авторское уточнение: отрывок мне нравится, хотя считаю его абсолютно бесполезным, в произведении нет суицида
– Всё. Время пришло.
Мое сердце разорвалось.
– Ты о чем?
Я не показываю виду, что умираю. Моя боль – это моя боль.
– Наши пути разошлись. Нам уже не нужно быть вместе.
Сердца нет. Иначе бы я чувствовала, что дышу. А я не дышу. Я замерла. И в ушах – роковые слова, в которых я боялась сама себе признаться, но которые мне пришлось услышать из его уст.
Меня нет.
– Ты же плоть моя, ты же кровь моя, – говорю я ему. – Ты – огромная часть моего сердца.
Ему, наверное, больнее. Он чувствует острее меня. Это я – урод, который может эмоции заткнуть за пояс, спрятаться, он не спрятался, сознался.
Чертовы инвалиды. Даже любовь испортили.
Мы в кафе. В руках – чашка остывшего кофе. Сидим у окна. На улице – ветер, дерево склонилось от ветра. Весна.
Почему весной? Мы вместе пережили эту тяжелую, пустую зиму, я была рядом. Он умирал, а я была рядом.
Испортили любовь своими многочисленными ссорами.
– Наверное, можно было и не в кафе это сказать, – заметила я холодно. Всё так же не дышу. Но виду не показываю, а то еще пожалеет, а я не люблю жалости. Подумаешь, мелочь какая – моя смерть. Не надо внимания.
– А где? – замечает он робко.
– Хотя бы у реки. Там хоть меньше рамок в поведении. Невоспитанно это – о расставании плакать.
Удивительно – мне не приходится делать усилие, чтобы не плакать. Настолько пусто внутри, есть только одно желание – сдохнуть. Потому бы лучше у реки: разойтись с ним – и сразу в воду. И к чертям всё. И его самого.
Хотя его не надо, люблю ведь.
А плакать… Заплачу – значит, живу.
Не плачу.
– Ты хочешь плакать? – спрашивает он встревожено. – Мне казалось, ты давно это поняла.
– Да понять-то я поняла. Но плакать мне не запрещали, даже если и поняла. – Молчу некоторое мгновение. – А ты вечно упрекал меня в том, что я сухая. Определись, чего хочешь: сдержанности или эмоциональности.
– Я не это имел в виду.
– Я знаю.
Он молчит. Его кофе допито. Пил от волнения, наверное. Вообще, он любит кофе. Такая забавная черта, только сейчас я заметила, что эта черта очень милая. И вообще – он такой красивый. Нам через минуту надо будет разойтись; желательно – навсегда. Мне бы насмотреться на его черты, налюбоваться, запомнить, проникнуть, но… Времени так мало. Всегда было мало. Да и жизни не хватит уже.
Смотрю на него, любуюсь. Хочу заплакать, но по щекам слезы не текут.
Всё же сейчас пробьет. Точно глаза заблестят. Не хочу, чтобы видел.
– Я не вижу смысла еще сидеть тут, – говорю я и резко встаю. – Если прощаться, то решительно – так, чтобы и не опомниться.
Поцеловать бы. Отказать себе я не в силах. Нежно касаюсь его губ, пытаясь запомнить, прочувствовать, вложить всю себя в это последнее прикосновение.
И идти, идти скорее. Расстаться – оно так лучше. Он сильнее. Или слабее? Знаю, что чувствительнее. Ему тяжелее. А я мертва. Сдохнуть бы уже окончательно.
Еду на реку. Не хочу жить. Что-то внутри истекает кровавыми слезами. В глазах – ничего. Я не помню, как я села в автобус. Тело всё делает механически. Тело достает деньги, платит за проезд.
Такой хороший солнечный день. Красивое чистое небо. Совсем нехолодный ветер. Душе бы петь… Но в этот день хочется просто умереть.
Моя остановка. Выхожу. Ничего не слышу. Никого не вижу. Спускаюсь по длинной лестнице к Амуру. Понимаю, что ноги трясутся. Чтобы не упасть, кладу руку на бетонные перила, так легче идти.
А река всё ближе…
Иду по песку, подхожу к самой воде. Прохладно. Хорошо. Смотрю на накатывающиеся волны. Они касаются носков моей обуви, отступают. Слушаю, как течет Амур.
Никого нет. Я молчу. А потом не выдерживаю и словно спрашиваю у реки:
– Ну как же так?..
У себя спрашиваю, а глаза вмиг наполнились влагой. Заплакала. Всхлипнула. Еще раз.
Прорвало-таки…
Как же так… Долбанные инвалиды, которые не уберегли любовь. Нас не учили любить, а надо бы… Я не умею любить.
Надо быть сильной.
Я вытираю слезы, собираюсь идти домой, но не в силах. Просто начинаю идти вдоль реки, любоваться ее мерным, тягучим течением, и с каждым шагом мне становится легче.
Надо учиться жить заново. Мой малыш теперь летает сам. Птицы должны летать поодиночке.
Мне осталось лишь найти другое небо.
Другую Вселенную.
Но мы, люди, разве можем найти другую Вселенную, всё время обитая в этой? Имея в себе бога, мы, тем не менее, как боги не живем.
Весна. Холодные воды Амура. Совсем не холодные для разбитого сердца. Я подхожу к самому краю берега.
Я снимаю с себя все одежды.
Я снимаю все украшения.
Я иду в воду, медленно, шаг за шагом погружая свое тело в холодной и негостеприимной реке. Чувствую, что становлюсь другой.
Забери всё, что мне мешает, жизнь моя стала слишком тяжелой. Забери всё, что мешает мне жить, я хочу жить долго и счастливо!..
Мой маленький ритуал...