(Выдержки из книги Utopia Britannica, vol.1, Diggers & Dreamers Publications, 2001) c. 117-123
(Перевод В.И.Постникова, 2011)
«Двенадцать образованных и либерально мыслящих джентельменов вместе с двенадцатью женщинами собираются в апреле отправиться в плавание. Перед этим, они должны хорошо познакомиться друг с другом и согласиться с правилами поведения для будущего совместного проживания. Их цель поселиться в одном из замечательных уголков света – я не помню точного названия. Каждый человек должен будет работать два-три часа в день в расчете на то, что производимого им продукта будет более, чем достаточно для всех проживающих в колонии. Произведенный продукт будет запасаться и распределяться равномерно среди колонистов. Они соберут большую библиотеку и будут проводить свободное время, занимаясь самообразованием, свободными дискуссиями и обучением детей. Женщины будут следить за детьми и заниматься другими делами по своему выбору; в то же время самое большое внимание будет уделяться развитию души. Все члены будут свободно выбирать и придерживаться любых политических и религиозных взглядов. Любой человек сможет выйти из сообщества, когда того пожелает."
- Томас Пул о Пантисократии
Среди художников всегда было много визионеров. Художники, писатели и поэты представляли в своих трудах другие, лучшие миры - некоторые даже пытались их воплотить в реальность. Первокурсник Оксфорда, поэт Роберт Саути, начал задумываться о будущем в 1794 г. - отказавшись от карьеры в медицине (не получив диплома) и от государственной службы (из-за своих якобинских взглядов); он собирался эмигрировать в Америку и спрашивал себя: "А зачем мне диплом о высшем образовании?" На пике безысходности, Саути встретил товарища из Кембриджа - недавно уволенного из армии, где тот служил под вымышленным именем Силаса Томкина Комбербека - известного теперь всему миру как Самюэль Тейлор Кольридж. Саути начал придумывать способ, который бы позволил ему эмигрировать и организовать в Новом свете сообщество на основе прочитанной им Республики Платона. Кольридж поддержал его идею с энтузиазмом, и оба поэта начали мечтать об утопическом просветленном обществе, "пантисократии" (с правительством, построенном на равном участии всех).
Кольридж начал серьезно заниматься практическим осуществлением идеи, и через несколько недель убедил Саути и еще нескольких друзей в необходимости переезда на берега речки Сускеханна в Пенсильвании, в местность без враждебно настроенных индейцев и злых английских комаров. Саути сразу же сел заканчивать свою поэму Жанна Д"Арк, чтобы собрать деньги на поездку. "Эта новая идея пантисократического общества вдохнула в меня новую жизнь, новую надежду, новую энергию; все лучшее во мне стало расцветать". Кольридж, не желая уступать другу, написал поэму "Об установлении пантисократии в Америке"
Там, где мечта с надеждой ясной, освещают
Нам день, который никогда не видел Альбион,
Но видимый отчетливо в воображеньи,
И вскоре родственные души нам помогут
(свободные от зла, что правит здесь)
За океаном смысл, покой и радость обрести.
Два поэта облекли свою пантисократическую утопию в ряд писем и лекций. На земле, которую собирались приобрести за 2000 фунтов на берегах Сускеханны, они будут работать только 2-3 часа в день, чтобы обеспечить себя самым необходимым - а остальное время посвятят интеллектуальным занятиям среди равных. Саути надеялся на "Поэтическую критику во время охоты на бизонов, и написание сонетов, стоя за плугом".
Кольридж считал, что эксперимент будет закончен только в следующем поколении, когда их дети вырастут в среде, очищенной от пороков, богатства и неравенства. Особый упор делался на образование, причем не только детей, но и взрослых. Обрисовывая школу, он указывал на программу пантисократического образования:
"... они будут изучать эволюцию общества, начиная от диких племен и кончая революционными государствами и колониями".
Эта идея вскоре привлекла к себе других. Один из них, молодой поэт-квакер Роберт Ловелл, женатый на Мэри Фрикер, одной из пяти дочерей, живущих с овдовевшей матерью и занимающихся рукоделием. В августе 1794 г. Саути был помолвлен с Эдитой Фрикер, и в безумном порыве солидарности Кольридж предложил руку и сердце ее сестре, Саре Фрикер, - решение, о котором он потом будет сожалеть. Саути строил планы, чтобы взять свою семью в Америку. Кольридж, с другой стороны, не был в восторге от своей скоропалительной помолвки, и от перспективы создания пантисократического общества с родственниками Саути и женщинами семейства Фрикер. Хотя теоретически он верил в равенство полов, на практике считал, что женщины способны разрушить его утопическую систему. В одном из писем к Саути он обрисовал роль женщин: "Они могут по крайней мере заняться приготовлением простой еды для нас" и " пусть жены делают только то, что совершенно необходимо и принято для беременных женщин - пусть мужья делают все остальное", включая "стирку в машине и уборку дома". У него были серьезные сомнения относительно женитьбы. В рождество он сознался Саути, что он не любит Сару Фрикер, и спрашивал: как можно жениться на женщине, которую не любишь? С другой стороны, он заявлял: "Уверяю тебя, Саути! Я выполню свой долг"
Гора родила мышь
Саути тоже начал сомневаться в успехе предприятия. Он стал намекать. что может быть отъезд в Америку слишком радикальное решение и надо бы поискать похожую местность где-нибудь поближе, на ферме в Уэльсе. Да, и еще. Он хотел бы взять с собой слугу своей тетки, Шадраха Уикса. Кольридж вышел из себя. "ШАД - МОЙ БРАТ" - написал он негодующе заглавными буквами в письме Саути, протестуя против насаждения "рабства" в пантикратическом обществе. Что касается малого участка в Уэльсе, то он видел в нем лишь мелкое фермерство. "Гора пантисократии наконец-то родила мышь!" Возникшая ссора привела к разрыву, хотя и не окончательному; она продолжалась много месяцев, прежде чем отношения не были восстановлены. "Ты оставил пустоту в моем сердце. Ни один человек не может ее заполнить" - писал Кольридж. Саути отвечал, что он уедет в Уэльс или в любое другое место, которое укажет Кольридж. Но в действительности он решил уступить дяде и стать священником. Почти ровно через год после разработки утопического плана, он был оставлен друзьями. Саути уехал с дядей в Португалию, смутно пообещав вернуться к идее пантисократии через четырнадцать лет. Кольридж сдержал обещание и женился на Саре Фрикер, после чего переехал с женой и маленьким сыном - нет, не в Америку, - а в Недер Стоуви в графство Соммерсет, где намеревался с помощью друга, Томаса Пула, заняться огородничеством. Там он посвятил себя литературному труду и воспитанию сына.
Годами позже, он писал в отношении мечты-пантосократии:
"То, чего я не ждал от конституций, правительств и государств, я рассчитывал получить от религии и небольшой компании избранных. Составленный мною план, одновременно мирный и экстравагантный, был направлен на попытку создания совершенного человеческого сообщества на берегах Сускеханны, последующее поколение которого должно было соединить невинность патриархальной эпохи со знанием и гением европейской культуры; там, я намеревался, в конце жизни, лицезреть Независимые Деревни среди единой Долины Труда... Странные фантазии! И такие же тщетные! И все же, глубокий интерес к ним пробуждал во мне страстное желание осуществить и защитить свой идеал. Всему, что я в настоящий момент имею - прозрениям в отношении природы отдельного Человека, и его общественной роли, - я обязан этим фантазиям..." - Кольридж, Друг, II.
Роберт Саути стал поэтом-лауреатом в 1813 г. и, встретив в 1816 г. Роберта Оуэна, заметил следующее: "Оуэн был таким же пантисократом, каким я был в молодости". Если бы мы встретились двадцатью годами раньше, неизвестно, как-бы повернулись наши жизни".
Равенство, свобода, поэзия
Все романтические поэты были радикалами, пока их репутации не выхолостили викторианские литерати. Это относится к Саути и Кольриджу, Китсу и Байрону, и в особенности к Перси Биши Шелли. Будучи сыном мелкого суссекского помещика, он с самого начала был проказником - его изгнали из Оксфорда, среди всего прочего, за рассылку сочинения "Необходимость атеизма" всем епископам и ректорам колледжей. В Оксфорде ему дали почитать копию "Истории якобинства", в которой предпринималась атака на континентальное тайное общество иллюминати, что, по-существу, означало охоту на ведьм. Иллюминати занималась тем, что распространяли на весь мир пропаганду революционного заговора. Доктрина иллюминати содержала воинственный эгалитаризм, направленный на разрушение частной собственности, религии и "общественных предрассудков", таких как брак. Шелли написал письмо Лею Ханту, издателю The Examiner, в котором предлагал создать общество по типу иллюминати для координации всех реформаторских групп в Англии. Шелли не получил ответа на свое письмо, но идея "совершенного равенства" плотно засела у него в голове.
Шелли снова осрамил свою семью тем, что удрал в Шотландию с невестой Хэрриет Уэстбрук, дочерью владельца кафе - женитьба на девушке низшего сословия для его семьи была недопустимой. Шелли постепенно входил у радикальные круги. Он завязал дружбу с философом-анархистом Уильямом Годвиным. В 1812 г. Шелли уехал в Дублин и полностью отдал себя задаче освобождения Ирландии. Дублин все еще кипел от поражения Вулфа Тона и Юнайтид Айришмен в 1790-х и репрессий со стороны Англии. Шелли опубликовал два памфлета в Ирландии "Обращение в ирландскому народу" и "Предложение об ассоциации филантропов". В обоих памфлетах видно, насколько наивен был Шелли в понимании сложностей ирландской политики. Однажды его пригласили выступить на собрании в театре Фишамбл. Здесь бледный англичанин, которому еще не исполнилось 19-и, выступал перед несколькими сотнями "уважаемых" ирландских сограждан. Они слушали его более часа, громко реагируя там, где он выражал свои анти-английские чувства или атаковал наследного принца, но стучали ногами и свистели, когда он с тем же энтузиазмом говорил о политических и религиозных реформах. В аудитории находились два информатора, работающих на англичан, отправивших отчет о встрече Лорду Сидмауту в Хоум-Офис (Министерство внутренних дел). В то время Уильям Питт организовал Хоум-Офис для предотвращения экспорта революции из Франции в Англию. По всей стране развернулась шпионская сеть информаторов с использованием полицейских, почтальонов и мэров. Шелли покинули Дублин в деморализованном состоянии, представляя теперь всю сложность задач, стоявших перед ирландскими радикалами, и удрученный тяжестью жизни простых ирландцев.
Встреча друзей свободы
В поисках укрытия, где можно было бы отдохнуть и воспрянуть духом после тяжелой ирландской обстановки, чета Шелли нашла небольшой сельский домик в поместье Нангвилт, в нескольких милях к западу от Раядера, в Уэльсе. Через 48 часов они уже были очарованы романтикой места и влюбились в него. После чего сразу же начали вести переговоры в отношении аренды.
Шелли написал отцу и попросил его в качестве завещания помочь арендовать участок. Он также написал "друзьям свободы и правды", обрисовав возможность создания коммуны из романтиков-радикалов "...окруженных тишиной гор, лесов и рек, тихих, одиноких и постаревших..."
Он написал Уильяму Годвину и попытался убедить его присоединиться. Лей Хант и его жена - скульптор по дереву, также были включены в список тех, кто любит горный воздух и друзей-радикалов. Старая подруга Шелли по Суссексу, Элизабет Хитченер, которая разделяла его радикальные взгляды и хотела организовать свободную школу, также получила письмо с приглашением создать школу в Нангвилте. В течение восьми недель Шелли пытался убедить жителей поместья в выгодах его эгалитарной идеи, говоря об общественном питании, самовыражении и самосовершенствовании человека. Ирландский сирота Дэн Хили разъезжал по всей округе с корреспонденцией. Но ни деньги, ни друзья не спешили к Шелли. Его отец прислал короткое письмо с отказом о помощи. Срочно были написаны письма к друзьям с просьбой одолжить деньги. Отец мисс Хитченер запретил ей уезжать, опасаясь, что она станет "одной из любовниц" Шелли, а Уильям Годвин вежливо отклонил предложение, написав, что он, однако, может приехать с семьей на выходные. Ко всем этим неудачам, Шелли начал опасаться за ухудшение здоровья жены. Он также начал беспокоиться по поводу своих ирландских памфлетов, которые должны были попасть к мисс Хитченер в Суссекс.
Действительно на Шелли было заведено дело в Холихеде и материал попал в Хоум-Офис. За Шелли и его "знакомыми" стали следить.
В конце концов неприятности стали множиться как снежный ком и идею пришлось похоронить. Шелли не только не мог найти тех, кто поддержал бы его финансами, но стоимость аренды возросла настолько, что он, по молодости лет, уже не мог на нее претендовать. 7 июня чета покинула Нангвилт, временно остановившись у родственников, прежде чем отправиться на юг.
Корабли с радикальным грузом
Потом они обоснуются в небольшой девонширской деревушке Линмаут, заняв простой, но заброшенный дом, с достаточным количеством комнат для воображаемого собрания друзей. Прибытие такой четы в отдаленный западный уголок страны не мог не привлечь внимание. Через два с половиной месяца на стол Лорда Сидмаута в Хоум-Офисе положили отчет. Местопребывание м-ра Шелли было взято под контроль и за ним начали наблюдать. Члены зарождающейся коммуны были так заняты повседневными делами, что не замечали нависшей над ними опасности; они обустраивали дом, распаковывали книги и писали множество писем. ("В одно почтовое отправление входит до 16 писем" - говорилось в одном из отчетов Лорду Сидмауту). Но на этот раз у них должно все получиться. Мисс Хитченер не послушала отца и приехала к ним. Сразу же, по приезду, она и Шелли занялись радикальной пропагандой. Деревушка Линмаут, однако, не была стратегически важным местом, откуда можно было вести пропаганду, она была слишком удалена от населенных мест и отрезана от всех форм коммуникации.
Шелли преодолел эти препятствия в манере, вполне соответствующей радикальному романтическому поэту. Рано утром или поздно вечером, он и мисс Хитченер пробирались по каменистому берегу с множеством бутылок, они засовывали их в карманы и несли в руках. Когда наступал прилив и ветер дул в правильном направлении, они запускали в море эти маленькие "корабли с божественным эликсиром", как их назвал Шелли в сонете, в надежде, что их прибьет к Эйвонмауту и они попадут в Южный Уэльс. В каждой бутылке была копия "Декларации прав" или баллада "Прогулка дьявола". Они также делали маленькие деревянные лодочки - с парусом, чтобы привлечь внимание. Одну из таких лодочек подобрал рыбак и сразу же сообщил в Хоум-Офис. Еще более изобретательными были "надувные шары знаний" - самодельные шелковые надувные шары, наполненные горячим воздухом с помощью спиртовой горелки. Несмотря на сложности, связанные с наполнением воздухом - шары легко возгорались - многие из шаров с "Декларацией прав", выпущенных в вечернее небо, достигли Бристоля. Пропаганда шла не только в небе и на море, но и на земле: Дэн Хили обходил все дороги и расклеивал листовки на всех подходящих заборах и стенах.
Длинными летними днями Шелли работал над своей поэмой Царица Маб - в которой обрушивался на религиозную и политическую тиранию, войну, коммерцию, брак и проституцию, скрывающимися под тонкой пеленой благопристойности. В надежде обойти цензоров, представляя политику как поэзию, он обращался ко многим потенциальным издателям. Однако все повернулось не в его пользу. 19 августа Дэна Хили поймали, когда он расклеивал листовки в Бернстабле. На допросе в местной мэрии он рассказал историю-легенду о том, как проезжающая мимо пара заплатила ему за расклеивание листовок. Однако, когда выяснилось, что его хозяин уже под наблюдением, его быстро осудили за распространение нелегальной информации. Будучи не в состоянии заплатить 200 фунтов штрафа, Дэн Хили мог отправиться в тюрьму на 6 месяцев. Суд отложили до приезда м-ра Шелли. Шелли приехал на следующий день. К удивлению властей, он не ругал своего слугу, и не собирался платить за него. После короткой беседы с Дэном Хили выяснилось, что у хозяина и слуги "взаимопонимание". Шелли быстро уехал в Линмаут. Пока отчеты направлялись в Лондон и чиновники ожидали инструкций, Шелли был уже далеко. В Хоум-Офисе уже лежали три отдельных доклада о подрывной деятельности молодого м-ра Шелли. Однако, поскольку он был все еще слишком юн, было решено продолжить наблюдение.
Уэльское чудо
Полагая, что за ними по-прежнему следят, Шелли и его небольшая группа быстро поспешили в глубинку Уэльса. Обходя район Нангвилта стороной, они двинулись в северные горы, в надежде спрятаться где-нибудь в отдаленной горной местности, либо попасть в какой-нибудь маленький порт, а оттуда в Ирландию. Пробираясь по берегу залива Кардиган, они наткнулись на замечательное инженерное сооружение, и обнаружили рядом довольно процветающее сообщество, занятое коммерческими строительными экспериментами.
...Шелли решил присоединиться к строительству нового города, видя в нем воплощение своих идей об идеальном обществе и возможность реформировать человека и его окружение. Сняв дом, Шелли полностью отдался сбору средств в поддержку строительного проекта. Но эта работа не вызвала восторг среди местных влиятельных лиц, как и его поддержка местных луддитов. В свободное время он читал, дописывал поэму Царица Маб, и распространял политические памфлеты среди «сочувствующих».
В феврале вернулся Дэн Хили из барнстейблской тюрьмы. Шелли принял его с распростертыми объятиями. То, что последовало за этим, остается предметом горячих споров историков. Предчувствуя беду, Шелли в ту ночь лег спать с заряженными пистолетами. Посреди ночи в дом ворвались незнакомые люди с целью покушения на его жизнь. Был ли это шпион, следующий за Дэном Хили из Барнстейбла, или это были местные бизнесмены с целью отпугнуть Шелли – до сих пор не выяснено. Были даже предположения, что покушение на самом деле - галлюцинация самого Шелли. Как бы там ни было, на следующий день Шелли и его товарищи покинули деревню и больше никогда туда не возвращались.
... Годами спустя, Шелли предпримет еще одну, последнюю попытку создать эгалитарное сообщество. На берегах Средиземного моря он попытается создать литературную колонию со своей второй женой Мэри (дочерью Мэри Вулстенкрафт и Уильяма Годвина, и автором Франкенштейна), лордом Байроном и другими друзьями. Эта попытка оборвется с его преждевременной смертью – несчастным случаем на море.
Я- фея, я - царица Маб, мне велено
Чудесный мир для смертных содержать -
Все тайны прошлого, бездонного как небо,
В их хрупкое сознание вписать.
Причины всех событий в будущем я вижу,
Ничто не ускользает от меня –
Ни муки совести жестоких эгоистов,
Ни торжество и праздник альтруистов,
Когда от добрых дел на склоне дня
они подсчитывают награжденье;
Священный дух мне право дал
смертельною завесой завершить
путь тех, кто выполнил свое предназначенье,
И мир в награду душам подарить...
[Продолжение следует]