В этом городе я оказалась совершенно случайно – так, по крайней мере, я тогда ощущала своё пребывание там. Я никогда раньше там не бывала, но чувство было такое, будто я его узнаЮ по каким-то мелким деталям.
Вот иду я по узкой набережной, вымощенной булыжником, и мне кажется, что я уже видела парапет этой набережной: красивые, одинакового размера чёрные камешки почти идеально круглой формы окаймляют его выступ-бордюр, похожий на небольшой каменный заборчик. Где я видела это? Не могу вспомнить… Мне нравится шум волн, бьющих в парапет, я чувствую свежесть воды, но не ощущаю брызг. Почему-то я сворачиваю с набережной в узкую улочку, хотя мне не хочется уходить от свежести и запаха воды. Впереди движется тень женщины-экскурсовода, одетой во что-то мрачно-тёмное, развевающееся от быстрого движения. Я молча следую за ней. Так надо. Я понимаю, что без неё я заблужусь в этом древнем городе, почти нетронутом цивилизацией.
Узкая улочка заканчивается пустырём, заросшим какой-то колючкой, которая цепляется на одежду. Женщина впереди меня продолжает путь через пустырь, и я послушно следую за ней. Мне всё время хочется спросить: куда мы идём? – но я молчу, с трудом превозмогая своё желание.
Пустырь постепенно перешёл в скудную рощицу с какими-то низенькими домиками, как будто вросшими в землю. Женщина спускается по каменным ступенькам куда-то вниз, не приглашая меня, но продолжаю следовать за ней и почти врываюсь в дверь, которую она чуть не захлопнула перед самым моим носом. Я оказываюсь в тёмной подвальной комнате без окон, и мои глаза с трудом различают фигуры людей, сидящих за столами. Они не обращают на меня никакого внимания, продолжая общаться друг с другом, но я ничего не могу понять из того, что они говорят. Минуту я стою в замешательстве, потом замечаю свою проводницу, которая равнодушно сидит за столиком перед какой-то дверью, похожей на калитку, и не обращает на меня никакого внимания. Я в таком недоумении, что неспособна даже на возмущение. Через некоторое время к ней подошла другая женщина, тоже вся в тёмной одежде, но с белым передником, как у официанток. Моя проводница молча кивнула подошедшей на меня, быстро встала и тут же исчезла за узкой чёрной дверью рядом с калиткой, которую я сразу не заметила. Другая – мысленно я назвала её «официанткой» - так же молча кивнула мне. Приглашая меня за столик(я всё это время стояла остолбеневши посреди этой комнаты). Послушно сев за столик, я вопросительно посмотрела снизу вверх на женщину, но не увидела её глаз. Она подала мне меню, в котором была лишь одна строка: бифштекс. Я почему-то молча кивнула, хотя никогда раньше не любила бифштекс. Но, очевидно, моя проводница распорядилась накормить меня, и я готова была съесть даже непереносимый мной бифштекс, лишь бы поскорее выйти из этого мрачного подвала на свет. В ожидании бифштекса я стала рассматривать присутствующих. Мне показалось странным, что все они были в одинаковых тёмных одеждах, свободно спадающих с плеч, как будто это были люди из монастыря или какого-либо тайного сектантского ордена. Среди них оказались дети. Двое из них подошли ко мне и попросили хлеба с моего стола, но к ним тут же придвинулись тени женщин и увели их. Мне стало жалко детей, хотя я не посмела ничего предпринять. Ожидание было томительным: мне хотелось встать и уйти.
Неожиданно вышла моя проводница, подозвала «официантку» и сказала ей: до заката не успеем – молча указала на меня и опять скрылась за чёрной дверью. Ко мне опять начали подходить дети, я повернулась к калитке лицом – оттуда исходил слабый свет, и мне хотелось рассмотреть лица этих детей, но тут кто-то обхватил мою голову двумя ладонями и повлёк к себе – я увидела перед собой лицо мужа. Тьма исчезла, я очнулась в своём доме.
Моё случайное путешествие длилось всего три дня, но оставило чувство тревоги и постоянное желание свежего воздуха. Мне до сих пор кажется, что я ещё побываю в том городе.