--- Крестьянский подарок ---опубликовано в Писатель года 2015 стр.219, книга 10.
Документы, отчеты, письма, жалобы.... Так завалены работой даже те, кому по долгу службы полагается быть там, где прорыв.
Анатолий Петрович, в чине подполковника, в должности главного инженера небольшой военной организации, которая располагалось на улице Веселая, дом 33, сидел взявшись за голову руками и изучал новую корреспонденцию, думая про себя: "...читать и то не успеваю в течении всего дня этот наплыв документов, а когда же отвечать отправителям? И сроки сжатые, до безумия! А тут еще и командир требовательный попался. Все хочет вырастить из меня, и из других, таких же докторов наук.
Командир давно защитил диссертацию доктора наук. Он имеет огромные связи и, как сам выразился, "имеет право это делать, более того, обязан!"
Раздался неожиданный звонок, который заставил его вернуться в реальный мир современности.
-Анатолий Петрович? Здравствуй друг мой любезный! Узнал?
-Думаю, что да...вы...- но он не договорил. За него досказал тот, что был "на проводе с другой стороны". Он сказал то, что хотел говорить Анатолий Петрович.
-Я депутат Госдумы, Орловский Иван Иванович! Помните меня?
-А как же не помнить Иван Иванович? Я, думал сейчас именно о вас! Хотел позвонить, чтобы...
- Поздравить с днем рождения?
- Да, - удивился Анатолий Петрович. У него значит сегодня день рождения! - но вы меня опередили! В смысле, позвонили чуточку раньше.
Так он ответил, а сам подумал "Надо же, забыл! Разве можно было такое забыть? В принципе, я и не помнил об этом".
-Ничего, ничего, Анатолий Петрович! Я и не сомневался, что вы позвоните, поэтому позвонил и приглашаю принять участие в моем поздравлении, которое состоится в 18.00 в здании Мэрии. Согласны?
-Разве можно не согласиться? Я в Мэрии не был ни разу в жизни! Мне будет интересно Вас там встретить и поздравить. В смысле...
-Ничего, ничего. Подъезжайте, скажите, что ко мне и вас пропустят. Жду.
И в трубке раздались гудки.
"Господи! Господи! Что же мне ему подарить? Я влип! Он же Депутат! А я? Я, кто?" - подумал Анатолий Петрович еще больше обнимая голову своими усталыми руками. Затем он оглянулся вокруг, как бы ища подходящий предмет для подарка. Вот прямо перед ним, карта города, вся замызганная, с обрызганными краями от влаги и времени. Справа шкаф для хранения личных вещей, с грязным армейским бушлатом (как он его называл), и с ботинками столетней давности, не иначе, как "говнодавы". Далее стоит старый сервант для хранения книг, журналов, литературы, тетрадей, конспектов, его личной чашки, маленького кипятильника, пару кружек для подогрева воды, подгрызенные печенья (остатки, сладки) и кусочек вялой варенной колбасы с вчерашнего обеда. Даже хлеба нет!" - подумал он рассматривая свой кабинет, - "А за дверьми кабинета еще хуже! Там обшарканные стены, торчащая электропроводка, с привязанными изоплетой концами, вместо выключателей, привязанные к ней провода телефонной линии, чтобы не упали на пол, а то уборщица спотыкается во время уборки и ругается на всех, кого сможет в темноте увидеть поблизости, не зная, на кого следует ругаться. Кругом разруха! И это хозяйство он принял недавно, что собственно и спасает его самого от черных мыслей и недостойных поступков.
Анатолий Петрович вспомнил, что познакомился с депутатом, приглашая его к себе на вечеринку и тот, долго ходил по помещениям, как по музею рассматривая надписи на стенах, по типу "ДМБ, неизбежен, как сама смерть, одинокого лодочника в океане, среди айсбергов", или "Здесь был, служил честно Родине, Вася, из Чебоксары", или "Тот, кто не служил, тот не поймет, кем раньше он был".
-Чудессаааа! Чудессаааа! - все повторял в тот день депутат, обойдя все помещения, низко наклоняя голову, чтобы не зацепиться за оголенный провод макушкой. "Весело Вы тут живете, на улице Веселой! Весело!".
-Да уж? Так и живем! - отвечал ему тогда Анатолий Петрович разводя руками и следуя за ним по пятам.
И вот настало время, когда сам, Анатолий Петрович, обязан приехать в Думу с ответным визитом. Да еще на день рождения самого Депутата!
"Возьму ка я этот противогаз", - подумал он про себя срывая солдатскую бирку с противогаза, - "Вот еще, остался один оранжевый берет, рядового Гвадемалова, который уволился, а свой берет с собой не взял. "Беретик-то еще ничего".
Он положил бережно берет в старый пакет, в котором ежедневно возил с собой на работу плошку с едой, как правило макароны с мясом, а иногда картошечку с салатом и рыбой. бывало что жена варила даже рисовую кашу с поливкой и "с ножкой Буша". Запихнул в сумку сверху противогаз рядового Максимкина, оторвав бережно бирку и уже собирался выйти, но его взгляд остановился на некоторый ненужный ему предмет. "Ах, вот еще старая ваза для цветов! Немного с шербет инкой, но, может, депутат не заметит"?
Всяв все эти предметы Анатолий Петрович вышел из кабинета и обойдя аккуратно торчащие со стен провода спустился по разрушенной лестнице и вышел на улицу. Там было хорошо. Пахло весной. Чирикали на деревьях птицы. В углу забора он заметил отвалившейся кусок бетонный плиты и подумал что нужно срочно отремонтировать забор, чтобы собаки не лазили по территории части. Но сейчас ему не до этого было и он сел на своем Запорожце и выехал.
"А что? - думал он ведя машину к указанному месту, - - куплю в киоске цветы... две, нет... лучше три гвоздички, так, как говорят две дарят только на похороны, а одну купить неприлично, вставлю их в вазочку и они перекроют небольшую щербинку, как недостаток. Таким образом, я с достоинством и честью подарю своему дорогому другу подарки и вернусь, сохранив свое лицо! При ем он обязательно заметит мое отношение к себе. Ведь я несу не один, а аж три подарка!".
И улыбаясь ехал увидев себя в здании Госдумы на Тверской с букетиком цветов в вазе, с противогазом в руках и с оранжевым беретом. Вот он, подходит к депутату и в торжественной обстановке дарит свои подарки. Присутствующие аплодируют и предлагают ему сесть за длинным столом. Мест свободных мало, но все-же все ему уступают, как почетному гостью место возле самого именинника. Он садиться. Нет, он не садится, потому, что ему тут же преподносят граненный стакан водки, в виде штрафной и потом ему предлагают сказать тост. И он говорит долго и красиво приятные слова, так, как научили в свое время командиры: "с соблюдением всех правил написания библиографической структуры кандидатской диссертации, то есть: вначале вступление, потом основная часть и наконец заключение и использованная литература. А потом слово об авторе и еще что-то".
Он улыбнулся. Посмотрел в зеркало заднего вида. Мерседес куда-то спешил и моргал ему фарами.
"Нужно уступить, а то зайдет мне взад на ходу" подумал он. Потом мысли свои вернул опять к предстоящему событию. "Может о коллективе нужно сказать несколько фраз? Там наверняка будут почетные гости. Может, даже артисты! И они ему тоже что-то скажут. И потом все станут и будут долго, долго аплодировать, восхваляя его за высокий ум, разум, смекалку, душевность, чистосердечность, скромность...ах да, еще за то, что он дескать, "не жлоб", дарит все что у него есть от всей души, не жалея".
Его вывел из раздумья звонок рабочего радиотелефона, которого он забыл выложить у дежурного покидая часть.
-Да! Я вас слушаю! - ответил он интеллигентно, еще будучи в эйфории своих впечатлений.
-Вас беспокоит помощник депутата Орловского. Меня зовут Ольга Петровна. Вы не забыли, что вас ждут на день рождения к восемнадцати часам по улице...
-Что вы? Что вы? Я не забыл! Я уже еду. Приготовился хорошо, есть три подарка. Ботинки до блеска начистил. Если пробок не будет, доеду ровно к восемнадцати, хотя пришлось отпроситься у командира...а тут еще мерседес...
-Мерседес? Вы на мерседесе?
- Нет. Я на Запорожце, а мерседес чуть не въехал мне в зад.
- Ну, это привычно. Хотя в анекдотах все наоборот.
- В жизни иначе.
- Ладно. Вы сказали командиру куда едете?
-Нет! Что вы? Он бы меня на день рождения депутата не отпустил! Я сказал что приболел и еду в поликлинику пораньше, чтобы успеть...
-Хорошо, потому что депутат Орловский его не пригласил. У них какие то интриги свои, не наше с вами дело. ВЫ гордитесь этим приглашением перед другими. Командира не беспокойте. Никто из его окружения не должен быть в курсе этого мероприятия. Да, к стати, подарки взять было не обязательно...
-Что вы!? Разве на день рождения без подарков прибывают?
-Да у него...все есть...Ничем его не удивите. Поверьте мне. Я от всей души вам желаю приятно отдохнуть. Впрочем, и я там буду, так, что увидимся. До встречи!
И телефонная трубка замолкла.
Анатолий Петрович подъезжал к центру города. Время развязки приближалась. Он остановил машину около самого входа в Госдуму и закрыв хорошо дверь и багажник вышел. Подойдя к входу он увидел несколько человек в красивых костюмах, у которых на ногах были лакированные ботинки. Про себя он тут же отметил, что они выглядят очень прилично. "Наверное депутаты" - подумал он подойдя ближе.
-Вы к кому? - удивленно спросил амбал у входа в Мэрии с ужасом осмотрев подходящего к стеклянным дверям военного человека с вазой, в которой торчали три маленькие, почерневшие гвоздики, а возле бедра, бултыхался на ветру какой - то незнакомый предмет цвета хаки, который во время движения ударялся за тазобедренную кость, издавая непонятные хлопки.
-Я? Я на день рождения к депутату Орловскому!
-И...он Вас пригласил? - по прежнему неуверенно спросил один из амбал.
"Охранники" - подумал Анатолий Петрович с досадой, удивляясь их прикидку.
-Да! Он нас, в смысле, меня, пригласил. Командира не пригласил, потому, что у них с командиром какие-то свои политические неразберихи.
-Ну, ну!? - неуверенно ответил тот и продолжил, - сейчас я уточню. Как вас представить?
-Анатолием Петровичем! - с гордостью ответил он, вытянув голову из шеи, чтобы казаться выше, хотя перед этим амбалом, он был не иначе, как первоклассник пришедший в день первого сентября в школу.
-Проходите!? - еще более удивленно сказал охранник через некоторое время, всматриваясь в вазу и ощупывая чехол сумку где были втиснуты противогаз и берет, - а это, простите, что?
-Коробка!
-Какая еще коробка?
-Видать, в армии не служили! Отмазались? Это же обычный противогаз!
-Противогаз? А что...могут быть проблемы в здании? - быстро ответил тот, ища глазами зацепку, чтобы быстрее принять решение об эвакуации людей.
-Противогаз и берет. Но...ничего в здании не будет! Это же подарок! - ответил гордо Анатолий Петрович, как бы давая понять, какой тот бестолковый. "Разве непонятно? Он, друг Орловского и несет ему, депутату самое дорогое: противогаз, оранжевый берет и горшок с тремя цветочками. Правда, противогаз еще инвентарный, но, он потом как нибудь спишет. Он знает как это делается. Сначала заставит солдат написать объяснения где потеряли противогаз и берет, потом сам напишет объяснительную, что мол потеряли солдаты имущество случайно, в ходе проведения работ, потом проведет суровое разбирательство и предложит имущество списать, а солдат наказать. Можно также наказать командиров отделений, заместителя командира взвода, командира взвода, командира роты, начальника химической службы, начальника вещевой службы, кого-то из заместителей командира части и даже самому объявить выговор. Достанется, как минимум "строго указать на слабую работу".
Приказ выйдет разгромным, но, ничего не сделаешь. Депутатское лицо, лицо государственное. Оно имеет высокий статус! "И падать лицом в грязь перед ним, не стоит".
-Тогда...проходите...пожалуйста, - ответил охранник, потеряв на время дар речи.
Анатолий Петрович пошел дальше. Он поднялся лестнице с позолоченными поручнями по бокам, прошел по коридору гордо шагая по красным коврам, стесняясь грязным ботинкам, на их фоне, и наконец зашел в дверь, где золотыми буквами было написано ОРЛОВСКИЙ ИВАН ИВАНОВИЧ.
Пока шел Анатолий Петрович слышал как молотки стучат ему по вискам, а вены гоняют кровь по телу от самого сердца. Такое состояние объяснять можно было тем, что несмотря на то, что он был неоднократно в музеях, в том числе в музее Боевой славы, в Бородинской панораме, в музее живописи и гулял по усадьбам какого-то графа в парке "Кусково", а также был в Екатерининский Дворец, в Петродворец и в других дворцах Царского села в Санкт Петербурге и в Коломенском музее города Москвы, такого убранства он никогда еще не видал. И с открытым ртом он зашел в эту дверь с золотой табличкой.
-О-о-о-о-о-о-о! Кого я вижу? - услышал он как во сне знакомый голос, но видать ему стало почему-то плохо. Нос резко перестал слушаться и не пропускал воздух в груди, где сердце прыгало по ребрам, пересчитывая их в такт громко, чтобы он лучше запомнил, сколько их всего у него. Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! Тук! И так раз двадцать или тридцать, а может больше, он уже сбился со счету. А сердце начинало считать по новому пульсируя горячую кровь.
Тут его обняли, прижали к груди, прижали руку, передавая друг другу ладонь, а потом провели по длинному коридору, а может залу, где было очень много людей! Сотни! Тысячи! И они стояли полукругом от центра зала и смотрели на него одного. Воцарилась гробовая тишина. Столов, о которых он так сегодня мечтал и стульев, не было, а вдоль стен был лишь один огромный сплошной стол. Он выглядел как нескончаемая гладильная доска, на которой вместо утюга с порванной солдатами вилкой были сотни блюд, салатов, которых он никогда раньше не видал. И бутылки со всеми видами вин, коньяков, шампанских, водки радовали глаз. На полу стоял блестящий паркет, который как зеркало отражал все вокруг, от чего казалось, что он с депутатом не один идет рядом, в обнимку, а их множество и все они идут упираясь ногами друг в друга и двигаясь к бесконечности.
Так они шли пока не зашли в комнате цветов.
- Пройдемте, - говорил Орловский, - вы свои цветы туда и положите.
Голова закружилось от запахов и количества цветов. Полная комната раза в десять больше, чем его кабинет была переполнена самыми дорогими цветами, от которых перебелило в глазах.
Дальше депутат повел его через длинный коридор и они зашли в другом зале еще больше этого, но там было столько цветов, что наверное во всех вместо взятых киосках огромного города было в тот день намного меньше и ставить свой графин с тремя вялыми цветочками ему было негде. Тем более, что прямо в центре, оформленные с бантиками огромные подарки, в том числе плоские телевизоры стоимостью в сто тридцать тысяч рублей (он точно знал, видел недавно на горбушке), рояли и пианино, ноутбуки, дорогие компьютеры и коробки, ящики, ящики и еще раз ящики...
-Оставьте цветы тут, у самого входа, около дверей, а то мы туда не зайдем, как видишь - ласково сказал Иван Иванович поглаживая ему загривок и тем самым видимо успокаивая его немного.
- Ух ты!!!- сказал Анатолий Петрович, чувствуя как ноги перестают слушаться.
Потом депутат продолжил, - а вот там, дальше, зал для организации танцев. Вы заметили сколько красивых женщин в зале? Вы будете танцевать? Они такие роскошные!
"А были ли женщины в зале? Или это были только лишь какие-то силуэты"? - просверлила мысль у Анатолия Петровича в голове, - может я умер!?
- Дайте рюмку и пусть нам дорогой гость скажет армейский тост! - предложил депутат.
-Иван Иванович! - начал дрожащим голосом Анатолий Петрович, - Я вас поздравляю с днем рождения и...вот, хотел подарить цветы..., но они там... они, на полу, у самой двери, вы же сами видели! И этот оранжевый берет... Его получают не все! Только самые лучшие солдаты! О нем мечтают многие солдаты и офицеры...
И в зале, как гром среди ясного неба разразился смех. Он был таким громким и нескончаемым, что Анатолий Петрович подумал сначала, что он в церкви, где начали играть самые современные инструменты, бить колокола. Среди многих голосов он явно слышал орган, к которому, для усиления звука, поднесли все микрофоны мира с огромными колонками и с сиренами со всех спасательных машин МЧС. И весь этот звон длился много времени. Когда у присутствующих начали падать с рук бокалы с вином и рюмки с коньяком, он почувствовал, что ноги у него подкосились. Он захватился руками за дверь, нащупал золотую ручку и повесил принесенный в подарок противогаз, чтобы никто не заметил. Но в зале людей было много. И даже те, что смеялись и вытирали слезы большими красивыми платками, заметили его жест. В зале тут же наступила гробовая тишина.
-Да ладно, вам!- сказал всем Иван Иванович! - он один из дорогих мне людей! Он мой гость! Прошу не обижать.
-Да, что вы Иван Иванович! Мы и не подумали его обижать! Мы просто сами не знаем как получилось. Уж слишком все комично. Цирк! И орган опять заиграл, и опять упали рюмки и стаканы и кто-то валялся по паркету, напоминая собранный для выбивки от пыли ковер.
-На самом деле, друзья! - громко сказал Иван Иванович, - этот человек, легенда! О нем можно говорить, писать, рассказывать столько, что все мы с вами вместе взятые не видели, не слышали, не участвовали в такие истории!
-А что он спрятал за дверью? Случайно не бомбу? - спросил кто-то подойдя поближе и всматриваясь в его лицо.
-Нет, это... не я! Это не мое! Это....
-А что же это тогда? - еще больше забеспокоился тот, что подошел и в зале все опять замолчали и стали прислушиваться к каждому шороху.
-Вот это, что? - спросил человек, доставая противогаз из-за двери.
-Это...это...это...подарок. Это просто, противогаз....
И зал опять рухнул в не бытье.
-А давай как Иван Иванович, мы на тебя оденем этот противогаз, а сверху натянем берет!
Зал плыл по бурлящей реке. Кругом были они водовороты. И река это все время сливала и осиливала тонны воды водопадом, обрызгивая большими брызгами всех. Многие гости и их приятельницы валялись по горячему песку в полуобнаженном виде, прежде, чем нырнуть в предполагаемый водоворот.
Потом несколько гостей схватили Иван Ивановича, натянули на него силой противогаз, стянули с веру оранжевый берет до самых ушей и упали у его ног, как подкошенные.
Сам же депутат крутился, как крутятся ангелы в небытие в поисках счастья и справедливости, а Анатолий Петрович, уличив момент, выбежал в сторону двери, где золотыми буквами было написано ОРЛОВСКИЙ ИВАН ИВАНОВИЧ, пробежался как на утреннюю физическую зарядку с солдатами на перегонки по длинному коридору, теряя на ходу начиненные ботинки, спустился по лестнице с золотыми перилами, перепрыгивая по две три тропки, как в юности и, избивая с ног охранника у самого входа, выбежал с Госдумы, сел быстро в своем, припаркованный им недавно у здания "Запорожца" и поехал оставляя клубы черного дыма в строну улицы Веселой.