Приближается скорбная дата – 75 летие начала Великой Отечественной Войны. Тот, кто родился в опалённый нашими поражениями, отступлениями, потерями людей, техники и территорий год, стали частицей истории целого поколения – детей Войны. У большинства из них отцы воевали. Матери жили ожиданием весточек с фронта. У каждой из них сжималось сердце при виде почтальона: что он достанет из сумки – заветный «треугольник», или официальное извещение. У матерей в войну было важное дело: сохранить детей. Они без всяких высокопарных слов, из последних сил укрывали от опасности, изыскивали, чем покормить, во что одеть-обуть ребятишек-кровиночку свою.
Немецкие войска продвигались по Украине стремительно. За родное село моего ныне покойного мужа Бориса Самойленко, Ярошевку, Шполянского района, жестоких боёв, как вспоминали родственники, не было. Но снаряды и бомбы на него в июне-августе 41-го падали. Свекор, Степан Артемьевич Самойленко, водитель ЗиС-5, отступал вместе с войсками. Маршрут проходил вблизи родного села. Скорей всего без согласования с командиром, он заскочил домой: увидеть, быть может, в последний раз родных. Он застал жену в растерянности: через село проходили отступающие части. Красноармейцы говорили, что немец близко. Война не шла и 2-х месяцев, а враг уже захватил пол-Украины. Дарья была беременна четвёртым ребёнком. Подходил срок рожать. Муж успел обнять её и сказать: «Сбереги детей Даша!» А сберечь надо было троих сынков и кого-то ещё – то-ли дочку, то-ли сыночка.
Свёкру после возвращения с войны родные рассказали, что только успел он выехать из села, как с другого конца въехали немецкие мотоциклисты. Видимо, кто-то село защищал, потому что началась перестрелка, и Дарью ранило вскользь в живот. Сельские женщины первые дни прятались от захватчиков в садах и в прибрежных речных зарослях. Но раненую Дашу её младшая сестра Мария привела в хату. Начались роды. И молоденькая Маша, руководимая старшей сестрой, сумела принять их. Она первая взяла на руки, перевязала пуповину, обтёрла и запеленала своего племянника. В этом же году её угнали на работы в Германию.
Тётя Мария рассказала моему мужу и мне об этом почти через 50 лет. Мы посетили её в 1989 году во Французском городке Безье, куда её после войны с территории занятой американцами увёз влюбившийся в неё пленный француз.
Моя свекровь Дарья Яковлевна вспоминала, что после захвата села через несколько дней, немцы определились на постой в их хате. Маленькую комнату заняли солдаты. В большой держали нескольких лошадей. Её с детьми выселили в кладовку, камору. Зверств над сельчанами захватчики не учиняли, но был инцидент, который чуть не стоил всем пятерым моим родственникам жизни. Один из постояльцев крепко напился. Какие-то личные события, как поняла свекровь, его очень расстроили. Пьяный, разъяренный он ворвался в коморку, размахивая автоматом, вывел всех на улицу и поставил к стенке хаты.
На руках у Дарьи был младенец, мой будущий муж. Три сына, семи, пяти и трёх лет, жались к матери, она старалась прикрыть их собой. Вдруг, из-за угла хаты выбежал здоровенный рыжий немец и без промедления влепил палачу затрещину. Падая, тот успел выпустить очередь, предназначенную женщине и детям. Сыновья постарше помнят, что она прошла выше головы матери, потом на стене долго оставались несколько отметин от пуль. Рыжий отнял у палача автомат. Знаками приказал женщине, спрятаться. Свекровь говорила, что она на всю жизнь запомнила его лицо. Сколько бы лет ни прошло, она узнала бы спасителя. Бог и рыжий немец уберегли от гибели её и четырёх будущих мужчин, у которых родились в дальнейшем дети, внуки и уже есть правнуки.