«Как же приятно слышать школьный звонок, мелодичными переливами, он призывно доноситься из динамиков, освобождая школьников от пут знаний, связывающих нас, по пять часов в день». Я выскочил на школьное крыльцо и остановился. Мимо меня пробегали друзья, с кем-то я прощался, Кольке показал средний палец, он в ответ состроил рожу, я лишь отмахнулся.
На крыльцо вышла директриса Алла Федоровна.
- Бубнов, почему домой не идешь? – спросила она, строго глядя из-под очков.
- Уже ухожу, - ответил я, копаясь в рюкзаке.
- Передай родителям, что надо сдать по двести кредитов, на ремонт в орбитальном спортзале.
- Передам, - ответил я ей, наконец-то выудив со дна сумки эйрскейт.
Он умещался на ладони. Маленькая коробочка, с двумя кнопками. Я быстро нажал на одну и отбросил эйрскейт в сторону. Он завис в воздухе в десяти сантиметрах над землёй, повисев несколько секунд, коробочка стала тоньше, превратившись в квадратный блин, а затем увеличилась в размерах, став похожей на доску шириной сантиметров тридцать и длиной не больше метра.
Я разбежался и запрыгнул на скейт, он даже не дрогнул под моим весом. Плавно амортизировав, скейт медленно понесся по воздуху вперед.
- Быстрее, до двадцати в час, - скомандовал я.
- Устанавливаю, - пропищал в ответ компьютер. – Скорость двадцать лиг в час, - через пару секунд резюмировал скейт.
Ветер сильнее стал обдувать мое лицо, я заулыбался. Ловко лавируя между прохожими, аэроциклами и дискомобилями я скользил на скейте домой.
Внезапно из переулка выскочил черный кайзер. Здоровая махина, с маячками и голографическими мигалками, на таких мобилях ездят члены Совета Атриума. Никаких правил для них нет, сшибут и не заметят. Поэтому чтобы избежать столкновения мне пришлось резко затормозить и повернуть за угол, где, по закону подлости кто-то свалил кучей мусор: кирпичи, обломки бетона, и пищевые отходы. С диким воплем я врезался в эту груду хлама, слетел со скейта, и, перекувыркнувшись в воздухе, упал на спину, пребольно ударившись о землю. Мне показалось, что на секунду я потерял сознание. Подняв голову, я увидел, как перед глазами плясали звездочки и круги.
Аккуратно встав, я оперся рукой об облупленную кирпичную стену. Переулок, в который я залетел, похоже, был общей свалкой. Облупленные бетонные своды зданий, возвышались на сотни этажей вверх, похоже фасад подкрашивали постоянно, а вот на сторону, которая была направлена в переулок, краску жалели. Из-под разрушенной штукатурки виднелись кладки кирпича и проржавевшие металлические сваи каркаса. Переулок был довольно таки узким, метра три. По потрескавшемуся асфальту, тек ручей, от которого отвратительно пахло. Я зажал нос рукой и, решив поскорее убраться отсюда, начал искать скейт.
Вдруг, у мусорного бака, раздался шорох. Я остановился, не сказать, что я испугался, просто встречаться с жителями нижнего уровня, было неприятно.
На нижнем уровне, который был до двадцатого этажа, жили, так называемые отбросы общества: бомжи, панки, байкеры и прочее отрепье, свидание с которыми могло плохо закончиться для моего кошелька. Благо расставаться с десятью экскредитами, которые мне дала мама на обед, было не так уж и жалко, а вот скейт, за который папа отдал три сотни кредитов, было жалко. Я смог перебороть свою оторопь и принялся искать эйрскейт, с большей скоростью и тщательностью.
От мусорного бака до меня донесся кашель. Я от неожиданности подскочил, и резко обернулся. Возле кучи мусора стоял рядовой представитель нижнего уровня - бомж. На нем была одета рваная, затертая, с грязными пятнами кофта, джинсы, с разорванными коленками. Его лицо было землистого цвета, испещренное шрамами и морщинами, скатавшаяся, давно не чесаная борода, длиной в две ладони, закрывала пол лица, волосы, давно не видевшие шампуня, были сильно засалены, и, теперь, грязными сосульками свисали до плеч. Опять закон подлости перебежал мне дорогу, в руках у бомжа был мой скейт.
Я медленно подошел поближе и протянул руку, в надежде что мужик, не станет с меня трясти денег и отдаст «доску» без особых разговоров. Но, похоже, кто-то «сверху» решил испоганить мне день до конца. Бомж отступил назад и отрицательно закачал головой.
- Отдай, это мой скейт, - как можно суровее сказал я, хоть как-то пытаясь напугать жителя нижнего уровня.
- Неа, - опять покачал головой мужик. Он перевернул мой скейт и ловко поддел ногтем крышку с батарейками. Сняв ее, он вытряхнул себе в ладонь батарейку, и начал смотреть на нее, с неподдельным интересом и любопытством.
- Отдай скейт, а то сейчас отцу позвоню, а он тебе задаст, - я подошел поближе, но не решился накинуться на него.
Все-таки в мои четырнадцать лет бороться со здоровым мужиком было глупо, да и дотрагиваться до дотрагиваться до вонючего жителя нижнего уровня мне не хотелось.
- А ты знаешь что это? – спросил пропитым хриплым голосом мужик, не отрывая зачарованного глаза от батарейки.
Я не сразу понял, что он обращается ко мне. Но, сообразив, что вопрос адресован мне, быстро спохватился:
- Слушай, отдай по хорошему, а? Я тебе денег дам.
- А ты знаешь что это? – опять спросил он.
- Ладно, знаю, это – батарейка, без нее скейт не работает, доволен? - ответил я.
- Нет, брат, - подходя ко мне, сказал бомж. – Это «батарейка» - Артефакт!
«Похоже, у мужика проблемы с головой» - подумал я.
Он крутил в руках продолговатую батарейку и не мог оторвать от неё взгляда.
- Какой такой артефакт? – недоверчиво спросил я.
- Лет пятьдесят назад, когда Киев еще не был таким большим, он махнул в сторону стоэтажки, возле города Чернобыль появилась Зона отчуждения. Но я более чем уверен, что ты о ней ничего не знаешь. Всю информацию о ней уничтожили.
- Какая еще Зона?
- Зона, полная аномалий, мутантов и вот таких штук, - мужик подбросил на ладони батарейку. - Она простиралась на десятки километров, там столько народу полегло. Неужели люди ничего не помнят?
- Не знаю ничего я про Зону. В учебниках пишут, что возле Чернобыля взорвался энергоблок на атомной электростанции и из-за радиации всех вывезли и создали периметр вокруг. Но ни о каких мутантах и аномалиях и слова нет.
- Сволочи! - потряс кулаками мужик. – Они не хотят показывать ее, да и не покажут. После операции «Укрытие-2», в 2020 году. Зону полностью отрезали от мира, уничтожили О-сознание и ликвидировали общими силами НАТО и СНГ саму ЧАЭС. Больше о ней никто не слышал.
- Интересная история. Но, может, я пойду? – указывая пальцем себе за спину, где простиралась открытая улицы, спросил я.
- А нас – сталкеров, осудили и бросили на нары, как последнее отрепье. Мы стали не нужны, а все что мы приносили, в том числе и артефакты, - он вновь подбросил на ладони батарейку от скейта. – Ушло в науку.
Я взялся руками за скейт и постарался его отобрать. Но бомж, на удивление, оказался сильный и похоже, даже не заметил моих усилий, он все продолжал свой безумный рассказ о Зоне.
- А теперь все изменилось. Машины летают, вещи можно передавать на расстоянии в сотни километров за секунду, операции проводят без анестезии и боли. А кто все это сделал? Кому надо быть благодарным?! – мужик выронил скейт, но схватил меня за плечи и стал трясти, глядя на меня обезумевшими глазами.
- Кому? Кому?; – он продолжал трясти меня.
Я кое-как выкрутился из его рук и, схватив скейт, побежал прочь.
До меня еще долго доносились крики обезумевшего, называющего себя сталкером.
Домой я возвращался на такси, батарейка так и осталась у таинственного мужика.