизайнером придворных ювелирных произведений ренессансного и барочного стилей. Следует отметить, что в его мастерской во Флоренции работали ювелиры из Италии, Франции, Дании, используя его рисунки. Мифологическая тематика его произведений общеизвестна: драконы, гиппокампы, тритоны и тд.. Буонталенти всегда славился архитектурной компоновкой произведения и повышенной декоративностью, зрелищностью произведения. С деятельностью его мастерской (около 1570, Сев.Италия, возможно Флоренция) соотносят подвеску "Сфинкс"(Национальная галерея искусств, Вашингтон, коллекция Виднера), выполненную в технике и стилистике весьма близкой рассматриваемой нами подвески.
Второй мастер - Джованни Батиста Сколари, итальянскй ювелир из Тренто, с 1567 по 1587 гг. работавший в Мюнхене, создавший подвески: "Гондола" и "Возок", в которых чувствуется влияние ренессансных итальянских традиций, но утяжеленных обилием камней и без блеска и изящества, возможно, учитывая бюргерские вкусы заказчиков.
Что касается отсутствия явной принадлежности подвески со Св.Георгием знаку Ордена Подвязки, то тут следует, ввиду вышеизложенного и явного присутсвия в авторском замысле трех каплевидных подвесок, признать предназначенье этого ювелирного шедевра - быть женским ювелирным украшением. А единственная женщина, которой могло быть предназначено это аллегорическое украшение, могла была быть только сама Елизавета Английская. Именно она могла передать Ивану IV, в знак глубочайшего расположения, это украшение, возможно, сняв игривые подвески. Но, могла и заказать это украшение, учитывая мнение своего верного и знающего Фрэнсиса Уолсингхэма, используя стилистику известных ей изображений. Вкладывая особый смысл всего ею пережитого, не открываясь в истинном предназначеньи заказа, предполагая, кому оно будет передано в дар. «Мы с ним всегда были соединены, преимущественно перед прочими государями всего мира, каким-то влечением душевным и любовью, и дружба с ним оставалась взаимно не нарушена и свято сохранена до последнего дня его жизни».
2005.