У меня была вторая форма допуска к секретным материалам.
В переводе на русский язык сиё означало, что я имел теоретическую возможность быть записанным на право рассматривания, разглядывания, прослушивания какой-либо папки, дела, макета, планшета, кассеты и всего того на чём написано "совершенно секретно". Право это давалось не всем, руководили этим процессом начальники разных степеней важности совместно со специальными органами, девиз которых " чем меньше, тем лучше" вполне легитимен для любой уважающей себя страны. Однако, право, возможность у тебя есть,но я этим правом не пользовался, не пытался что-то разузнать, в этом большая, принципиальная разница.
В стране, в которой я раньше жил, в городе, в котором имел счастье родиться, учиться в школе, университете, есть очень серьёзный научно-исследовательский институт, где меня взяли на работу ни много ни мало на двадцать лет. Институт и сейчас, жив и здоров, проводит многоплановые работы, но я, хранимый сроком давности и большим расстоянием могу высказаться по поводу системы в стиле, так сказать, полезной критики.
Предварительно обязан отметить, что наши отношения, я и институт, всегда носили спокойный, уравновешенный характер, каждый занимался своим делом, каждый старался получить максимально возможный результат от оппонента, по нынешним понятиям –нормальный бизнес под этидой государства. Даже когда по моей инициативе произошёл развод, а институт был против перемены моего постоянного местожительства, переписка шла на высокоинтеллигентном уровне, на научной основе, с применением допустимой лексики, без вполне возможной злости и раздражения. Я просил, они отказывали, мол кое-что знает, рановато, лет через 5-10, может быть.
Институт большой, делится на отделения и филиалы, я работал в одном из отделений, которое, в свою очередь, делилось на лаборатории и отделы. Часть лабораторий занималась проблемами "над", другие проблемами "под", некоторые и "над" и "под", а наш отдел, где я прошел все ступени от молодого специалиста до начальника, всё обобщал. Довольно специфичное подразделение, хотя, если хорошенько поискать, в каждой конторе имеются такого рода специалисты, меняются только названия и должности. В последние годы более модно называть их референт, помощник, советник или что-то в этом роде.
Поскольку я обобщал, то волей, неволей, меня во многое "совершенно секретно" позаписовали, незаслуженно забыв свой главный принцин "лучше меньше". Во-первых, мне это всё было совершенно неинтересно, многое просто непонятно, сложные формулы, расчёты, доказательства, обоснования, пояснения и другое наукообразие. Складывалось полное впечатление, что "совершенно секретно" часть или целиком диссертация одного из допущенных высоким указом лиц, перечисленных на первой странице опуса. Во-вторых, воспользоваться этими материалами для своих обобщений мне почти не приводилось, куда лучше было заглянуть в справку за прошлый год, ввести коэффициент, продлить график, добавит сумму, ведь все шло по плану.
Самое интересное, что эти "совершено секретно" вообще лично мне не были нужны, в верхнем ящике моего стола спокойно лежали служебные записки из лабораторий, где на понятном, хорошо сформулированном русском языке, без всяких грифов, написаны отчеты за отчетный период, планы на год, пятилетку и долгосрочную перспективу, разработанные теже самыми сотрудниками, которые спрятались в так называемых секретах. Похоже на финансовую пирамиду, сами себя засекречивают, никого не пускают, много тумана, намеков, сплетен, миллионы получают, а потом пустое место, пшик.
Всё таки в штате института много мудрых, толковых и приятных сотрудников. Довольно быстро они поняли, что я ничего не стою и решили вопрос в академическом стиле. Меня вызвали в институт, в проходную вышел начальник 1 отдела, мы обнялись, он протянул листик с грифом "совершенно секретно" и сказал
- Прочти и распишись.
Я обомлел:
"В связи с изменением военной доктрины не является носителем закрытой информации".
Другими словами, ничего такого не знает, никогда не знал, катись. Тут они сошлись во мнении со спецслужбами государства, куда я переехал, ничего нового, мы всё знаем. Такое впечатление, что спецслужбы дружат домами, у них свои разборки, а простой люд для антуража и их благополучия.
Напоследок фраза с грифом "совершенно секретно":
"Всякие совпадения случайны, города, институты, тематика, направления выдуманы. Претензии и жалобы не принимаются".
Александр Рапопорт