Однажды в Севастополе

               

Недавно гостил в Аугсбурге наш двоюродный брат из Севастополя. Я знала его только ребёнком, когда отдыхала летом у дяди в Севастополе, а после встречались пару раз эпизодически. Здесь в Аугсбурге собралась вся родня. Было очень тепло, душевно. Вспоминали. Как ни странно (он был тогда четырёхлетним ребёнком), он хорошо помнит тот случай, о котором пойдёт речь.

    Итак, окончив первый курс института, я приехала летом в Севастополь, прекрасный, неповторимый город у моря, который и теперь вспоминаю с ностальгией. Дядя и тётя принимали меня прекрасно, старались доставить побольше удовольствий. Так, однажды дядя (морской инженер) привёл меня в яхтклуб, познакомил с яхтсменами и оставил на их попечение.

 Я была в восторге от города, от моря, с которым познакомилась только в юношеском возрасте, от яхтклуба, с его характерными запахами спорта, от юных загорелых ребят, пропадавших здесь дни напролёт, простых, без претензий и изысков.

 Меня приняли в компанию, и вчетвером (две девушки, два юноши) отправились мы на маленьком швертботе в море, в бухту Учкуевка. Был ясный, солнечный день, с лёгким ветерком. Паруса надувались под управлением умелых рук. Яхта скользила, переваливаясь с борта на борт, при этом «пассажирки» оказывались спиной почти в воде. Мне было совсем не страшно (хотя плавала я очень плохо), весело и легко. Я запела, впервые "соло", популярную тогда песенку «Красная розочка». Не помню имя исполнительницы, но она пела на русском с акцентом, и я копировала её.

 Сашка, капитан нашего судёнышка, смотрел на меня восхищённо, влюбленно, и от этого на душе было особенно хорошо и легко. Мы прибыли на пляж Учкуевки, расположились, поставили тент, купались, загорали, перекусывали какой-то незамысловатой снедью. День пролетел незаметно.

 Солнце опустилось, ветерок стих, на море был полный штиль. Спортсмены объявили, что в такую погоду швертботом управлять невозможно - паруса висят, и добраться обратно нельзя, придётся заночевать.

 Дикий, пустой пляж, никаких телефонов, не говоря уже о нынешних мобильниках. Никак не предупредить родных. И что делать? Выхода нет. Решение – остаться. После и теперь не могу себе представить, как могла я, ответственный человек, столь легкомысленно поступить! О, юность!

   Ничего страшного ночью не произошло, мы кое-как переночевали, скрючившись, в тесной каюте парусника. Сашка не посмел ко мне даже прикоснуться, а я была чиста, наивна и в тот момент беззаботна.

Утром мы благополучно вернулись в город. Но что творилось там в эту ночь! Я помню примерно, но брат теперь рассказал всё в подробностях, хотя был тогда так мал.

  Дядя и тётя не сомкнули глаз всю ночь, ведь племянница не вернулась домой! Что могли они предполагать?! Они подняли тревогу. Дело в том, что тогда Севастополь был закрытым городом. Морская граница. Судно не вернулось в порт. Сторожевые катера бороздили бухту, прожекторами освещая поверхность моря, но так и не обнаружили наше судёнышко на якоре. Конечно, обзвонили больницы и морги. Что говорить!

   Я вернулась. Я увидела и поняла, что я наделала. Дядя и тётя (известный в городе адвокат) не ругали меня, упрекнули, конечно. Они были счастливы, и у них просто не было сил. Но как стыдно мне было тогда! Оказывается, можно было добраться до посёлка Учкуевка и как-то оповестить родных. Конечно, ребята-яхтсмены знали об этом, но – молодость, беспечность, жажда приключений, юная студентка рядом!

  Теперь, когда за столом вспоминали об этом, мои сыновья, моя родня смотрели на меня поражённо. А я, смеясь, говорила: вы ещё многого обо мне не знаете.