Вишни росли, розы, сумах, бархатцы. Повсеместно стонало лето. Кошки ворочались на кольях, будто бы их жарили. Да их и на самом деле жарили. Июль - время для пикничков, Вы знаете.
Ко мне подошёл какой-то парень в огромных трусах и отрекомендовался "конкретным", ибо, якобы, снимается в порнухе. Я ничего не ответил. Не имею такой привычки, когда гляжу на реку. Он отошёл, и мне почудилось, будто он плачет. Крапива, собственно, вот в чём дело. Инфант хренов.
А вот те девочки мне сразу понравились. Одна из них утверждала, что причащена тайн церкви Крота, и поэтому вынуждена ходить в купальниках исключительно голубых тонов. А по средам и пятницам - и вовсе нагая. "Стоны влаги" - объясняла она, но я не понимал, в чём тут дело. И мне представлялись пещеры, туго набитые раками.
Людская плоть, что стелилась в то лето по берегу, передавала веточки с кусками прожаренного, хорошо отпетого мяса, которое тонко дымилось и таяло во рту неслыханными изысками. Кто-то приторговывал сосисками, но они не шли. Лучшё шёл лимонад. Он так и назывался - "Ходильный". Бренд моего отца, если что.
Пиво лилось и плавно перетекало в водку. Плешивый пацан в майке всё пытался настроить колонки, крутил провода, двигал в разные стороны аккумуляторы, пока его не убили под чудовищным ультрамарином неба. Его мать с собачкой купалась неподалёку, но в результате оказалось, что это всего лишь раскуроченный буй.
К вечеру вознеслись молитвы лету, сопровождаемые закланием националистов на шашлык, и вскоре над кустарником запрыгали слившиеся двойные тени. Это был секс, можете себе представить? И это невзирая на то, что поблизости притаилась богадельня. Удивительно.
"Вот это сиськи!" - говорили пьяные менты, увидев в пепле догорающего кострища ком спёкшихся цикад. Их велосипеды были щедро закинуты в гречиху. Обосрался бы, будь моя воля.
Каждая мелкая птаха, каждая змейка и рыбка, дрожащая между песком и воздухом, помогали нам справиться с бременем лета, и наутро мы уходили свежие, точно бриз, сочащийся, как бывает, между зданием и застигнутыми врасплох стремянками. Мы пинали песок и тела. Нежно, конечно. Тем более, все девушки были красивыми лесбиянками, а все парни - пауками, сжатыми в перегоны рассвета.
За спинами мелькнул древний магазин, и все разошлись по домам, незаметно, как статуи, сохраняя запах реки и подкожные пируэты ласточек до следующего лета, если оно, конечно, случится.
Будем надеяться, Боже.