Коричневый ранец, Коричневый костюм, черные ботинки, белая рубашка, большущий букет георгин. Я, мама, папа и бабушка идем в школу. Перед школой торжественная линейка. Меня приняли в первый класс «Б»…
Я оказался вторым по росту среди мальчиков сзади. Посадили меня с девчонкой на вторую парту. Передо мной сидит Аксинушкина Галя и самый маленький мальчик, он на пол головы ниже меня, Суслов Олег. День солнечный и сказочно приятный, новые парты, новые знакомые. Учительница Зоя Григорьевна, Маленькая и красивая. Все рассказывали о себе по порядку алфавита. Я увидел ее. Она звонко щебетала стоя ко мне спиной, белые бантики в косичках, белый передник и сама, как кнопочка. Маленькая, маленькая и обворожительно красивая.
Это моя соседка и живет на другой стороне улицы через два дома. Чего её раньше не замечал. Идем после школы вместе. Я несу ее портфель, до наших домов идти минут пятнадцать. Мы щебечем. «А что ты будешь делать, когда закончишь десять классов?» Влюблюсь в красивого парня. Я парировал, им буду я. Переоделись и все первоклашки собрались на большой лавочке возле Литвинок. Поболтали о предстоящей учебе. Я побежал домой, к сентябрю мы переселились в свой огромный дом с паровым отоплением, и у меня здесь была своя собственная комната, со своим столом, стулом и кроватью.
Оторвал кусок листа и написал.
Прибежал обратно, подозвал Кастусева Николая, его кличка была «Кося» и попросил передать записку Гале. Галя получила записку и убежала домой. Через какое-то время вернулась. Кося передал мне записку. С трепетом уединился и прочитал – «Я тебя любля тоже». Я на седьмом небе от счастья, какая замечательная ошибка в слове. Полетело время, правописание, театральный кружок, спорт школа времени на гульки в будние дни совсем не хватало. А вот в воскресение был целый день. Родители занимались взрослыми делами: доводкой дома, мать - хозяйством, стирка, готовка, да и площади дома под семьдесят метров. Я мало привлекался к работам по дому. Ведро с водой поднять не мог, так, если пару палений для растопки котла, да пыль поднять в доме подметая пол. В общем, свободен как ветер. Однажды, сидя на лавочке без девчонок, мы решили слазить на чердак школы за голубями. Идея понравилась и нас человек пять пошло в школу. Школа не имела полного оцепления забором, поэтому мы без труда проникли во двор, а по пожарной лестнице залезли на крышу и через вент окно на чердак. Здесь под крышей в тепле и тиши голубей хоть отбавляй. Я поймал себе двух и другие ребята наловили. Зачем нам нужны были голуби? Да просто, чтобы потом выпустить возле наших домов. Они здорово взлетают свечой, громко хлопая крыльями. Вышли мы с голубями на жестяную крышу и видим, что нас обнаружили. Сторож и техничка кричат снизу: А ну, хулиганы, слазьте немедленно, вот мы вам зададим, попадете к директору, а он ваших родителей вызовет. Этого еще не хватало, я и так стал частенько получать на орехи от отца, а тут к директору. Мальчишки бросились врассыпную. Наша школа, это бывшее здание гимназии для девочек. С потолками пять метров, огромными окнами, широкими парадными лестницами между этажами, да еще и цокольным этажом. Итого до крыши метров десять. Благо пожарных лестниц шесть штук, всех сразу не схватят. Я самый маленький и сторож выбрал меня. Лечу стремглав по жестяной крыше, руками придерживаю голубей, хватаюсь за поручни стальной лестницы. Слышу грохот сапог дядьки - сторожа, пока буду перебирать ступеньки, меня схватят. Отталкиваюсь от лестницы и лечу вниз. Приземляюсь, ноги складываются в позу присевшего человека, что-то сильно хрустнуло в груди. Валюсь кубарем через голову вперед, подскакиваю и со всех своих ног лечу со двора. Пробежал метров сто, оглянулся погони нет. И за пазухой никакого движения.
Засунул руки достал голубей, они мертвы. Так вот, что так хрустнуло, когда я упал. Невинная смерть голубей спасла меня. Они сослужили добрую службу в качестве амортизатора. Меня не поймали, а поймали самого старшего, именно он Валерка Литвинко и предложил идти за голубями в школу. Я не ожидал такого от него, что он расскажет, кто с ним был. Ведь он был третьеклассником и всегда кичился своим авторитетом. Отца в школу вызвали. Вечером отец объяснил все доступно, что любое преступление влечет наказание. Ты, сынок, прежде чем, что-то сделать, подумай, не пострадает ли твоя задница. Было больно и совершенно необидно. В конце октября ударил мороз, а вода в реках была паводковая, и все заливные луга оказались покрыты льдом. А тут как на радость Ноябрьские каникулы. Ура! Мы все, и стар и млад, на лед - ведь под ним рыба. Ее можно ловить, резко ударяя деревянной колотушкой по льду над рыбешкой. Рыбешка, испытывая гидроудар, получает контузию и становится обездвиженной. Пробиваешь лед и берешь рыбку. Конечно, похвастать крупной мы, мальчуганы, не могли, но Щупаки, плотвичка и окуньки к нам в корзинку попадали. Отец вечером посмотрев на мой улов, сказал: Завтра пойдешь со мной, я тебе покажу, как рыбу ловят. Утром, еще затемно, отец разбудил меня. Вставай и тепло одевайся, а ты мать готовь завтрак и нам с собой тормозок. Почему тормозок? Может потому, что водитель делает для его поедания остановку и тормозит. Отец взял свой рыбацкий ящик, пешню, военную дедовскую шинель и большой кожух. Все это он напялил на себя, чтобы не нести в руках. Идти до реки Друть не более километра. Идем по льду, красота. Рыбу уже никто не глушит, лед толстый. Пришли мы на изгиб реки. Отец пробил лунку, постелил на лед возле лунки кожух. Затем сказал, чтобы я лег рядом с ним на кожух. Мы легли, он накрыл нас обоих и лунку шинелью. Как хорошо стало видно в воде подо льдом. Глаза различали даже песок на дне и вода не рябила. Вдруг стая крупной рыбы заставила меня вздрогнуть. «Видал сынок?» «Да, а кто это?» «Это лещ». Отец достал небольшое копье – острогу. На его конце была закреплена резинка от камеры футбольного мяча. Он продел руку в резиновое кольцо и опустил руку к остроге, колышек натянул резину. Получился миниатюрный копьеметатель с резиновым движителем. Мы опять залегли. Ждать пришлось недолго. Я услышал шлепок и меня слегка обрызгало водой . Огромный лещ забился на конце копья, пронзённый острогой. Отец аккуратно вытянул леща и положил в свой ящик. Через час, когда солнце только встало, мы шли домой. Я нес острогу. Папа, а ты можешь мне сделать такую же острогу, только поменьше? Хорошо, я помогу тебе, а делать ты будешь сам. Мать довольная таким уловом поделилась свежей рыбой с дедушкиной семьей. А мы с отцом стали чистить крупных, величиной с половину меня лещей.
Конечно, в такие дни был настоящий праздник. Ведь рыба в основном мигрировала только в начале и конце зимы. А затем она будет стоять на ямах. И ловиться будет только хищник. Завтра мы с отцом пошли вновь на зорьке рыбачить. Я нес свое копье с одним гарпуном. Все было как вчера, на рассвете рыба пошла с верховья реки вниз по течению. Опять прицельные метания копья отцом принесли удачу. Я тоже метнул несколько раз гарпун, один раз даже выбил чешую с рыбины, но не загарпунил. Ладно, не переживай, сынок, все у тебя получится. Солнце так и не взошло, повалил снег. И шел весь день и всю ночь. А утром глазам открылась необычайно чистая картина. Все жители радовались снегу, и каждый обновлял снежные лопаты, отбрасывая снег с дороги, расчищая дворы.
Послышался клич кого-то из детворы. Айда кататься на лыжах. Айда – ответили десятки голосов. Спросив разрешения, хватаю лыжи и бегом на улицу. Катаемся с железнодорожной насыпи и прямо на реку. Собралось больше десятка лыжников. Стали накатывать лыжню. Спуск с горы, и потом подъем в гору без лыж. Укатали колею и носимся один за другим. Старшие сооружают трамплин с берега прямо на лед. Лед от берега стал уклоном к воде, так как она ушла, после паводка. Прыг да прыг, скок да скок, я прыгал лучше и выше своих сверстников. Прыгнув, как можно выше приземляюсь и проваливаюсь под лед. Детвора лет до десяти, если конечно не спортсмены, прыгают, раскинув руки в стороны как птицы. Так и я, надо льдом только голова и руки. Так как я приземлился на ледовый уклон, то в воду попали только мои лыжи и валенки. Я смотрю вниз и вижу, как вода уносит мои лыжи и набирается в валенки. Над головой всеобщий хохот. Кто-то из взрослых, сопровождавших еще меньших, чем мы, вытащил меня из западни . Сознавать, что могло со мной произойти, я стал гораздо позже. За потерю лыж мне ничего не было, они были отца и еще довоенные. Мне купили новые, и очень красивые. В таком веселом ритме закончились каникулы. Опять в школу. Дни, недели полетели, а вот и февраль настал. Вьюги и сильные морозы. Дороги замело, а по радио сообщили, что пока мороз больше 30 градусов то в школу ходить не надо. А кто в нее хочет ходить, разве что отличники. По крайней мере, я и мои друзья были рады не ходить. Но гулять ведь по радио не запрещали. Собираемся гурьбой у меня дома, я ведь у родителей один, а дом как стадион. Играем в лото. Телевизора у нас в 67 году еще не было, точнее почти ни у кого не было. Два или три на квартал. Но нас туда не пускали, ковры, красная икра, сухая колбаса, начальство и их дети. Да мы с ними и не водились. Вдоволь наигравшись, пошли в конец огорода и залезли на вербу. Снега за забором с подветренной стороны выше забора. Сразу кому-то приходит идея прыгать в сугроб с дерева. И полетели, визг хохот. Снега нет только в Африке, у нас есть везде. Бежим в дом. промокшие до последней нитки и стучащие зубами от холода. Раздеваемся догола, тает примерзший снег, одежда просто плывет. Как всегда не вовремя возвращается мать. Трепки не задает, а сразу всех укутывает одеялами и сбивает на диване в одну кучу, приказывая сидеть. Сама ставит на плиту чайник и открывает малиновое варенье. Пока греется чайник, подбрасывает угля побольше в котел отопления. В такой куче живых тел под одеялом разве не согреешься. Опять хохот, опять все кувырком. Входит мать с чаем, чашками и вареньем. Увидев вертеп, сердится и обещает рассказать отцу. Зная, что с отцом шутки плохи мы успокаиваемся.
Чай и контрастные снежные ванны нас только закалили и никто, к детскому сожалению, не заболел. Через два дня мы пошли в школу. На первой перемене поделились своими приключениями с одноклассниками. Тут же помчались на спортплощадку, а там давай прыгать с забора в снег. Но высота маловата, да и снега не очень много. А вот со стороны «А» класса намело под самые окна второго этажа. Перемена, Николай Суконка, открывает окно нашего класса и выходит на карниз, я за ним, и еще пару парней за нами. Расставив руки в стороны, мы идем по карнизу вдоль нашего класса до угла. Все наши одноклассники побежали смотреть, как мы будем прыгать. По дороге пока они бежали, о десанте знала уже вся школа. На улицу высыпали все, включая и директора школы. Прыгнуть нам не дали, а физрук Дикалов и физручка Зинда затащили нас обратно в школу через окна. Весь следующий урок мы стояли в кабинете директора. Приказано завтра явиться с родителями. Да, не заладился день. Красным чернилами в дневнике написано - родителям прийти в школу. Мать дома спросила как дела в школе и попросила показать дневник. Наверное, знаете картину Федорова Решетникова « Опять двойка». Мать открыла дневник. Ах! Что ты натворил? Понурив голову, рассказал, все как было. Придет отец - получишь. Пришел отец слегка выпивший, и мать не стала ему говорить. Утром мама сама пошла со мной в школу.
Пришла весна, а за ней летние каникулы. Меня без промедления отправили на лето к бабушке на Украину. Я был самый старший из группы подростков. И естественно возглавлял группу. Ничего примечательного за лето не произошло, нырять на глубину десять метров мы так, и не научились. Зато научились хорошо лазать в чужие огороды за клубникой, черешней и другими вкусными фруктами. Так как на Украине в каждом огороде этого добра полно, а что на наши рты могли съесть, по пару жменей ягод или по яблоку в каждую руку, то никто не замечал пропажу. Сидя на ветвях раскидистой липы, здесь мы организовали гнездо, и поедая трофеи, мы придумали название своей группе - «ОМО». В расшифрованном виде это звучит так – Очистители местных огородов. Как-то идя на озеро покупаться и проходя мимо дома очередных моих родственников Верещаков,
по прозвищу Дед Усатый, мы увидели ульи с пчелами. Они и раньше там стояли, но сейчас с нами был, как раз, внучок Деда Усатого – Сашка. В ульях мед есть? Есть, наверное, ответил он. Так идем, проверим. Некоторые местные и, видимо знающие в пчелах толк, отреагировали отрицательно, высказав предположение, что покусают. Я-то не знал и Сашка не знал, как кусают пчелы. Что трусите? Пошли, Сашка, без них. Опытные залегли возле забора, а мы, смельчаки, подошли к ульям. Трудолюбивые пчелы непрерывно сновали по своим делам, создавая сплошной гул над нашими головами. Ульи были красивыми: белого цвета крышки и голубого -стенки. Пока мы стояли смирно, нас никто не трогал, но как только мы тронули крышку ближнего улья, меня тут же, укусила за руку пчела, Сашка тоже начал визжать и хлопать себя по рукам. После первой мной убитой пчелы на меня набросилось полчище. Майка и шорты-это не лучшая защита от пчел, я полетел к воде снарядом, выпущенным из пращи. Сашка не отставал, пчел с себя мы не стряхивали, бесполезно, унести бы ноги. С лету прыгнули в воду и нырнули. Проплыв под водой метров пятнадцать я вынырнул. Пчел надо мной не было. А вот Сашке доставалось. Он- то, не поплыл под водой, а пытался погружаться и выныривать. Ныряй и плыви от них ко мне, прокричал я. Сашка нырнул, проплыв метров десять он вынырнул. Пчелы нас оставили в покое, а вот боль только стала нарастать. В течении десяти минут мы с Сашкой из европейцев превратились в представителей монголоидной расы, с совершенно опухшими лицами. Купаться уже не хотелось, и мы гурьбой поплелись к нашей липе.
Мы становились взрослее и смышленее, а поэтому меньше старались попадаться, совершая проделки.
Каждая ранее совершенная ошибка или через синяки, или через отцовский ремень, или через дедов подзатыльник, анализировалась и откладывалась в памяти, как не надо делать, или как сделать без проблем. Полетели годы, второй класс, третий класс, четвертый мы уже стали самые старшие в младших классах. Все мальчишки от первого до третьего класса уважали нас и побаивались. Мгновенно уступая нам дорогу и прижимаясь к стенам школы. Зоя Григорьевна посадила меня с Аксинушкиной Галей. Я продолжал, как и все одноклассники, дружить с нею. Правда, портфель я ей больше не носил. Да и в школу она ходила с девчатами, а я с пацанами. Кроме того, мы всегда, если не опаздывали, то вваливались в класс по звонку. А девочки себе такого не могли позволить. Неприятности начались сразу на первой неделе четвертого класса. К нам в класс, дабы не портить показатели 4«А», 4«В» и 4« Г», а наш «Б» уже слыл как не очень спокойный, сгрузили всех второгодников. И их насчиталось пятеро мальчишек и одна девчонка. Мало того один мальчик дважды оставался на второй год. Поняли к чему я? Они сразу создали свою группировку и дабы показать, кто теперь главный устроили потасовку. Мои ребята, а я до этого момента был самым старшим в классе и соответственно заводилой, ретировались под знамена второгодников. Попытался сопротивляться, меня схватили четверо, а старший Мишка Тарасов, на полторы головы выше меня, снял свой резиновый кед и со всей силы отходил меня по спине, ногам и заднице. Другого выбора у меня не было, как признать его лидерство. Вообще то, я не злопамятный, однако, память у меня хорошая. Прошел и этот год без особых приключений. Я на фоне второгодников выглядел если не отличником, так твердым хорошистом. В конце года директор на родительском собрании отметил моих родителей, что я стал дисциплинированный и более усердный к учебе. По мне, так я просто стал изворотливее и научился готовить уроки на перемене, перед следующим уроком, или на текущем уроке учил следующий.
Пятый класс. Трое из пяти второгодников остались на второй год, а на их место пришло трое не перешедших в шестой класс. Главное опять в наш класс. В общем, лидерство в школе мне ближайшие годы не светило.
Пятый шестой, седьмой класс. Начались интересные предметы: физика, химия, ботаника, биология, география, геометрия и труд. Я стал впитывать науки с легкостью, так как они сразу становились прикладными. Я завел на огороде опытный участок и с удовольствием занимался выращиванием цветов, посадкой малины, вишни. Дед Павел научил меня прививать культурные сорта яблок и груш на дички. Дички я приносил из своих походов по лесам за грибами. Познания в геометрии и физике сразу вызвали страстное увлечение авиамоделизмом и радиотехникой. Я собирал модели ракет, строил копии самолетов и слушал «Голос Америки» из собственноручно собранного приемника. История древнего мира, увлекательнейшая наука, преподаватель не мог нарадоваться моими познаниями, а я просто с увлечение, практически с перенесением себя в те времена прочитал ее за два дня. А по ночам во сне сражался за Спарту, Трою. Форсировал Тигр и Евфрат с Александром Македонским. Химия особо мне запомнившаяся наука. Какой мальчишка не хочет побаловаться с порохом. Тем более в те времена, ни петард, ни фейерверков и в помине не было. Горение пороха, это химическая реакция окисления. Чилийская соль - калиевая селитра - NaNO3 в смеси с тертым древесным углем и серой дает на выходе дымный порох. Знаю формулу, занимаюсь поиском компонентов. Сера не раз находилась мной на железной дороге, это как отход топок паровозов. Конечно, приходится потрудиться в поисках оной и пройти по путям не один километр. За пару дней мой заветный рубеж в объеме литровой банки был взят. В магазине Химреактив в городе Киеве мой дядя покупает два килограмма селитры в банке коричневого стекла. Угля я нажег сам, соорудив костер из сосновых поленьев. Усердно, в бабушкиной трофейной бронзовой ступе с тяжелым, того же материала пестиком, растирал все компоненты. Селитра и сера растирались не вызывая проблем, а вот уголь принес и смех и расстройство маминой психики. Я ведь зеркала не имел перед собой, а тертый уголь въедливой пылью поднимается вверх и садится равномерно на все, руки одежду и конечно лицо. Я, ничего не подозревая толку уголь, а в это время в сарай, где я эти занимаюсь, входит мать. Поворачиваюсь к ней. Мама в ужасе вскрикивает, прикрывая лицо руками, словно увидев черта. Открыв лицо, снова кричит. Я ее спрашиваю мам, что с тобой? Мать приходит в себя и говорит, перепуганным голосом: Это с тобой что? Угольная пыль, оказывается, очень плохо смывается водой. Пришлось греть воду и принимать душ с обильным натиранием мылом. После приготовления порошков, все навешивал в самодельных чашечных весах. Когда пропорции были готовы, все перемешал в оцинкованном ведре. С дрожью в руках взял щепоть пороха, отнес за сарай, положил на дощечку и поджег. Пах и облачко сизого дыма необычайно приятного запаха окутало меня. Радостный и счастливый стал напевать песни из кинофильма про пятнадцатилетнего капитана. Порох я расфасовал в пол-литровые банки и получил их десять штук. На завтра после школы, пригласил к себе уже отсеянных годами друзей. Одним из них был Фалин Александр. Мы стали делать взрыв пакеты – петарды. Скручиваем из плотной бумаги для рисования трубочки на карандаше. Вынимаем карандаш, затем подгибаем края трубочек и сильно перевязываем нитками. Разрезаем посередине, засыпаем в трубочки порох, оставляя часть трубочки свободной. Свободную часть опять подгибаем и сильно стягиваем нитками. Когда десяток петард были готовы, к каждой привязываем спичку, так, чтобы серка оказалась на середине трубки. Затем под каждой головкой спички, обувным гвоздиком проковыряли отверстие до пороха. Чтобы петарда не дала осечку, под головку спички в отверстие подсыпали пороха для затравки. Вышли на огород, подожгли, чиркнув головкой спички привязанной к петарде наотмашь по коробку с последующим броском петарды. Две секунды и сильный хлопок ружейного выстрела известил округу о моем пришествии, как возмутителя спокойствия. Александр повторил операцию. Грохнуло второй раз, как и первый. Теперь мы вооружены и очень опасны. Вечером идем к кинотеатру, да именно тому, что с большими колоннами. Его строили пленные немцы. Колоны большие, но все же не такие как раньше. Идем на фильм Фантомас. Билеты берем на первый ряд, садимся и смотрим фильм. Когда Луи Де Финеса схватили и он перед смертью попросил выкурить сигару, предложив по одной и охранникам, пришло и наше время. Мы приготовились. Все восемь петард и восемь человек ждали, когда прикурят сигары. Прикурили – раз, два, три. Оглушительная пальба из ружей в закрытом помещении, визг и крики. Перепуганный киномеханик, выключает аппарат, свет гаснет. Билетерша не может включить освещение. Паника нарастает. Мы беспрепятственно уходим из кинотеатра. Вечер прошел на славу. Идем домой, и наперебой рассказываем свои пережитые ощущения.
Сели на лавочку у Литвинко. Пора вооружаться понастоящему, предложил Новицкий Шурик. Я завтра вам покажу, о чем я.
Следующий день сотрясал хлопками петард школу. Валерка Пухтеев, мой одноклассник, выпросил две петарды и устроил переполох в девичьем туалете. Слухи дошли до директора. Пухтеева вызвали на ковер. Мы уже мальчишки тертые - своих не сливаем. За это и темную можно устроить. Пухтя взял все на себя, завтра в школу с родителями.
Однако на второй, день под натиском отца раскололся. А тут и переполох в кинотеатре всплыл. Ну, все ниточки на меня и вывели. Моя вина была, только со слов Пухти. Поэтому моих родителей директор не вызвал. А я молчал как партизан, за что получил неуд по поведению за последнюю четверть. А это грозило не зачислением в девятый класс.
Меня мой классный руководитель не возлюбил с первого года, его Фамилия Дикалов, в ученической среде «Дикал», это он меня втягивал через окно в класс с карниза второго этажа. На педсовете, его предложение меня не переводить в девятый класс отклонили, учился я на хорошо и отлично. Видимо самостоятельное изготовление пороха и петард у многих вызвало в душе восхищение.
Ладно, урок усвоен. Больше в общественных местах мы не хулиганили. Зато стали запускать ракеты, которые я научился делать в авиамодельном кружке. Наигравшись ракетами, через пару дней мне стало скучно. Нет размаха, полета, а тут и фильм «Иван Васильевич меняет профессию». И крылатая фраза, у меня тоже изобретатель был, воздушный шар придумал, так я его на бочку с порохом посадил, пущай полетает. Вот я от скуки и соорудил мортиру. А чего делать? Пороха на не одну тысячу петард, даже полбанки не израсходовали. В общем, вырыл я небольшую ямку в земле, высыпал туда банку пороха, сделал пороховую дорожку с метра два, Поставил ведро в ямку над порохом дном вверх, попробовал на него встать, конструкция устойчивая. Беру спички поджигаю порох и бегом прыгаю на ведро. Смотрю, как огонь бежит по пороховой дорожке метр, полметра, десять сантиметров, собрался в комок. Сильный толчок в ноги, с одновременным хлопком, ноги подвернулись, ведро с силой ударило меня по мягкой части. Сделав пару раз обратное сальто в воздухе, я шлепнулся на землю головой в вырытую ямку. Встал, почесал то самое место и констатировал - сила у пороха большая. Больше порох меня не интересовал.