Привыкла не думать о тебе. Совсем не думать и совсем привыкла. И сегодня вздрогнула от этого. Говорим в душах с мнимыми возлюбленными, они и не стареют и не стираются. Каждый уповает на прорастание мечт в реальность, и старея осознает, что исчерпанность жизни так ни чем и не удивила.
Особенно приятен голос после обмана, перебегающе спокойный, тревожно вопрошающий. Как я могу это терпеть... хочется уйти лечь на сеновал и продышавшись начать новую жизнь с младенчества. Будто я насквозь прошита нитками, швейной машинкой и каждый день добавляется новый стежок. С каждым уходящим мгновением всё труднее выпороть эти швы, хожу уже собственно полотном, сотканным из швов кем-то. Иногда махаю рукой, тошнит... Думала пройдёт. А всё равно бунтует кусок. Ну и к чему все эти...
Наказание не иначе, все паникёры это быстро поняли и слаженно стали проповедовать... о вечной жизни, сложив с себя все мыслимые каноны духовности. Отрешенность от жизни, сооружение своих прав, каст, запретов. После уже и не страшно... уже можно и открыв глаза, можно и шагнуть, да ... и указывать тупиковые пути.
Страх... животность чувств. Страх прежде всего от таковой истины, обреченности истины.
Молчат, вот ведь уникальность. Всегда. Без шанса убедиться в их присутствии даже дальнем.
Даже при других обстоятельствах, благоприятных для души, это остается всё таким же ... неизменным.
Татуажность выдуманного впечатана в гены.