Дело было не в Пенькове
Неподалёку от дачного массива, растянувшегося вдоль железнодорожного полотна проходила скоростная трасса. За трассой рос смешанный лес. За лесом на холмах стояли две деревни Пеньково и Кабановка. Название деревень даже отдалённо не похожи, да и события, происходившие в них отличались нравственностью. У пеньковских девки были легко и всем доступны. Вдовы и молодки уводили мужиков из семей. Да и мелкая шелупень озаровала. То аккордеон сопрут, то корову со двора уведут, то мотоцикл угонят. А тут вообще внаглую кто-то бабку в погребе закрыл, чуть не померла несчастная, со страху даже не могла вспомнить, кто это сделал. Короче говоря, участковому милиционеру, да и полиции нравов дел было невпроворот.
А в Кабановке всё было тихо и спокойно, за исключением одного. Бабка Варвара, которой весной стукнуло 92 года, самогон гнала и, продавала втридорога. Обижались на неё сельчане но, всё-равно покупали спиртное. Хоть и шкуру она драла с людей но, самогон у неё был отличный. Мужики с рюмки дурели, а со стакана и вовсе с ног валились. Даже Пеньковские к ней бегали за самогоном. Прок от её самогонки был больше чем от водки, которую в городе продавали во всех комках по цене 50р за бутылку.
У бабки Варвары был внук Алёшка, забулдыга ещё тот. Все нервы бабке вымотал. С женой Алёшка развёлся ещё пятнадцать лет назад. Жили они с ней в городе. Развелись по самой банальной причине, Алёшка злоупотреблял. Ну, жена его, как и все уважающие себя женщины, получившие волю при советской власти, терпеть такой беспредел не стала, развелась с ним и, разменяла квартиру. Себе взяла двухкомнатную, Алёшке досталась однокомнатная. Алёшка в скором времени свою жилплощадь профукал и, от неизбежности приехал к бабке в Кабановку. Варваре стало жаль тридцатилетнего внучка, вот и приняла его к себе жить. Думала что помощь будет какая ей на старости лет, да и схоронить будет кому. А Алёшка вон как повёл себя. Пьёт и пьёт с утра до ночи. Вот уж и сорок пять ему стукнуло, седой весь стал, а всё пьёт беспробудно. Да и самогон у бабки внаглую ворует. Ругались они с бабкой бесконца, а что толку-то? Как пил, так и пьёт. В конце концов Варвара рассердилась на него и, выгнала в сарай жить.
-Козёл вонючий, а не внук! – Орала она на весь двор.
-А ты баба-яга. – Огрызался Алёшка.
Таким образом, промеж них вражда пошла. Не стала Варвара пускать домой Алёшку и, самогон не пропадал.
* * *
И вот однажды, к радости пеньковских в деревне Кабановка произошло ЧП. Ранним осенним утром в сенях собственного дома был обнаружен труп бабки Варвары. Бедняга лежала на полу с пробитой окровавленной головой. Пеньковские ликовали. Наконец-то позорное клеймо запятнало честь Кабановки.
-Ну что, в город, в морг бабку везти надо, Василий Степанович? – Традиционно снимая с головы форменную фуражку, спросил участковый милиционер у председателя сельского совета, с содроганием глядя на труп старушки.
-Кому она там нужна? – С раздражением ответил председатель. – Можно подумать, в морге её оживят или, скажут, что её не убили, а она умерла от отравления грибочками. Ясно видно, старушку кто-то заколбасил. Факт на лицо, голова пробита. Хороните. А ты берись за расследование. Наверняка кто-то счёты сводил за дороговизну. Самогон-то у неё стоил денег бешеных.
Василий Степанович крякнул, ещё раз окинул взглядом труп Варвары и, вышел из сеней. Участковый заковылял к сараю, где спал Алёшка.
* * *
-Разрешите войти.
Следователь городской прокуратуры поднял голову от бумаг и, хрипловато проговорил:
-Да, да, пожалуйста.
В кабинет суетливо вошёл полный, низкого роста мужчина, лет пятидесяти пяти.
-Присаживайтесь. – Предложил следователь.
-Спасибо. – Быстро сказал мужчина и, прежде чем приступить к разговору, поправил очки в тонкой металлической оправе, пригладил рукой чёрные густые волосы, потрогал холёную, аккуратно подстриженную бородку и, подтянул узел галстука.
-Слушаю вас. – Внимательно наблюдая за его действиями, сказал следователь.
-Простите, как ваше имя, отчество? – Спросил мужчина.
-Вадим Сергеевич.
-Вадим Сергеевич, у нас, то есть у меня и у моих коллег археологов украли ценный раритет. Понимаете, это редчайшая находка.
-Что это за раритет? – Вяло спросил следователь.
-Это золотая застёжка от перчатки Юлия Цезаря.
-Понятно. – Пробубнил Вадим Сергеевич. –Не знал, что во времена Юлия Цезаря были перчатки. Ну чтож, попробуем найти. – Заверил он археолога.
* * *
* * * * *
Схоронили бабку Варвару тихо и без громких слёз, почти без слёз. Алёшка немного пролил влаги на свежий холмик, бросил в яму горсть земли и, поторопил могильщиков дескать, быстрей закапывайте, чего на неё любоваться. Соседи злобно шушукались мол, Алёшка порешил бабку. Рожа вон какая довольная, радость так и прёт из него, хотя и пытается скрыть своё истинное настроение от народа. В глаза правда никто не стал ничего Алёшке говорить, поскольку сами не больно-то убивались по старухе, погибшей так трагически.
После похорон в Кабановку из города прибыл следователь, в помощь участковому милиционеру, вести розыск преступника, убившего бабку.
-Христофор Юрьевич. – Протягивая холёную руку участковому, представился вновь прибывший.
-Иван Васильевич. – Отвечая на рукопожатие, ответил участковый.
-Ну что, приступим к следствию? – С серьёзным видом, предложил Христофор Юрьевич.
-Приступим. – Весело ответил ему Иван Васильевич.
-Для начала нам предстоит вычислить мотив убийства.
Участковый усмехнулся.
-А чего его вычислять. Бабка Варвара самогон гнала и продавала его очень дорого. В деревне все её за это ненавидели, хотя сами же и покупали самогон у неё.
-Стало быть, надо установить, кто её ненавидел больше всех.
-Ну так внук её, Алёшка. Он бабку Варвару больше всех и ненавидел. Это всем известно. Они на всю деревню орали, когда ругались.
-Тогда этого Алёшку первого надо допросить. Ну, и всех остальных подозреваемых. Я думаю, мы это дело быстро раскроем. Тут запутанного нет ничего.
-Конечно, дело ерундовое. Ну что, повестки выписывать?
-Кому?
-Ну этим, подозреваемым. – Почесав в затылке, сказал участковый.
-Не надо повестки, сами их навестим. По повесткам долго будет вся эта канитель тянуться. Не все придут, потом повторно надо будет повестки посылать.
* * * * *
Следователь городской прокуратуры Вадим Сергеевич Богуш привлёк к ответственности мелкого рекетира, собирающего на рынке дань с бабок, торгующих капустой, луком, семечками, сушёной рыбой и прочей мелочью.
-А ты знаешь, сколько тебе светит за вымогательство? – С напускной строгостью спросил следователь.
-Вадим Сергеевич, не буду больше. – Заёрзав на месте, загнусил рекетир.
-Да уж, так я тебе и поверил, что ты больше так не будешь. Вы все клятвы и обещания давать горазды, пока сидите здесь. Заткснись и, подписывай протокол, пойдёшь зону топтать как миленький.
-Вадим Сергеевич…
-Что? – Повысив голос, спросил следователь. – Нашёл с кого бабки трясти, с беззащитных старух. Чтож ты к крутым не сунулся? Нельзя? Там можно под стволы пойти?
-Что же мне делать, Вадим Сергеевич?
Следователь многозначительно посмотрел на задержанного и, внезапно сказал:
-Вобщем так. Мы с тобой заключим сделку, это единственный твой шанс уйти от ответственности.
-Что я должен сделать? – С готовностью спросил рекетир.
-Потусуйся там среди своих дружков и, попытайся вычислить, кто украл у археологов золотую застёжку от перчатки.
Рекетир задумался и, радостно воскликнул:
-Будет сделано. Вадим Сергеевич, а вы честно не будете на меня дело заводить?
-Ничего себе борзость! – Возмутился следователь. – Это ты мне, менту не веришь?
-Верю. – Прошептал рекетир, будто «честное ментовское слово» являлось для него всё равно, что слово святого.
-Ну вот и договорились. Как твоё погоняло, Зайцев?
-Батый. – Выпалил рекетир, выпучив глаза.
Вадим Сергеевич усмехнулся.
-Громкое у тебя погоняло. Вот тебе номер моего телефона, если что узнаешь, звони. Неделю сроку тебе. Понял?
-Понял! – Радостно подскочив на месте, воскликнул Батый и, бесшумно удалился из кабинета.
* * * * *
В семь часов утра участковый милиционер разбудил Христофора Юрьевича.
-Ты чё? – Тараща сонные глаза, пробурчал следователь.
-Пойдём Алёшку допрашивать.
-Чего в такую рань-то? Не жравши, не… - На последнем слове следователь осёкся.
-А чего ждать-то. Он уже через полчаса напьётся, а ещё чуток погодя, на бровях будет. Поди потом, потолкуй с пьяным.
-Аааа. – Протянул Христофор Юрьевич.
Сон с него как рукой сняло. Он бодро проговорил:
-Тогда идём.
Алёшка в это время собирался похмелиться бабкиным самогоном, в изобилии хранившимся в сенях. На столе, накрытом белой клетчатой клеёнкой стояла родная, согревающая душу и тело бутыль с мутноватой жидкостью, полная чашка солёных огурцов и гранёный стакан. Только было Алёшка собрался налить себе «оздоровительного» напитка, как в дверь громко постучали.
-Кто там ещё? – Возмущённо проворчал Алёшка.
Дверь отворилась и, в избу вошли следователь из города и деревенский участковый.
-Какими судьбами, Василич? – Спросил Алёшка, увидав ранних гостей.
Участковый строго взглянул на стол, на подозреваемого и, громко сказал:
-Ты поставь пока на стол свою бутыль. Поговорить бы надо.
-Об чём говорить? – Недовольно спросил Алёшка.
-Ну! – Рявкнул Иван Васильевич.
Подозреваемый испуганно поставил на стол самогон.
-Это Христофор Юрьевич. Он будет вести следствие по делу об убийстве твоей бабки.
Алёшка побледнел и, взглянул на следователя.
-Чего это вы так побледнели, Алексей Степанович? – Подозрительно спросил следователь.
-Я? Да я ничего. – Заикаясь пролепетал Алёшка.
-Так, так. – Не сводя с него пристального взгляда, проговорил Христофор Юрьевич.
-Ну так, если милиция с утра, ни жрамши, ни… - Алёшка тоже осёкся на последнем слове и, взглянув на мужиков, добавил. – Ничего хорошего это не сулит.
Христофор Юрьевич не поверил в истинную причину опасений Алёшки и, не теряя времени даром, пока тот находился в замешательстве, задал свой первый вопрос.
-Скажите, Алексей Степанович, где вы находились в ночь убийства?
-Спал пьяный в своём сарае. – Быстро отчеканил Алёшка.
-А когда произошло убийство? – Пытливо глядя в глаза подозреваемого, задал второй вопрос следователь.
-Ночью, одиннадцатого сентября, когда же ещё.
-Попрошу вас уточнить, Алексей Степанович, в котором часу её убили?
-Этого я знать не могу. Я пьяный спал, когда меня Иван Васильевич растолкал. Иди, говорит, бабку твою убили. Вот и всё. Я же не стоял и, смотрел, когда её убивали, да время засекал.
Следователь задумался.
-Кто-нибудь может подтвердить, что ты в сарае спал пьяный в ту ночь?
Алёшка подумал, пожал плечами, скривил губы и, ответил:
-Нет, никто наверное не видел но, вся деревня знает, что я каждый день бываю пьяным.
-Значит, алиби у вас нет? – Злорадно спросил следователь.
-Алиби нет. – Согласился Алёшка. – Но, и у вас нет никаких доказательств того, что я тюкнул по башке собственную бабулю. Найдёте улики, тогда и предъявляйте мне убийство. А пока у вас нет никаких улик.
-Как же нет. Вся деревня знает, что ты ежедневно ругался с бабкой. – Напомнил участковый.
-Ну и что, что ругался. Ругаться одно, а убить живого человека совсем другое. Не убивал я своей бабки! – Закричал Алёшка, сжимая кулаки.
-Ладно, не ори. Найдём против тебя улики. – Неуверенно проговорил Иван Васильевич.
-Вот и ищите. – Продолжая тем же тоном, сказал Алёшка, присаживаясь за стол и, протягивая руки к бутыли.
-Алексей Степанович, а кто по-вашему мог убить Варвару Гавриловну? – Миролюбиво спросил Христофор Юрьевич.
-Ну, это уж я не знаю. Взять вот так и, очернить кого-либо, оскорбить своими подозрениями я не способен. Бабку мою мог убить хоть кто, почитай вся деревня её ненавидела. Мужики ненавидели за то, что дорого самогон продавала, бабы за то, что из-за неё убыток в доме большой был ну, а кто смог руку поднять на старуху, не могу знать.
Алёшка замолчал и, откупорил бутыль.
-Ладно, можешь похмеляться. – Разрешил Христофор Юрьевич, поднимаясь с места.
-А может и вы со мной? Самогон у покойной бабки Варвары, ух какой крепкий, со второго стакана косеешь. Класс! – Алёшка оттопырил большой палец.
-Ну да, больше нам делать нечего, как с утра не жравши, не… пить. – С неприязнью сказал следователь.
Едва за милицией закрылась дверь, Алёшка быстро налил себе полный стакан самогона и, залпом выпил. Тут же налил другой, выпил и, с жадностью съел огурец.
* * * * *
В городской прокуратуре, в кабинете следователя зазвонил телефон.
-Богуш у аппарата, слушаю вас.
-Вадим Сергеевич, это Батый. – Послышался в трубке хрипловатый юношеский тенор.
-А, Батый. Слушаю тебя.
-Короче, Вадим Сергеевич, я кое-что узнал. Нам надо встретиться.
-Жди меня в восемнадцать часов на лавочке, возле памятника Пушкину.
-Понял.
Вадим Сергеевич прибыл в назначенное место вовремя. Батый уже его ждал. Не поворачивая головы к следователю, он тихо заговорил:
-Короче, вещичку эту у тех лохов отмели Клык с Храпом. Только они уже третий день в КПЗ парятся за ограбление киоска. А куда они её дели, это надо у них спрашивать.
Батый повертел головой в разные стороны и, зашептал:
-Ну чё, Вадим Сергеевич, как насчёт моего освобождения, замётано?
-Не торопись. Надо проверить. Если твоя информация верна, тогда и поговорим. Вот найдётся вещица, тогда можешь считать, что замётано.
Вадим Сергеевич поднялся и, не попрощавшись, зашагал.
* * * * *
Христофор Юрьевич с Иваном Васильевичем вышли от Алёшки и, направились в соседний дом. Там жила молодая вдова.
На стук послышался приятный женский голос.
-Кто там?
-Милиция. – Весело ответил участковый.
-Батюшки. – Пролепетала вдова и, в окошке промелькнуло её испуганное лицо.
Участковый со следователем вошли в чисто прибранный дом, тщательно вытирая у порога пыльную обувь. В комнате, за занавеской послышался какой-то писк. Христофор Юрьевич резко откинул занавеску. В кроватке, в ситцевой распашонке лежало синеглазое чудо, пяти-шести месяцев от роду и, весело размахивало погремушкой. Увидав следователя, малыш широко и приветливо улыбнулся, обнажая нежные розовые дёснышки и, схватив свою пухлую ножку потащил к себе в рот, при этом открыто демонстрируя свидетельство его принадлежности к мужскому полу. Иван Васильевич из-за плеча следователя заглянул в кроватку и, улыбнулся. Затем он перевёл взгляд на вдову и, сказал:
-Гм, Анюта, мы пришли допросить тебя по поводу убийства гражданки Кукуевой.
-Что? Меня допросить? – Побледнев, спросила женщина.
-Иван Васильевич. – С укоризной проговорил следователь. – Ну что ты девушку пугаешь?
Он повернулся к вдове и, ласково сказал:
-Успокойтесь, Анна…э, как ваше отчество?
-Никаноровна. – Со слезами на глазах ответила женщина.
-Анна Никаноровна, мы просто хотим задать вам несколько вопросов по поводу убийства бабушки Варвары.
-А что я могу знать? – Дрожащим голосом спросила Анютка.
Слёзы закапали из её глаз. Следователь смутился. Он подошёл к ней и, протягивая руки, будто собираясь её обнять, пролепетал:
-Ради Бога, не расстраивайтесь. Вас никто, ни в чём не подозревает, просто нам необходимо задать вам пару пустяковых вопросов.
-Милиция пустяковые вопросы не задаёт. – Немного успокоившись, проговорила Анютка, утирая рукавом слёзы.
-Задаёт, ещё как задаёт. – Радостно воскликнул Иван Васильевич.
Христофор Юрьевич строго посмотрел на него и, участковый смекнул, что брякнул действительно что-то глупое.
-Скажите, Анна Никаноровна, у гражданки Кукуевой Варвары Гавриловны были враги? – Не обращая внимания на покрасневшего милиционера, спросил следователь.
Анютка, всё ещё шмыгая носом, метнула испуганный взгляд на Христофора Юрьевича, затем украдкой посмотрела через окно на дом бабки Варвары, побледнела ещё больше и, заикаясь пролепетала:
-Её ненавидели в деревне все, за то, что она…
-Знаю, знаю, за то, что она продавала самогон по очень дорогой цене. – Перебил Анютку следователь. – А вы ничего такого подозрительного не замечали? Ну, предположим, кто-то угрожал гражданке Кукуевой, или ещё чего необычного?
От следователя не ускользнул испуганный взгляд Анютки, при упоминании о врагах бабки Варвары. Внезапно, в комнате, откуда-то из под пола донёсся слабый грохот. Анютка испуганно схватилась за сердце.
-Брысь! – Громко закричала женщина и, топнула ногой.
Следователь с участковым переглянулись.
-Что это? – Спросил Христофор Юрьевич.
Вдова замялась. Грохот повторился.
-Да это я кошку посадила в подпол, крыс разогнать. Они окаянные мне всю картошку погрызли.
Анютка очаровательно улыбнулась следователю. Христофору Юрьевичу явно нравилась вдова. Да и как тут не понравиться. Анютка, как говорится бабёнка «кровь с молоком». Оголённые пухлые руки соблазнительно манили взор. Пышня грудь высоко вздымалась в такт дыханию. Сквозь раздвинутые полы халата виднелись тугие ноги. Густые каштановые волосы распущенными прядями спадали на плечи и грудь. Синеглаза, румянна, с пухлыми упругими губами, чем не красавица, чем не здоровая деревенская вдовушка. От Анютки были без ума все деревенские мужики. Христофор Юрьевич хоть и городской но, тоже ведь мужик. И потребности у него чисто мужские. Поэтому он глаз и не сводил с очаровательной вдовы, а в особенности от выреза на её груди. За этим занятием и упустил он некий стон, доносившийся из под пола, причём стон совсем не похожий на кошачий или крысинный. А Иван Васильевич, местный участковый ввиду своей невнимательности, по причине которой ему не место в милиции, вообще не заметил ничего подозрительного в этом вопле.
-Ответьте мне, Анна Никаноровна, ещё на один вопрос. Когда вы в последний раз видели потерпевшую?
-За день до её смерти.
-Уточните пожалуйста.
-Одиннадцатого сентября её нашли мёртвой а, десятого сентября я видела, как она копалась в своём дворе.
-А вы не уточните, примерно в котором часу её убили? – Внимательно глядя в глаза подозреваемой, спросил следователь.
Анютка округлила глаза и, пожав плечами, сказала:
-Ну, этого уже я не знаю. Я часов в одиннадцать утра вышла на крыльцо, смотрю, у бабки Варвары какие-то люди копошатся. Пригляделась, а это были наш председатель и участковый. – Она кивнула в сторону Ивана Васильевича.
-Понятно. – Пробормотал Христофор Юрьевич, ещё раз со вздохом взглянул на вырез халата вдовы и, повернулся к выходу.
-Больше вопросов нет. Извините за вторжение, Анна Никаноровна.
* * * * *
В камере предварительного заключения стукач, не вызывая никаких подозрений даже у авторитетов, мастерски раскалывал двух воров, подозреваемых в ограблении киоска. Он пытался выведать у воров место, где был спрятан ценный раритет, принадлежавший археологам. Подозреваемыми в ограблении киоска были двое молодых людей Чернышов Сергей по прозвищу Клык и Соловьёв Владимир по прозвищу Храп. Дело, которым занимался стукач, было привычно для него. В прошлом, за короткий период он сумел расколоть ни одного преступника. К любому человеку, с любым характером и норовом он умудрялся подыскать ключик. И вот, сейчас, сидя в кабинете у следователя, стукач докладывал:
-Короче, расколоть мне этих двух фраеров не удалось но, я подслушал ночью их разговор и, сумел кое-что вычислить. Вещицу эту они спрятали в гробу какой-то бабки. Бабка та древняя, ей, ну не знаю, может лет сто где-то. Жила она неподалёку от города, в деревне. А в какой, выяснить не удалось. Померла та бабка дней пять назад. Вот и всё, Вадим Сергеевич, что мне удалось выяснить.
-Ну, и на том спасибо, Петя. – С довольным выражением лица сказал следователь, похлопав стукача по плечу.
* * * * *
Выйдя от вдовы, Христофор Юрьевич с сожалением посмотрел на её окна и, обратился к участковому:
-Ну, теперь пойдём навестим соседей справа. Кто там проживает?
-Там Николай живёт с семьёй и с тёщей.
-Идём к ним.
Подходя к дому Николая, Христофор Юрьевич осторожно взялся за калитку, затем обернувшись к Ивану Васильевичу, спросил:
-Собака есть у них?
И, будто отвечая на его вопрос, со двора донёсся злобный собачий лай. На крыльце добротного дома появился здоровенный мужик, заросщий рыжей бородой.
-Собаку убери! – Начальственным тоном гаркнул участковый.
Николай посмотрел на непрошенных гостей и, нехотя увёл собаку в сарай.
-Чего надо? – Недовольным тоном спросил он.
-Что это вы так разговариваете с представителем правоохранительных органов? – Ледяным тоном спросил Христофор Юрьевич.
-А чего вы с утра пораньше ходите тут? – Немного смягчившись, спросил хозяин.
-Надо, вот и ходим. Если не хочешь так отвечать, вызовем тебя в участок на допрос.
-Мы выясняем обстоятельства смерти гражданки Кукуевой, вашей соседки. – Строгоим голосом пояснил следователь.
-А я тут при чём? Уж не меня ли вы подозреваете?
-Может быть и вас. А пока, нам необходимо задать вам несколько вопросов. – Раздражённо сказал Христофор Юрьевич.
-Спрашивайте, чёрт с вами. Что знаю, не утаю.
-Скажите, где вы были в ночь убийства?
-Это с десятого на одиннадцатое сентября? – Задумчиво спросил Николай, почесав в затылке.
-Да, именно в ту ночь.
-Дома, спал. Можете спросить у моей тёщи и у жены.
-А не подскажите, в котором часу убили бабку?
Николай злобно сверкнул глазами на следователя и, заорал:
-Откуда же мне знать, в котором часу её убили? Может её с вечера кто-то грохнул, а может поутру. Чего ты у меня пытаешь? Надо было в морг везти бабку, там бы и установили, в котором часу её убили.
-Шибко ты грамотный, я смотрю. В морге бы определили. – Со злостью передразнил его Иван Васильевич.
-Телевизор смотрю. Там кажный день кино про детективы кажут…
-Николай, а кто ещё кроме вашей жены и тёщи сможет подтвердить, что в ночь убийства вы спали дома? – Прервал его следователь.
Мужик замялся.
-Ну…больше никто. – Он с опаской посмотрел на следователя.
-Тёща, жена – это не свидетели. Родственники всегда подтвердят алиби своего родственника.
-И что, вы хотите сказать, если у меня нет алиби, значит я и замочил бабку? – Взорвался Николай.
Христофор Юрьевич поспешил успокоить здоровенного и нервного на его взгляд мужика, в каждую минуту готового набить морду кому угодно.
-Да нет, пока мы ничего не хотим сказать. Мы просто опрашиваем соседей. Может что и выяснится. Скажите, а кто по-вашему являлся её врагом?
При упоминании о врагах Варвары, Николай как-то странно осёкся, посмотрел по сторонам и, слегка запинаясь, сказал:
-Не знаю, наверное многие. В деревне почти все ненавидели бабку. Конкретно кто, говорить не буду, не знаю. Чего напрасно на людей нагонять подозрение. А может кто по пьянке саданул ей по башке. А бабке много ли надо? Её уже и так на том свете заждались. Может маньяк какой лишил её жизни. Не знаю, говорить ничего не стану.
-Ну, а сын ваш где был в ту ночь?
-Сын мой с начала сентября в городе живёт. Он учится на втором курсе техникума. Домой он ещё не приезжал с того дня, как учебный сезон начался.
-Понятно. Ладно, мы пойдём. Если вы нам понадобитесь ещё, вызовем. – Украдкой поглядывая в сторону дома вдовы, сказал Христофор Юрьевич, поворачиваясь к выходу.
-Ну что, Васильич, пойдём опросим соседей напротив? – Почесав за ухом, предложил Христофор Юрьевич.
-Пойдём. – Согласился участковый.
* * * * *
Счледователь Богуш Вадим Сергеевич позвонил археологу и, поспешил его обрадовать.
-Михаил Фёдорович, мы почти нашли ваш раритет. Его украли двое мелких воров, сейчас они находятся в КПЗ. Застёжку от перчатки они спрятали в гробу старушки, схороненной несколько дней назад.
-Вадим Сергеевич, добейтесь разрешения на эксгумацию тела старушки! – Радостно воскликнул археолог.
-Не торопитесь. Ведь нам ещё не известно место, где проживала старушка. Это в какой-то деревне. Надо выяснить, где её схоронили.
-Хорошо, Вадим Сергеевич, ваша новость уже кое-что значит для меня. Заранее, очень вам признателен.
Михаил Фёдорович в приподнятом настроении положил трубку. А Вадим Сергеевич набрал номер другого телефона.
-Ало, Женя, это Богуш тебя беспокоит. Узнай в какой деревне, поблизости от нашего города за прошедшие пять шесть дней умерла старушка, в возрасте 90-100 лет.
-Ого! – Женя засмеялся. – Этой бабке опером бы поработать, врят ли она дожила бы до таких лет.
-Ладно, ты там не очень-то резвись. Узнай и побыстрей.
Всё ещё посмеиваясь, Женя положил трубку.
* * * * *
В доме напротив, куда заглянули Иван Васильевич с Христофором Юрьевичем проживала Алёна с мужем. Хозяйка была дома одна. При виде милиции она не удивилась, не испугалась а, вежливо пригласила их в дом и, предложила табуретки.
-Алёна Ильинична, мы опрашиваем всех соседей всвязи с трагической гибелью бабушки Варвары, вашей соседки. – Сурово сказал Христофор Юрьевич, разглядывая пышнотелую брюнетку 38-40 лет.
-Ну, и что вы хотите спросить у меня? – С готовностью помочь следствию, спросила женщина.
-Где был ваш муж в ночь убийства? Дома?
-Нет, его не было дома. Он работал в ту ночь. Он же сторожем работает на свиноферме и, в ту ночь дежурил.
-А кто сможет подтвердить, что он действительно работал в ту ночь?
Алёна замялась.
-Ну, с ним были две собаки, наши овчарки Алзира и Келли.
Участковый захохотал.
-Ну и глупая же ты баба, Алёна. Собаки! Ха-ха-ха! Хороши свидетели, твои Алзира и Келли. Чего ты нам мозги пудришь?
Алёна поняла смысл, сказанный ею и, улыбнулась. Христофор Юрьевич оставался серьёзным.
-Скажите, а когда произошло убийство? – Задал свой неизменный вопрос следователь.
-Числа десятого или одиннадцатого. Да, точно, одиннадцатого. – Утвердительно кивнув головой в такт своим словам, сказала Алёна.
-А в котором часу её убили, не подскажите?
-Ну нет, этого я не знаю. Я только утром узнала, что бабку убили.
Алёна преданно смотрела на следователя. В глазах её светилась не только искренность но, и ещё что-то, на что Христофор Юрьевич не обратил никакого внимания.
-Что-то жарко. – Кокетливо пожимая пухлыми плечами и, с лукавым блеском в карих глазах поглядывая на следователя, сказала женщина и, скинула тёплую кофту, хотя в комнате было чуть прохладно.
-А где сейчас ваш муж?
-В город уехал. Нам надо в часы батарейку вставить, а здесь их не продают. Вот он и уехал в город купить там батарейку. Может чайку желаете, Христофор Юрьевич? – Не сводя со следователя кокетливых глаз, спросила женщина.
-Нет, спасибо, в другой раз. Некогда нам чаи распивать. – Скромно отказался следователь. – Алёна Ильинична, ответьте пожалуйста ещё на один вопрос. Кто по-вашему больше всех ненавидел бабку Варвару?
Алёна вздрогнула и, побледнела. Опасливо озираясь по сторонам, она, пожимая плечами, проговорила:
-Да почти все.
-Варвара самогон втридорога продавала? – Пытаясь поймать её взгляд, спросил Христофор Юрьевич.
-Да, за это и ненавидели.
-Понятно. Ну чтож, больше пока вопросов нет. Как только ваш муж вернётся из города, пусть зайдёт в участок, надо с ним тоже побеседовать.
-Жаль. – С досадой сказала Алёна.
-Что жаль? – Удивился следователь.
-Жаль, что вопросов больше нет. Я всегда рада помочь следствию.
-Может быть ещё возникнут вопросы, так что, не отчаивайтесь, Алёна Ильинична.
Они вышли на улицу.
-Ну что, хватит пока информации к размышлению? – Спросил Христофор Юрьевич у участкового.
-Пойдём ещё Сашку тракториста допросим, он самый отъявленный пьяница в Кабановке. Чаще всех бегал к бабке Варваре за самогоном и, больше всех возмущался ценам. Он как раз рядом с Алёной живёт.
* * * * *
Зазвонил телефон. Вадим Сергеевич снял трубку.
-Ало, Вадим, это Женя.
-Ну что, узнал в какой деревне умерла старушка?
-Не было ничего проще. За прошедшие пять дней в деревне Кабановка скончалась, точнее ей помогли скончаться гражданка Кукуева Варвара Гавриловна, 92х лет. Похороны состоялись 13 сентября. С тебя причитается.
-Само собой. Археологи мне, а я тебе. Спасибо, Женечка.
Вадим Сергеевич положил трубку и, направился за разрешением на эксгумацию тела старушки. Получив разрешение, Вадим Сергеевич созвонился с археологами, встретился с ними и, все они отправились в Кабановку эксгумировать Варвару Гавриловну.
* * * * *
Сашка тракторист болел с похмелья. Бабки Варвары не было, купить самогон было не у кого, поскольку всвязи с переполохом, вызванным трагической гибелью старушки, барыги «залегли на дно» и, подпольная торговля временно прекратилась. К Аёшке идти, клянчить у него стаканчик Сашка не смел, накануне бабкиной смерти они подрались с ним. С вечера Сашка здорово надрался водкой, привезённой из города, а утром не было сил поднять голову от подушки. Вот и лежал Сашка на кровати, стонал и, охал. Да ещё жена зануда запилила совсем, кричит всё утро: «Алкаш, пьянь хроническая, рванина…», будто он виноват в том, что водка так пьётся охотно. Лежит Сашка и, думать ни о чём, кроме стакана холодного пивка или водочки не желает. Да ещё мысли всякие не хорошие лезут в голову. А тут менты заявились, пришлось преодолеть слабость в теле и дрожь в ногах, да подняться к ним.
-Гражданин Закиров, ответьте нам на несколько вопросов. – Вежливо попросил Христофор Юрьевич.
-Задавай. – Безразлично махнув рукой, согласился Сашка.
-Где вы были в ночь убийства?
-А когда была эта ночь? – Уставившись мутными глазами на следователя, спросил Сашка.
-Ну, вам наверное лучше знать, когда?
-Ты чё, мент, опух? Я что Пушкин, чтобы всё знать? Лидка, когда бабку Варвару замочили? – Крикнул он жене.
-Вот пьяная скотина, ничего он не помнит. 11 Сентября убили бабку. – Со злостью ответила ему жена.
-Вот, одиннадцатого говорит она. – Ответил Сашка следователю, повернув к нему взлохмаченную голову.
-Так где вы всё-таки были в ночь убийства, Александр? – Повторил свой вопрос следователь.
-Пил где-то всю ночь. Утром приполз как курица мокрый весь и, как был в рваной и грязной одежде, свалился у порога спать. – Сказала за него Лида.
-Почему мокрый? – Удивлённо спросил следователь.
-Спал в огороде, росой его и подмочило.
-А с кем ты пил?
-С кем только не пил, а с кем, не помню сейчас. Я из дома уже вышел пьяный, пошёл к Кольке, а дальше, не помню ничего.
-Стало быть, подтвердить твоё алиби, что ты пил в ночь с десятого на одиннадцатое сентября никто не может. – Ехидно констатировал участковый.
-Никто. – Утвердительно кивнув головой, сказал Сашка.
Лида, внимательно слушавшая их разговор, вмешалась.
-Стоп, это чего, вы Сашку моего подозреваете в убийстве? – Закричала она.
-Нет, поймите меня правильно, никого мы не подозреваем. Мы просто выясняем обстоятельства гибели старушки. – Почти ласково пояснил Христофор Юрьевич.
-Так, а тогда при чём тут – пил, не пил, с кем пил, алиби? – Повысила голос женщина.
-Нет, нет, не волнуйтесь. Мы задаём обычные в такой ситуации вопросы. Опросить мы обязаны всех. Скажите, Лида, врагов много было у Варвары Гавриловны? – Из опасений скандала поторопился задать следователь вопрос, который всех подозреваемых сразу же приводил в смятение.
Как он того и ожидал, Лида враз замолчала и, побледнев, промямлила:
-Да, врагов у бабки было море.
-Из-за завышенных цен на самогон?
-Конечно. Она же три шкуры драла с людей. Совести совсем у старой не было ни на грош. И куда только деньги копила карга старая?
-Ладно. – Задумчиво проговорил следователь. – А в котором часу убили старушку, вы не в курсе?
-Нет конечно. Я узнала о том, что её убили к обеду одиннадцатого только.
-Мужики, а кто укокошил-то бабулю? – Тараща мутные глаза со спутанными длинными ресницами, спросил Сашка.
-Как только выясним, тебе первому скажем. – Похлопав его по плечу, насмешливо сказал участковый.
-Ладно, пошли. – Скомандовал Христофор Юрьевич.
Время подходило к обеду.
-Так, круг замкнулся. – Радостно воскликнул участковый.
-Ничего не замкнулось. Наоборот, ничего мы не выяснили. – Раздражённо возразил Христофор Юрьевич. – Видишь, что выходит, алиби ни у кого нет, доказательств их причастности к убийству у нас с тобой тоже нет. Надо копать дальше.
-Христофор Юрьевич, а чего ты у них у всех спрашивал, в котором часу убили бабку? Им – то откуда это известно?
-Ничего ты не понимаешь, Василич. Это мой метод дедукции.
-Чего, чего? Какой ещё дедукции? – С глупым выражением лица уставившись на следователя из города, спросил участковый.
-Вопрос на засыпку. Если преступника вот так, невзначай спросить, в котором часу была убита старуха, кто-нибудь из них возьмёт, да и проговорится: « бабка была убита в пять часов утра», предположим. Тогда мне всё станет ясно, тот, кто назвал время смерти, тот и убил. Ведь в морг старуху не возили, точное время смерти не установлено, стало быть, точное или примерное время смерти знает только убийца. Я надеялся, что кто-нибудь из тех, кого мы с тобой допросили, проговорится. А видишь что, никто из них не сознаётся, стало быть, или хитрые, продуманные все они, или никто из подозреваемых не убивал бабку.
-Аааа. Понимаю. – С умным видом протянул Иван Васильевич.
-Одно мне подозрительно в этом раскладе, почему все допрашиваемые так смертельно испугались, едва я задал им вопросы о врагах бабки Варвары. Ты заметил, как все они побледнели при этом вопросе? Кроме Алёшки.
-Значит Алёшка и являлся ей самым опасным врагом? Нет, Христофор Юрьевич, я не заметил, как они бледнели. – Растерянно проговорил участковый.
-Алёшка, говоришь? – Пробормотал Христофор Юрьевич с серьёзным видом. – Надо всем этим надо поразмыслить.
-Послушай, Христофор Юрьевич, хватит голову ломать. Пойдём ко мне, пообедаем, а потом дальше пойдём к подозреваемым. Время-то, обедать пора. – Предложил Иван Васильевич.
-Нет, Ванюша, ты иди обедай. А я пойду в участок, мне необходимо кое о чём поразмыслить.
-Ну, как хочешь. Я жрать хочу, мочи нет больше.
-Иди, иди, Ванюша, иди обедай. Я в участок.
* * * * *
Христофор Юрьевич, вернувшись в участок с особой тщательностью восстановил в памяти свой разговор с подозреваемыми. Вспоминая их поведение и ответы, он пришёл к выводу, что отвечали они все не искренне и, вели себя как-то странно, даже не смотря на то, что время смерти старухи не было известно никому. Алёшка испугался милиции, Анютка побледнела и, расплакалась, узнав о намерении милиции допросить её. Потом, этот странный грохот в её подполе. Николай был зол, чем-то обеспокоен, поглядывал по сторонам и, казалось, старался побыстрей выпроводить непрошенных гостей. Алёна пыталась ввести следствие в заблуждение своими глупыми ответами дескать, собаки являются главными свидетелями того, что её муж в ночь убийства находился на работе. Сашка тракторист вообще прикинулся дурачком, изображая из себя умирающего с похмелья, якобы не помнит даже день, когда убили бабку. Христофор Юрьевич пришёл к выводу, что не всё выяснил у соседей Варвары Гавриловны и, немедленно вышел на улицу.
Иван Васильевич уже пообедал и, допивал чай, когда следователь постучал в окно. Участковый выглянул.
-Ты чего, Христофор Юрьевич? Случилось что?
-Выйди. – Тоном, не допускающим возражений, потребовал следователь.
Иван Васильевич схватил форменную фуражку и, быстро оказался на улице.
-Идём, Васильич, дальше колоть подозреваемых. Они все что-то утаили от следствия.
-Что именно? – Округлив от удивления глаза, спросил участковый.
-Ты заметил, как они все сдрейфили при упоминании о врагах бабки, вели себя как-то странно?
-Заметил. – Важно ответил Васильич. – Идём, Христофор Юрьевич. Ты прав, вели они себя как-то странно. Кстати, Варвару могла замочить Анютка.
-Мотив? – Быстро обернувшись к участковому, спросил следователь.
-Ээээ. – Иван Васильевич почесал затылок, подумал и, сказал. – К бабке ходили пьянчужки со всей деревни, шумели конечно, а у Анютки маленький ребёнок, они спать ему мешали. Вот она и тюкнула бабку по башке, чтоб прекратить эти безобразия.
Христофор Юрьевич внимательно посмотрел в глаза участковому и, хмыкнув сказал:
-Логично. Возможно ты прав. Мотив вполне подходящий. Идём к Анютке.
Они постучались в окно к вдове. Анютка отодвинула белоснежные накрахмаленные занавески и, удивлённо разинула рот.
-Что-нибудь ещё хотите узнать? – Приветливо улыбаясь следователю, спросила она.
-Да! – Строго проговорил он.
-Входите. – Широко распахивая двери, пригласила вдова.
-Анна Никаноровна, потрудитесь объяснить…
В это время из подпола вновь донёсся грохот и звук, похожий на стон. Вдова побледнела.
-Что у вас происходит под полом? – Переводя взгляд с хозяйки на пол, спросил следователь.
-Да там… - Пролепетала Анютка но, участковый её перебил.
-Открывай подпол.
Вдова побледнела, губы её затряслись. Она схватилась за сердце и, прошептала:
-Нет.
-Ну чтож, придётся нам самим это сделать. – Сказал участковый и, решительно подошёл к подполу.
-Нет! – Закричала вдова и, упала в обморок.
-Тьфу ты! – Выругался участковый. – Вот бабы, чуть что, в обморок, иль в слёзы.
Христофор Юрьевич принёс из кухни ковш воды и, плеснул в лицо Анютке. Она открыла глаза и, слабо проговорила:
-Теперь меня посадят в тюрьму?
-За что? – Поинтересовался следователь.
Анютка кивнула головой на пол и, добавила:
-За это.
Милиционеры тоже перевели взгляды на пол и, пожав плечами, ответили:
-Смотря что ты там прячешь.
В подполе у Анютки прикованный цепью за шею томился мужик лет тридцати двух.
-Ты кто? – Удивлённо спросил у него Христофор Юрьевич.
-Я к Анютке разок на ночку заскочил, а проснулся уже здесь, на цепи.
-За что? – Возмушённо воскликнул следователь.
Мужик улыбнулся.
-Говорит, ублажаю шибко хорошо. Отпускать меня не хочет от себя. Маманя моя наверное уже все морги обзвонила, ищет меня. Анютка сказала, что не отпустит меня отсюда ни в жисть.
-И давно ты здесь сидишь на цепи? – Ревниво поглядывая на мужика, с досадой спросил следователь.
-С неделю.
-А ты откуда?
-Из Пеньково.
-Понятно. – Хмуро проговорил Христофор Юрьевич, расстёгивая ошейник на мужике. – Вылазь отсюда.
-Вам пеньковским что, своих баб мало, вы к нашим шастаете? – Возмущённо спросил Иван Васильевич.
Мужик ничего не ответил ему. Анютка стояла, прислонившись спиной к стене, прижав к груди руки. Она со страхом смотрела на своего пленника, выползшего на белый свет.
-Гражданка Самохина, вы арестованы за похищение человека. – Строго сказал Христофор Юрьевич.
Анютка вновь грохнулась на пол, она была в обмороке. Участковый со следователем переглянулись.
-Иди, Юрьевич, приводи её в чувство, тебе не привыкать. – Насмешливо проговорил Иван Васильевич.
* * * * *
Вадим Сергеевич, возглавляя группу археологов, прибыл на кабановское кладбище. Разыскав свежую могилу Варвары Гавриловны, он скомандовал могильщикам:
-Начинайте!
Два мужика с пропитыми мордами яростно вонзили лопаты в свежезасыпанный холмик.
-Острожно! Что вы как вандалы! – Воскликнул Михаил Фёдорович.
Не прошло и полчаса, как гроб с телом старушки стоял на краю ямы. Михаил Фёдорович следуя многолетней привычке, стал щёточкой счищать землю с гроба. Могильщики лопатами поддели крышку гроба и, со скрежетом выдирая гвозди, откинули её. Взорам собравшихся предстала маленькая, миленькая, со скрещенными на груди руками старушка. Михаил фёдорович суеверно перекрестился с едва уловимым страхом на лице и, прошептал:
-Прости нас, Господи. Не сочти за осквернение останков человеческих.
Он стал осторожно шарить руками в ногах старушки.
* * * * *
Анютку арестовали. Прежде чем на глазах у всей деревни идти со связанными за спиной руками, она попросила соседку приглядеть за её младенцем. Соседка не сумев скрыть восторженно-радостного настроения, с удовольствием согласилась приглядеть за ребёнком, тут же оповестив о случившемся подружек, кого смогла. Мужика, томившегося у Анютки в подполе Христофор Юрьевич с участковым как живую улику тащили за собой. Вдову закрыли в комнате с железной дверью и, безотлагательно продолжили розыск, вновь направившись к Николаю.
-Ну что ещё? – Сморщившись, будто от зубной боли, спросил Николай.
Окрылённый первой удачей по задержанию вдовы, совершившей преступление, Христофор Юрьевич грозно сказал:
-Вас надо допросить вновь.
Николай был зол.
-Знаете что, господа сыщики, вечер на дворе, а у меня бык не известно где бродит. Никаких разговоров не собираюсь вести, пока не загоню его. – Со злостью выпалил Николай и, не взирая на недовольный вид участкового со следователем, отстранил их от калитки и, вышел.
Христофор Юрьевич пожал плечами и, нехотя направился следом.
-Ну что, пока он загоняет своего быка, может Алёну навестим? – Предложил Иван Васильевич.
Алёна несколько растеряно встретила милицию.
-Что-нибудь ещё хотите спросить? – Слащаво улыбаясь, спросила она.
Вид её был вовсе не такой, как накануне. Волосы растрёпаны, щёки румянны, в глазах поблёскивали алмазные блики.
-Алёна Ильинична, нам многое нужно у вас спросить. В ваших показаниях есть много не ясного. – Сказал Христофор Юрьевич.
-Что? – Кротко спросила женщина и, виновато бросила взгляд на занавеску, отделяющую комнату с кухней, чем допустила оплошность.
Христофор Юрьевич, не спускавший с неё внимательного взгляда, посмотрел туда же и, резко бросился за занавеску. Иван Васильевич последовал за ним. В комнате, за занавеской, на супружеском ложе Алёны Ильчиничны в голом виде лежал председатель сельского совета и, глупо улыбался.
-Василий Степанович, а вы что тут делаете? – Удивлённо спросил участковый, будто было не ясно, что он там делает.
Председатель молчал. Единственное, что он сделал, это натянул на голову одеяло и, замер без движений. Участковый со следователем насмешливо переглянулись.
-Ну и деревенька у вас. Чего только у вас тут не творится. – С укором проговорил Христофор Юрьевич.
-Да, это так просто… - Промямлил пристыженный участковый, будто он и был самый главный виновник всех событий, происходящих в Кабановке.
Алёна стояла в сторонке, кротко опустив ресницы.
-Пошли. – Сердито скомандовал следователь.
-Куда сейчас? – Угрюмо спросил Иван Васильевич.
-К Сашке трактористу.
* * * * *
-Вон опять менты идут. – С раздражением сказала Лида мужу, глядя в окно.
-Чего им надо, всё ходят? – Испуганно проговорил Сашка, заметавшись по комнате.
Он уже протрезвел полностью.
-Наверняка пронюхали про твои ночные дела. Как впаяют тебе лет пяток, будешь знать. Вот скотина, пьянь, рвань! Не пил бы так, не вляпался бы в неприятности.
-Да хватит ныть! Все кишки проела мне уже. – Проворчал Сашка.
Дверь отворилась без стука. В комнату вошли участковый со следователем.
-Так, Александр, советую всё рассказать начистоту. Хранить молчание о свершённом преступлении не в ваших интересах.
Сашка опустил голову.
-Чего уж там. Я сама всё расскажу. – Грустно проговорила Лида, не глядя следователю в глаза. – Мне самой сегодня только Колька рассказал. Значит так, в тот день Сашка мой так напоролся, что заснул прямо у Кольки за столом. А Колька мужик холостой, у него каждый день дружки отираются, бухают. В тот день тоже полно бухариков к Кольке набилось, ещё четверо кроме Сашки моего. Они все перепились, Сашка заснул за столом, а они все потащились на танцы в клуб. В клубе выплясывали трое парней пеньковских. Наши мужики злые были на них за то, что те с нашими девками танцевали, вот и смотрели зверем на них, да ждали удобного случая, чтобы отдубасить наглецов. Ну, и дождались, пеньковские косяк упороли, кто-то из них на ногу кабановскому наступил. Так наши мужики как накинулись на них и, бить начали. Те отбиться не могут, кабановских-то больше было. Пеньковские еле ноги унесли, один только из них остался валяться на полу. Ну, наши мужики его до смерти бить не стали, попинали и, оставили его лежать на полу без сознания. Потом они разошлись, довольные собой. Колька-то со своими дружками вернулись к нему и, пить продолжили. Они так громко хвалились своими подвигами, что Сашка проснулся и, спросил у них, чего мол вы такие радостные? Ему рассказали о драке. Так он расстроился, что без него дрались и, говорит:
-Чего меня с собой не взяли? Я тоже подраться хотел. Идёмте снова в клуб, я тоже хочу его стукнуть хоть разок.
Мужики стали уговаривать его не ходить дескать, Санёк, мы ему и так инвалидность обеспечили. Да разве ж дурак мой уймётся. Пошёл в клуб, бить пеньковского. Ну, а тот видать оклемался и, уполз. В клубе вообще не было никого, так Сашке на глаза кто-то другой попался. Сашка с пьянки-то не разобрал, кто это был и, накостылял ему. А это сам завклубом оказался Владимир Кузмич. На счастье завклуба Колька со своими дружками ввалились и, не дали Сашке насмерть забить мужика. Владимир Кузмич собрался было заявление на Сашку моего написать но, Колька отговорил его. Потом они все вместе пошли к Кольке и, продолжили пьянку. Завклуба с собой увели. Напились в дрезину. Сашка утром аж не помнил, где ночевал. Вот и всё. А что, Владимир Кузмич написал таки заявление на Сашку? Они же вроде мировую выпили.
Участковый со следователем переглянулись.
-Ничего он не писал. – С досадой сказал участковый.
-А что тогда случилось? – Подозрительно спросила Лида.
Христофор Юрьевич махнул рукой и, искренне сказал:
-Да ничего не случилось, кроме того, что бабку Варвару убили.
-И что? – Возмущённо проговорила женщина.
-А ничего! – Воскликнул следователь и, взглянув на участкового, глухо сказал:
-Пошли чтоли? Чего мы тут время теряем, выслушивая не интересные для нас с тобой истории про драки всякие.
-Куда теперь? – Спросил Иван Васильевич, едва они вышли на улицу.
-К Николаю. Он мне кажется воду мутит. Николай больше всех вызывает у меня подозрение.
* * * * *
Михаил Фёдорович, поискав в ногах старушки и, ничего не обнаружив там, аккуратно стал шарить в её изголовье.
-И тут тоже нет. – Огорчённо сказал он.
-Может быть нас развели как лохов эти двое? – С тревогой спросил следователь.
-Ну, это не в моей компетенции подтвердить ваше предположение. Вам лучше знать менталитет ваших подопечных, Вадим Сергеевич. – С раздражением сказал Михаил Фёдорович, осторожно просовывая руку запазуху старушки.
В это время бабка Варвара открыла глаза и, удивлённо уставившись на остолбеневшего от ужаса археолога, закричала:
-Ты чего окаянный делаешь? Срамота какая! Я же тебе в бабушки гожусь! Ишь чего выдумал.
Она отшвырнула руку перепуганного насмерть археолога, сердито посмотрела на остальных и, в ужасе воскликнула:
-А я чай не в гробу?
Собравшиеся молча глядели на неё. Могильщики крестились.
-Ну сучёнок, ну внучёк. Взял, да и живую бабку в гроб заколотил. Где он? – Спросила Варвара у Михаила Фёдоровича.
-Кто? – Пролепетал археолог.
-Алёшка паскудник. Вот ведь как смерти моей дожидался, аж заживо похоронил. Ну гадёныш, ну аспид.
В это время во внутреннем кармане пиджака Вадима Сергеевича зазвонил сотовый телефон. Следователь дрожащими руками вытащил его и, глухим голосом проговорил:
-Ало.
-Вадим, это Женя. – Раздался в трубке голос. – Послушай, лапшу на уши наклеили нам с тобой эти пацаны.
-Какие пацаны? – Плохо соображая, о чём идёт речь, спросил следователь.
-Ну те, которые в КПЗ парятся, Соловьёв и Чернышов. Один из них, то есть Соловьёв Владимир является сыном Соловьёва Николая, который проживает в той же деревне, где покоится бабка…
-Уже не покоится. – Прервал его Вадим Сергеевич.
-Не понял.
-Мы вскрыли гроб, а бабка ожила. Вот ведь какая аномалия.
-Никакой аномалии тут нет. – Пояснил Михаил Фёдорович, немного оправившись от шока. – Варвара Гавриловна спала летаргическим сном.
-Ну, и что дальше? – Недоверчиво поглядывая на археолога, спросил следователь у Жени.
-Владимир Соловьёв признался нашему подсадному, что раритет этот они с приятелем Сергеем Чернышовым украли и, спрятали у отца в Кабановке, в амбаре, на дне сундука под зерном. Так что, дуй давай в Кабановку к этому Николаю Соловьёву и, коли его. Можешь сразу приступить к обыску, если он отпираться станет.
-Молоток, Женечка. – радостно воскликнул Вадим Сергеевич. – Археологи тебе бутылку должны, даже две.
Вадим Сергеевич подошёл к бабке Варваре и, протягивая ей руку, вежливо предложил:
-Ну что, Варвара Гавриловна, прошу вас в машину. Мы сейчас поедем в вашу родную деревню, покажите нам, где находится дом Николая Соловьёва. Поздравляю вас с чудесным воскрешением.
-У, богохульник! Я спала, а не умерла. Воскрес только один человек, Иисус Христос. – С укоризной проворчала она, подавая следователю морщинистую сухонькую руку.
* * * * *
Христофор Юрьевич вместе с Иваном Васильевичем вошли во двор Николая. Хозяин с неизменным выражением злости на лице вышел к ним навстречу и, грубо спросил:
-Чего ещё надо вам рассказать?
-Николай Фомич, в ваших же интересах признаться в убийстве гражданки Кукуевой. Вы себе облегчите наказание. – Безо всяких предисловий начал было следователь.
-Чего, чего? – Угрожающе надвигаясь на него со сжатыми кулаками, прорычал Николай.
-Э…э…э… - Пятясь от него, быстро проговорил Христофор Юрьевич. – Я между прочим являюсь предствителем закона, и вам не отвертеться от тюрьмы, за нанесение мне телесных повреждений.
-Да мне плевать! За такие предъявы я кому хошь харю разобью!
-Колька, не балуй! Ты знаешь, сколько лет тебе светит?
В это время на быстрой скорости к дому Николая подъехал милицейский УАЗик, в сопровождении белой «Волги». Из машин выскочили какие-то люди и, бегом бросились во двор.
-Николай Фомич Соловьёв? – Протягивая удовстоверение следователя городской прокуратуры, спросил один из вошедших. Рядом с ним возникли ещё пять человек.
-Я. А что? – Побледнев, спросил Николай.
-У нас есть сведения, что в вашем амбаре хранится ценная вещь, похищенная вашим сыном Владимиром.
Николай сник.
-Ну, коль вам всё известно, идите и, берите. – Глухо проговорил он и, махнул рукой.
Но, он побледнел ещё больше, когда из «Волги» шустро выскочила и, направилась к нему во двор его соседка, похороненная на деревенском кладбище несколько дней назад.
-Матерь Божья! – Прошептал он белыми губами и, перекрестился.
Участковый оглянулся и, тоже побледнев, перекрестившись, прошептал:
-Матерь Божья!
-Да что с вами? – С недоумением поглядывая то на одного, то на другого мужика, спросил Христофор Юрьевич.
Участковый трясущимся перстом указал на бабку и, пролепетал:
-Дух Варвары идёт.
-Я тебе сейчас дам, дух! – Вскричала Варвара. – Суки, живую меня в землю закопали! И как только руки у вас не поотсыхали, сволочи! Это ж надо, так обращаться с пожилым человеком. Не дождётесь вы моей смерти! На, выкуси! – Бабка сунула под нос участковому кукиш. – А ты, Ванька, кишкоблуд несчастный, сам у меня постоянно самогон клянчил в долг, да, тайком от своей Верки к моей соседке молодухе бегал, к Анютке. Я ведь молчала, никому о твоих художествах не говорила. А ты меня схоронил. Я не умерла, я споткнулась об рулон наждака, упала, ушибла голову, да, видать заснула, а вы меня сразу в гроб заколотили, ироды!
Бабка Варвара долго ещё орала и ругалась. Христофор Юрьевич, Иван Васильевич и Николай Фомич молча её слушали. Пока шёл обыск в амбаре, Николай не сдвинулся с места. Когда его по плечу похлопал Вадим Сергеевич и, сказал:
-Собирайся, Николай Фомич, поедешь с нами.
Только тогда он очухался и, пришёл в себя от такого потрясения. Бабка Варвара продолжала изливать свой гнев на участкового и следователя из города. Когда во дворе опустело и, ей надоело ругаться, она ушла к себе в дом. Ошеломлённый увиденным участковый наконец вымолвил:
-Её оказывается никто не убивал.
-А где же она всё это время скрывалась? – Спросил у него Христофор Юрьевич.
-Как где, в гробу.
-И что у вас в Кабановке за изверги живут. Это ж надо, живого человека похоронить. – С укоризной покчав головой, сказал Христофор Юрьевич и, добавил: - Ну и дела у вас тут втихаря творятся.
ЭПИЛОГ
Алёшка как всегда был спохмелья и, только было собрался поправить своё здоровье бабкиным самогоном, как она сама явилась пред его мутные очи и, стала бить внука, да ругать на чём свет стоит. Вначале Алёшка подумал, что это «белая горячка» явила ему почившую бабку но, вскоре ему пришла другая мысль, это привидение Варвары и, Алёшка упал на пол, лишившись чувств.
Вскоре Алёшку увезли в психиатрическую больницу и, определили там на постоянное место жительства.
Анютку в тюрьму не посадили, поскольку пленник её не стал давать против неё показаний, а простил ей поступок и, благополучно вернувшись в Пеньково, тут же рассказал всей деревне о своих злоключниях.
Участковый разболтал всей Кабановке о положении тела председателя сельского совета в кровати Алёнки, чем вызвал страшный гнев её мужа. Алёнка отделалась за блуд только синяками и кровоподтёками.
Николаю Соловьёву за сокрытие раритета присудили год условного, его сыну за кражу, три года лишения свободы.
Бабка Варвара своим возвращением с погоста поначалу внушала ужас жителям Кабановки но, мало помалу все смирились с этим, успокоились и, вскоре стали ходить к ней за отличным самогоном. Цена на него осталась прежней.
Зато в Пеньково был настоящий праздник. Жители ликовали, наконец-то пятно позора смыто с их деревни и, приклеилось навечно к Кабановке.