Про членство и ещё что-то

               
          
                С тех пор, как я, Никишка Златопузиков, причастился толпы и понял, что один могу добиться успеха и связанных с ним почестей, а также: спасти мир, защитить немощных и пострадавших, восстановить для страны статус империи и прочих – прочих нужных для блага дел, - я стал беречь себя… беречь от суеты и растраты. Теперь я слежу за собой и за другими, по отношению ко мне. Ем исключительно натуральный продукт, не хожу в синтетических тканях и ношу легкую обувь: летом – тапочки, осенью-весной – сапожки, а зимой не хожу на улицу вообще – сижу дома – пишу. Что пишу? Да так. Разное. Что ни строчка, то сенсация. В мире молодой литературы все чаще и чаще из-под пера моего выходят глобальные, масштабные проекты о спасении – о спасении природных ресурсов, о спасении курса рубля, о спасении девственности мирового девичества и – о спасении ваших темных душ.
             Иногда я забываюсь и не щажу себя – пишу ночь напролет: разлохмачены вихры, ланиты красны, руки дрожат, но не отпускают пера, и очи воспаленные жадно ищут ночью в небе тех благодатных слов во имя жизни человеческой.
             Ох, Никишка, Никишка, тяжело тебе!
             Поскольку мы (я и мой гений) денно и нощно трудимся и свирепствуем, исторгая свой талант, перерастая изученные доли наук – лингвистики и грамматики, – вырываем из лап истории то, что должно принадлежать нам, - мы требуем, чтобы нас обеспечили всеми необходимыми средствами, такими как: загородный дачный поселок, с регулярной поставкой на него продовольствия и увеселительных компаний женской принадлежности (дев, исключительно, чистых и добрых), – и всё! всё! Всё остальное – перо, бумага и чернила! Километры, километры текста – бездна гениальной мысли – вселенная в кулаке! Я Никишка! Я-я-я-я-я-я-я-я-я!
            Пока вы шубуршитесь под нашими ногами, в низине тщеты и праздности, - мы вершим вашу судьбу. И видится, видится мне Великая Россия, - видится вся, как на ладони, скатерью-самобранкой, расстеленной от… от… география дело не мое… от туда и до сюда, до Европы, до Финляндии! Растелилася родимая, разложила все свои пышности, нагая, голенькая, - такая соблазнительная, вся в красных яблоках, кожа белее молока, лежит на поле унавоженном скатерть-самобраночка, а на ней Россия-матушка!
           Ох, дает, дает Россия-матушка, знаю, что дает, - дает, но не прощает, обид нахальных не прощает: все, кто сунулись без спросу со своими оттопырками, все полегли в поле русском-полюшке, и коровы наши прошлись и в говно их втоптали!
          Вот!  Вот она – мысль-жемчужина! Узнаете еще Никишку Златопузикова! Вот такой он хитрец. Где мое членство в профсоюзе писателей? Где? Я требую!..
          А иногда не думаю я о великих просторах, а сижу тихо-тихо, поджав ноги, обхватив колени, и ищу во всем этом просторе, с высоты птичьего полета, в ночном звездном небе, в ночном звездном поле, там где-нибудь среди кустов и камышей, - одну единственную землянку-земляночку, чтобы укрыться там в ласковой сырости, среди жучков и паучков; обнять свою любимую плоть испепеленную; прижать к груди ее старый сарафанчик; поцеловать в пробитый пулей череп; поцеловать в погибший лобик – и заснуть с ней навсегда – на расстройства всем писателям и случайным прохожим.
         Вот он какой, Никишка Златопузиков!
         А вы оставайтесь и топчите скатерть-самобраночку – сапогами немытыми давите ее яблочки – залазьте на Россию-матушку. Смелее! Не робеть! Хватайте ее ручищами грязными, поганьте уста алые, слезите глазки зоркие, рвите косы русые! Встанет Россия-мать и даст вам всем того же самого, но совсем по-другому! Всем вам яйца поотрывает и зажарит, как жеребячьи!
         Где мое членство профсоюза писателей?! Где?!
         Я хочу, чтобы ваши дети услышали, как я, стуча себя кулаком в грудь, провозглашу: «Я, Никишка Златопузиков! – член – с большой буквы Член – союза писателей!»
         Так давай его сюда.
                Постскриптум:
         Все это, по большому счету, рукоблудие и пустяки: на самом деле нет ничего – открываешь заветную дверь, а там та же самая комната, пустая и безотчетная, и нет ничего сверхъестественного, - все сверхъестественное в больной голове. Хотите скатерть–самобранку – залезьте к себе в голову, - только не нужна она вам: нужно всем одно только слово, а скатерть-самобранка не поможет: она вам даст того, чего вы не хотите и понять не можете. Одно слово откроет вас.